Как можно создать себе имя в области путешествий во времени? Делия почувствовала интерес, но лишь на короткое время. Ее пребывание в офисе Эдриана было всего лишь предлогом, и он наверняка это знал. Важна была возможность ходить по второму этажу, по спальному этажу, ходить и посматривать в каждую приоткрытую дверь. Эдриан спал в скучной маленькой гардеробной, он переехал туда, когда Розмари ушла от него, поэтому Делия без стеснения зашла в основную спальню, проглядывая третью страницу. Она подошла к бюро, просто потому что там было удобнее читать – из окна над ним лился свет. Молодой человек прикоснулся к ее воротнику сзади.
– Почему ты всегда носишь на шее украшения? – спросил он, приблизив губы к самому ее уху.
– М-м-м? – Она перевернула следующую страницу.
– Ты всегда надеваешь нитку жемчуга, или камею, или, как сегодня, этот кулон в виде сердца. Всегда что-то сжимает твое горло, и еще эти маленькие округлые невинные воротнички.
– Это просто привычка, – ответила Делия, но мысли у нее разбредались. Может, он имеет в виду, что она выглядит глупо, несоответственно возрасту?
Эдриан никогда не спрашивал, сколько ей лет, и, хотя Делия не стала бы ему лгать, выкладывать правду тоже не хотелось. Когда он сообщил, что ему тридцать два, она сказала: «Тридцать два! Ты мне в сыновья годишься!» Это было явным преувеличением, и он засмеялся. Делия не говорила, сколько лет ее детям, а он и не спрашивал, потому что, как большинство людей, у которых нет детей, не представлял, какое колоссальное место они занимают в жизни.
К тому же у Эдриана сложился слегка неправильный образ ее мужа. По некоторым замечаниям она поняла, что Сэм представляется ему крепким и атлетичным (из-за того, что занимался бегом) и, возможно, склонным к ревности. И Делия его не переубеждала.
Можно было однажды свести двух мужчин вместе, скажем, пригласить Эдриана на ужин, сказав, что он – их сосед, оставшийся без жены и вынужденный готовить себе сам, и ситуация утратила бы весь свой драматический потенциал. Сэм начал бы называть его «твой приятель Блай-Брайс», так сардонично, как только он умеет, дети стали бы закатывать глаза к потолку, если бы она говорила с ним по телефону слишком долго. Но Делия никому в семье не сказала о новом знакомом ни слова. И когда руки Эдриана отпустили воротник и притянули ее за плечи, не стала сопротивляться, а прижалась головой к его груди.
– Ты такая маленькая, – сказал он. Она слышала, как его голос отдается в грудной клетке. – Такая маленькая, изящная и нежная.
По сравнению с его женой, подумала Делия, и это сравнение заставило ее выпрямиться. Она отошла, поспешно пролистывая страницы. Обогнула кровать (кровать Розмари! С довольно несвежим шелковым покрывалом) и направилась к шкафу.
– Что я действительно хотела бы знать, – бросила она через плечо, – так это то, можешь ли ты действительно жить так? Потому что твой журнал такой особенный, что ли?
– О, но я ведь и не собираюсь совершать прорыв, – ответил Эдриан спокойно. – Думаю, довольно скоро мне придется закрыться. Переключиться на что-то новое. Но мне не привыкать. Прежде я издавал бюллетень для игроков в домашний бейсбол.
Шкаф был полон нарядов Розмари: топов, платьев, брюк, рассортированых от более коротких к более длинным, – они висели каждый на отдельной вешалке, а не по нескольку на одной, как у Делии. По словам Эдриана, Розмари оставила все свои вещи, когда ушла. Она взяла только черную шелковую пижаму, в которой спала, и узкую черную сумочку. Почему Делию это так волновало? Уже не в первый раз она, как загипнотизированная, стояла перед шкафом Розмари.
– А перед этим, – продолжал Эдриан, – я выпускал журнал для фанатов «Мэш».
Молодой человек снова был позади нее.
– На что ты жил все это время? – спросила Делия.
– Ну, Розмари досталось какое-то наследство. Она закрыла дверь шкафа и обернулась:
– Ты узнал об этом прежде, чем женился?
– Почему ты спрашиваешь?
– Я недавно думала о том, не женился ли на мне Сэм для того, чтобы заполучить практику моего отца, – ответила она.
Не следовало этого говорить. Эдриан посмотрит и подумает: «Да она домохозяйка, и локти у нее торчат». Но вместо этого он улыбнулся и сказал:
– Если бы я был на его месте, я бы женился на тебе ради твоих веснушек.
Делия подошла к той стороне кровати, на которой спала Розмари. Она знала, что эта половина – ее, потому что возле лампы стоял стеклянный флакончик духов. Она положила статью доктора Эдуотера на прикроватную тумбочку, а потом, как будто это было совершенно естественно, открыла маленький комод снизу. Женщина смотрела на маникюрные ножницы, пилки и бутылочки лака для ногтей.
