https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/Jika/
Об этом заявил начальник регионального управления по борьбе с организованной преступностью Сергей Сидоренко. В прошлом году сотрудники управления освободили 47 заложников, в том числе 6 детей. За 2 месяца этого года освобождено уже 12 заложников.
Независимая газета, 10 марта 1994 г.
* * *
Питер встретил меня холодной, но солнечной погодой. Ночью были заморозки, и ледок похрустывал под ногами. Следуя многолетней традиции, я пошел от Московского вокзала пешком до самой Дворцовой площади, чтобы поздороваться с атлантами, которые «держат небо на каменных руках» напротив Военно-морского архива. Вот уже почти тридцать лет, как я переехал после десятого класса в Москву. Приезжая в Питер погостить у родственников, первым делом шел к ним, к атлантам, и здоровался с каждым в отдельности, подержав каждого за палец гранитной ноги. В юности мне почему-то казалось, что это принесет удачу.
Невский сильно изменился (я был здесь в последний раз два года назад), и, как мне показалось, не в лучшую сторону. Фешенебельные иностранные магазины с витринами, набитыми ширпотребом, рестораны с названиями, написанными латинскими буквами. Вместо моего любимого кинотеатра «Октябрь» какой-то «Inter Business Center». На месте «Закусочной», что стояла возле «Октября», где мы с Котом, учась в восьмом классе, впервые в жизни попробовали «Портвейн», разливая эту гадость под столом, как «взрослые мужики», — итальянский ресторан «Doice Vita».
Единственно, что слегка согрело мне душу, так это русское название казино, расположившегося в бывшем Дворце пионеров имени А.А.Жданова, написанное, правда, латинскими буквами: «Dengi Vashi Stanut Nashi».
Вот и атланты. Все так же держат небо. В отличие от меня, они не старели и мускулатура не становилась дряблой. Вот только лица уже не были загадочными.
Как всегда, я начал здороваться с каждым. Первый, второй, третий. Стоп. Что это? На каменной тумбе, которая служила опорой для четвертого Атланта, я увидел белый листок бумаги с машинописным текстом:
* * *
«Грешник, попирающий заповеди Христовы! Ты не боишься закона. Ты не боишься общества. Ты не боишься даже Бога. Ты будешь трепетать от страха перед Святой инквизицией!»
* * *
Романтическое настроение, навеянное воспоминаниями юности, как рукой сняло. Перед глазами почему-то возник Кот, поедающий ромштекс и запивающий его дрянным «портвешком» с дурацким названием 777.
* * *
«„Круглый стол“ бизнеса России» заявляет, что существующий государственный подход к борьбе с преступностью себя не оправдал. Программа борьбы с преступностью не должна быть набором случайных мер, а должна, наконец, строиться на продуманных принципах.
Россияне, доверившие свои жизни президенту и парламенту, вправе требовать от них выполнения своих обязанностей: законодательная база должна быть доработана, а силовые министерства должны проявить способность организовать работу так, чтобы в безопасности себя чувствовали законопослушные граждане, а не сами преступники.
Из заявления президиума Координационного совета «„Круглого стола“ бизнеса России».
Деловой мир, 29 апреля 1994 г.
* * *
Одна и та же мысль. Да, видимо, были правы марксисты-материалисты, утверждая, что человека можно убить, а его идеи — никогда. Хотя трудно сказать, чья это идея; покойного Сидоренко или здравствующего президента. Я оторвал листок и сунул его в портфель.
В корпункте, расположенном на 11-й линии Васильевского острова, меня встретили радостными восклицаниями: «Ты когда приехал?!» Меня всегда бесило это стандартное приветствие. Какая разница, когда приехал? Следующий вопрос: «Надолго?» — еще имел какой-то смысл.
Вкратце ознакомившись с имеющейся информацией о проведенной «демиками» манифестации и пообещав наведаться в «Кресты», я перешел к интересующему меня вопросу. Заведующий корпунктом Володя Михайлов по кличке Мяша мельком взглянул на листок, оторванный мной от тумбы атланта, и махнул рукой.
— Эту чушь уже несколько дней какие-то придурки разбрасывают по всему городу.
