— Скорее всего. Кроме сына у Джека нет наследников. Молодые акулы не упустят случая.
— Да-а, — промычал Кот, — обстановка не для слабых.
— Мой совет. Пантера. Выброси все из головы и уезжай. Ситуация анализу не подлежит.
— И все же попробуем.
Кондор усмехнулся и стал внимательно разглядывать налитый в рюмку коньяк.
— Ну что ж, — наконец произнес он, — убеждать тебя бессмысленно. Легче генсеков КПСС было убедить отказаться от власти. Давай выпьем за упокой твоей души.
— Аминь! — сказал Кот и опрокинул рюмку. С Кондором мы расстались, выйдя из ресторана. Церемония была краткой. Он обнял Кота и сказал:
— Прощай.
Затем резко повернулся и пошел к ожидавшему его автомобилю.
— Кондор! — позвал Кот. Тот обернулся. — Кондор, я уверен, что у тебя дома есть еще одна бутылка «Отборного».
Кондор, не отвечая, сел в машину, и она тронулась.
Кот отсутствовал несколько часов, пока я лежал в своей комнате и изучал итальянское телевидение. Ровно в семь в дверь постучали.
Он был в великолепном белоснежном костюме, черных туфлях и в черном галстуке-бабочке. Свежая стрижка с безукоризненным пробором. Запах дорогого одеколона.
— Вот это да! Ты чего это так вырядился?
— Ты что, не слышал, что мы сегодня ужинаем в клубе миллиардеров?
— А ты что, подрядился туда официантом?
— Невежда. Официанты носят белые пиджаки, но не белые костюмы. Поехали.
Внизу нас уже ждала машина, возле которой стояли Олег Иванович и молодая женщина ослепительной красоты. Она чмокнула в щеку Кота и прощебетала:
— Пантера, я не видела тебя пять лет. Хочу быть весь вечер с тобой. За билет плачу из собственных сбережений.
Олег Иванович усмехнулся с видом человека, глубоко познавшего жизнь:
— Она тут же примчалась из Милана, как только узнала, что ты в Риме. Кот засмеялся:
— Энн, старая дружба не ржавеет. Я был уверен, что ты приедешь.
В машине Олег Иванович молчал, но я видел, что он очень сильно нервничает. Анна же (так она представилась мне) зажурчала, как только мы тронулись с места.
— Пантера, мы не знаем, что ты задумал, точнее, не знаем, как ты хочешь добиться от Бризанти, чтобы он дал тебе информацию. Но все наши аналитики едины в мнении, что это невозможно, а учитывая состояние, в котором пребывает дон, это очень опасно. Это смертельный риск. Здесь раскладом 50 на 50, как ты любишь, и не пахнет. Здесь девяносто девять процентов за то, что ты сломаешь себе шею.
— Энн, — обиженным голосом произнес Кот, — мы не виделись пять лет. Неужели наша прошлая дружба не дает мне права на то, чтобы не говорить сегодня на производственные темы? Расскажи лучше, как живешь.
— Конечно, расскажу. Я заказала номер. Там же, в «Президент отеле». Мы можем пойти туда и поговорить на непроизводственные темы, пока эти два сеньора будут наслаждаться обществом миллиардеров.
Кот засмеялся:
— Сколько раз я приглашал тебя в номер, но ты ни разу не согласилась. А теперь сама приглашаешь меня. Что случилось? Мир перевернулся?
— Чтобы спасти тебе жизнь, я готова пойти в номер с грязным негром, — холодно сказала она.
— Ты уже однажды спасла ее.
— Тогда это было просто. Один выстрел, и ты спасен. Сейчас же выстрелы не помогут. Пойдем. Другого случая не представится.
— Нет, дорогая. Я не могу злоупотреблять твоим добрым ко мне отношением. Впрочем, если хочешь, мы можем заночевать в твоем номере после ужина.
— Нет, Пантера. Выбирай. Либо номер, либо ужин.
— Я чертовски голоден, дорогая.
Остальное время, пока мы ехали, никто не произнес ни слова. Я же внезапно почувствовал, какая пропасть отделяет меня от этих людей. Это были какие-то особые люди, из неведомого мне мира.
«Президент отель» сверкал огнями. Перед входом стояли роскошные лимузины и автобусы с карабинерами. У входа люди в штатском внимательно проверяли билеты, после чего нужно было пройти через контрольную установку. Если она звенела, два карабинера, не взирая на личность, тут же производили обыск.
Мы прошли в ресторан и сели за столик под номером 16. Столы были поставлены таким образом, что середина огромного зала была пустой. У стенки расположился оркестр. Каждый стол был роскошно сервирован и украшен букетом белых роз.
В зал входили респектабельные джентльмены с дамами. Мужчины были одеты очень скромно, а женщины поражали роскошью вечерних туалетов и обилием драгоценностей. Под светом старинных люстр бриллианты на дамах сверкали, как утренняя роса под солнцем.
