Если Франциска появится, мы сможем получить изображение с помощью одного из фотоаппаратов. Мы ищем чего-либо не укладывающегося в обычные представления.
Она заинтересовалась:
– А как вы решаете, когда делать снимок?
– Мы пользуемся детекторами звука и движения. Детектор срабатывает, и аппарат делает серию снимков, которые мы позже анализируем. Что не возьмет спектрограф, может выйти в инфракрасных лучах. Все, что мы не сможем расшифровать, будет отправлено в лабораторию для анализа.
– Звучит резонно.
Он отошел, возвращая спектрометр на коврик, а она испугалась, почувствовав укол сожаления. Она хочет его близости, хочет его прикосновений. Но то, чего она хочет, недопустимо, чревато и… неуправляемо.
– А это что? – спросила она, ткнув наудачу в черный металлический корпус со множеством циферблатов и переключателей на передней панели.
– Катодный магнитометр.
Она подняла прибор и кивнула:
– Слыхала.
– Хорошо. Значит, можно не объяснять.
Она взглянула сквозь пронизанную солнечными лучами челку.
– Объясни, если хочешь.
В его глазах замерцало зеленоватое золото.
– Хочу.
Он снова подошел и поднял магнитометр. Нагнувшееся к прибору лицо почти касалось ее щеки. Закрыв глаза, она вдохнула его запах. Запах мыла, чистоты и свежести с легким цветочным оттенком. Запах одеколона – сложный аромат с кедровым тоном. И еще какой-то запах. Что-то очень милое, наполнившее ее бархатистым теплом, принесло чувство защищенности и…
У самого уха раздался смех.
– Тебе бы стоило посмотреть, чтобы понять, как он действует, – сказал он хрипловато.
Глаза раскрылись и невидяще уставились на прибор. Он понял? Подозревает? Господи, помоги.
– Я смотрю. А что же я делаю?
– Вот и прекрасно. – Он похлопал по корпусу. – Это катодный магнитометр.
– Ты уже говорил.
– Рад, что ты слышала. По другой теории, появление призраков вызывает возмущение магнитного поля. Это устройство фиксирует малейшее возмущение.
Она удивленно смотрела на шкалу.
– Стрелка не движется.
– Нет.
– Он сломан?
– Нет.
Наверняка сломан. Ее магнитное поле должно бы все вокруг привести в возмущение.
– А есть у тебя что-нибудь работающее? – спросила она.
Он забрал магнитометр, поставил на коврик и взял другой прибор – квадратный, с большим окошком и рулоном бумаги внутри. Он включил прибор в сеть.
– Это термометр, фиксирующий изменение температуры за определенный период времени. Мы поставим его здесь, поскольку именно здесь Элси Макдональд отметила холодную область. – Он щелкнул переключателем – прибор заработал. Вскоре перо стабилизировалось на уровне восьмидесяти градусов по Фаренгейту.
– Восемьдесят? – с сомнением спросила Рейчел, опускаясь на колени возле прибора. – Это гораздо больше, чем должно быть здесь.
Намного, намного больше. И становится еще больше с приближением Зака. Они не сводили глаз с пера, которое опустилось градусов на пять, а потом вдруг упало до шестидесяти. Она снова ощутила кедровый запах его одеколона. Кедр и тот, другой, милый, неуловимый запах. Она нахмурилась, осознав, что ей знаком этот аромат. И вдруг широко раскрыла глаза. Гардения!
Она еле сдерживала возбуждение.
– Зак!
Он постучал по корпусу термографа.
– Нужно будет Курту проверить юстировку. Наверно, сбилась при транспортировке.
– Зак! Что это за запах?
– Какой запах?
– Ну этот, цветочный.
Он выдернул вилку из сети и убрал прибор.
– Может, духи? Она вскочила.
– Это же гардения, чувствуешь?
– Не знаю. – Он пожал плечами. – Может быть.
– О Господи, она здесь. – Рейчел повернулась на месте, пытаясь увидеть все сразу. – Франциска здесь, Зак. Быстрее, сделай что-нибудь! Включай свои духозаписывающие машины. Франциска здесь!
– Рейчел! Осторожнее с этим. Это очень точный прибор.
Она шлепнула ладошкой по корпусу.
– Свинская жестянка! Он не работает! Сделай что-нибудь. – В отчаянии она снова повернулась. Споткнувшись о край коврика, упала, сильно ударившись. Сережка тетушки Франциски выскочила из уха, подпрыгнула на деревянных половицах и откатилась к ногам Зака. – Это не я, – сообщила Рейчел. – Это она.
Он досадливо фыркнул.
– Сережка выпала у тебя из уха.
– Это Франциска выдернула, – упрямо настаивала она. – Так же, как пыталась сделать с бриллиантами Элси Макдональд.
Он нагнулся и поднял сережку.
– Сначала я должен был поверить в привидение. Теперь я должен поверить в привидение с сережкоманией?
– Да.
– Ничего не «да». – Он подошел, подал руку и рывком поднял ее на ноги. Протянул сережку: – Надень и подай магнитометр.
Она машинально повиновалась.
