– Привет, – сказала Рианон, отрываясь от книги, когда он наконец появился в гостиной. – Все в порядке?
Он кивнул и подошел к ней.
– Извини, я не думал, что получится так долго.
– Ничего, – мягко перебила Рианон. – Мы всё понимаем, поэтому незачем усложнять отношения и извиняться друг перед другом.
Он взял ее руки в свои, опустился на колени и обвил ее талию.
– Хотел бы я сказать тебе что-нибудь хорошее, – угрюмо проговорил Макс, – но не знаю что, потому что не понимаю, куда нас несет.
– Все нормально, – прервала она его, увидев страдание в его глазах. – Я только хочу знать, что небезразлична тебе.
Он улыбнулся; эти слова выражали ничтожную долю его чувства. Крепко обняв ее, Макс прошептал:
– Ты, Рианон Эдвардс, мне в миллион раз больше чем небезразлична. Скоро сама поймешь, во сколько раз больше.
Следующий день оба посвятили делам. Рианон уехала ранним утром в торговый центр садоводства, а Макс отправился на встречу с Эдом Шервином, который ночью прилетел из Нью-Йорка. Вернувшись домой, Рианон швырнула на пол сумки с почвой и саженцами, наскоро приняла душ, переоделась и умчалась на такси в Мэйфер, где был назначен обед с ответственными работниками фирмы “Кодак”, которые вроде бы соглашались выступить спонсорами ее проекта.
Когда она возвратилась, день клонился к закату. Макс был в обнесенном стеной саду, расчищал землю от зимнего мусора. Рианон заметила, что он уже отремонтировал фонтан. Увидев ее, он первым делом спросил, где и что она собирается сажать.
Смеясь, она обвила его руками, поцеловала, потом пошла в дом, чтобы взять рабочую одежду. Трудились они около часа, перебрасывая друг другу лопату и вилы, болтали о встрече Макса с Венхаузеном и о его предложении взять на себя управление английским и германским филиалами концерна Романова.
– У меня в портфеле есть кое-что для тебя. Взгляни-ка, – попросил Макс, прижимая замерзшие ладони Рианон к кружке дымящегося какао, которую она ему протянула.
Рианон ахнула от неожиданности.
Макс улыбнулся, и впервые за все время их знакомства она заметила в его взгляде оттенок неловкости, чрезвычайно контрастирующий с его обычной уверенностью в себе. Она настолько привыкла, что Макс никогда не смущается, что сейчас только моргнула.
– Я тебя не собираюсь уговаривать, – добавил Макс. – Можешь вообще не смотреть, если не хочешь. Просто подумал, что это сможет тебе помочь, и только.
– Ты меня заинтриговал, – весело ответила она, пытаясь поймать его взгляд. – Что там у тебя в портфеле?
Он набрал воздуха в грудь, посмотрел на Рианон и усмехнулся собственной застенчивости.
– Я набросал парочку планов, как тебе достать деньги для программы, – начал он. – Нет, не перебивай! Я уже сказал, ты вправе действовать по-своему и вообще выкинуть все, что я говорю, из головы, если тебе так захочется. Просто я думаю, твой проект может вызвать интерес и у кого-то за пределами Соединенного Королевства. Если тебе требуется солидный инвестор (а я полагаю, так оно и есть), то таких достаточно и в континентальной Европе, и в Штатах. Еще существуют Австралия, ЮАР, Африка, Азия, Канада. Я составил список банков и корпораций, в которые вам стоило бы обратиться, и написал нечто вроде руководства на тему: как вести себя с ними. Ну, какие факты, цифры, прогнозы они попросят тебя представить, что ты должна говорить. Если хочешь, я дам рекомендательное письмо. Ты, наверное, думаешь, что я зашел слишком далеко, и сейчас скажешь, чтобы я не совал нос не в свое дело. Я не…
– Макс, – перебила его Рианон и шагнула к нему. – Поцелуй меня, пожалуйста.
