Для этого нужно быть просто психом ненормальным! Неужели он рассчитывал, что сможет уйти в таком виде?— Естественно, он псих! — взорвался Джим Боб. — Кому же еще, кроме чокнутого, такое могло вообще взбрести в голову?Джим Боб запоздало вспомнил о сенаторе и перевел взгляд на платформу. Она, как и следовало ожидать, остановилась. Однако разглядеть, что там происходит, он не смог: платформу обступила толпа.Он подтолкнул убийцу к полисменам.— Наденьте на него наручники! — распорядился капитан. — Как думаете, сможете его не упустить?Полисмены грубо скрутили Санта-Клауса. Один из них обиженно протянул:— Зачем вы так, капитан…Но Джим Боб его уже не слышал. Он вспомнил о Джеральде Лофтине. Оглядевшись вокруг, он обнаружил его в нескольких ярдах от себя, тот стоял на четвереньках, бесстыдно отклячив пухлую задницу на всеобщее обозрение. Джим Боб невольно расхохотался, в несколько быстрых шагов приблизился к Лофтину и с наслаждением пнул его ногой в этот трусливый зад.Лофтин ткнулся физиономией в асфальт. Перекатился на спину и испуганно взглянул снизу вверх на обидчика. Узнав Джима Боба, неуклюже поднялся на ноги.— А вы храбрец, как я посмотрю, — язвительно заметил Джим Боб. — Стояли же рядом с этим психом. Могли бы выбить у него пистолет. Или хотя бы попытаться!— А чего вы от меня хотите, капитан? — огрызнулся Лофтин. — Я же не полицейский. Выбивать пистолеты — это ваша работа!— Дерьмо! — презрительно отмахнулся от него капитан и размашистыми шагами заторопился к платформе сенатора. В отдалении слышались звуки сирен, и он понял, что к ним спешат машины «скорой помощи» и подкрепление из полиции.Приблизившись к платформе, он растолкал теснившихся возле нее зевак и поднялся на настил. Увидев сенатора, стоявшего на коленях у неподвижного тела, с облегчением перевел дух. Сенатор Сент-Клауд тоже заметил капитана и поднялся на ноги. Теперь Джим Боб узнал распростертого на досках человека. Брет Клоусон, футболист.«А все-таки я был прав, — мелькнуло в голове у капитана, — добавился еще один человек рядом с сенатором и спас ему жизнь».Джим Боб сознавал, что думать так просто неприлично. Убит человек. И все же, если кто-то из этих двоих должен был умереть, то пусть уж лучше футболист. Последствий будет куда меньше.Красивое лицо сенатора Сент-Клауда посерело от горя. Дрожащим голосом он произнес:— Боже мой, капитан, как я ошибался! Не думал, что такое может случиться… Ну почему я вас не послушал! Ведь это из-за меня Брета убили!Джим Боб осторожно положил ладонь на руку сенатора и даже сам удивился тому, как тепло и сочувственно звучит его голос:— Не терзайте себя так, сенатор. Всякое бывает.А помешать вы этому никак не могли. По крайней мере мы взяли того психа…— Я видел его! В костюме Санта-Клауса, правильно? — Сенатор изо всех сил пытался взять себя в руки. — Выяснили, кто он?Джим Боб покачал головой:— Пока нет. Времени не было… — Он запнулся и настороженно склонил голову к плечу, услышав, как в авангарде парада прозвучал выстрел, а за ним почти тут же еще два. Это еще что такое? Два разных ствола, первый выстрел из одного, два последующих совсем из другого…Подбежавший полисмен призывно махал ему снизу рукой. Джим Боб присел на корточки у бортика платформы.— Что там за выстрелы? — напористо поинтересовался он.— Понятия не имею, капитан. Нас тут достали жалобами, все хотят знать, почему парад остановился…— К черту парад! — рассвирепел Джим Боб — Двигай по-быстрому к головной платформе, выясни и доложи, что там стряслось!Он встал и огляделся по сторонам. Надо срочно возобновить движение парада, не то вспыхнет уже настоящая паника — или по меньшей мере на дорогах возникнет такая пробка, какой Новый Орлеан еще не видывал!Джим Боб спрыгнул на мостовую. В нескольких ярдах впереди от него начинался переулок.Джим Боб подбежал к водителю тягача, который буксировал платформу сенатора. Тот, прислонившись к капоту, безмятежно покуривал, словно убийства были неотъемлемой частью масленичных парадов и происходили каждый год.— Убирай платформу с дороги к чертовой матери! — приказал Джим Боб. — Видишь тот переулок?Двигай туда и жди, когда за трупом прибудет «скорая».— Погоди, приятель! Ты вообще кто такой? — оскорбленно вскинул голову водитель. — Чего раскомандовался?— Выполнять! — рявкнул Джим Боб, срывая на нем всю свою злость. — Или убирай платформу с улицы, или загремишь за решетку за сопротивление полиции! Живо!— Есть, сэр!Водитель торопливо отшвырнул недокуренную сигарету и запрыгнул в кабину. Он медленно тронул платформу с места, осторожными маневрами направляя тягач к переулку. Джим Боб взобрался на платформу. Он понимал, что через несколько минут парад возобновит движение; только считанные люди, находившиеся в непосредственной близости к месту происшествия, будут знать, что здесь случилось.