– Ты от меня что-то скрываешь? – прямо спросила она. Рианон, казалось, была удивлена.
– О чем ты? – В ее голосе вроде бы звучало любопытство.
– Не знаю, – ответила Лиззи. – Просто у меня такое впечатление, будто ты что-то знаешь и молчишь.
– Нет. – Рианон пожала плечами. – Ничего такого.
– Что-то про Макса, – пошла ва-банк Лиззи. Рианон не дрогнула.
– Что про Макса?
– Он тебе звонил.
– Нет, – возразила Рианон. – Почему ты вдруг так подумала?
– Потому что ты не говоришь о нем.
Рианон нахмурилась:
– Что-то я тебя не понимаю. Знаешь, мне выходить. Созвонимся завтра с утра.
Когда поезд отошел от платформы, Рианон поднялась вверх по лестнице, опустила билет в прорезь автомата и поспешила в сторону Эрлз-корт-роуд. Уже темнело, начинало подмораживать. Рианон торопилась попасть домой, пока холод не пробрал ее до костей.
Миновав автомобильную пробку на Кромвель-роуд, Рианон направилась к “Олимпии”. Перед поворотом на свою улицу она вдруг расслышала за спиной чьи-то шаги. Рианон поняла, что кто-то идет за ней уже в течение некоторого времени, и пошла быстрее. Незнакомец не отставал. Она побежала, потом резко обернулась. Жесткие холодные пальцы схватили ее за запястье. Ноги женщины подкосились от ужаса. Она ощутила резкую боль в спине и вскрикнула. Ее прижали к стене. Рианон крепче вцепилась в свои пакеты и яростно сжала зубы, полная решимости держаться до последнего. Но противник так резко дернул ее за руки, что она упала на колени и выпустила из рук сумки, чтобы защитить ладонями лицо.
Когда грабитель скрылся в темноте с ее сумками, Рианон, отдышавшись, поднялась с колен и с трудом заставила себя идти дальше, в сторону дома. Покупки пропали. А в сумочке были лишь две монеты достоинством в фунт. Кредитную карточку она накануне оставила в “Уэйтроуз”, ключи от квартиры лежали в кармане пальто.
Войдя в квартиру и заперев за собой дверь, Рианон попыталась вспомнить, не было ли в сумочке документов, где бы значился адрес. Потом заметила, что ее трясет, и прошла на кухню, налила изрядную порцию виски.
Сделав большой глоток, она почувствовала, что сердцебиение не унимается. Тогда еще несколько раз глубоко вздохнула, после чего подошла к зеркалу. Ни кровинки в лице. Глаза несчастные, испуганные, загнанные.
Она отвернулась от своего отражения и отхлебнула еще виски. Лиззи права, кое-что она скрывает, но это не связано с Максом. Ах, если бы ей было что скрывать относительно Макса!..
Она отбросила от себя эту мысль, не желая додумывать ее до конца, и подняла телефонную трубку, чтобы вызвать полицию. Конечно, никого это происшествие особенно не заинтересует, но сообщить об уличном ограблении – ее долг.
Несколько минут спустя Рианон положила трубку и задумалась о том, что с ней случилось. В душе медленно вскипал гнев. Она осознала это как раз вовремя, чтобы успеть успокоиться. В каком-то смысле злиться на весь мир полезно, но это все равно что снимать незаряженной камерой. Злоба не изменит того, что Морган и Салли Симпсон отклонили предложение Джолина о ее назначении консультантом программы “Хочу все знать”. Не поможет найти средства для “Внимания”. И тем более платить за квартиру. Телефон жизненно необходим, но на сегодняшний день ей так же трудно оплатить все счета, как оживить мертвеца. Невозможно поверить, что она позволила себе оказаться до такой степени на мели. Голова кружилась от одной мысли о долгах по кредитным карточкам Оливера, в которые, между прочим, входили три с половиной тысячи фунтов, истраченные на путешествие в Марракеш, не говоря уже о счете за свадебный обед в “Ритце”.
Разумеется, если бы Лиззи поняла, в каком критическом положении находится Рианон, она бы пришла на помощь. Но Рианон не желает подачек, она должна выпутаться своими силами.
Вдруг почувствовав себя вымотанной, она опустилась в кресло и допила остаток виски. В этом году судьба не благоволит к ней, тем более нельзя предаваться жалости к себе и вселенским обидам. Она на краю пропасти, но не допустит окончательного падения. Есть средство преодолеть несчастья.
Кровь вдруг как будто вскипела в жилах, и тут же Рианон пробрала холодная дрожь. Хвала Господу, что сумочку стащили не вчера! Вчера в ней было обручальное кольцо с бриллиантом стоимостью в пятьдесят тысяч долларов. А сейчас перстень спокойно лежит в шкафчике в спальне и в понедельник будет продан. Предложили ей за него полцены, так что со всеми долгами расплатиться не удастся, но хотя бы от большей части их она избавится. Рианон не продала кольцо раньше по одной-единственной причине: учитывая обстоятельства, при которых Оливер подарил его, “миссис Магир” не могла быть уверена, что оно по-настоящему принадлежит ей. В душе она была готова к тому, что в один прекрасный день кто-нибудь явится и потребует кольцо. И если это произойдет, Рианон окажется в скверном положении, – с понедельника кольца у нее не будет.
