— Вот черт, она напугала меня! Крэйнак, не вздумай посмотреть и упасть в обморок! Одна готова.Укия рискнул и посмотрел себе на грудь — окровавленная мышка сидела на ребрах, пытаясь почиститься.— Моя жизнь такая странная, — пробормотал юноша.— Да уж, пожалуй, — заворчал Макс. — Как думаешь, сколько их в тебе?Укия снова поднял взгляд к облакам.— Всего штук пять.Макс запустил руку в разрез, и тело юноши пронзила острая боль, когда на свет вылез еще один взъерошенный комочек меха.— Не думал, что будет так трудно поймать эту малышню.— Ты им нравишься.— О чем это вы говорите? — не выдержал Крэйнак. — Кто такие «они»?— Только не смотри! — рявкнул Макс. — Я тебе позже объясню.Нервная система Крэйнака не выдержит, если он узнает, что Укия не человек.Снова прилив острой боли, и Укия не смог сдержать вопля, усилий хватило только на то, чтобы превратить его в низкий хриплый стон. Тело билось в судорогах, пытаясь высвободиться, но Крэйнак еще сильнее прижал его к земле. Еще укол — и третья промокшая мышка присоединилась к первым двум. Укия глубоко вздохнул, испытывая невероятное облегчение.— Держись, — подбодрил друга Макс. — Осталось всего две.Казалось, что после первого крика болевой порог Укии кошмарно снизился и он больше не мог держать мучения в себе. Следующий порез немедленно вызвал у юноши агонию, и он, не стыдясь присутствующих, захныкал. Наконец боль прервалась, когда Макс вытащил из раны очередного окровавленного зверька.— Не могу найти последнюю. Укия? Укия?— Она… хм…Укия закрыл глаза, пытаясь не обращать внимания на боль и сосредоточиться на внутренних ощущениях. Он чувствовал всех мышей, сидящих на груди, но где же последняя, которая еще внутри?Макс мягко надавил на правый бок.— Скажешь, если я приближусь.— Ниже. Ниже. Теперь еще немного правее. Вот здесь. Глубоко.Макс держал палец на указанном месте.— Укия, придется сделать еще одни разрез.— Давай, только быстро.— Держись, сынок.Он ухитрился не заорать, но Макс оказался милосердно быстрым. Аккуратный глубокий разрез. Осторожно нырнул пальцами в рану, схватил мышь, не дав ей возможности потрепыхаться, и резко вытащил ее, пока она не вздумала сопротивляться. Через несколько секунд зверек присоединился к собратьям.В нескольких метрах от Укии кто-то продирался сквозь лес и остановился недалеко от раненого.— Черт подери, что вы с ним делаете?— Неотложная хирургия, — невозмутимо ответил Макс.Человек оказался высоким, крепко сбитым полицейским, смуглая кожа, короткие черные волосы, широкое лицо с высокими скулами и орлиный нос выдавали в нем индейца. В руке он держал пистолет, направленный дулом вверх. Черные глаза недоуменно смотрели на Укию.— Макс? — Юноша поморщился, почувствовав, что правая рука у него сломана. Он указал на незнакомца левой рукой. — Кто это?Черные брови полисмена поползли вверх, когда он обнаружил целую коллекцию окровавленных мышей на груди у Укии.— Что за чертовщина?— Это шериф Брыкающийся Олень. — Макс подхватил зверьков и рассадил их по карманам куртки. Из внутреннего отделения он извлек перевязочные материалы. — Крэйнак, мы закончили.Толстый следователь слез с плеч юноши и убежал подальше от вида свежей крови. Макс сжал края разреза и принялся перевязывать рану, Укия закрыл глаза, стараясь не вникать в неприятные ощущения. Наконец Макс покончил с перевязкой и сжал вену на левой руке друга, и тогда тот приподнял веки. На лице старшего сыщика отражалось явное беспокойство и сомнение.— Ну, как ты себя чувствуешь?— Да, это не шуточки.— Думаешь, ты поправишься?— Все будет в лучшем виде, — пробормотал он и заметил, что из-за плеча Макса виднеется утес. — Я оттуда упал?— На самом деле кто-то в тебя выстрелил, и ты свалился, — объяснил Макс.— Ненавижу, когда так получается.Укия оглянулся на шум, и в поле зрения снова попал шериф. Он уже убрал пистолет и теперь просто смотрел на Макса темными, ничего не выражающими глазами. Юноша отвел взгляд, недоумевая, почему лицо полисмена кажется таким знакомым.— Думаете, меня удастся купить на этот фокус? — резко спросил шериф, обрывая тишину.— Что? — не понял Макс.— Все эти штучки с вытаскиванием мышей из живота. — Шериф покачал головой. — Я арестовывал всяких шарлатанов, которые занимаются мануальной медициной, вытаскивая из людей опухоли и почечные камни, которые на самом деле оказываются кусками печенки, зажатыми в ладони. А вы всего-навсего сделали надрезы и измазали мышей кровью. Если думаете, что я поверю в такие штучки, то ошибаетесь.Макс выглядел ошарашенно: он разрывался между облегчением, потому что полисмен не запрыгал вокруг Укии с дикими воплями: «Он инопланетянин!», и тревогой — шериф, похоже, видит в сыщиках только жуликов.— Как вам угодно.— Пожалуйста, пожалейте мои нервы и скажите, что выстрелы входили в заранее подготовленный сценарий.Макс подавил в себе страшную ругань.— Не знаю, что у вас вместо мозгов, но стрельба — не розыгрыш. Какой-то психопат с мощной винтовкой рыскает на свободе, он подстрелил моего напарника! Укия жив только благодаря бронежилету. В Питтсбурге это называется покушением на убийство, и мы не надоедаем жертвам расспросами, пока врачи не окажут им помощи.— Ситуация такова: есть девушка, которая пропала, а может быть, и нет. Стрельба, возможно, подстроенная, и странности — за пределами нормы. Я бы поверил, что покушение настоящее, если бы вчера в моем доме не разыграли первую часть этой драмы.— Первую часть? — Укия взглянул на Макса. — А что было вчера?Макс положил руку другу на плечо, чтобы утихомирить его.— Не знаю, какие у вас проблемы с моим напарником, но не смейте вмешивать сюда безопасность Алисии Крэйнак.Из-за деревьев донесся крик. Брыкающийся Олень неохотно повернулся, не желая оказываться спиной к Укии и Максу, глаза его горели яростью.— Сюда! — отозвался он, и через мгновение четверо мужчин побежали по склону, таща за собой носилки.