— Вчера даже звонил один и предложил сегодня ночью быть в корпункте для приема важного сообщения. Просил, чтобы наготове была машина, — добавил спецкор Харламов по кличке Харя.
— А вы что?
— А чо мы, — пожал плечами Мяша, — мы ничо.
— Неужели ты думаешь, что из-за какого-то ненормального мы будем торчать здесь всю ночь? — поддержал своего начальника Харя.
И Мяша. и Харя всего год как окончили университет. Не знаю, по какому принципу Саня производил в провинции подбор кадров для корпунктов, но мне эти юные скептики действовали на нервы, несмотря на то, что со мной они всегда держались с почтительной фамильярностью, как «салаги» с «дедом».
— Что он еще говорил? — спросил я жестко.
— Ничего. Просто предложил с часу ночи ждать звонка и держать наготове машину.
— Машина у вас есть?
— Откуда? Мы же уже двадцать раз просили вас купить для корпункта какую-нибудь развалюху.
— К вечеру умрите, но чтоб машина была. Я проведу ночь здесь.
Ребята притихли, затем стали перебирать варианты. доставания машины. Я оставил их за этим занятием и поехал в «Кресты».
Изучив мое удостоверение, охранник позвонил начальнику караула, который спустился вниз и лично проводил меня в кабинет начальника тюрьмы. Было видно, что такие гости из столицы у них нечасто бывают.
Начальник в форме полковника МВД любезно объяснил мне, что «демиков» в «Крестах» уже нет. На первом же допросе они раскаялись и подписали обязательство не заниматься деятельностью, «которая может быть расценена как политическая активность».
— За исключением двоих, которые отказались подписать обязательство, все отправлены по домам.
— А те двое?
— Тоже отправлены… на два года на исправительные работы.
— Куда?
— На Сахалин.
— Суда не было?
— Какой суд? Согласно указу президента России № 78 лица, задержанные на месте преступления, караются не в судебном, а в административном порядке в соответствии с ВУК Российской Федерации. В данном случае имело место нарушение статьи первой пункта «в» Временного уголовного кодекса. Вот, пожалуйста.
Он положил передо мной книжицу, предварительно открыв ее на нужной странице.
* * *
«Пункт в. Лица, задержанные при проведении митингов, демонстраций и других форм политической деятельности, наказываются исправительными работами сроком до двух лет в назначенных им местными органами МВД населенных пунктах без содержания под стражей».
* * *
— И кто определил им место поселения?
— Местные органы МВД.
Весь день я как проклятый мотался по городу, а в 11 вечера уже был в корпункте.
Мяша и Харя, поджидая меня, мирно пили кофе с сушками. Налив себе стаканчик, я присел у окна.
— Машину достали?
— Под окном. Вот ключи.
Харя положил передо мной связку ключей с брелоком, изображающим череп.
— Раскладушка у вас есть?
Мяша полез за шкаф и достал старую, провисшую, видавшую виды раскладушку. Я про себя крепко выматерился. Привычка спать на животе обещала проведение ночи в изогнутом состоянии с болями в позвоночнике на следующий день. Мяша полез в старый Шкаф и вытащил откуда-то снизу тонкий поролоновый Матрац, подушку с надетой на нее когда-то белой, а ныне цвета маренго наволочкой, старое, явно солдатское одеяло и две опять же цвета маренго простыни со штампами «МПС СССР. Прибалтийская ж.д.».
— Поновей не могли спереть бельишко-то?
— Да как-то неудобно.
Дети были кристальной души граждане.
— Ладно. Проваливайте.
Директор корпункта и спецкор не заставили просить дважды и мгновенно испарились, не забыв прихватить с собой сушки и милостиво разрешив мне пользоваться кофе с сахаром.
Я тут же лег, не раздеваясь, предварительно расстелив одеяло и сняв наволочку цвета маренго.
Засыпать я не собирался, поскольку не был уверен, что услышу звонок, и поэтому постарался погрузиться в полусонное состояние, именуемое дремотой. Дремал я долго, время от времени поглядывая на часы.