Сердце вновь забилось сильнее. Рианон прикрыла глаза и опять возблагодарила Бога, что ограбили ее сегодня, а не вчера.
Глава 24
Рождество Рианон провела в обществе Шарон Спайсер в ее квартире, – украшенной искусственными венками остролиста* и гирляндами. Жила Шарон на Финчли-роуд. За окнами завывал ветер, а в теплой уютной квартире две женщины лакомились жареной уткой с крекерами и болтали о жизни. Эксцентричность Спайсер показалась Рианон забавной и милой, как и те истории, которые она рассказывала, а согласие Шарон на участие во “Внимании” стало самым радостным событием в жизни Рианон за последние месяцы.
* Традиционное для Англии рождественское украшение.
Когда Рианон после полуночи добралась до дома, то обнаружила на автоответчике поздравление Лиззи. При звуках голоса Лиззи она вдруг расплакалась – а ведь не позволяла себе этого уже несколько недель. Но в рождественскую ночь ей страшно не хватало подруги. Она боялась, что не удастся переломить свою жизнь, и не могла собраться с духом и рассказать кому-нибудь, в какой переплет попала. Но, напомнила себе Рианон, дела уже пошли на лад. Кольцо продано, и пусть эта сделка не разрешила всех финансовых затруднений, по крайней мере банк согласился вернуть ей кредитные карточки.
Неделя шла за неделей, проект начал принимать все более конкретные очертания, и к Рианон стала возвращаться уверенность в своих силах. Люси Голдблам вошла в команду и работала теперь над программой вместе с Рианон и Шарон.
В конце января все три женщины стали содиректорами компании, созданной ими как крыша для программы “Внимание” – и для любого другого проекта, который они когда-либо задумают. Правда, деньги рекой не потекли, но втроем они сумели набрать сумму, достаточную для съемки и монтажа пилотов, а личные вклады Шарон и Люси сделали возможными подготовку дальнейших выпусков. И уж совсем неожиданная удача свалилась на Рианон: один из лондонских банков поручился за фонд развития компании на двадцать тысяч фунтов. В тот день Шарон устроила вечеринку с шампанским, с которой вскоре отбыла в свой благотворительный фонд.
Спайсер была доброй женщиной, внимательной к людям. Хотя она старательно демонстрировала кипучую энергию и жизнелюбие, с первого взгляда было ясно, насколько она одинока. Шарон никогда не говорила о друзьях, и, насколько знала Рианон, никто никогда ей не звонил и никуда не приглашал. Ситуация стала меняться, когда Рианон принялась сводить ее со своими знакомыми, и вскоре стало очевидно, что Шарон произведет фурор, выйдя на телеэкран. Учитывая известную склонность британцев к повальному увлечению тем, что в моде, в скором времени Шарон должна была сделаться звездой рекламы, рекламы чего угодно – от лекарств до дельтапланеризма. Люси обронила однажды, что когда-нибудь Шарон могут даже предложить стать ведущей лотерейного розыгрыша.
Однажды рано утром Рианон жаловалась Лиззи по телефону:
– Беда в том, что никто не хочет брать нас под свое крыло. Спайсер всем нравится. Пробная серия тоже всем понравилась, но никому неохота расставаться с деньгами.
– Что за чушь! – возмутилась Лиззи. – Если людям нравится, почему вы не можете найти спонсора?
– Потому что сейчас бразды правления в руках мелких завистливых вшей типа Марвина Мансфилда или же духовных кастратов, которые заняты только политикой или банкетами. Им некогда думать о том, как делать телевидение. Плюс к тому ни у кого в общем-то денег нет. Ситуация, конечно, переменится, но нам нужно раскрутиться прежде, чем закончится кризис.
– А еще у кого-нибудь есть такие проблемы? – поинтересовалась Лиззи.
– Можно сказать, у всех, с кем я общалась. Нет, это не значит, что ни у кого ничего не получается, это значит, телевизионные боссы тебя и слушать не захотят, если ты не достал по крайней мере семьдесят процентов бюджета проекта по собственным каналам.
– А хоть что-нибудь у вас есть?
– Процентов сорок, – ответила Рианон. – Зато обещаний – с три короба. В общем, к тому времени, как нам дадут зеленую улицу, мы будем готовы запускать цикл. А это уже прогресс по сравнению с теми условиями, в которых мы начинали “Хочу все знать”. Да что я тебе рассказываю, сама помнишь.
– Как тебе Люси?
– Выше всяких похвал. Думаю, когда дело двинется, я уступлю ей руководство программой. Они с Шарон отлично спелись, а мне понадобится свободное время на реализацию других идей.
– Звучит неплохо, – отметила Лиззи. – Значит, ты выкарабкаешься.
– Надеюсь, – отозвалась Рианон. – Ладно, что мы все обо мне. С чего ты мне звонишь в такую рань?