Он глянул в ее глаза сверху вниз.
– Хочешь посмотреть? – спросил он, наконец отводя губы. – Или потом?
– Хочу, – с улыбкой отозвалась она. – С чего ты взял, что я не стану смотреть?
Он пожал плечами, отвернулся и стал смотреть в сад.
– Наверное, – медленно произнес он, – боюсь, ты подумаешь, будто я собираюсь взять на себя ответственность за твои дела. Клянусь, я не предлагаю тебе никаких денег от себя лично.
Могу только связать тебя с людьми, которые, может быть, захотят вложить деньги в этот проект.
– Ты считаешь, я откажусь от твоих денег?
Он кивнул:
– Да, думаю, откажешься.
Рианон нахмурилась и задумчиво закусила губу.
– Может быть, ты прав, – сказала она наконец. – Скорее всего, я бы отказалась.
Несмотря на обиду, Макс не мог не восхититься прямотой Рианон. Помолчав, он проговорил с неловким смешком:
– Еще кое-что со мной произошло впервые. Впервые мне пришлось задуматься о таком понятии, как независимость женщины, прежде чем лезть с помощью, которая, может быть, просто нежелательна. Обычно я обращаюсь с женщинами с позиции силы. В деловом отношении, не в личном. Или, во всяком случае, не в наших отношениях. Это как… Не знаю, что и сказать. Наверное, мне надо просто привыкать.
– Ох, Макс…
В ее глазах сверкнули веселые огоньки.
– Ох, Рианон, – передразнил Макс, приподнял ее подбородок и провел большим пальцем по нижней губе.
– Я и не знала, что ты со мной станешь таким нервным, – хихикнула она.
– Я не нервничаю, я боюсь, – поправил он. Дыхание мужчины и женщины смешивалось в холодном воздухе. – Боюсь оказаться в дурацком положении, боюсь потерять тебя.
– Не бойся, – прошептала она и закусила губу. У них оставалось меньше суток.
– Пойду наберу ванну, – сказал Макс и поцеловал ее раскрасневшийся нос.
Когда он ушел, Рианон присела на ступеньку и поставила на колено кружку с какао, придерживая ее рукой. За эти два дня они получили друг от друга так много, но как же далеки были от насыщения! С каждым глотком любви жажда разгоралась сильнее. Она вздохнула, глянула на фонтан, который он починил, и слабо улыбнулась. Нужно найти какой-то способ продолжать жить без него. Это все равно, что ощутить тепло от улыбки, надежду превратить в веру. Да, у нее может быть улыбка и надежда, но что они без тепла и веры? Будет трудно, очень трудно, но не надо сейчас об этом думать. Рианон нахмурилась, поймав себя на мысли о том, на что она могла надеяться. На то, что с Галиной случится несчастье.
Она поднялась, отнесла кружку в кухню, потом пошла к Максу, в ванную. Призрачная светлая фигура стояла у ванны, окутанная клубами пара. Руки он опустил в карманы. На лице была написана глубокая задумчивость. Увидев ее, он протянул к ней руку и прижал к себе.
Они тихо стояли рядом и ждали, когда наполнится ванна. Наконец Макс быстро разделся и лег в горячую воду.
Потом и Рианон оказалась рядом с ним. Она сидела между его раздвинутых ног, прислонясь к нему спиной. Он натирал ей спину, ласкал ее и шептал на ухо что-то такое, от чего она смеялась и любила его еще сильнее.
Гораздо позже, когда оба уже лежали в кровати, Макс вдруг сказал:
– Давай придумаем что-нибудь особенное.
Глаза Рианон расширились.
– Например?
– Ну… – Он уставился в потолок, будто дожидаясь озарения. – Можно… полететь в Париж и оказаться в небольшом ресторанчике. А потом поехать в отель, где персонал умеет не интересоваться именами постояльцев.
Рианон засмеялась.