Около пяти утра, взглянув на часы в последний раз и придя к выводу, что сегодня инквизиторы на связь не выйдут, я решил отрубиться на полную катушку, как вдруг зазвонил телефон. Я вскочил как ошпаренный.
— Алло.
— С вами говорит Святая инквизиция.
— Очень приятно. Святая инквизиция. Я вас слушаю, — сказал я, придав голосу как можно больше душевности.
— Я просил вас иметь наготове машину.
— Имею.
— В таком случае выезжайте немедленно по адресу: Загородная, дом 12. Стойте у подъезда, пока не подъедут еще пять корреспондентов. После этого заходите в подъезд. Думаю, вы получите интересный материал для очередного номера. Да хранит вас Господь.
В трубке послышались гудки. Я сбежал по лестнице во двор, открыл красные «Жигули» и запустил движок. Переехал Дворцовый мост и помчался по пустынному Невскому. Поворот. Владимирская площадь. Загородная. Сбросил скорость, всматриваясь в номера домов. Дом 12. Возле подъезда две машины. Водители с фотоаппаратами стояли возле одной из них и о чем-то оживленно разговаривали. Я подошел и представился. Они, в свою очередь, протянули мне визитки. «Вечерний Санкт-Петербург» и «Вестник Санкт-Петербурга».
— Ну что, ждем еще двоих согласно инструкции?
— Ждем пять минут. Сбор в пять тридцать. Сейчас пять двадцать пять.
Через две минуты подъехали еще две машины, и два парня с фотоаппаратами представились:
— «Криминальная хроника».
— «Известия».
Корреспондент «Известий» как представитель самой крупной газеты взял на себя руководство.
— Сейчас посмотрим, что там, и если что-нибудь интересное, поедем ко мне и обсудим, как давать. Пошли.
Мы один за другим вошли в парадное, и я почувствовал, как что-то оборвалось у меня внутри, а по коже побежали мурашки. Я был готов ко всему, хотя бедное воображение не шло дальше десятка детских трупов, изрезанных ножами. То, что я увидел, было за пределами моего воображения.
На ступеньках двумя рядами по трое сидели шесть восковых статуй с голыми черепами. Они сидели в одинаковых позах, не шевелясь, уставив взгляды широко раскрытых глаз куда-то в пространство, как бы сквозь нас. В первый момент у меня даже мелькнула мысль о розыгрыше. НО ОНИ ДЫШАЛИ!
Мои случайные товарищи застыли с открытыми ртами и тоже стали напоминать восковые статуи. На ватных ногах я подошел к лестнице. Мои коллеги также какой-то деревянной походкой приблизились к первой ступеньке.
Парни сидели, положив руки на колени, и не шевелились. На лбу у каждого виднелась свежая татуировка. Толстыми буквами было вытатуировано только одно слово: «БАНДИТ».
Присмотревшись, я понял, что они СЛЕПЫЕ.
— Кто вы? — хриплым голосом спросил корреспондент «Известий».
Они молчали.
Журналисты опомнились. Защелкали фотоаппараты, и магниевые вспышки осветили подъезд. Я увидел листок белой бумаги. Наклонился, поднял.
* * *
«Святая тайная инквизиция, будучи милосердной, не лишила жизни этих насильников и убийц. Им дана возможность на покаяние перед Господом и перед людьми.
Берегитесь, дети Антихриста! Вы не боитесь общества. Вы не боитесь государства. Вы не боитесь Бога. Вы будете трепетать от страха перед Святой тайной инквизицией».
* * *
Я повернулся к своим коллегам.
— Быстро. Вызывайте милицию и «скорую помощь». Шесть машин.
Корреспондент «Известий» остался со мной, остальные торопливо вышли на улицу. Я посмотрел на часы. Шесть двадцать. Интересно, когда их здесь посадили? И как долго они будут в прострации? Видимо, им вкололи какое-то психотропное средство, которое парализует все: и тело, и волю, и мысли.
Мой коллега продолжал изучать этих живых покойников. Прошло минут десять, он повернулся ко мне.
— Наверно, накололи аминазином или еще какой-то дрянью. Интересно, как их ослепили? Операцию, наверно, делали.