– У нас тут десять часов, – возразила Лиззи. – А проснулись мы в четыре тридцать.
– Следовательно, в скором времени вы с Энди снова ляжете в постель. – Рианон хихикнула. – Запиши свои впечатления, потом перезвони и расскажи.
Лиззи расхохоталась.
– Ну, нам еще рано.
– Верится с трудом.
– Из-за океана ничего не слышно?
– Нет, – сказала Рианон.
Сердце ее ухнуло в пропасть. Галина прилетела в Англию только вчера, и Рианон было не по себе просто от сознания того, что она находится так близко. Конечно, никаких контактов быть не может, но даже от мыслей делалось нехорошо.
– Что ты сейчас обо всем этом думаешь? – наседала на нее Лиззи.
– Господи, столько хлопот, что мне некогда об этом думать, – солгала Рианон. – Ну а ты-то как? Как у тебя дела?
На другом конце провода наступила тишина, и Рианон перестала перебирать почту, забеспокоившись.
– Лиззи! – крикнула она в трубку. – Ты меня слышишь?
– Слышу, слышу. – Лиззи засмеялась. – Энди… В общем, тебе ни к чему знать, что он сделал, просто я секунду не могла говорить. Я звоню не только затем, чтобы узнать, как ты поживаешь. Должна сказать тебе… Спросить, не сможешь ли ты выкроить время и приехать в течение ближайших двух недель. Мне есть что рассказать, и я хочу, чтобы ты была рядом.
Рианон улыбнулась. Все ясно: Лиззи беременна. Но не стоит разочаровывать подругу и говорить, что все ясно как белый день.
– Я посмотрю свое расписание, – сказала она, – но вообще-то уверена, что это нетрудно.
– Правда? – радостно воскликнула Лиззи. – Приедешь? Я-то думала, придется битый час тебя уговаривать.
– Ты же знаешь, я легка на подъем, – усмехнулась Рианон. – И соскучилась. Очень хочу тебя повидать, и с Энди с удовольствием встречусь. А взять небольшой отпуск сейчас, в самое отвратное время года, очень заманчиво. Кстати, ведь в прошлом году мы как раз в это время там были?
– Точно, – отозвалась Лиззи. – Ну что, позвонишь, скажешь, когда вылетаешь? Или тебе заказать билеты?
Рианон опять улыбнулась.
– Не стоит. Я сама перезвоню. У меня давным-давно запланировано несколько встреч, так что с делами разделаюсь, может быть, дней через десять.
– Отлично, – заключила Лиззи.
Повесив трубку, Рианон закончила просмотр почты, но обнаружила только счета и ни одной более приятной бумаги. Швырнув всю пачку на стол, она прошла в кухню, чтобы выпить еще чашку кофе.
Утром она проснулась в беспокойном, нервозном настроении, и разговор с Лиззи не поднял его; сейчас Рианон чувствовала себя даже хуже, чем до звонка подруги. Дело тут было не в Галине: Рианон отнюдь не собиралась ехать в “Селфбриджс” на первую в Британии презентацию новых духов “Конспираси”. Расстроила ее беременность Лиззи. Наверное, “расстроила” не совсем точное слово, но Рианон не могла подобрать другого.
Думая об этом, она поняла, что, в сущности, рада за Лиззи. Да, это означает, что Лиззи не вернется; впрочем, Рианон давно с этим смирилась, так что известие не могло так огорчить ее. Чем дольше Рианон размышляла, тем больше вдохновляла ее перспектива путешествия в Перлатонгу, встречи с Энди и Дугом и веселого торжества. Так почему же она мечется по комнате, как зверь в клетке, и сердце колотится как сумасшедшее?
Спускаясь в подземку, чтобы ехать в Вест-Эйд, Рианон наконец решила: дело все-таки в Галине. Нужно это признать, если пытаться обмануть себя, станет только хуже. Она боится, что Галина позвонит, и она в конце концов согласится встретиться. С другой стороны, невыносимо думать, что Галина не позвонит. Нелепость, коль скоро у нее нет желания встречаться с Галиной или не о чем говорить. Так почему же она вновь и вновь прокручивает в голове сценарий, на который не пойдет ни Галина, ни она сама? Зачем пытается представить, как поведет себя жена Макса Романова, когда увидит ее? Ведь чтобы получить ответ на этот вопрос, достаточно выйти на станции “Бонд-стрит” и перейти улицу. На презентации будут сотни людей, жаждущих увидеть супермодель во плоти и получить бесплатный флакон духов. Рианон может попросту смешаться с толпой, поздороваться с Галиной, пожелать ей счастья и уйти. Но зачем это ей нужно, если она настроена полностью вычеркнуть Галину из своей жизни? Ага, не в том дело, что она не хочет видеть Галину. Разумеется, Галина не могла приехать без Макса, а Рианон достаточно только подумать о нем, чтобы понять, насколько глупо было бы опять встречаться. Но его же не будет на презентации? Или будет? Галина писала, что он приедет только к концу ее турне, так что плохого в том, чтобы поздороваться со школьной подругой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68