Он присел на корточки возле девушки, баюкавшей у себя на коленях голову Клоусона.— Мисс, — тихо и ласково предложил он ей, — давайте я уведу вас отсюда? Ему уже ничем не поможешь.— Нет? Оставьте меня! — вскинула она голову, глаза ее горели, зубы оскалены, словно у загнанного в угол зверька. — Сами убирайтесь отсюда! Глава 18 По случаю парада Эбону пришлось взять напрокат маскарадный костюм. Из-за высоченного роста и бритой головы он был слишком приметен. На парад он заявился в костюме пирата: темный парик до плеч, рубашка с кружевами, черные ботфорты, полумаска. Не хватало лишь сабли. По его мнению, костюм он выбрал самый подходящий. Он на самом деле в определенном смысле слова был пиратом, разрабатывающим и совершающим стремительные набеги на владения белых.Эбон смешался с теснящейся на тротуаре толпой держась в задних ее рядах, стал наблюдать, как Эмбер и Грин приводят в порядок вверенные им силы.Они выждали момент, когда сквозь гомон толпы донесется музыка приближающегося парада, а его авангард появится в начале квартала. И только тогда образовали три ряда с интервалами в несколько ярдов, перегородивших проезжую часть от тротуара до тротуара. Эбон проинструктировал их не ложиться на асфальт до тех пор, пока первая платформа не приблизится чуть ли не вплотную.Действия Эмбера и Грина вызвали у него одобрение. Они неукоснительно выполняли его приказы, даже Грину, похоже, удавалось держать себя в руках.Затем со стороны соседнего квартала раздались два выстрела Парад замедлил движение, а потом и совсем остановился. До Эбона докатился слитный гул голосов, в который вплетались отдельные пронзительные вопли. Зеваки начали разбегаться в разные стороны. Бросив быстрый взгляд на своих помощников и убедившись, что те не растерялись, он осторожными шажками приблизился к краю тротуара и стал всматриваться в сторону заполошных криков. Но единственное, что он сумел рассмотреть, было столпотворение вокруг третьей, как ему показалось, от начала шествия платформы, на которой находился сенатор.Несколько Мгновений Эбон в нерешительности колебался, не зная, как поступить. Ему необходимо было выяснить причину задержки. Потом в голове у него мелькнула тревожная мысль. Угроза покушения на Мартина. Неужели' Неужели Мартина Сент-Клауда убили? Не дай Бог! Если так, то сейчас здесь такое начнется!Эбон взглянул на выстроившихся в три ряда демонстрантов, ожидающих сигнала ложиться. Они еще держались, но явно начинали нервничать, — не понимая, в чем заминка.Эбон наконец принял решение и последовал за другими людьми, бегущими к месту происшествия.Но без спешки, чтобы не привлекать к себе внимания. Сделав всего несколько шагов, он вновь замер на месте, услышав в отдалении завывание сирен.«Скорая»? Полицейские подкрепления? И то и другое скорее всего.Один лишь взгляд в сторону его чернокожих братьев сказал ему, что все кончено. Они не выдержали душераздирающих сирен, пугающей возможности того, что сюда нагрянет полиция в несметном числе… Ряды их сломались. Эбон тяжело вздохнул. «Гладко было на бумаге», — подумал он про себя…Он так и остался стоять на месте, посматривая, как суетятся Эмбер и Грин, тщетно пытаясь восстановить ряды демонстрантов. Задача была невыполнимой, и Эбон даже не подумал прийти к ним на помощь. Бессмысленно. К тому же полицейские наверняка получили особые распоряжения на случай его возможного появления. И если они его приметят, то воспользуются этим как предлогом для того, чтобы взяться за дубинки, а вот такого поворота в демонстрации Эбону совсем не хотелось.Его соратники стали ускользать по одному. Эмбер и Грин перебегали от одного к другому, беспрерывно уговаривая и отчаянно жестикулируя, но стоило им лишь отойти на несколько шагов, как тот, с кем они только что разговаривали, незаметно нырял в толпу.На месте оставалась лишь жалкая горстка демонстрантов. Внезапно Грин издал яростный вопль и откуда-то из-под одежды выхватил пистолет. Изрыгая грязные ругательства, бросился к полицейским, хлопотавшим вокруг первой платформы. Выстрелил на бегу, но, насколько Эбон мог судить, ни в кого не попал.Грин был только на полпути к платформе, когда полицейский в форме упал на колено и, сжимая пистолет обеими руками, дважды выстрелил — так, быстро, что отрывистые хлопки слились в один.Обе пули угодили Грину в грудь. Он замер на месте, будто наткнулся на каменную стену, полуобернулся, рухнул на бок и, прокатившись по асфальту, застыл у самого края тротуара в нескольких ярдах от ног Эбона. Стоявшие вокруг люди метнулись от него подальше. Эбон же несколько мгновений оставался на месте, глядя сверху вниз на неподвижное тело с чувством жалости и сострадания.