Среда. 25 августа 2004 года Больница Святого Антония. Пендлтон, Орегон
Даже шестерым мужчинам оказалось нелегко доставить носилки к карете «скорой помощи», припаркованной в миле от утеса. Они отвезли его в Пендлтон, в больницу Святого Антония. Там сделали рентген разных частей тела, вправили руку, перевязали, зажали, сшили и заштопали всего с головы до ног. В какой-то момент появился Брыкающийся Олень, он нависал над Укией, пока врачи пичкали пациента всевозможной медицинской трухой. В конце отчета об операции значилось: «Наложено тридцать восемь швов в результате повреждений брюшной полости», но это только заставило шерифа помрачнеть еще сильнее.Врач, выглядевший всего на несколько лет старше Укии, весело подытожил процесс лечения:— Впрочем, учитывая, что он схватил две пули и рухнул со скалы, состояние можно назвать просто замечательным.Брыкающийся Олень хмыкнул и пошел прочь.— Мне хотелось бы знать, когда вы отпустите его, — пробормотал он, не оборачиваясь.Величественный уход полисмена был несколько нарушен продавщицей сладостей, которая задержала его у выхода в холл. Во время разговора они много шептались, шериф постоянно качал головой, а продавщица сладостей то и дело бросала на Укию любопытные взгляды.Седовласая медсестра пришла, чтобы взять у него кровь. До сего момента кровь Укии впитывалась в ткань и либо погибала, либо всасывалась обратно в организм в виде мелких черненьких мошек.Укия смотрел на стеклянные трубочки с беспомощным отчаянием.— Пожалуйста, не берите у меня кровь.— Сладенький, мне нужно взять у тебя анализы. — Она протерла его руку холодной ваткой со спиртом. — Твои родители подписали какую-нибудь бумагу, запрещающую брать у тебя кровь?Укия задумался над вопросом. Родители? Неужели мамы здесь? Он понял, что это очередная волокита с возрастными ограничениями.— Я уже совершеннолетний.— Да что ты говоришь? — Она наложила жгут на руку пациенту. — Сколько же тебе лет, малыш? Шестнадцать? Семнадцать?— Двадцать один.— Тогда тебя придется нянчить до сорока лет. А теперь не бойся, будет немного больно. Если станет страшно, просто отвернись.— Могу я подписать какой-нибудь документ и отказаться от анализов крови?Но медсестра просто шикнула на него.— Мы возьмем совсем чуть-чуть, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.И ему пришлось печально глядеть, пока она наполняла две пробирки его кровью и приклеивала на них ярлычки. Что подумают в лаборатории, когда обнаружат вместо крови какую-нибудь живность? Он все еще размышлял над своей горькой судьбой, когда у его койки появилась продавщица сладостей — индейская девочка лет четырнадцати или пятнадцати, с двумя длинными косами и большими темными глазами. На бэдже она значилась как Зоя.— Вот, держи, — шепнула она, впихивая ему в ладонь теплые пробирки с его кровью. — Через минуту Джаред повезет меня домой и если застукает с этим, то просто убьет меня!Укия почувствовал, что кровь уже превратилась в нечто, приспособленное для существования вне тела, и быстро спрятал колбочки под простынями.— Джаред?— Он мой брат, но ведет себя будто отец! — Она округлила и без того огромные глаза и посмотрела на Укию с неприкрытым любопытством. — Ты это он, да? Волчонок из Уматиллы! Джаред не хочет тебе верить, но он вообще никогда ни во что не верит. Дедушка говорит, что все твое тело живое, и я подумала — они зря взяли у тебя кровь. Я оторвала ярлычки с твоих пробирок и приклеила их на анализы Билли Косгоува. Не знаю, с чем его сюда положили, но вряд ли это серьезно. Когда они не смогут найти его кровь, то просто сделают анализ еще раз.— Спасибо, — поблагодарил он. Она усмехнулась.— Не будем об этом! Я делаю все ради семьи! — Неожиданно она склонилась над ним и поцеловала в щеку. — Пока!И она убежала.Укия осторожно проверил пробирки. В одной сидела маленькая саламандра и вилась тугими кольцами, а во второй — богомол. Он выпустил обоих кровяных животных и посадил себе на руку. Укия чувствовал их легкое волнение — они не любили находиться вне тела хозяина. С огромным облегчением зверюшки вернулись обратно в организм, и сосуды несколько раздулись, наполняясь новой кровью, которая тут же направилась к тем тканям, где больше всего требовалась. Укия снова спрятал пробирки, не желая дожидаться очередного осмотра.