Первой приехала оперативная группа из районного отделения милиции. По тому как они сравнительно спокойно отнеслись к происходящему, я понял, что они были к этому готовы. Поэтому при проверке документов, предъявив капитану удостоверение «Президентского канала», я попросил его отойти со мной в сторону на пару слов.
— У меня сложилось впечатление, что вы морально были готовы к столь необычному происшествию.
Капитан усмехнулся и сказал:
— Оперативная информация о подобных происшествиях, а это уже восьмое, начала поступать в отделения с трех часов ночи.
— А кто информировал?
— Дежурный по городу.
— А его кто?
— Такие же, как вы, журналисты. Репортажи, так сказать, с мест происшествия.
— Что вы об этом думаете?
Он развел руками.
— Пока ничего. За двадцать лет службы повидал всякое, но такое впервые. Серьезные ребята работают. С выдумкой.
Пока мы беседовали, оперативники обыскали пострадавших, в карманах у них они обнаружили какие-то бумаги.
В парадное вошли санитары и остановились как вкопанные. Не были готовы к столь неприятной неожиданности. Пожилая врачиха проинструктировала их, как обращаться с потерпевшими. Санитары, молодые парни, судя по всему студенты, начали поднимать несчастных «бандитов» и по одному выводить на улицу.
Вышли и мы. Наконец-то я увидел свет и вдохнул свежий воздух.
Капитан попросил нас не отлучаться из города и дал подписать наскоро написанный одним из оперативников протокол. Я опять обратился к нему.
— Видите ли, господин капитан, у меня кончается командировка и вечером я должен уехать в Москву. Всю информацию вы можете получить у сотрудников нашего корпункта. Ведь это они переговаривались по телефону с преступниками.
— Хорошо. Дайте только свои координаты в Москве.
Я назвал свой служебный телефон.
Несмотря на попытки назойливого «известинца» собрать нас на совещание, посвященное сегодняшнему событию, мы все дружно расселись по машинам и разъехались в разные стороны.
Приехал в корпункт я около десяти, поскольку решил все-таки заскочить к родственникам и заодно позавтракать.
В корпункте сидел один Мяша. Харя был на задании. По безмятежному Мяшиному лицу я понял, что информация об акции Святой инквизиции по городу еще не разошлась. Ну и работнички.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Независимая газета, 10 марта 1994 г.
* * *
Питер встретил меня холодной, но солнечной погодой. Ночью были заморозки, и ледок похрустывал под ногами. Следуя многолетней традиции, я пошел от Московского вокзала пешком до самой Дворцовой площади, чтобы поздороваться с атлантами, которые «держат небо на каменных руках» напротив Военно-морского архива. Вот уже почти тридцать лет, как я переехал после десятого класса в Москву. Приезжая в Питер погостить у родственников, первым делом шел к ним, к атлантам, и здоровался с каждым в отдельности, подержав каждого за палец гранитной ноги. В юности мне почему-то казалось, что это принесет удачу.
Невский сильно изменился (я был здесь в последний раз два года назад), и, как мне показалось, не в лучшую сторону. Фешенебельные иностранные магазины с витринами, набитыми ширпотребом, рестораны с названиями, написанными латинскими буквами. Вместо моего любимого кинотеатра «Октябрь» какой-то «Inter Business Center». На месте «Закусочной», что стояла возле «Октября», где мы с Котом, учась в восьмом классе, впервые в жизни попробовали «Портвейн», разливая эту гадость под столом, как «взрослые мужики», — итальянский ресторан «Doice Vita».
Единственно, что слегка согрело мне душу, так это русское название казино, расположившегося в бывшем Дворце пионеров имени А.А.Жданова, написанное, правда, латинскими буквами: «Dengi Vashi Stanut Nashi».
Вот и атланты. Все так же держат небо. В отличие от меня, они не старели и мускулатура не становилась дряблой. Вот только лица уже не были загадочными.
Как всегда, я начал здороваться с каждым. Первый, второй, третий. Стоп. Что это? На каменной тумбе, которая служила опорой для четвертого Атланта, я увидел белый листок бумаги с машинописным текстом:
* * *
«Грешник, попирающий заповеди Христовы! Ты не боишься закона. Ты не боишься общества. Ты не боишься даже Бога. Ты будешь трепетать от страха перед Святой инквизицией!»
