Обоим выдали командировочные предписания о том, что они следуют по вызову в Москву, в Главное управление контрразведки «СМЕРШ» Наркомата обороны СССР.
По этим документам Тавриным надлежало лишь проникнуть в Москву. Жить в городе следовало уже по другим, для чего имелись чистые бланки командиров Красной Армии.
По прибытии в столицу Таврин должен был выдать себя за инвалида войны, найти частную квартиру и прописаться. Чтобы ни у кого не возникло сомнений относительно ранения, начальник разведкоманды «Цеппелин» Отто Краус предложил сделать диверсанту хирургическую операцию на ноге. Однако Таврин отверг это предложение. Сошлись на менее болезненном варианте. В рижском военном госпитале Таврину под наркозом сделали на теле три глубоких надреза — один на животе и два на руках. Чем не зарубцевавшиеся раны?
Инструктировал Таврина лично Отто Скорцени.
— В беседе Скорцени объяснил мне, — давал Таврин показания на Лубянке, — какими личными качествами должен обладать террорист. Он заявил, что если я хочу остаться живым, то должен действовать решительно и смело и не бояться смерти, так как малейшее колебание и трусость могут меня погубить. Весь этот разговор сводился к тому, чтобы доказать мне, что осуществление террористических актов вполне реально, для этого требуется только личная храбрость, и при этом человек, участвующий в операции, может остаться живым…
На допросах в Москве Таврин вспомнил о трех встречах со Скорцени. Возможно, их было и больше.
Советская контрразведка проявила особый интерес к третьей встрече, которая состоялась в январе 1944 года в Берлине. Характер беседы с матерым диверсантом Скорцени воспроизводили не менее десятка раз — не скрывает ли чего-нибудь Таврин?
С разных сторон подбирались к главному вопросу — что имел в виду Скорцени, когда спрашивал у Таврина, возможно ли осуществить в Москве такую же операцию, как недавнее похищение Муссолини? Какими именно точками в Москве и Подмосковье он интересовался?
Таврин рассказал все, что знал. По его словам, он убеждал Скорцени в том, что Подмосковье — это не Италия, что осуществить подобную операцию в России будет крайне трудно. Кого именно Скорцени намеревался умыкнуть на этот раз, Таврину не известно. Не исключено, что самого Сталина или на худой конец какую-то крупную птицу из высшего эшелона.
Можно представить, как повела себя советская контрразведка, узнав о намерении Скорцени. Наверняка были предприняты самые решительные меры по предотвращению дерзкого замысла матерого диверсанта.
Но это, так сказать, попутный след, который обнаружился во время допросов Таврина. Основной же вел к уничтожению Сталина на месте.
Кроме взрыва в Большом театре, предполагались еще два варианта террористического акта, ставившего целью устранение советского руководителя, без которого, как считали в Берлине, страну охватит хаос и остановится наступление Красной Армии.
В случае появления возможности совершить покушение во время проезда бронированного автомобиля Сталина с пуленепробиваемыми стеклами Таврину следовало обстрелять его бронебойными снарядами. Для этой цели высококвалифицированные инженеры из спецлаборатории разработали уникальное, единственное в своем роде оружие — «панцеркнакке».
Это был необычный аппарат, работавший по принципу короткоствольной безоткатной пушки. Он состоял из небольшого ствола, который при помощи специального кожаного манжета легко крепился на правой руке. Преимущество ствола в том, что его свободно можно было спрятать в рукаве пальто. Никому в голову не могло прийти, что в стволе находился реактивный бронебойно-зажигательный снаряд калибра 30 мм, способный пробить 45-миллиметровую броню на расстоянии 300 метров. Снаряд приводился в действие нажатием специальной кнопки, соединенной проводом с электрической батарейкой, спрятанной в кармане одежды. «Панцеркнакке» (буквально «прогрызающий броню») имел комплект из девяти такихснарядов.
Если этот вариант по каким-то причинам не проходил или предоставлялся случай оказаться на близком расстоянии от Сталина, террориста снабдили пистолетами с отравленными и разрывными пулями.
Кажется, все было предусмотрено до мелочей. Но и чекисты не дремали!
Задержание семейной пары Таврина-Шиловой после приземления в Смоленской области пятого сентября 1944 года подавалось в печати как случайность или в лучшем случае как результат служебной добросовестности старшего лейтенанта милиции Ветрова (имя и отчество этого человека, к сожалению, в документах не сохранилось).
