его почитание этого божества зиждилось на уважении, смешанном со страхом.
Между тем эфирное зеленое свечение набирало силу и приближалось. В конце концов оно разделилось на два светящихся облака, которые медленно плыли над головами трех жрецов, одетых в просторные белые… саваны, почему-то подумал король. За жрецами следовали двое мирян. Даже в полумраке и на столь значительном расстоянии Роффо узнал высокую, угловатую фигуру Тека и задумался, что могло привести к нему верховного жреца в столь поздний час. Божественный Огонь следовал за жрецами, которые вышли из галереи, и теперь просачивался сквозь склоненные ветви олив. Жрецы поднимались по склону земляной террасы, направляясь к уединенной беседке короля.
— Ваше величество, — сказал Тек, слегка задыхаясь после подъема. Все его спутники дружно, как один, поклонились. Зеленоватый отсвет делал их похожими на бесплотных духов.
— Тек, — проворчал Роффо, неподвижно возлежа на своих атласных подушках. — Что бы ни привело тебя сюда, лучше бы ты не пытался поднять меня с постели.
Он быстро глянул на мирян, которые вместе с двумя младшими жрецами остановились на почтительном расстоянии. Чуткое ухо короля уловило позади себя чуть слышный шорох — это шестеро стражников изготовились к защите своего монарха. Присутствие охраны, как всегда, подарило ему чувство уверенности.
— Ваше величество, — продолжил Тек, — перед вами те люди, которые сопровождали барона Д'Лорана в Виннамир.
Живо заинтересовавшись, король наклонился вперед к Теку и негромко спросил:
— Значит, моя любимая дочурка стала вдовой?
— Нет, милорд. Но вам лучше выслушать то, что рассказывают эти двое.
— Так подведите их поближе, — резко сказал король. — И позвольте мне воспользоваться нормальным освещением. В свете вашего Божественного Огня вы все похожи на мертвецов, пролежавших несколько недель в земле.
Тек тонко улыбнулся и щелкнул пальцами. Молоденькие жрецы повернулись и пошли прочь, зеленые облака последовали за ними. Люди барона неуверенно подошли, низко кланяясь королю.
— Выкладывайте! — раздраженно приказал король. — Что там еще стряслось?
Один из двоих, который был пониже ростом, торопливо заговорил:
— Ваше величество! Наш господин и ваш слуга погиб от руки короля-мага Гэйлона Рейссона.
— Тем не менее вы вернулись обратно целыми и невредимыми! — воскликнул Роффо, немедленно выйдя из себя. — Попробуйте же объясниться… если сможете, почему вы не сумели защитить своего господина.
Принесли факелы, и Роффо сумел рассмотреть расширенные от ужаса глаза обоих людей и их усталые лица.
— Выслушайте их, ваше величество, — негромко вставил Тек. — Это важно.
— Продолжайте.
Снова заговорил тот же низкорослый мужчина:
— Господа задумали соревноваться между собой в скачках. Нас не допустили до этого состязания, хотя мы и просили. Потом, когда мы ждали у конюшен, мы увидели, как король Виннамира вернулся один, он вез на седле тело утопленника. Наш добрый и милостивый господин, как мы узнали позднее, погиб ужасной смертью… он сгорел.
— И вы не пытались отомстить? — с любопытством спросил Роффо.
Слуга поник головой:
— Нет, сир, хотя таково было наше первоначальное намерение. Однако же то, что произошло после смерти барона, оказалось настолько ужасно, что мы немедленно отправились домой и двигались так быстро, как только могли.
Роффо посмотрел на Тека, вопросительно приподняв бровь. Улыбка жреца стала загадочной.
— Итак? — поторопил Роффо рассказчика.
— Ваше величество, — ответил ему второй слуга. — Хотя мы не видели своими глазами, как погиб барон, однако позже, в конюшне, нам рассказали о страшном колдовстве. Король Виннамира, бросив вызов богам и природе, оживил утопленника!
Роффо снова улегся на свои подушки. Поначалу он не поверил в то, что услышал.
Тек внезапно хлопнул в ладоши и крикнул жрецам, которые отошли довольно далеко и остановились:
— Возвращайтесь в храм. Позаботьтесь, чтобы для этих двоих приготовили все необходимое: еду, вино, место для отдыха.
Знаком отпустив бароновых слуг, он некоторое время смотрел вслед своим уходящим прочь спутникам, а затем повернулся к Роффо:
— Отошлите стражу, ваше величество.
— Почему это? — удивился король.
— Потому что то, что мы сейчас будем обсуждать, не должен слышать никто посторонний.
Роффо неохотно отослал стражу в казармы и попытался вернуть себе исчезнувшее вместе с ними ощущение безопасности, зарывшись в свои мягкие подушки.
— Эти двое, безусловно, ошиблись, — хладнокровно заметил Роффо. — Должно быть, утонувший не был еще мертв.
— Некромантия — это древнее искусство, милорд.
— Да, конечно, но оно, несомненно, давно утрачено. Воспоминания о нем сохранились лишь в преданиях и легендах.