* * *
Романтическое настроение, навеянное воспоминаниями юности, как рукой сняло. Перед глазами почему-то возник Кот, поедающий ромштекс и запивающий его дрянным «портвешком» с дурацким названием 777.
* * *
«„Круглый стол“ бизнеса России» заявляет, что существующий государственный подход к борьбе с преступностью себя не оправдал. Программа борьбы с преступностью не должна быть набором случайных мер, а должна, наконец, строиться на продуманных принципах.
Россияне, доверившие свои жизни президенту и парламенту, вправе требовать от них выполнения своих обязанностей: законодательная база должна быть доработана, а силовые министерства должны проявить способность организовать работу так, чтобы в безопасности себя чувствовали законопослушные граждане, а не сами преступники.
Из заявления президиума Координационного совета «„Круглого стола“ бизнеса России».
Деловой мир, 29 апреля 1994 г.
* * *
Одна и та же мысль. Да, видимо, были правы марксисты-материалисты, утверждая, что человека можно убить, а его идеи — никогда. Хотя трудно сказать, чья это идея; покойного Сидоренко или здравствующего президента. Я оторвал листок и сунул его в портфель.
В корпункте, расположенном на 11-й линии Васильевского острова, меня встретили радостными восклицаниями: «Ты когда приехал?!» Меня всегда бесило это стандартное приветствие. Какая разница, когда приехал? Следующий вопрос: «Надолго?» — еще имел какой-то смысл.
Вкратце ознакомившись с имеющейся информацией о проведенной «демиками» манифестации и пообещав наведаться в «Кресты», я перешел к интересующему меня вопросу. Заведующий корпунктом Володя Михайлов по кличке Мяша мельком взглянул на листок, оторванный мной от тумбы атланта, и махнул рукой.
— Эту чушь уже несколько дней какие-то придурки разбрасывают по всему городу.
— Вчера даже звонил один и предложил сегодня ночью быть в корпункте для приема важного сообщения. Просил, чтобы наготове была машина, — добавил спецкор Харламов по кличке Харя.
— А вы что?
— А чо мы, — пожал плечами Мяша, — мы ничо.
— Неужели ты думаешь, что из-за какого-то ненормального мы будем торчать здесь всю ночь? — поддержал своего начальника Харя.
И Мяша. и Харя всего год как окончили университет. Не знаю, по какому принципу Саня производил в провинции подбор кадров для корпунктов, но мне эти юные скептики действовали на нервы, несмотря на то, что со мной они всегда держались с почтительной фамильярностью, как «салаги» с «дедом».
— Что он еще говорил? — спросил я жестко.
— Ничего. Просто предложил с часу ночи ждать звонка и держать наготове машину.
— Машина у вас есть?
— Откуда? Мы же уже двадцать раз просили вас купить для корпункта какую-нибудь развалюху.
— К вечеру умрите, но чтоб машина была. Я проведу ночь здесь.
Ребята притихли, затем стали перебирать варианты. доставания машины. Я оставил их за этим занятием и поехал в «Кресты».
Изучив мое удостоверение, охранник позвонил начальнику караула, который спустился вниз и лично проводил меня в кабинет начальника тюрьмы. Было видно, что такие гости из столицы у них нечасто бывают.
Начальник в форме полковника МВД любезно объяснил мне, что «демиков» в «Крестах» уже нет. На первом же допросе они раскаялись и подписали обязательство не заниматься деятельностью, «которая может быть расценена как политическая активность».
— За исключением двоих, которые отказались подписать обязательство, все отправлены по домам.
— А те двое?
— Тоже отправлены… на два года на исправительные работы.
— Куда?
— На Сахалин.
— Суда не было?
— Какой суд? Согласно указу президента России № 78 лица, задержанные на месте преступления, караются не в судебном, а в административном порядке в соответствии с ВУК Российской Федерации. В данном случае имело место нарушение статьи первой пункта «в» Временного уголовного кодекса. Вот, пожалуйста.
Он положил передо мной книжицу, предварительно открыв ее на нужной странице.