Укия попросил принести ему что-нибудь поесть, но получил отказ по причине возможных повреждений внутренних органов. Наконец они позволили Максу навестить напарника.— Умоляю, — простонал Укия. — Скажи, что ты принес мне что-нибудь поесть.— Неужели я подведу тебя? — И Макс вытащил из кармана целую коробку жареной картошки.— Да благословит тебя Бог. — Укия поморщился от боли, усаживаясь поудобнее, и с волчьей жадностью набросился на еду. Макс тем временем извлек из пиджака два двойных чизбургера с беконом, несколько шоколадок и пакетик с карамелью. — О, спасибо, спасибо.— Будь здоров.В довершение Макс достал бутылку имбирного пива.— Вот, держи. — Укия протянул другу пустые пробирки. — Избавься от них где-нибудь подальше отсюда.— Ты позволил им взять у тебя кровь? — Макс нахмурился. — Как ты снова ее получил?— Они меня не слушали, но маленькая сестренка Джареда украла пробирки. Она продает сладости. Верит, что я из их семьи.Макс рассмеялся и запихал пробирки в карман.— Ладно, позаботимся.— А где Крэйнак? — спросил Укия.— Вернулся в лагерь, чтобы собрать вещи Алисии. Он отвезет ее прямиком домой… когда найдет.Между друзьями существовало неписаное правило: никогда не говорить «если» — только «когда». Укия тяжело вздохнул, понимая, что после стрельбы дело приняло куда более серьезный оборот. Возможно, Алисия не просто заблудилась или упала где-нибудь… Колебания Макса лишний раз доказывали, что перспектива обнаружения Алисии из разряда реальных перешла в графу сомнительных.Макс отвел взгляд, не желая превращать горькие подозрения в слова.— Врачи хотят, чтобы ты ночь провел на обследовании.— Со мной все в порядке, — быстро проговорил Укия, а Макс в ответ нахмурился. — Мне надо обратно.— Да, знаю. Съев все это, ты будешь спать до завтрашнего дня. На мой взгляд, тебе лучше остаться здесь и не пытаться вернуться в мотель и отрубиться где-нибудь по дороге.Укии пришлось признать его правоту.— Странно, — продолжал Макс. — Но мне чертовски полегчало с тех пор, как ты оказался здесь и тебе ничто не угрожает. Каждый раз, когда тебя ранят, я чувствую себя страшно виноватым и подумываю, не пора ли прикрыть это дело.— Прикрыть? То есть отказаться от партнерства?— Не делай таких удивленных глаз. Самое плохое — это звонить твоим матерям и рассказывать о том, что случилось, — признался Макс и передернул плечами.Укия рассмеялся, и все тело отозвалось болью.— Ты собираешься им сейчас звонить?Макс покачал головой:— Вряд ли. Ты ведь больше не маленький мальчик. И вообще мы ведь знаем, что с тобой все будет нормально, да?Укия кивнул:— Все отлично. Я встану на ноги уже завтра и через пару дней смогу вернуться к работе. Мамы сейчас на первых каникулах после шести лет, и не стоит их беспокоить.— С другой стороны, я уже позвонил Индиго.Укия едва не лопнул от смеха, остановило только то, что было дико больно.— Ох, пожалуйста, не надо, я сейчас умру!— Она не слишком-то обрадовалась. Будь ты где-нибудь на Восточном побережье, она уже отправилась бы в путь.— Хотелось бы увидеть ее.Укия отправил в рот кусок чизбургера.— Чтобы она смотрела, как ты ешь и спишь?— Я почувствовал бы себя в безопасности, — зевая, признался юноша. — Как думаешь, этот стрелок может прийти за мной сюда?На лице Макса появилось беспокойное выражение, но он сдержался.— Сомнительно. Ты ведь узнаешь его. Даже в таком маленьком городке ему понадобится несколько часов, чтобы выяснить, что ни одна пуля в тебе не застряла, но нормальный человек в такой ситуации не сможет подняться на ноги раньше, чем через неделю. Думаю, он пытался остановить поиски Алисии. Здесь, в госпитале, тебе ничто не грозит.— Мы выходим завтра?— Укия, я знаю, что тебя практически невозможно уничтожить, но я все равно терпеть не могу подвергать тебя опасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41