Однако, увидев, что к мертвому негру сбегаются полицейские, Эбон осторожно попятился и растворился в толпе.Чувство жалости его уже покинуло. В своих оценках Грина он оказался прав. Парень стал неуправляемым и превратился в угрозу для самого существования Лиги. Ни один человек в своем уме, пусть даже обуянный расовой ненавистью к белым, не станет стрелять в кучу вооруженных полицейских.Так что полиция оказала Эбону добрую услугу. У него не было возможности взять и выгнать Грина из Лиги: тот ни за что бы с этим не смирился. Его пришлось бы убирать. А полиция решила эту проблему ко всеобщему удовольствию. К тому же, как был уверен Эбон, теперь возникнет весьма выгодный побочный эффект. Так бывает всегда, когда полицейские убивают чернокожего — не важно, при каких обстоятельствах. Живой, Грин был бы помехой. Мертвый, он скоро станет принесшим себя в жертву мучеником. Уж об этом Эбон позаботится, будьте уверены.Эбон, держась поближе к стенам зданий, крался по тротуару, пока не поравнялся с платформой сенатора. Там он увидел, как капитан Форбс приказывает водителю тягача убрать платформу с дороги. Когда платформа приблизилась к тому месту, где стоял Эбон, он рассмотрел стоящего на ней Мартина Сент-Клауда. Лицо сенатора было искажено ужасом и горем, но он был явно цел и невредим.У Эбона вырвался вздох облегчения. Если бы Мартина убили, он был бы по-настоящему огорчен. Помимо того что сенатор вызывал у Эбона, как бы он этому ни противился, чувство приязни, Эбон в глубине души сознавал, что в одном Мартин был прав: он делал все, что в его силах, чтобы помочь чернокожим людям. И его гибель нанесла бы ущерб делу всего негритянского населения.Кое-кто из находившихся на платформе стал спрыгивать на мостовую, и взгляду Эбона предстал распростертый на досках Брет Клоусон, голова его покоилась на коленях какой-то блондинки.После получасовой задержки парад, лишившийся одной платформы, продолжил свой путь.— Подайте хоть что-нибудь, мистер. Умоляю, мистер!Лишь те, кто находился в непосредственной близости от места происшествия, знали причину заминки, но только немногим из них было наверняка известно, что именно случилось. Конечно, тут же поползли слухи: произошла стычка, в перестрелке погибло несколько негров и два полицейских, сенатор Мартин Сент-Клауд убит черномазым, губернатор направил к месту событий Национальную гвардию и так далее…Но слухи эти лишь добавили остроты масленичному гулянью. А вскоре о них забыли и зеваки, и участники шествия.Дождем сыпались дублоны; народ вопил, хохотал и беззастенчиво проталкивался поближе к колоннам парада. Те же среди все сгущающейся толпы продвигались по Кенел-стрит, пока не свернули во Французский квартал, где улицы были значительно уже, а давка в толпе стала почти невыносимой. Люди высовывались из окон и стояли на узеньких балкончиках, приветствуя парад криками и швыряя вниз пригоршни конфетти, а иногда все что ни попадало под руку.Толпа несла потери. Двое скончались от сердечного приступа. Споткнувшуюся женщину затоптали: одна нога у нее оказалась сломанной в двух местах. В подъезде, мимо которого медленно проплывали платформы и безоглядно спешили люди, зверски изнасиловали девушку. У женщины на девятом месяце беременности прямо на тротуаре начались преждевременные роды. В этом случае толпа благородно потеснилась, чтобы освободить ей хотя бы какой-то пятачок пространства. К счастью, среди зевак нашелся врач; доктор этот, не сумевший подавить в себе чувство долга, был трансвеститом, щеголявшим в костюме южной красавицы. Ему поэтому, считай, повезло, поскольку все в толпе приняли его за акушерку. На следующий день по городу пронесся слух о том, что, благополучно родив здорового младенца, новоиспеченная мамаша на своих двоих сопровождала арьергард парада.— Подайте хоть что-нибудь, мистер. Умоляю, мистер! ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯСКОРБНАЯ СРЕДА Глава 19 Рексфорд Фейн, хотя и тщательно скрывал свое состояние, был вне себя от ярости.В его доме собралось две дюжины гостей, которых он пригласил к себе на вечеринку после бала.Они усиленно поглощали предлагаемые напитки и болтали между собой, превознося сегодняшний парад, похваливая и одновременно поругивая бал Рекса, в общем, веселились вовсю, как и полагается на любом приеме у Фейна.И все же подспудно в поведении гостей ощущалось почти похоронное настроение. Веселье казалось фальшивым, смех — деланным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31