– Что еще должна сделать Франциска, чтобы доказать тебе свое существование? Твои собственные инструменты зарегистрировали ее присутствие. По крайней мере один из них. Ему-то ты веришь?
– Нет.
– Нет. – Она сверкнула глазами. – Нет? Я думала, что ты основываешься на фактах, цифрах и величинах.
– Я основываюсь на проверенных фактах, цифрах и величинах. – Он сердито нахмурился. – Так и рождаются слухи о привидениях. Берешь несколько простых совпадений и раздуваешь без меры.
– Запах гардении, падение температуры… – она схватилась за ухо, – сережка падает на пол. Все это совпадения?
– Да.
– Ерунда! Точно так же было и с Элси Макдональд. И все это – совпадения?
Он легонько встряхнул ее за плечи.
– Остановись и подумай, Рейчел. Я включил прибор в сеть, и он записал ошибочную температуру. Ты чувствовала холод?
Она упрямо сжала губы.
– Какой холод, когда ты прилип ко мне?
– Прилип к тебе?
– Ты мне чуть на голову не залез. А когда ты так близко, я и нового ледникового периода не замечу.
В сузившихся глазах она прочитала мгновенную догадку и застыла, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Он понял! Он понял, что она чувствует. Он медлил, очевидно решая, как отреагировать. Потом губы сложились в улыбку, а в глазах зажглись чувственные золотистые огоньки. В отличие от того раза в гостинице теперь он, кажется, не станет противиться, не проигнорирует того, что так явно написано на ее лице.
– А запах, который ты все-таки почувствовала, – проворковал он, – это как же?
Она сглотнула.
– Ну… сначала я думала, что это ты.
– Я?
– Твой одеколон. – Она неловко поежилась. – Такой, с запахом кедра. И еще этот второй, цветочный запах. Я подумала, может быть, это твое мыло.
Он подошел ближе.
– Ты интересовалась моим запахом?
– Не то чтобы… – Она быстро отступила. – Чисто в деловом отношении. Я пыталась определить, не запах ли это гардении.
– А сейчас ты чувствуешь мой запах?
Она принюхалась.
– Да.
– Я все еще пахну цветами?
Она снова принюхалась. «Запах Зака» наполнил ее легкие, и на мгновение ей показалось, что это наслаждение нельзя пережить.
– Цветами не пахнешь, – признала она напряженным голосом.
Он придвинулся.
– А гардениями?
– Ни намека.
– И, почувствовав мой запах, ты пришла в возбуждение. Верно?
Она облизнула губы.
– Думаю, «возбуждение»… это несколько преувеличено.
– Ты зацепилась о коврик и упала.
– О'кей. Я была возбуждена. И что же?
Он сжал ладонями ее бедра и прижал к себе, а она боролась с желанием вжаться в это большое тело, которое так удивительно подходило к ее собственному – ноги, бедра, руки будто были созданы специально для того, чтобы соединиться. Ни с каким мужчиной она не ощущала такой физической гармонии. И это при том, что во всем остальном они были совершенно несовместимы.
– Ты ударилась достаточно сильно, чтобы сережка могла выпасть, – ворковал он. – Разве не так все получилось?
– Нет, – простонала она.
Он прижал ее еще крепче и опустил голову, почти касаясь губами губ. – Я думаю, все случилось именно так, – сказал он. И поцеловал.
Его губы были убедительнее слов. Они стирали все мысли, все доводы, стирали все, кроме частого стука сердца. Она уцепилась за его рубашку, комкая тонкий хлопок. Внезапно снова стало жарко – на этот раз мгновенно и невыносимо, и от неистового желания перехватило дух.
Казалось таким правильным быть в его объятиях. Правильно, что он целует ее. Правильно целиком отдаться прикосновению, вкусу, его запаху. Часть ее выскользнула и вошла в человека, прижимавшего ее к груди. И в это мгновение она поняла, что изменилась и уже никогда не будет такой, как прежде.
Последнее, что она слышала, прежде чем забыться в раю его объятий, был стук снова выпавшей сережки тетушки Франциски.
– Я вижу, как удача входит в твой дом.
Рейчел сидела на столе и слушала вполуха, как Мадам Зуфало гадает Нане на хрустальном шаре. Взгляд ее был направлен на предупредительное письмо в руке. Положение ухудшалось с каждым днем. Согласно этому документу, Нану должны были скоро вызвать в суд за просрочку выплаты долгов. И, если не рассчитывать на выигрыш в лотерее, сделать она ничего не могла.
– Я вижу огромное состояние. Оно появится из совершенно неожиданного источника.
Всеми силами пытаясь не дать воли отчаянию, Рейчел достала медальон Франциски. Если бы только ее желание сработало побыстрее!.. Ясно, что деньги не были безосновательным желанием. К несчастью, чтобы от этого желания был прок, оно должно было осуществиться чертовски быстро.
– Я вижу внешнее влияние. Это мужчина. Я вижу… Боже милосердный. Я вижу любовное приключение. Бьюла, дорогая, неужели ты нашла себе возлюбленного и скрыла от меня?