— Может быть, и так, сир, однако бог послал мне сновидение.
Роффо не смог сдержаться и разочарованно простонал. Тек, несколько обиженный и раздраженный столь явным пренебрежением, продолжал:
— Гэйлон Рейссон бросил вызов самому Мезону. Он осмелился призвать те силы, повелевать которыми не должен ни один смертный. Мы должны наказать его за это — нам выпала эта честь. Он должен умереть.
— Именно это мы и пытались проделать. К несчастью — неудачно.
Старший жрец набрался храбрости и, подтащив несколько подушек для себя, уселся рядом с Роффо.
— Убийство было бы самым подходящим делом, однако в нашем случае оно непрактично и трудноосуществимо. Тот, за кем мы охотимся, не простой человек — это могущественный и молодой маг, который теперь будет настороже. Мы сделаем не так. Своим страшным чудом он сыграл нам на руку. Все народы, прослышав об этом, будут испуганы и встревожены. Они знают, что ему повинуется Кингслэйер, но теперь им станет известно, что Гэйлон Рейссон умеет оживлять мертвых. Представьте себе, что получится, если он создаст целую армию живых мертвецов, которые будут неуязвимы для оружия простых смертных.
Роффо в тревоге дернул себя за длинный ус.
— А это возможно?
— Едва ли. Однако если мы сумеем распустить соответствующий слух, все наши соседи будут в панике. Они соберутся здесь со своими собственными армиями, и все, разумеется, станут вашими союзниками, сир. Вместе мы сумеем раз и навсегда покончить с Гэйлоном Рейссоном.
— Но у него в руках Кингслэйер, — напомнил Роффо.
— Зато на нашей стороне Мезон. В моем сне бог пообещал, что Гэйлон Рейссон умрет. Он обещал даровать своим жрецам магию столь сильную, чтобы справиться с Наследием Орима. Прошло уже много лет с тех пор, как последователи Мезона в последний раз перепоясывали свои чресла, однако мы — орден воинов и наше воинское искусство постоянно оттачивалось на протяжении всего этого времени. — Тек улыбнулся: — Вы, милорд, будете командовать такой армией, какой в этом мире еще никто не видывал.
Роффо вздохнул, прислушиваясь к пению пересмешника, который заливался где-то в ветвях олив внизу. Ночной воздух был неподвижен и приятен. На самом деле вся жизнь состояла из вещей приятных, и король Ксенары вовсе не был уверен, что ему так уж хочется командовать огромной армией. Больше двадцати лет прошло с тех пор, как он в последний раз предпринимал военные действия против своих северных соседей, но даже тогда ему не удалось завоевать Виннамир. Он до сих пор помнил, как плакала его красавица-жена, королева Ярадт, когда ее дочь Джессмин отняли у нее и отдали королю Рейсу в качестве будущей жены принца Гэйлона и в обмен на естественные ресурсы Виннамира — те самые, которые Ксенара так и не сумела отобрать силой.
— Как и с чего мы начнем? — спросил наконец король Роффо.
Тек задумчиво выдергивал из подушки перо, потянув его за острый конец.
— Во-первых, необходимо сделать так, чтобы слух о темном волшебстве Гэйлона достиг всех краев и земель. Затем мы пригласим к себе государственных деятелей, чтобы вместе обсудить нашу общую проблему. К началу весенней оттепели восточные и северные королевства уже будут готовы присоединиться к нам, и тогда мы начнем создавать нашу армию.
— Ты забыл о том, что Ласония и государства, расположенные еще севернее нее, всегда были настроены дружественно по отношению к Виннамиру, даже были союзниками…
— Сорек был союзником короля Рейса, а вовсе не Гэйлона, сир. У черной магии не бывает много друзей. Не стоит опасаться, ваше величество. Когда война будет объявлена, Виннамир окажется в одиночестве.
Поначалу он спал подолгу, ничего не сознавая кругом и ни о чем не тревожась. Между его разумом и его телом почти не было никакой связи. Сильная, жгучая боль прошла довольно скоро, и Арлину пришло в голову, что этим он обязан толстому маленькому лекарю и его мерзким снадобьям. Однако, как он ни старался, ему никак не удавалось облечь эти мысли в слова.
Погрузившись в дремоту, он странствовал по разным местам и даже побывал в огромном дворце своего отца в Занкосе. Там он наблюдал за тем, как все члены его семьи — за исключением старшего брата Маркайма, который поступил на службу в дворцовую королевскую стражу, — потихоньку проживают свои бесполезные жизни в праздности, лени и эгоизме. Любовь Арлина ко всем ним нисколько не уменьшилась, однако только теперь он осознал, как мало он потерял, оставив родительский кров и свою прежнюю жизнь. Другие сны, или, лучше сказать, видения, ибо они были удивительно реальны, позволяли ему бродить по темным коридорам Каслкипа. Все его жители, и лорды и челядь, были смущены и объяты страхом, и Арлин догадывался о его причине. Даже его прежние приятели — Мартен, Керил и Ринн, — похоже, поддались древнему суеверному страху перед некромантией и демонами. Все трое были убеждены в том, что Арлин, которого они когда-то знали, — мертв, и поэтому никто из них не желал иметь хоть какое-то отношение к той ситуации, которая возникла в замке сейчас, после того как он воскрес. Сам же Гэйлон, движимый чувством вины и жалости, еще больше отдалялся от тех, кто когда-то любил его.
