Синтия глубоко вздохнула.
– Я, специалист по добрачным отношениям, теряю своего избранника. Эта ситуация затрагивает не только мою личную жизнь, но и профессиональное достоинство. Я пишу книгу, и мой издатель хочет, чтобы на последней странице была свадьба, на это сделана главная ставка. А теперь все рушится из-за того, что ты по своей бесхребетности не можешь вернуть себе подружку. – Она наклонилась еще ближе. – Я уйду, но только после того, как ты пообещаешь пригласить ее на ленч и скажешь мне, кто ее лучшие подруги. Я видела двух в пятницу в баре. Маленькая блондинка и высокая рыжая. Она с ними дружит?
Аромат ее духов вызывал головокружение.
– Какие у тебя духи? – спросил Дэвид, будто не заметив обидного слова «бесхребетность».
– Это особая смесь, сделанная на заказ специально для меня, – ответила Синтия, понизив голос. – Активизирует половое влечение у мужчин. Так кто ее лучшая подруга?
Дэвид повел носом, стараясь распознать запах.
– А что входит в эту смесь?
– Лаванда и корица. – Синтия выпрямилась. – Я хочу знать, кто ее лучшая подруга. Я помогаю тебе, Дэвид. Ты же хочешь вернуть свою богиню статистики, не так ли?
Гибкая и тонкая, затянутая в красный креп, источающая аромат лаванды и корицы, Синтия воздействовала на него так сильно, что Дэвид не сразу сообразил, кого она имеет в виду.
– А ведь ты мне даже не нравишься. Почему же ты меня возбуждаешь? Она широко раскрыла глаза:
– Да потому, что ты самец. Кто ее подруга?
– Зачем тебе? – Синтия выдохнула.
– Я же объясняла. Это прием. Если я расскажу ее подруге о проявлениях патологии в отношениях Кэла с женщинами, можно ручаться, та увидит в этом повод для беспокойства, у нее возникнет к нему антипатия, и она поделится с Мин своими опасениями. И постарается не допустить дальнейшего развития их романа. В науке все это уже давно описано. Ты что думаешь, я готовлю нападение на нее в темном переулке?
– Ладно, понял, – сказал Дэвид, не отрывая глаз от ее бюста. – У тебя есть что-нибудь под жакетом?
– Если я дам тебе посмотреть, ты назовешь мне имя?
– Да, – ответил Дэвид, чувствуя себя низким, слабовольным и легкомысленным.
Синтия расстегнула две пуговицы на жакете. Красный шелковый лифчик был в цвет подкладки, грудь – высокая, среднего размера – производила великолепное впечатление.
– О-о, – застонал Дэвид.
– Вот так, – сказала Синтия. – А теперь назови имя.
– Та рыжая, – проговорил Дэвид, – Лайза Тайлер, считает всех мужчин выродками.
– И она недалека от истины, – подтвердила Синтия. – Пригласи Мин на ленч.
Она ушла, но грудь в красном бюстгальтере все еще стояла перед мысленным взором Дэвида. Он старался убедить себя, что поступил правильно, – кто-то ведь должен остановить Кэла Морриси. И к тому же надо спасать Мин.
– Соблазнительная крошка, – пробормотал ассистент, поводя носом. – Ух! Это ее духи?
– Да. – Дэвид взял телефонную трубку. – Здесь пахнет серой. Больше не пускай ее сюда.
* * *
В тот же вечер, около восьми, Лайза, Тони и Роджер сидели в «Долгом глотке». Бонни и Мин вышли в туалет. Вдруг Тони произнес:
– Ах черт! – и отвернулся в другую сторону.
– Что такое? – Роджер проследил за его взглядом. – Однако. Она сидит прямо напротив нас.
– Кто – она? – Лайза повернулась, пытаясь разглядеть что-нибудь в тусклом свете бара. У стойки расположилась какая-то брюнетка, стройная, в дорогом костюме; парень рядом с ней болтал, не закрывая рта. – Старая любовь?