Ветров всю ночь простоял на дороге у поселка Карманово, не сомкнув глаз. Его подняли по тревоге и сообщили, что над линией фронта обстрелян немецкий самолет, который, по всей видимости, углубился на советскую территорию. Не исключено, что где-нибудь поблизости выброшен десант. Ветрову надлежало внимательно наблюдать за всеми проезжающими и с помощью группы, спрятавшейся поблизости от дороги, принять меры для задержания подозрительных.
Ночью шел дождь, и старенькая офицерская шинелька Ветрова сильно намокла. Но он не покидал своего поста, какой бы привлекательной не представлялась мысль пойти в поселок согреться. Ветров был еще тот служака.
Его долготерпение было вознаграждено. Рано утром на раскисшей дороге показался мотоцикл с коляской. Наметанным глазом Ветров определил — едут двое.
Когда мотоцикл приблизился. Ветров увидел, что за рулем сидит молодой мужчина в кожаном пальто с майорскими погонами, а в коляске — миловидная женщина в шинели с погонами младшего лейтенанта.
Ветров дал знак остановиться. Пятнистый мотоцикл притормозил у одинокой фигуры милиционера.
— Проверка документов, товарищ майор, — козырнул Ветров. — Прошу предъявить служебные удостоверения…
Водитель мотоцикла беспрекословно выполнил требование. Ветров внимательно изучил удостоверение. «Таврин Петр Иванович, заместитель начальника отдела контрразведки „СМЕРШ“ 39-й армии 1-го Прибалтийского фронта», — прочитал милиционер. Все в порядке с документами и у спутницы мотоциклиста.
Ветров хотел уже их отпустить, но на всякий случай спросил:
— Откуда едете, товарищ майор?
Таврин назвал населенный пункт в районе Ржева, где по первоначальному плану должен был приземлиться самолет. Но на подлете к заданной точке они попали в зону обстрела системы ПВО и вынуждены были развернуться в сторону Смоленска. Название местности — где-то в районе деревень Завражье и Яковлеве, где сел самолет, Таврин, естественно, не знал. Ночь, темнота…
Ветров подозрительно рассматривал майора. В голове промелькнуло — это же почти двести километров отсюда. Не менее пяти часов пути. Всю ночь лил дождь, а на мотоциклисте и его спутнице абсолютно чистая и сухая одежда.
И вдруг подозрительность с лица Ветрова как рукой сняло.
— Все в порядке, товарищ майор, — почти весело сказал он. — Можете ехать, только надо сделать отметку, что вы выехали из нашей зоны.
— Какую отметку? — возмутился майор. — Это еще что такое? Делать вам тут в тылу нечего!..
— Ничего не могу поделать, товарищ майор, — сочувственно произнес Ветров. — Приказ не мною придуман. Придется заехать в Карманово. Уж извините — такой порядок. Да и на следующем посту вас все равно задержат, ежели без отметки.
Последний довод прозвучал убедительно, и майор, ворча сквозь зубы, вынужден был выполнить требование милиционера. Тем более, что к ним приближалась опергруппа, сидевшая в засаде.
По дороге в Карманово майор возмущался здешними порядками: его вызвали с фронта в Москву, в Главное управление контрразведки «СМЕРШ», дорога каждая минута, а тут какая-то районная милиция с ее дурацкими отметками. Ветров помалкивал, изображая неловкость.
Точно не известно, куда привезли супругов Тавриных. По одной версии — в райотдел НКВД, по другой — в комендатуру войсковой части. Единственное, в чем нет разночтений, это в том, что пока Таврины оформляли отметки в своих документах, старший лейтенант Ветров на свой страх и риск решил обыскать мотоцикл.
В коляске милиционер обнаружил три чемодана. Превозмогая страх — все-таки майор «СМЕРШа», Герой Советского Союза! — Ветров непослушными руками открыл чемоданы. Кроме личных вещей, принадлежащих майору, там лежали семь пистолетов, портативная рация, «панцеркнакке» и кожаное пальто к нему, магнитная мина с приспособлением для дистанционного взрыва, более сотни разных штампов, чистые бланки документов.
Ясно, что майора и его спутницу после этих находок не отпустили и продержали некоторое время под стражей, пока не связались с Москвой и не установили — в 39-й армии Таврин не значится да и вообще человека с такой фамилией нет во всей системе «СМЕРШ».
Вскоре за ними приехали контрразведчики из Москвы и забрали с собой. Таврин сделал признание, что заброшен на советскую территорию для выполнения специального задания, связанного с совершением террористического акта против Сталина.
И только совсем недавно стало известно, что задержание Таврина старшим лейтенантом милиции Ветровым не простая случайность.