Через пятнадцать минут все столы были заняты за исключением одного. Как раз возле нас.
Но вот к столу подошел высокий седой мужчина с властным лицом, который вел под руку пожилую женщину с роскошными пепельными волосами. В молодости она, видно, была замечательной красавицей, а ее фигуре и сейчас могла позавидовать любая манекенщица.
Она была одета во все черное. Драгоценностей на ней не было. Ничего не выражающее лицо.
Позади этой пары шла темноволосая миловидная девушка лет семнадцати и рослый молодой красавец, который держал ее за руку.
Весь зал встал и зааплодировал. На середину вышел мужчина в смокинге и, протянув руку в сторону старика, начал голосом диктора говорить что-то на итальянском языке.
Я толкнул локтем Кота:
— Что он говорит?
— Приветствует спонсора этого конкурса и королеву.
7. «Кумпарсита»
(Эпилог)
Оркестр играл старые танго. На середину зала выходили пары. Каждая пара исполняла только один танец, после чего наступал десятиминутный перерыв. Я заметил, что зрители приступают к еде только во время этих перерывов. Как только начинался танец, все клали вилки на стол. Видимо, западные миллиардеры больше уважают артистов, чем русские нувориши.
Женщины-танцовщицы были одеты в белые бальные платья, а мужчины — в черные костюмы. На спинах пар были пришиты номера.
Я наблюдал за происходящим. Кот не спускал внимательных глаз с Паолы Бризанти. Старик тоже непрерывно смотрел на нее. Она же сидела с каменным лицом. Глаза были мертвы. Ни за нашим столиком, ни за столиком Бризанти к еде никто не прикасался. Сам Джек Бризанти только время от времени подносил ко рту бокал с минеральной водой.
Я внимательно изучал дона. Он имел внешность очень сильного мужчины. Такие действительно повелевают армиями и империями. Но отчаяние, которое было в его глазах, вызывало искреннюю жалость. Я невольно поймал себя на мысли, что почему-то сильные люди, способные мужественно противостоять ударам судьбы, вызывают гораздо большую жалость чем слабые.
Олег Иванович и Анна молчали и не сводили глаз с Кота. Молчал и Кот. Нас троих для него как бы не существовало. Не существовало ни зрителей, ни танцоров. Он изучал королеву.
Наступил очередной десятиминутный перерыв. К нашему столику подошел мужчина, который открывал вечер, и заговорил с Котом. Тот достал из кармана пиджака книжечку, что-то написал на первом листе, оторвал его и протянул итальянцу. Я понял, что это был чек.
Итальянец посмотрел на чек, и глаза у него вылезли из орбит. Кот усмехнулся. «Downpayment», — сказал он.
Кланяясь, как японский болванчик, итальянец удалился лицом к нам.
— Что ты задумал. Пантера? — негромко спросил Олег Иванович.
Я взглянул на него и увидел, что по его лбу струился пот. Анна продолжала молчать, но лицо ее стало таким же безжизненным, как у Паолы Бризанти. Несмотря на то что я не понимал ровным счетом ничего, мне тоже стало страшно.
— Что ты задумал? — каким-то свистящим шепотом повторил Олег Иванович.
— Я задумал устроить нашу встречу с доном Бризанти, — сказал Кот, не спуская внимательных глаз с Паолы.
— Где? На том свете?
— Нет, пока на этом.
— Послушай, Пантера, — глаза Олега Ивановича вылезли из орбит, как у итальянца, когда он увидел чек, — ты и твоя Темная Лошадка уже полгода держите нас в постоянном диком напряжении. Мы по вашей милости ходим по канату над пропастью.
— Разве кто-нибудь упал? Разбился?
— Сейчас мы можем упасть все. И костей не соберет никто.
— Не волнуйся, Спиноза. Я уверен, что через пару дней мы с тобой будем пить кофе из чашек дона Бризанти.
— Через пару дней мы будем закатаны в асфальт. Кот рассмеялся:
— Дон слишком американизирован, чтобы использовать трюки сицилийцев. Скорее всего, нас найдут на дне Тибра зацементированными в бочках. Ты всегда был неисправимым пессимистом, Спиноза. Перерыв.
— Пора, — сказал Кот и встал.
— Стой, — шепотом заорал Олег Иванович, — стой, безумец!
Кот уверенным шагом подошел к столику Бризанти, протянул руку женщине и заговорил по-итальянски.
Паола подняла на него безжизненные глаза, и я вдруг увидел в них выражение испуга. Она вопросительно посмотрела на мужа. Старик посмотрел на Кота, потом на жену и кивнул головой.
Женщина встала. Кот взял ее за кончики пальцев и вывел на середину зала. В зале наступила гробовая тишина.
— Что он делает, что он делает, — стонал Олег Иванович.