– Ты серьезно? – Она приподнялась на локте и изумленно смотрела на него.
– Совершенно серьезно. Самолет концерна здесь. Слетаем и вернемся, и никто-никто не узнает, что мы уезжали.
Ее внезапно захлестнуло желание осуществить эту мысль, оказаться там, где их не знает ни одна душа, где они будут только вдвоем, будут принадлежать только друг другу… Она взглянула на Макса горящими от возбуждения глазами, не находя слов, чтобы выразить, как сильно любит его. В конце концов Рианон не нашла ничего лучшего, чем просто сказать:
– Пойду возьму паспорт.
В Лондон они вернулись незадолго до полудня. Стоял мороз, в небе висели тяжелые тучи. Взятая напрокат “БМВ” мчалась к Кенсингтону. Макс сидел за рулем. Рианон включила радио, чтобы послушать новости. Сегодня утром четыре человека погибли из-за снежных буранов. На железных дорогах, как и всегда в непогоду, творилось черт-те что.
– Надо было остаться в Париже.
С улыбкой Макс взял ее за руку. Рианон улыбнулась в ответ, хотя в душе у нее нависли такие же тяжелые тучи, как и в небе. Всего через двадцать минут они будут у нее дома, а вскоре после этого Макс уедет.
– Когда вы летите в Швейцарию? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал хоть сколько-нибудь непринужденно.
– В воскресенье. У Галины есть еще дела в Лондоне, а в воскресенье она будет свободна.
Рианон кивнула, отворачиваясь. Мимо проносились деревья, застывшие от мороза, заваленные снегом машины.
– Я поговорю с ней, – произнес Макс.
Рианон обернулась к нему, сердце ее дрогнуло.
– Что, о нас? – Голос вдруг сделался хриплым.
Он кивнул.
– Но я думала…
– Рианон, это невозможно. – Он не дал ей говорить. – Мы должны быть вместе. Эти три дня, по-моему, показали, насколько мы подходим друг другу, во всех смыслах, так пусть у нас будет возможность увидеть, как далеко мы зайдем, в самом ли деле можем жить вместе, иметь семью и будущее, как все, кто любит друг друга. Бог свидетель, перед нами много препятствий, у каждого свои обязанности, у тебя здесь, в Лондоне, у меня в Америке, но мы все уладим, только бы Галина…
Он умолк, и оба ощутили вину.
– Что ты хотел сказать? – нарушила молчание Рианон.
– Не знаю. Я… – Он вздохнул и покачал головой. – Не знаю.
Прошло несколько минут. Рианон хотела заговорить снова, когда до нее внезапно дошло значение текста, который произносил по радио ведущий. Она застыла на месте, широко раскрытыми, полными ужаса глазами глядя на Макса. Он тоже побледнел. Нижняя челюсть выпятилась вперед.
– Итак, – надрывался ведущий, – охота началась. Вчера вечером они отъехали от дома Рианон Эдвардс в черной “БМВ” седьмой модели, и с тех пор парочку никто не видел. – Он мерзко хихикнул. – Может, я сделал бы то же самое, если б узнал, что о моих шашнях вот-вот затрезвонит пресса, а моя миссис стоит у меня на пути? А его миссис – сама Галина Казимир, так о чем же он думал? Что ж, стоит только вспомнить истории Камиллы Паркер Боулз и Полы Йейтс, и мы убедимся, что красота не всегда берет верх над хищным зверем. В общем, что нам остается узнать? Или – что остается узнать великой желтой прессе Британии? Где они сейчас! Сбежали? Прячутся от охотников или, затаившись, ждут, когда в Лондон прилетит прекрасная Галина – а она прилетает уже сегодня, – чтобы объяснить ей, какая чудесная дружба ждет всех троих? Оставайтесь с нами, друзья мои, обожатели сплетен, после перерыва мы вернемся в эфир и сообщим вам свежие новости.