– Да нет, – ответил Тони. В это время вернулась Бонни. – Я с ненормальными не встречался. По крайней мере до тебя.
– А ты встречался с ненормальными? – с интересом спросила Бонни у Роджера.
– Не я, а Кэл, – ответил Роджер, чуть не подпрыгнув. – У меня вообще было мало девушек.
– Ну что ты. – Бонни погладила его по колену. – Это же не запрещено.
– Зачем мне девушки? – пожал плечами Роджер, и Тони кинул на друга оторопелый взгляд.
– Значит, бывшая подружка Кэла… – Лайза поднялась. – Я сейчас вернусь.
– Подожди. – Тони поймал ее за руку. – Какое тебе дело до его любовных похождений?
– Он ухаживает за моей лучшей подругой, – ответила Лайза с невинным выражением. – Мне интересно.
– Понимаешь, что я имею в виду? – говорил Роджер Бонни. – Мне никто не нужен, кроме тебя.
– Нельзя же испытывать такую преданность на второй неделе знакомства, – возразила Бонни.
– И все же это так, – сказал Роджер.
– Мне что, цепями тебя приковать? – спросил Тони у Лайзы. Потом немного подумал и покачал головой. – Ладно, не будем. Но держись подальше от Синтии. Она психолог, и в голове у нее одна психология. Она вечно несет всякую чепуху.
– Она тебя изучала, да? – спросила Лайза, глядя на Синтию.
– Я не размениваюсь, я ухаживаю талькоза одной девушкой, – продолжал объяснять Роджер Бонни. – А ты можешь даже и не видеться со мной. Пока сама не захочешь.
Тони покачал головой.
– Она вывела сумасшедшую теорию насчет четырех стадий в любви, которая, как ей думается, имеет универсальный характер.
– Неужто! – поразилась Лайза.
– Но все это глупости, потому что любые отношения можно объяснить, только исходя из теории хаоса, – продолжал Тони, удерживая ее.
– Что-что? – переспросила Лайза, пытаясь выдернуть руку.
– Человеческие отношения, как погода, непредсказуемы. Возьмем для примера Мин и Кэла. Кэл – это сложная динамическая система, которая старается сохранить стабильность, уклоняясь от любовных связей.
– Разве у него никого нет? – Лайза наконец села, чтобы освободить руку.
– Никого, – заверил ее Тони. – Что, не верится? Однако одиночество лишает его стабильности. Ему трудно дается воздержание. Тут он встречает Мин, и хрупкое равновесие нарушается. Он наугад совершает ряд движений, чтобы обрести стабильность, но только попадает в ее поле. Там он начинает хаотически метаться в разные стороны, оставаясь в границах этого поля. Она – аттрактор.
Лайза фыркнула.
– И что дальше?
Тони придвинулся ближе.
– По мнению Синтии, все отношения соответствуют определенным моделям и потому предсказуемы. Но как их предсказать? Люди не так просты, равновесие в их жизни нарушается по-разному, аттракторы тоже бывают разные.
– Пожалуй, – согласилась Лайза, все еще пребывая в сомнении.
– Вот почему я считаю Синтию ненормальной, – сказал Тони. – Она думает, что в любви все можно разложить по полочкам.
Лайза вдруг увидела Тони другими глазами. Он больше не казался ей туповатым, и вовсе не потому, что рассуждал о теории хаоса. Он говорил о том, что его интересовало, и совершенно при этом преображался.
– Что-то хочешь спросить?
– Ты когда-нибудь был влюблен?
– Нет, – ответил Тони. – И вряд ли влюблюсь. – Он улыбнулся. – Это сильно нарушило бы мое равновесие.
Лайза нахмурилась:
– Так почему же тебе неприятна Синтия?
– Она пыталась поймать Кэла в силки. Хладнокровно изучала его, планировала каждый ход. А он заслуживает лучшего. Ему нужен человек, который не страшится хаоса, с которым можно вести игру без правил, без условий, без всяких теорий и какой-либо подстраховки. Вот как у Роджера с Бонни.