Как ей подходило имя Розмари! Розмарин – редкое растение с острым вкусом, почти ядовитое. Если положить его в пищу слишком много, может показаться, что вы едите нефтепродукт. В этом имени не было ничего пресного, ничего сдержанного или скучного. Ничего веснушчатого.
Эдриан подошел сзади. Повернул Делию лицом к себе и обнял, и в этот раз она не отстранилась, а обвила его руками за талию и ответила на поцелуи. Он поцеловал ее губы, веки и снова губы. Он прошептал:
– Ляг со мной, Делия. Потом зазвонил телефон.
Казалось, что Эдриан его не слышит, он никогда не слышал. И никогда не отвечал на звонки. С самого начала Эдриан объяснил, что это его теща, которой зять нравился больше, чем родная дочь, и она все еще пытается свести их вместе. Делия однажды спросила: «Откуда ты знаешь, что это – не Розмари?» – а он, пожав плечами, ответил: «Розмари не любит разговаривать по телефону». И теперь он даже не дернулся, не напрягся – она чувствовала его малейшее движение. Молодой человек поцеловал изгиб ее шеи, и Делия поняла, что стоит уже вплотную к кровати. Но телефон продолжал звонить. Десять звонков, одиннадцать. Она, должно быть, подсознательно их считала. Осознание этого каким-то образом заставило женщину отстраниться, хотя и с таким чувством, будто она выныривает с глубины.
– О господи, – сказала Делия срывающимся голосом и постаралась аккуратнее заправить блузку в юбку – Мне правда пора ехать. Я оставила сумочку внизу?
Эдриан тоже прерывисто дышал. Он не ответил. Тогда она сказала:
– Да, я помню! На стуле. Мне нужно торопиться, мать Сэма придет сегодня на ужин.
Делия спускалась по лестнице. Тем временем телефон разрывался четырнадцатым звонком. Пятнадцатым. Женщина дошла до прихожей, схватила сумочку и повернулась к парадной двери со словами:
– Знаешь, мы завтра уезжаем в...
– Ты никогда не остаешься, – сказал Эдриан. – Ты всегда несешься прочь, как только приходишь сюда.
Она пробормотала что-то невразумительное.
– Чего ты боишься?
«Я боюсь оказаться обнаженной перед кем-то, кому тридцать два года от роду», – подумала она, но не сказала. Вместо этого Делия притворно улыбнулась и проговорила:
– Думаю, мы увидимся после поездки.
– Ты можешь когда-нибудь выкроить побольше времени? Всю ночь? Не можешь сказать им, что будешь у подруги?
– У меня нет подруги, – ответила Делия.
И вдруг подумала – а ведь это правда. Выйдя замуж за Сэма, она сменила круг общения и возрастную категорию знакомых, так что все ее школьные подруги остались в стороне.
– Хотя нет, есть Бутси Фишер, – сказала она («Сэм называл ее Официальная Бутси», – всплыла откуда-то мысль). – У нас дети ходили в один садик.
– Ты не можешь сказать, что будешь у Бутси?
– Ой, нет, я не представляю, как я...
И затем, по смягчившейся линии рта догадавшись, что парень снова собирается ее поцеловать, нервно ему помахала рукой и почти бегом бросилась к двери, чуть не снеся по пути Буча с его матраса.
Забавно, подумала Делия, усевшись в машину, как часто ей вспоминаются школьные годы. Это было то самое головокружительное, оглушающее, смятенное чувство, когда она возвращалась домой с тайных свиданий; те же разрумянившиеся щеки, те же припухшие губы, которые сейчас отражались в зеркале заднего вида. Остановившись на красный свет, Делия проверила, все ли пуговицы застегнуты, и поправила кулон так, чтобы он оказался между ключицами. Вспомнила, как Эдриан спросил: «Почему ты всегда носишь украшения на шее?» – и еще: «Ляг со мной, Делия», и так же, как когда-то в школе, она смутилась больше от воспоминания, чем от самого события. Если бы она не сидела, ее ноги подкосились бы.
Может быть, она и могла бы сказать, что поедет к Бутси. Не на целую ночь, конечно, а на вечер. Разумеется, никому из ее семьи не пришло бы в голову ее проверять.
Делия остановилась в проезде, в котором сейчас не было других автомобилей, кроме машины Сэма. Со стороны заднего двора шел дымок, видимо, на ужин они затеяли мясо на гриле.
Следуя на запах, она подошла к маленькой прямоугольной площадке под окном кабинета. Да, там он и стоял, рассматривая термометр гриля, приподняв очки. На муже по-прежнему были рубашка, галстук и брюки от костюма, не было только белого халата. Сэм выглядел настолько официально, что Делия забеспокоилась. Неужели все понял? Но, выпрямившись, он только сказал:
– Привет, Ди. Где была?
– А, я... просто пробежалась по магазинам. Делия удивилась, что он не спросил по каким, хотя видел, что жена вернулась с пустыми руками. Только кивнул и стукнул по термометру указательным пальцем. Поднимаясь по ступенькам на кухню, она почувствовала себя так, как будто пробуждалась от глубокого, липкого дневного сна. Пройдя мимо Элизы, Делия направилась в прихожую.