— Молчи, Спиноза, — сказала Анна.
Я посмотрел на нее. Она наблюдала за Котом с каким-то странным выражением лица.
Оркестр заиграл «Кумпарситу». Я никогда бы не подумал, что мой одноклассник такой великолепный танцор. Он уверенно вел женщину в танце. Он владел ею, как музыкант-виртуоз владеет инструментом.
Паола двигалась сначала неуверенно, но вот ее движения начали становиться все четче и резче. Через несколько минут это уже была прежняя Королева танго. Лицо ее порозовело, глаза стали излучать какой-то непонятный восторг. Уже не Кот, а она вела его. Кот же подчинялся ей, как тигр укротительнице.
Они составляли великолепную пару. В них было нечто такое, чем не обладали танцевавшие до них профессионалы.
Сидящий за одним из столиков джентльмен встал, вынул из вазы розы и бросил их на пол под ноги танцующим. И тогда все мужчины стали вставать и бросать розы на середину зала.
Я вскочил, вынул букет и тоже бросил его. Затем, сам не знаю, как это получилось, захлопал в ладоши и закричал: «Браво!» И весь зал, как по команде, зааплодировал.
Я посмотрел на Бризанти. Весь зал уже стоял и аплодировал, и только этот железный старик сидел. Он плакал. Его внучка, стоя и отчаянно жестикулируя, что-то говорила ему. Но он ее явно не слышал.
— Что ты скажешь об этом ненормальном? — обратился Олег Иванович к Анне.
— Он неподражаем, Спиноза, — ответила та. Она выглядела грустной и постаревшей.
— Да, подражать ему может только законченный идиот или самоубийца, — согласился Спиноза и почему-то набросился на еду. Он ел как одержимый, не обращая больше внимания ни на что.
С последним звуком танго Кот упал на одно колено, взял руку Паолы и поднес ее к губам, а она гладила его по голове и улыбалась.
Наконец он встал, поднял с пола одну розу и протянул женщине. Она приняла цветок и опять улыбнулась грустной улыбкой. В ее лице была жизнь.
Кот довел ее до столика и подал стул. Затем вытянулся в струнку и поклонился коротким кивком головы, как это делают офицеры в фильмах про царскую армию. А на середину зала уже выходила новая пара.
Я наблюдал за столиком Бризанти. Девушка показывала большой палец, а Паола что-то оживленно говорила Джеку. Бризанти жестом подозвал к себе одного из мужчин, стоявших у стенки возле входа.
— Ну, — спросил Кот, — как я по части танго?
— Я всегда утверждал, что ты — дьявол. И все, что ты делаешь, — дьявольщина. И что, ты думаешь, теперь будет?
— Ну, если Бризанти и не согласится с нами встретиться, то, по крайней мере, должен будет выложить пятьсот миллионов. Если он, конечно, джентльмен и держит свое слово.
— Не понял.
— Не бери в голову, Спиноза. Это я так. Сам с собой разговариваю.
В это время к нам подошел человек, которого подзывал к себе Бризанти. В его руках был поднос, на котором стояла начатая бутылка вина и лист бумаги, сложенный вдвое.
Кот поставил на стол бутылку и развернул лист.
— Что там? — опять шепотом спросил Олег Иванович.
— «Ты победил, мерзавец. Понедельник. Десять ноль-ноль. Деревня Бризанти под Палермо», — прочитал Кот.
После этого он наполнил свой бокал из только что поданной бутылки и приподнял его. Бризанти смотрел на него, держа бокал, наполненный из той же бутылки. Они поднесли бокалы к губам одновременно.
Семейство Бризанти встало и направилось к выходу. У двери, проходя между охранниками, Паола обернулась и помахала Коту рукой. Тот встал и поклонился. Оркестр заиграл «Прощальное танго».
Мы спустились в вестибюль отеля. Кот поцеловал Анне руку.
— До свидания, Энн. Спасибо за все.
— Прощай, Пантера, — мягко поправила она его. И, не прощаясь с нами, направилась к стойке портье.
В машине Кот сказал Олегу Ивановичу:
— Спиноза, возьми билеты на Палермо на завтра и зарезервируй отель. Думаю, в понедельник Джек Бризанти сдаст нам всю эту команду с потрохами.
— Но поставит условия.
— Да. Я даже знаю какие. Чтобы не нарушалось функционирование его стройной финансовой системы, по которой живет полмира. Мы пойдем на это, Спиноза. Мы не будем создавать свой велосипед, но используем уже созданный. Мы вольемся в его финансовую империю с капиталами, отнятыми у бандитов, и эти капиталы заработают в правильном направлении. Золото партии послужит делу окончательной ликвидации этой самой партии. Как класса, выражаясь языком ее основателя.
Он потянулся, затем откинул голову назад и задремал.

Конец второй части


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32