Лайза посмотрела, как эти двое дружно смеются, и сказала:
– Да, правда. Нам всем этого не хватает.
– Ну вот и хорошо. И нечего с Синтией разговаривать. – Роджер чем-то отвлек Тони, тот повернулся, чтобы ответить, и в этот момент Лайза ускользнула.
Когда она подошла к Синтии и назвала свое имя, та сначала не поняла, в чем дело.
– Мы знакомы?
– Мы – нет, но ваш бывший дружок ухаживает за моей подругой. Расскажите мне о Кэле Морриси.
Спустя четверть часа Лайза немного успокоилась и подумала: «Теория хаоса, милочка, многое объясняет в поведении Кэла».
– Я знаю, – сказала она Синтии, – что он разобьет ей сердце. Сколько раз он это делал?
Синтия пожала плечами:
– Вскоре после нашего разрыва на одной вечеринке я разговорилась с женщиной, с которой у него тоже был роман. Потом еще одна случайно проходила мимо. К концу вечера нас было четверо, и все с такими же историями. Встречаешься с ним два месяца, все хорошо, начинаешь думать, что он твоя судьба, и вдруг как гром среди ясного неба он дарит тебе прощальный поцелуй, оставляет самые добрые пожелания и исчезает.
– И его до сих пор не пристрелили?
– Представьте, да. Не скажете же вы ему: «Мы встречались два месяца, как ты смеешь бросать меня?» Вас сочтут сумасшедшей. – Синтия сделала маленький глоток. – Ктому же он и не намекает на серьезные намерения.
– Мне нет до этого дела, – сказала Лайза. – Я только не хочу, чтобы он травмировал Мин.
– Вряд ли так далеко зашло, – предположила Синтия. – У них есть какие-нибудь общие интересы?
– Да вроде нет.
– Они спокойны, когда бывают вместе?
– Нет, в основном ссорятся.
– У них есть свои секреты? Любимые шутки? – Лайза покачала головой:
– Они не так близки.
Синтия в задумчивости водила пальцем по бокалу.
– Вам он не нравится? То есть вы говорили Мин, что он вам неприятен?
– Конечно, – ответила Лайза. – Мы с Бонни предупреждали ее.
– Хм. – Синтия улыбнулась. – А скажите, он уже придумал для нее ласковое прозвище?
– Прозвище? – Лайза напряглась. – Он зовет ее уменьшительным именем. Но никаких там куколок и тому подобного.
– А она? – не отставала Синтия. – Дала ему прозвище?
– Зверь, – ответила Лайза. – Вряд ли оно звучит ласково.
Синтия засмеялась.
– Тогда зачем она с ним встречается?
– Может, и не встречается, – задумчиво сказала Лайза. – Но похоже, будет. Она влюбится в него против желания.
Синтия перестала смеяться.
– И это меня беспокоит, – продолжала Лайза. – Мин – прекрасный человек и заслуживает большего, чем просто флирт. Расскажите, как он обычно добивается своего?
Синтия кивнула:
– Хорошо. Кэл уже делал ей подарки?
– Они знакомы всего неделю, – отвечала Лайза. – Я не… – Она замолчала, потому что Синтия покачала головой.
– Если у него серьезные намерения, он ей сделает подарок. Выяснит, чего ей больше всего хочется, и обязательно достанет это. Такую модель поведения заложила в него мать.
– Мать? – удивилась Лайза.
– Она властная и жесткая, – объяснила Синтия. – Признает отношения, основанные только на договоре. И он каждый раз реализует эту модель, завоевывая женщину. А когда добивается ее, модель рушится, потому что если она любит его, то уже не является для него заменой матери, и он убегает, чтобы найти новую.
– У него Эдипов комплекс? – ужаснулась Лайза.
– Нет. Мать только заложила в него модель. Он с ней не ладит.
– Значит, чем больше Мин отвергает его… – начала Лайза. – …тем серьезнее он ее добивается, – закончила Синтия. – Он ничего не может с собой поделать, даже не соображает, что происходит. Ваша, подруга что-нибудь коллекционирует?
