https://wodolei.ru/catalog/accessories/Keuco/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Ты что, не собираешься закончить образование?
— К черту образование. Ты думаешь, мне образование нужно, чтобы где-то получить работу? Мы уже имеем свой бизнес, — и тут его глаза наполнились слезами. Дядя Винни отвернулся.
— Тогда я поговорю кое с кем.
Чуть позднее он проводил Криса в другую комнату, где сидел седовласый человек, банкир. Рядом с ним сидел Арни. Оба выглядели удрученными.
— Это Пит Сток, Крис. Он служащий банка.
— Мы встречались. Благодарю вас за то, что вы пришли, мистер Сток.
— Я не мог не прийти. Я имел дело с вашим отцом в течение нескольких лет, участвовал в его проектах в районе Квинз. Мне очень жаль, что банк был вынужден прекратить кредит на это здание.
— Я хочу завершить строительство, которое было начато отцом.
Сток покачал головой:
— Крис, вы бросаетесь очертя голову в очень непростую область бизнеса. Манхэттен забит зданиями выше всякой меры.
— Все наши площади уже арендованы. И Итна обязался купить это здание через два года.
— Это очень выгодно для Итны. Он не рискует ни центом до тех пор, пока вы не завершите строительство и не заселите здание жильцами.
— Но мы же сдали все площади. У нас есть жильцы.
— Все ваши жильцы — только на бумаге, так же как и намерения Итны. Но вы еще не завершили строительства. Короче говоря, у банка существуют большие сомнения в вашей способности вести дело: выдерживать график работ, удерживаться в смете, а также держать в руках персонал. Для студента колледжа это очень сложная задача.
— Я с ней справлюсь. Я работаю с отцом с четырнадцати лет. У нас были планы преобразовать «Таглион констракшн» в «Манхэттен девелопмент».
Сток кинул в свой стакан кусочек льда.
— Крис, рынок жилья на Манхэттене еще более труден, чем производство цемента. Он контролируется весьма искусными в своем деле людьми на протяжении десятков лет. Эти люди могут провести тебя по Пятой авеню, по Второй авеню или Восьмой авеню и рассказать историю каждого здания с того времени, как была куплена земля, о том, кто строил, финансировал, покупал эти дома и продавал их, сдавал в аренду, перестраивал, разрушал и строил новые здания. Я думаю, ты понимаешь, что я хочу показать тебе те трудности, с которыми придется столкнуться.
— Я буду таким же, как они... Вы можете дать мне кредит?
— Мы пришлем человека, который будет руководить работами.
— Нет. Тогда это будет не моим делом. А я могу его сделать сам. Ведь отец говорил вам, что он собирается сделать меня своим партнером.
— По крайней мере, раз пятьдесят. — В глазах Стока мелькнуло сожаление. — Послушай, друзья твоего отца нажали на меня, и очень сильно. Но если ты настаиваешь на том, что будешь руководить в одиночку...
— Да, это так и будет.
— Тогда все, что я могу обещать — это продолжить финансирование в течение двух месяцев. Если ты не найдешь другое финансирование, все кончится.
— Я найду его.
— Но ты уже согласился избавиться от машин...
— Машины? Мы продадим всю свою собственность.
Сток вздохнул, его собственные условия, видимо, казались тяжелыми ему самому.
— Это то, что мои руководители обязательно потребуют. Мне жаль, что нам приходится на это идти. Если до понедельника ты не изменишь своего решения, приходи в мой офис, и мы оформим все бумаги. Но мне нужно, чтобы ты поговорил с менеджером проекта.
— Не делай этого, — сказал Арни. — Без машин тебе делать нечего.
— Да, я это знаю, но...
— Машины твоего отца — это вся собственность, которую он имел.
В голове Криса возникли все эти машины. Они могли бы заполнить улицу, как флот — реку.
— Я должен подумать, мистер Сток.
— Это именно то, чего я хотел. До свидания. Желаю удачи. И еще раз позвольте выразить свои соболезнования: мы все потеряли вашего отца.
— Я провожу вас, — сказал Арни.
Крис остался на месте, он лихорадочно перебирал в голове варианты. Высокий пожилой человек осторожно тронул его за руку. Это был Альфонс Кастеллоне.
— Возьми машины в аренду, — он беззубо улыбнулся.
Альфонс Кастеллоне был неправдоподобно стар, не имел никакого образования и глядел на мир с простотой сицилийского пастуха. Но он был одним из первых в Нью-Йорке, кто начал сдавать строительное оборудование в аренду, и потому был очень богат; Крис, как и все в этом доме, ценил мудрого старика. Издалека, но с интересом тетушки и дядя наблюдали их беседу.
— Это машины моего отца, Альфонс.
Альфонс ответил с безапелляционностью своего возраста:
— Твой отец был глупцом в этом деле, последним, кто покупал все оборудование. Что из того, что ты продашь эти машины? Я куплю их через банк и сдам тебе же. Я сдам тебе все, что ты захочешь. Я сдам тебе экскаватор, я сдам грейдеры. Я сдам эти чертовы башенные краны. Единственное, что я не могу тебе предложить — это контракт. Я могу одолжить тебе нескольких головастых парней. Продажа цемента — это знание «кто есть кто» и «что есть что». Ты уже узнал это от своего отца.