* * *
«Пункт в. Лица, задержанные при проведении митингов, демонстраций и других форм политической деятельности, наказываются исправительными работами сроком до двух лет в назначенных им местными органами МВД населенных пунктах без содержания под стражей».
* * *
— И кто определил им место поселения?
— Местные органы МВД.
Весь день я как проклятый мотался по городу, а в 11 вечера уже был в корпункте.
Мяша и Харя, поджидая меня, мирно пили кофе с сушками. Налив себе стаканчик, я присел у окна.
— Машину достали?
— Под окном. Вот ключи.
Харя положил передо мной связку ключей с брелоком, изображающим череп.
— Раскладушка у вас есть?
Мяша полез за шкаф и достал старую, провисшую, видавшую виды раскладушку. Я про себя крепко выматерился. Привычка спать на животе обещала проведение ночи в изогнутом состоянии с болями в позвоночнике на следующий день. Мяша полез в старый Шкаф и вытащил откуда-то снизу тонкий поролоновый Матрац, подушку с надетой на нее когда-то белой, а ныне цвета маренго наволочкой, старое, явно солдатское одеяло и две опять же цвета маренго простыни со штампами «МПС СССР. Прибалтийская ж.д.».
— Поновей не могли спереть бельишко-то?
— Да как-то неудобно.
Дети были кристальной души граждане.
— Ладно. Проваливайте.
Директор корпункта и спецкор не заставили просить дважды и мгновенно испарились, не забыв прихватить с собой сушки и милостиво разрешив мне пользоваться кофе с сахаром.
Я тут же лег, не раздеваясь, предварительно расстелив одеяло и сняв наволочку цвета маренго.
Засыпать я не собирался, поскольку не был уверен, что услышу звонок, и поэтому постарался погрузиться в полусонное состояние, именуемое дремотой. Дремал я долго, время от времени поглядывая на часы.
Около пяти утра, взглянув на часы в последний раз и придя к выводу, что сегодня инквизиторы на связь не выйдут, я решил отрубиться на полную катушку, как вдруг зазвонил телефон. Я вскочил как ошпаренный.
— Алло.
— С вами говорит Святая инквизиция.
— Очень приятно. Святая инквизиция. Я вас слушаю, — сказал я, придав голосу как можно больше душевности.
— Я просил вас иметь наготове машину.
— Имею.
— В таком случае выезжайте немедленно по адресу: Загородная, дом 12. Стойте у подъезда, пока не подъедут еще пять корреспондентов. После этого заходите в подъезд. Думаю, вы получите интересный материал для очередного номера. Да хранит вас Господь.
В трубке послышались гудки. Я сбежал по лестнице во двор, открыл красные «Жигули» и запустил движок. Переехал Дворцовый мост и помчался по пустынному Невскому. Поворот. Владимирская площадь. Загородная. Сбросил скорость, всматриваясь в номера домов. Дом 12. Возле подъезда две машины. Водители с фотоаппаратами стояли возле одной из них и о чем-то оживленно разговаривали. Я подошел и представился. Они, в свою очередь, протянули мне визитки. «Вечерний Санкт-Петербург» и «Вестник Санкт-Петербурга».
— Ну что, ждем еще двоих согласно инструкции?
— Ждем пять минут. Сбор в пять тридцать. Сейчас пять двадцать пять.
Через две минуты подъехали еще две машины, и два парня с фотоаппаратами представились:
— «Криминальная хроника».
— «Известия».
Корреспондент «Известий» как представитель самой крупной газеты взял на себя руководство.
— Сейчас посмотрим, что там, и если что-нибудь интересное, поедем ко мне и обсудим, как давать. Пошли.
Мы один за другим вошли в парадное, и я почувствовал, как что-то оборвалось у меня внутри, а по коже побежали мурашки. Я был готов ко всему, хотя бедное воображение не шло дальше десятка детских трупов, изрезанных ножами. То, что я увидел, было за пределами моего воображения.
На ступеньках двумя рядами по трое сидели шесть восковых статуй с голыми черепами. Они сидели в одинаковых позах, не шевелясь, уставив взгляды широко раскрытых глаз куда-то в пространство, как бы сквозь нас. В первый момент у меня даже мелькнула мысль о розыгрыше. НО ОНИ ДЫШАЛИ!