– Стеклянные шары, – ответила Лайза и, заметив на лице Синтии плохо скрытое презрение, добавила: – Начала не она. У нее была семейная ценность, которая потерялась.
– Он купит ей шар, – заверила Синтия. – Самый лучший, такой, который ей всегда хотелось иметь или она не знала, что ей хотелось его, пока он не подарил. После этого скорее уводите ее от него, а то будут сплошные слезы.
– Стеклянный шар, – повторила Лайза, наблюдая через весь бар за приятелями, к которым только что присоединился Кэл, задержавшийся на работе.
– Кэл, в сущности, неплохой человек, – говорила Синтия, – никого специально не обижает. Он только…
– Калечит женские судьбы из-за матери? По-моему, здесь есть какое-то сходство с историей Нормана Бейтса.
– Он никогда бы не нанес ей физическую травму, – сказала шокированная Синтия.
– Психическую травму он тоже не сможет ей нанести, – добавила Лайза. – Я об этом позабочусь. Спасибо за помощь, я узнала много ценного.
– Очень рада.
«В самом деле?» – подумала Лайза. Наверное, вид у нее был недоверчивый, потому что Синтия добавила:
– Выручить вашу подругу. – Она посмотрела на свой бокал. – Не хочу, чтобы она тоже пострадала.
– И я не хочу, – сказала Лайза и направилась к друзьям. Подойдя к столику, она услышала, как Тони говорит Мин:
– Не верю.
– А зря, – отвечала та. – Есть верные способы определить это в самом начале.
– Что определить? – поинтересовалась Лайза, садясь рядом с Тони и не сводя глаз с Кэла.
– Стоит заводить роман с парнем или нет, – разъяснила Мин. – Мы вспомнили старые тесты, которые использовали еще в колледже.
– Тесты, – повторил Кэл, откинув голову и закрыв глаза. «Ненавижу тесты».
– Например? – спросил Тони у Мин. Та пожала плечами:
– Например, приглашаешь его в гости посмотреть видеофильм.
– Это хорошо, – сказал Тони. – Мне нравится смотреть видеофильмы.
– И показываешь ему «Скажи что-нибудь», – продолжила Мин.
– Так-так, – произнес Тони.
– Ты завалил тест еще до начала, – сказала Лайза.
– И ждешь, пока он не увидит сцену, где Джон Кьюсак убирает разбитый стакан с дорожки Ионы Скай.
Лайза заметила, что Кэл улыбнулся Мин, а та в ответ замотала головой. «Вот они, секреты», – подумала Лайза.
– А что потом? – спросил Тони.
– И если ты говоришь: «Что за черт? Она же в туфлях!» – ты пропал.
– Так она и была в туфлях, – сказал Тони, начиная раздражаться.
– Но пальцы-то открыты, – возразил Роджер.
– Тебе несколько баллов за то, что заметил, – сказала ему Бонни.
– Вот так, – горестно вздохнул Тони, – Какой-то фетишист получает баллы!
– Хорошо, Минни, он это говорит, а что потом? – «Минни?» Лайза ожидала, что Мин сейчас растерзает его.
– У меня какая-то инфекция, – сказала Мин, едва сдерживая улыбку.
– Какая инфекция? – спросил Кэл, улыбаясь ей. «Вот это да!» – поразилась Лайза.
– Меня тошнит, – ответила Мин и тоже улыбнулась.
– А меня сейчас вырвет прямо на твои ботинки, – сказала Лайза Тони, чувствуя желание излить на кого-нибудь гнев.
– А со мной как? – спросил Роджер у Бонни.
– Замечательно, – ответила она, вкладывая руку в его ладонь.
– Мерзавец, – сказал ему Тони, – ты все испортил.
Мин рассмеялась, и Кэл так посмотрел на нее, что Лайза подумала: «Ну уж нет». Похоже, у него были какие-то намерения, и она знала какие. «Попадешься на стеклянных шариках, приятель, и тебе несдобровать».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41