– Ты собираешься овощи тоже зажарить? Или сунешь в духовку? – спросила Элиза за спиной.
На гриле для них не хватило бы места, их нужно было поставить в духовку, и она собиралась сказать это Элизе, но забыла и пошла прямо в библиотеку. Слава богу, там никого не было. Делии не терпелось добраться до телефона наверху. Затем сняла трубку, набрала номер Эдриана, подождала два гудка и повесила ее – так она давала знать, что звонит не его теща. Снова набрала номер, и он ответил после первого же гудка.
– Это ты? – спросил он. Голос был торопливым, напряженным.
Делия опустилась на табуретку и крепче схватилась за трубку.
– Да, – прошептала она.
– Вернись ко мне, Делия.
– Если бы я могла.
– Вернись и останься со мной.
– Я хочу. Я правда хочу, – сказала она.
– Делия? – Это был голос матери Сэма! Делия бросила трубку и вскочила.
– Элеонора! – закричала она, пряча руки в складки юбки, чтобы скрыть то, как они дрожат. – Я просто...
– Извини что мешаю, – сказала Элеонора, – но никто не открыл дверь.
Свекровь потянулась, чтобы поцеловать воздух возле уха Делии. Она всегда пахла мылом, не пользовалась духами, не прихорашивалась. Сегодня на ней было платье в стиле «постирай и можно не гладить» и кроссовки. Лицо у пожилой женщины было приятное, а стрижка, как у монаха.
– Не хотела прерывать твою беседу.
– Нет, я уже заканчивала, – ответила Делия.
– Кажется, кто-то оставил вещи у вас на крыльце.
– Вещи?
Делия вспомнила статью доктора Эдуотера о харизме.
– Снаряжение для бадминтона, еще что-то, все разбросано, ведь кто-нибудь может споткнуться.
Элеонора была из тех гостей, что считают своим долгом указывать на ошибки в ведении хозяйства. Как долго уже бежит вода в туалете? Они знают, что какое-то дерево в саду вот-вот пустит росток? Делия в ответ всегда притворялась, что и сама гостья.
– Вы только подумайте! – сказала она. – Давайте я провожу вас к Сэму. Он во дворе с грилем.
– А я-то думала, что вам ни до чего, – заметила Элеонора, выходя из библиотеки. Вместо сумочки она носила на поясе пристегивающийся кошелек из светящегося в темноте нейлона. Поэтому она двигалась словно беременная, слегка откинувшись назад, хотя обычно ее походка была идеальной.
– Я жарю цыпленка, – поделилась Делия, когда они прошли в прихожую. – Ничего особенного.
– Супа из банки было бы довольно, – парировала Элеонора. Она взглянула на темный огрызок яблока, лежащий на столе. – Особенно учитывая, сколько всего вам нужно приготовить для поездки.
Она сказала это с укором? Каждый год Сэм предлагал взять мать на залив вместе с ними, и каждый год Делия его отговаривала, поэтому они и устраивали этот прощальный ужин. Не потому, что Делии не нравилась его мать, – она знала, что свекровь достойна восхищения. И прекрасно понимала, что она сама никогда бы так отлично не справилась с теми обстоятельствами, в которых оказалась Элеонора, – рано овдоветь и работать секретаршей, чтобы прокормить себя и маленького сына. К тому же, со слов Сэма, от отца было мало толку – он был слабым и нерешительным человеком. Проблема заключалась в том, что в присутствии Элеоноры Делия чувствовала себя неуютно. Она казалась себе чересчур фривольной и неорганизованной и к тому же транжирой. И отпуск был единственной возможностью стряхнуть с себя это чувство.
И помимо всего прочего, Делия не могла представить Железную Мамочку развалившейся на пляжном полотенце.
– Линда приехала? – поинтересовалась Элеонора, когда они вошли на кухню. – Близняшки сильно выросли? Где все?
Ей ответила Элиза, стоявшая возле мойки.
– Близняшки в бассейне, – сказала она. – Линда только что уехала с Сьюзи, чтобы забрать их. Как ваши дела, Элеонора?
– Лучше не бывает. Это у тебя спаржа? Делия, господи, ты хоть знаешь, сколько она стоит?
– Была распродажа, – соврала Делия. – Я хочу запечь ее в духовке по новому рецепту, очень просто. Никаких хлопот, – суетливо добавила она.
– По-твоему, запеченная спаржа и ягненок – это просто?!
– Вообще-то цыпленок.
– Мне бы хватило и старой жухлой морковки, – провозгласила Элеонора.
Она пошла к входной двери, и Делия понуро побрела за ней. На заднем дворе Сэм звякал ручками на гриле.
– Думаю, температура подходящая, – поделился он с Делией. – Привет, мама. Рад тебя видеть.
– Что творится с этим кустарником, сын? – спросила Элеонора, глядя мимо него.
– Мы его выкапываем, – последовал ответ. – И сажаем новый.
– Но зачем? Это же стоит целое состояние! Бога ради, разве нельзя было просто исправить то, что было?
– Нам хотелось что-то совершенно новое, – заявил Сэм («Мы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50