Еще во время подготовки Таврина к операции чекисты получили из Риги сообщение о странном заказе, который сделал неизвестный посетитель в одной из пошивочных мастерских, входивших в систему немецких спецслужб. Клиент попросил сшить ему кожаное пальто по русской моде, но с расширенным правым рукавом (для «панцеркнакке», конечно же!) и широкими удлиненными карманами. Ни адреса, ни своего имени заказчик не оставил, сказав, что сам придет за пальто. Портной, работавший на советскую разведку, удивился необычайности кроя и анонимности заказчика и поделился своими подозрениями с кем надо. Во время примерки за заказчиком незаметно проследили. Из мастерской он направился прямехонько в отель «Эксельсиор», известный посвященным тем, что он входил в систему учреждений германских спецслужб. Обладателя необычного кожаного пальто взяли на заметку — видный мужчина, выше среднего роста, широкоплечий, с благородными привлекательными чертами, с большим лоснящимся лбом, розовощекий.
Для доставки диверсантов на советскую территорию оборудовали специальный четырехмоторный транспортный самолет «Арадо-332», который благодаря двадцатиколесному шасси и особым каучуковым гусеницам мог приземлиться не только на неприспособленной площадке, но и в случае необходимости даже на пахотном поле. Для передвижения по советской территории супругам подготовили закамуфлированный мотоцикл «М-72» советского производства. Посадку самолета должна была обеспечивать заранее заброшенная аэродромная команда.
По плану ее выбросили первой. Однако ей не повезло — переловили сотрудники «СМЕРШ». На допросах аэродромщики особо не упирались и выложили все, что им было известно. Они признались, что прибыли с целью встретить другой самолет. Кто на нем должен прилететь, понятия не имеют.
Контрразведчики поняли, что может пожаловать важная птица, и предложили радисту группы передавать в разведцентр ту информацию, которую ему дадут. Началась радиоигра. Радист сообщал: все зер гут, подготовка к приему самолета идет по плану.
Не заметив подвоха, разведцентр дал добро на вылет супругов. Пятого сентября 1944 года «Арадо-332» взлетел с военного аэродрома под Ригой и взял курс к месту посадки на советской территории. Однако на подходе к нему был обстрелян зенитной артиллерией и получил серьезные повреждения. Стало ясно, что сесть в указанном квадрате не удастся, и экипаж принял решение совершить посадку в другом, более безопасном месте.
Приземлились возле села Карманово Смоленской области. При посадке в полнейшей темноте и на незнакомой местности самолет получил дополнительные повреждения. Пока пилоты наскоро устраняли неисправности, пассажиры выкатили мотоцикл, уселись, завели мотор, попрощались с членами экипажа и двинулись по направлению к Москве.
Советская контрразведка между тем обеспокоилась, не встретив самолет в назначенное время и в условленном месте. Заподозрив, что диверсанты выброшены в другом районе, перекрыли дороги, ведущие на Москву, установили дополнительные посты.
Когда служба наблюдения системы ПВО сообщила об обстрелянном в районе Можайска и развернувшемся в сторону Смоленска немецком самолете, туда срочно были направлены оперативные группы. Одна из групп прибыла в район большого села Карманово.
Чекисты, переодетые в милицейскую форму, расспрашивали местных жителей, не садился ли поблизости самолет, не встречались ли им незнакомые люди. Архивные документы донесли до нас фамилию женщины, видевшей мотоцикл с незнакомыми мужчиной и женщиной. Учительница Алмазова сказала, что мотоцикл двигался в сторону Карманово.
Другие жители сообщили о том, что между деревнями Завражье и Яковлеве ночью, похоже, приземлялся самолет. Во всяком случае, оттуда что-то взлетело поутру и исчезло в западном направлении.
Так что человек по фамилии Ветров, облаченный в милицейскую форму с погонами старшего лейтенанта, появился на раскисшей от дождя сельской дороге, ведущей в Карманово, вовсе не волей случая.
На следствии Таврин выложил без утайки все, что ему было известно.
Знал он немало. Особенно ценными оказались его сведения относительно готовившихся перебросок через линию фронта нескольких групп диверсантов. Потом их всех переловили, не дав возможности выполнить задания по взрыву мостов через Волгу, Каму и другие реки, а также совершить диверсии на оборонных объектах Урала.
По поведению Таврина было видно, что он не прочь искупить вину. Арестованный террорист прямо, без обиняков, заявил, что согласен сотрудничать с советской контрразведкой. Такое же пожелание высказала и жена Таврина.
Началась радиоигра. В сентябре сорок четвертого в Берлин ушло первое донесение Тавриных: прибыли благополучно, начали работу.
Первого марта сорок пятого года Лидия Бобрик передала очередную радиограмму:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81