Слишком много реальности открылось Арлину в этих его странных видениях, похожих и не похожих на сон. Лежа в своей кровати, он начал постепенно прозревать, глубже осознавая необходимость смерти и предназначение своей жизни, чудесным образом вернувшейся к нему.
Из мягкого полумрака, окружавшего его, донеслись знакомые голоса:
— Д'Лелан настоящий счастливчик, сир. В его организме не развилось никакой инфекции.
— А как насчет того, что он может остаться калекой?
— Я уже несколько раз видел, как его конечности шевелились, милорд, но управлять ими он пока не может. Я не знаю, отчего это происходит. Быть может, со временем…
Голоса то затихали, то становились громче, и Арлин сделал над собой усилие, стараясь проснуться. Когда ему наконец удалось открыть глаза, он увидел только Гэйлона, который с неподвижным лицом сидел возле его кровати. Наполовину отросшая борода прикрывала его ввалившиеся щеки.
Арлин слегка кашлянул и заговорил слабым голосом:
— Не следует ли нам с вами поменяться местами, милорд? Судя по вашему лицу, вы нуждаетесь в том, чтобы прилечь, гораздо больше, чем я.
— Прости меня, — Гэйлон отвечал ему так, словно не слышал. — Я совершил ужасную и глупую вещь.
Его напряженное выражение лица ни капли не изменилось, однако в ореховых глазах засверкали огоньки.
— Однажды я точно так же пытался заставить жить одного человека, ибо мне казалось, что то, что нужно мне, гораздо важнее его свободы. Я не смею снова оказаться эгоистичным и жестоким, Арлин. Скажи мне, и я тут же отпущу тебя…
Арлин почувствовал на груди давящую тяжесть нескольких одеял. В комнате было довольно холодно, несмотря на то что в очаге потрескивали дрова. Он довольно долго обдумывал слова Гэйлона, а потом спросил заинтригованно:
— Куда отпустите?
Гэйлон нахмурился:
— Разве ты не помнишь ничего из того что случилось?
— Больше, чем мне бы того хотелось. Я помню, как барон напал и как я оказался в реке… — Арлин вздрогнул. — Потом я умер, и ты явился за мной в то место, куда не смеет явиться ни одна живая душа. Это, конечно, было глупо, но ничего страшного не произошло.
— Почему ты так говоришь? — требовательно спросил король. — Ты же можешь остаться калекой!
Это была вовсе не утешительная мысль. Арлин попытался поднять руку. Онемение членов в основном прошло, однако плечо, локоть и запястье, казалось ему, зажили теперь своей собственной жизнью. На мгновение Арлин даже подумал о самом худшем, но потом скрипнул зубами и заставил свои мышцы повиноваться. Правая рука его оторвалась от одеяла, неохотно сжалась в кулак и упала обратно. На это небольшое усилие ушли почти все силы Арлина, но он победоносно улыбнулся:
— Вы видели это, сир? Ваши домыслы безосновательны.
Гэйлон, вместо того, чтобы испытать облегчение, с сожалением нахмурился, и это рассердило Арлина.
— Прекратите оплакивать меня! — резко заявил он. — Я жив и к тому же голоден. Если, конечно, до этого кому-то есть дело.
— Превосходно, — наконец-то король улыбнулся. — Пища необходима. Может быть, ваша милость желает еще чего-нибудь?
Желает, но как попросить об этом? Арлин устало закрыл глаза и попытался отыскать нужные слова.
— Я молю вас о снисхождении, сир. После того как я умер… я осознал, что значит жизнь. Моя жизнь, да и ваша тоже. У вас нет больше времени, которое можно было бы тратить на дикие игрища, нет времени на то, чтобы оплакивать вещи, когда-то бывшие, но которых уже давно нет. Будьте королем, милорд, королем и мужем, пока еще не стало слишком поздно.
Наступила тишина, затем гулко хлопнула дверь. Арлин понял, что Гэйлон вышел. После его ухода в воздухе еще долго пахло грозой, которую разбудили в нем слова Арлина, той волшебной яростью, которую ощущали вместе Гэйлон и его Камень. Южанин осторожно вдохнул этот заряженный воздух и выдохнул его, снова ощутив приступ голода. Долго же ему придется ждать обеда…
8
— Ой! — воскликнул Дэви и вырвался из неловких рук портного. Рукав его камзола, прикрепленный булавками, остался в руках старика.
Несмотря на все усилия, Джессмин не смогла сдержаться и рассмеялась, глядя на то, как старик гонялся за мальчишкой по периметру гостиной, негодующе крича и размахивая оторванным рукавом, словно знаменем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45