Он оглядел комнату и кивнул всем, кто уважительно смотрел на них с почтительного расстояния.
— Избавься от этих чертовых грузовиков.
Крис почувствовал, как его губы растягиваются в улыбке, впервые за три дня. Старик был прав. Арни так и не понял, что главным богатством компании «Таглион конкрит» был именно контракт. Альфонс похлопал его по руке:
— Ты устроил похороны неплохо. Твоему отцу они бы понравились. Но довольно об этом, иди делать свой бизнес.
Крис взял за руку Стока и отвел его в фойе. Они несколько минут обговаривали детали, и банкир с видимой неохотой согласился на его предложение. Затем Сток присоединился к тем, кто собирался уходить — бизнесменам и друзьям Майкла Таглиона. Через некоторое время дом почти опустел — первыми ушли ирландцы, затем итальянские кузины, наконец, тетушки и дяди. Женщины пытались объяснить Тони, как готовить пищу, которую они оставили в холодильнике.
Последним ушел дядя Винни. Перед тем как уйти, он отослал тетю Марию к машине.
— Если тебе понадобится что бы то ни было, позвони мне. Я буду на работе с понедельника, Крис.
— Я отправлюсь в банк.
— Тогда я зайду к тебе утром. Слушай, Тони. Если ты будешь в чем-нибудь затрудняться, ты позвонишь мне. Идет?
— Спасибо, дядя Винни.
Крис и Тони стояли во входной двери, глядя, как удаляется дядя Винни. Звук его шагов разносился по улице. Дорогу освещал свет уличных фонарей, пробивающийся сквозь листву. Издалека, с магистрали, доносился шум машин. «Кадиллак» дяди Винни тяжело осел на пружинах. Дверь открылась на мгновение, и они увидели скорбное лицо тети Марии. Дверь захлопнулась, заурчал двигатель, и зажглись фары. Машина завернула за угол, и хвостовые огни еще некоторое время мелькали за оградой соседнего дома. Братья вернулись в дом.
Теперь они остались совсем одни.
* * *
— Все прибрано так, будто никого здесь и не было.
— Тетя Мария оставила что-то в термосе.
Они оглядели пустую комнату.
— Хочешь выпить чего-нибудь? — спросил Тони.
— Да.
Тони открыл бар. Золотистый пластмассовый контейнер оказался пуст. Они отправились на кухню. В холодильнике, в емкости для льда, не оказалось ни одной льдинки. В автомате для льда, стоящем у дверей, тоже не оказалось ничего. Наконец Крис обнаружил один из использованных подносов в холодильнике. Он взял с него несколько кубиков и, бросив в стаканы, вернулся в комнату.
— Пойдем вниз?
Они спустились в столовую. Это была комната матери — особенное место в доме для особенных случаев. Посреди комнаты стоял большой стеклянный стол для кофе, его окружали стулья и диваны. Комнату освещали огромные лампы. Незадолго до своей смерти мать повесила над камином портрет мужа. До болезни она очень любила давать приемы, и отец убрал стену, так что эта жилая комната превратилась в гостиную, просторную, как в загородном доме. Громадное пианино матери занимало место в противоположном конце комнаты. На нем не играли уже несколько лет, хотя Тони и брал когда-то уроки. На пианино стояла довольно подробная модель дома, воздвигнутого когда-то отцом на Пятьдесят шестой стрит. Модель показывала здание построенным наполовину — нижние этажи его были застеклены. На самой вершине небольшой кран поднимал стальную трубу с миниатюрного грузовика с надписью «Таглион» на кузове.
Крис опустился на диван:
— Помнишь, когда ему подарили эту модель?
— Ее подарил отцу один умный архитектор. Он знал, что отец даст ему возможность заработать на жизнь.
Они посидели молча, оглядывая комнату.
— Жизнь, — повторил Тони с горечью. — Мы говорим такую же ерунду, как и тогда, когда умерла мама.
— Знаешь, чего я не понимаю до сих пор? — спросил Крис. — Он присматривал за нами, когда она умерла. А когда же он переживал сам?
— Спроси Сильвию.
— Брось. Это началось недавно.
— Ты чертовски глуп, Крис. Он встречался с ней несколько лет.
— Нет, — сказал Крис, — у нее был парень. Она сама говорила мне об этом. Но потом она осталась одна, как и отец.
Тони внезапно смягчился:
— Она отлично выглядит, черт побери. Отец был очень счастлив, что встретил ее.
— Если говорить о том, кто как выглядит, то ты не заметил нашу кузину Мери Джейн?
Тони усмехнулся:
— Я хотел прыгнуть на нее прямо в церкви. Помнишь, как мы повстречали ее в первый раз, у дяди Имона? Сколько ей было, шесть? Мне было восемь. Тебе было шесть? У нас с тобой началась дикая драка в машине по пути назад.
— Отец назвал нас рогатыми ублюдками. Я это отлично помню.