Рианон выключила радио. Значит, подумали оба одновременно, благодаря “великой желтой прессе Британии” Галине уже все известно. Предательство, ставшее достоянием публики. Такого никто не заслуживает, а Галина меньше прочих. Рианон попыталась поставить себя на ее место: после свадьбы прошло всего несколько месяцев, и вот Галина берет газетенку и узнает – вместе с целым светом, – что ее муж любит другую. Нет, конечно, там будет написано не так, желтая пресса не употребляет слова “любит”. Материалы будут самыми грязными и сальными, какие только можно вообразить, писаки постараются собрать все мерзкие клише, все намеки, все двусмысленности, им глубоко плевать на то, что кому-то будет больно.
– Я должен ее встретить, – сказал Макс. – У твоего дома наверняка репортеры. Куда тебя отвезти?
– Не беспокойся, – ответила Рианон. Отчаяние мешалось со злостью: ну почему они вынуждены расставаться подобным образом? – Высади меня у светофора. Я возьму такси.
– Куда ты поедешь?
– У меня есть ключи от дома Лиззи.
Она видела по его глазам, что ему еще тяжелее прощаться с ней вот так, но ничего нельзя было поделать – их личная жизнь стала достоянием публики, обман отныне невозможен, и, как бы плохо ей ни было, Рианон приходилось признать, что Галине Макс сейчас нужнее.
– Останови, – попросила она. Отчаяние мешало говорить.
– Я тебе позвоню, – сказал он.
Они поцеловались. Рианон улыбнулась, выбралась из машины, забрала вещи и захлопнула дверцу. Когда он отъехал, “БМВ” тут же растворилась в потоке транспорта, Рианон знала, что в эти секунды Макс смотрит на нее в зеркало заднего вида, но заставила себя отвернуться и осмотреться, надеясь увидеть желтый огонек такси. Машина действительно появилась почти сразу, Рианон забралась на заднее сиденье, назвала шоферу адрес Лиззи. Всю поездку она сидела неподвижно, закрыв рукой лоб. Рианон не боялась быть узнанной, она не хотела, чтобы водитель заметил горькие слезы, текущие по ее щекам.
В маленьком домике с терраской, расположенном в стороне от Чисвик-хай-роуд, было холодно и неуютно, по крайней мере до тех пор, пока Рианон не включила отопление и не смахнула с мебели слой пыли. Включив газ, отправилась на поиски кофе, потом, передумав, включила телевизор. Долгие годы она так часто бывала здесь, что дом Лиззи стал для нее почти вторым домом, но никогда Рианон не могла бы представить себе, что случится оказаться здесь одной в столь угнетенном состоянии. Она огляделась. Сосновая мебель, заметно потемневшая от времени; медные сковородки на вбитых в полку гвоздях; чеснок; какая-то засохшая трава; цветочные горшки. Необходимо позвонить Лиззи и сказать, что она здесь, но сначала нужно найти кого-нибудь, кто принес бы газеты и кое-какие вещи из квартиры.
Поскольку Шарон уехала вместе с Люси кататься на лыжах, Рианон набрала номер офиса “Хочу все знать”. Джолина не было на месте, и трубку взяла Керри из группы разработчиков. Рианон не пришлось уговаривать ее прийти на помощь.
– Тебе не понравится то, что ты увидишь, – предупредила Керри час спустя, положив свежую газету на кухонный столик в доме Лиззи. – Пока это только “Мейл”, ясное дело, они купили эксклюзивные права, но можешь мне поверить, через двадцать четыре часа это напечатают все остальные желтые листки, сколько их есть.
– Буду предвкушать, – горько усмехнулась Рианон.
Весь этот час она мерила шагами комнату, стараясь взять себя в руки и принять тот факт, что катастрофа в самом деле произошла. Но с этим невозможно смириться – ведь вот только что они ехали и говорили о том, как любят друг друга, а через минуту она уже ловит такси на дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68