Что делать? – думала Рейчел. Как убедить человека, не верящего даже в любовь, в существовании призрака? Она думала о Заке – мистере Факты, Цифры и Величины. И о его поцелуе. Несомненно, он видит в этом… химическую реакцию или какую-нибудь другую научную нелепицу. Только… как может быть такой поцелуй объяснен в точных терминах? Она скривилась. Можно не сомневаться: он найдет способ.
– Франциске нужен контакт. Она хочет сказать тебе что-то.
Рейчел сжала медальон. Помоги мне, Франциска. Докажи Заку свое существование. Она нахмурилась, направляя мысли в деловое русло. И дай мне эти деньги, быстрее!
– Я вижу блеск… Боже мой, какое великолепие! Я вижу блеск бриллиантов!
Рейчел сжимала медальон. Мистер Сантос сказал, что они могут решить финансовые проблемы, продав Франциску. Но Нана непоколебима. Какой бы тяжелой ни была ситуация, медальон должен остаться в семье. А если они решатся на такую крайнюю меру, что станется с ее собственными верой и надеждой? Если она больше не сможет опереться на них, то на что надеяться? Какие шансы останутся любви?
– Я вижу, как ты находишь процветание там, где менее всего ожидала, прямо у себя под носом.
С немузыкальным мявом Сникзиф прыгнул к Рейчел на колени и уронил на стол сережку Франциски. Она машинально сунула сережку в карман.
– А где вторая, Сник? – спросила она, почесывая израненное в боях ухо. Кот закрыл глаза, игнорируя вопрос. Громовое мурлыканье сотрясало его горло, и от этого звука становилось уютнее.
Может быть, хватит беспокоиться о себе и пора заняться более насущными проблемами? Как, например, спасение Наны от финансового краха. Для чего нужно одолеть Зака. Если устранить поставленные им препятствия, можно будет продать книгу и получить деньги, в которых они так отчаянно нуждаются.
Закончив гадание, Мадам Зуфало подошла к Рейчел и села рядом, похлопывая девушку по руке.
– Твоя аура такая… такая бесцветная, моя милая. Я вообще с трудом ее различаю. Что случилось?
Рейчел вздохнула.
– Разве вы не знаете?
– Книга, наверно?
– Это одно. Звонил мой агент и сказал, что книгу, несомненно, удастся продать, если Зак не разоблачит Франциску.
– Печально. – Тюрбан медиума блеснул в луче солнечного света. – Я ждала неприятностей от профессора Кингстона.
– И еще каких! – Рейчел подперла подбородок ладонью. – Зак с помощником устанавливают на Ранчо все это оборудование. Вы в жизни не видели столько штуковин.
– Электронное оборудование?
– Да. Собираются с его помощью доказать, что Франциски не существует. Зак пытался объяснить мне, что это за штуки и как они работают, чтобы я могла понять их эксперименты. Но у меня нет таких знаний, чтобы проанализировать результаты. Как я могу оспаривать их заключения, если не знаю, что оспариваю?
– Ты здраво смотришь на вещи, моя милая. Скажи, ты помнишь, что там за оборудование?
Она невидяще смотрела на медиума. Здесь ее фантастическая память была бессильна. Зак надорвал бы живот от смеха, увидь он эту сцену. Суть в том, что, как только дело касалось техники, ее голова отказывалась работать. И все же ради Мадам Зуфало она сделает все, что в ее силах.
– Там был магнотубный косометр.
– Катодный магнитометр?
– По-моему, именно так он и назывался. – Рейчел напрягала память в поисках других названий. – И еще термо-что-то и свекро-как-то.
– Термограф и спектрометр, я думаю.
Рейчел выпрямилась.
– Вы знаете эти штуки?
– Хмм, – сказала медиум. – У меня было беглое знакомство с ними.
Это была надежда.
– Зак сказал, что я могу привести специалиста, чтобы проверить аппаратуру. Вы можете это сделать, правда?
– Ты права, я разбираюсь в этом, – согласилась Мадам. – Но не думаю, что я…
Рейчел схватила ее за руку.
– Пожалуйста. Это так много значит для Наны и для меня. Вы же верите во Франциску, правда?
– Ну конечно!
– И вы можете сказать, посмотрев на все эти штуки, правильные ли они?
Мадам фыркнула.
– Меня нелегко одурачить.
– Значит, вы сделаете это?
– Хорошо. Мадам Зуфало поможет тебе. – Ее лицо посуровело. – Но при одном условии.
– Назовите.
– В отсутствие профессора Кингстона.
– Это может оказаться хитрой задачей, но я думаю, что смогу устроить. – Рейчел склонила голову набок, вдруг заинтересовавшись. – А почему вы не хотите встречаться с ним?
– Потому что… – Мадам откашлялась. – Потому что маловеры дурно влияют на мою силу. Она искоса взглянула на Рейчел. – А он – из самых закоренелых, не правда ли? У Рейчел опустились плечи.
– О да. Я бы тоже так сказала. И еще бы добавила.
Мадам Зуфало глянула поверх очков и опустила свой тюрбан пониже на лоб.
– Дальше – больше. Насколько я поняла, у них видеокамеры в каждой комнате, и на каждой детекторы звука и движения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20