Мои случайные товарищи застыли с открытыми ртами и тоже стали напоминать восковые статуи. На ватных ногах я подошел к лестнице. Мои коллеги также какой-то деревянной походкой приблизились к первой ступеньке.
Парни сидели, положив руки на колени, и не шевелились. На лбу у каждого виднелась свежая татуировка. Толстыми буквами было вытатуировано только одно слово: «БАНДИТ».
Присмотревшись, я понял, что они СЛЕПЫЕ.
— Кто вы? — хриплым голосом спросил корреспондент «Известий».
Они молчали.
Журналисты опомнились. Защелкали фотоаппараты, и магниевые вспышки осветили подъезд. Я увидел листок белой бумаги. Наклонился, поднял.
* * *
«Святая тайная инквизиция, будучи милосердной, не лишила жизни этих насильников и убийц. Им дана возможность на покаяние перед Господом и перед людьми.
Берегитесь, дети Антихриста! Вы не боитесь общества. Вы не боитесь государства. Вы не боитесь Бога. Вы будете трепетать от страха перед Святой тайной инквизицией».
* * *
Я повернулся к своим коллегам.
— Быстро. Вызывайте милицию и «скорую помощь». Шесть машин.
Корреспондент «Известий» остался со мной, остальные торопливо вышли на улицу. Я посмотрел на часы. Шесть двадцать. Интересно, когда их здесь посадили? И как долго они будут в прострации? Видимо, им вкололи какое-то психотропное средство, которое парализует все: и тело, и волю, и мысли.
Мой коллега продолжал изучать этих живых покойников. Прошло минут десять, он повернулся ко мне.
— Наверно, накололи аминазином или еще какой-то дрянью. Интересно, как их ослепили? Операцию, наверно, делали.
Первой приехала оперативная группа из районного отделения милиции. По тому как они сравнительно спокойно отнеслись к происходящему, я понял, что они были к этому готовы. Поэтому при проверке документов, предъявив капитану удостоверение «Президентского канала», я попросил его отойти со мной в сторону на пару слов.
— У меня сложилось впечатление, что вы морально были готовы к столь необычному происшествию.
Капитан усмехнулся и сказал:
— Оперативная информация о подобных происшествиях, а это уже восьмое, начала поступать в отделения с трех часов ночи.
— А кто информировал?
— Дежурный по городу.
— А его кто?
— Такие же, как вы, журналисты. Репортажи, так сказать, с мест происшествия.
— Что вы об этом думаете?
Он развел руками.
— Пока ничего. За двадцать лет службы повидал всякое, но такое впервые. Серьезные ребята работают. С выдумкой.
Пока мы беседовали, оперативники обыскали пострадавших, в карманах у них они обнаружили какие-то бумаги.
В парадное вошли санитары и остановились как вкопанные. Не были готовы к столь неприятной неожиданности. Пожилая врачиха проинструктировала их, как обращаться с потерпевшими. Санитары, молодые парни, судя по всему студенты, начали поднимать несчастных «бандитов» и по одному выводить на улицу.
Вышли и мы. Наконец-то я увидел свет и вдохнул свежий воздух.
Капитан попросил нас не отлучаться из города и дал подписать наскоро написанный одним из оперативников протокол. Я опять обратился к нему.
— Видите ли, господин капитан, у меня кончается командировка и вечером я должен уехать в Москву. Всю информацию вы можете получить у сотрудников нашего корпункта. Ведь это они переговаривались по телефону с преступниками.
— Хорошо. Дайте только свои координаты в Москве.
Я назвал свой служебный телефон.
Несмотря на попытки назойливого «известинца» собрать нас на совещание, посвященное сегодняшнему событию, мы все дружно расселись по машинам и разъехались в разные стороны.
Приехал в корпункт я около десяти, поскольку решил все-таки заскочить к родственникам и заодно позавтракать.
В корпункте сидел один Мяша. Харя был на задании. По безмятежному Мяшиному лицу я понял, что информация об акции Святой инквизиции по городу еще не разошлась. Ну и работнички.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32