— А помнишь, как он застукал нас в доме дяди Винни?
— Тогда все ели спагетти на кухне.
— Кроме нас. Мы были в ее комнате.
— Я думаю, он никогда не говорил об этом матери.
Крис подошел к пианино и тронул фотографию в серебряной рамке.
— Мама... перед тем как она встретила отца. Похожа на Мери Джейн.
Тони подошел к стене, снял одну из висевших фотографий и внимательно всмотрелся.
— Все наши родственники по этой линии — это что-то потрясающее.
— Но и Таглионы не так уж и плохи. Ты видел Лусию?
— Эту слониху?
— Ну нет. Не Лусию дяди Винни. Маленькую Лусию Таглион.
Первых девочек в каждом семействе Таглионов называли Лусиями в честь прабабки, полулегендарной женщины из далекой страны в Европе, которая умерла всего год назад в возрасте ста лет. Маленькая Лусия была дочерью дяди Пита.
— Ты что, нападаешь на люльки? Ей ведь всего пятнадцать.
— Я не собираюсь ничего предпринимать, просто говорю, что через пару лет она будет очень привлекательна для многих.
— Широковата в бедрах.
— Это детский жирок. Он уходит, когда у женщин начинается секс.
— Да? — Тони взглянул на него. — Черт! Крис, по тебе я вижу, что это так и есть.
— Помнишь время, когда я спросил отца, правда ли, что стрекозы трахаются в полете? Он выпорол меня, когда услышал от меня слово «трахаются».
— Для старшего брата ты был довольно глуп.
— Я тогда не знал, как можно выразиться иначе. Тогда мы шли мимо пруда. Помнишь?
Это было на юге штата, в Катскилле, где они проводили лето вместе с матерью. Отец приезжал на уик-энды.
Крис и Тони бежали босиком, они хотели показать отцу змей, маленьких рыбок и лягушачью икру, которые они обнаружили в пруду. Крис вспомнил, как земля чавкала под ногами отца, как он закатал штанины, и как белы были его ноги, тогда как у них двоих они были коричневыми от солнца.
Тони откинул голову и глянул в потолок, как будто видел то высокое голубое небо, которое было над ними тогда.
— Стрекозы собираются вместе по двадцать или тридцать штук, делают свое дело и откладывают яйца в воде. Отец смотрел на них около десяти минут, не произнося ни слова. Потом он посмотрел на тебя, на меня и очень серьезно сказал: «Они танцуют».
— А потом мы пришли домой, и я слышал мамин смех... Боже, как бы я хотел...
— Что дядя Вини сказал о строительстве?
— Он уладил мои дела с человеком из банка. Они хотят, чтобы машины были проданы.
— Ты собираешься это делать?
— А ты будешь помогать мне?
— Я собираюсь получить образование и стать адвокатом.
Крис взглянул на модель здания, которое строил его отец. Маленькие фигурки рабочих обступали кран, который протянул вниз маленькую нить троса.
Прошедший день вновь пронесся в его памяти — витраж в церкви, священник, который ему так не понравился, человек, предлагавший заем, и пустующая стройка. Крис поставил на пианино стакан, взял нить троса и попытался привязать к нему миниатюрный крюк, лежавший внизу. Но пальцы дрожали — шотландское виски сделало свое дело. Мачта начала крениться, и перед тем как он схватил вершину, кран переломился пополам.
— Что ты делаешь с моделью отца?
— Ничего, — Крис решил осуществить свое намерение, когда будет трезв, и осторожно положил кран.
— Что сказал дядя Имон?
— Они расследуют это дело.
— Это полиция говорит всегда.
— Они будут расследовать его особенно внимательно.
— Почему я не остановил отца? Я видел, что он не в себе. Мне нужно было его увести. Я мог встать между ними.
— Было поздно это делать. Все произошло за несколько секунд.
— Да, ты прав.
Тони пересек комнату и убрал руку Криса от модели.
— Отец сделал это очень быстро. Я даже не видел самого удара. А ты?
— Я видел, как он поднялся на носки. Я должен был понять, зачем он это делал. Но он был так чертовски быстр!
— Я просил его научить меня боксировать, — печально сказал Тони. — Он всегда говорил, что я слишком легкий. «Вот когда станешь старше...» Говорил, что боится причинить мне вред. С тобой же ничего не случилось, когда он обучал тебя, а ведь ты был моложе.
— У меня был солидный вес, — сказал Крис. — Он знал, что, если он мне вмажет, я могу ответить.
— Теперь я уже не научусь боксировать так, как он.
— А что мы будем делать с Рендиди?
— Что ты имеешь в виду?
— Он убил отца.
— Я говорил тебе, дядя Имон...
— Но дети должны мстить за своих отцов?
— Мстить? — Тони взглянул на него так, как будто Крис был сумасшедшим. — Те дети, которые на Сицилии до сих пор укрываются овечьей шкурой, когда спят, но не американцы.
Тони убрал руку с руки брата, и тот внезапно почувствовал себя так одиноко, что захотелось кричать.
— Я должен был его остановить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45


А-П

П-Я