В течение трех лет Россия имела в Китае самостоятельную разведывательную сеть, а теперь настало время создать небольшую разведывательную группу, которая действовала бы в районе от Сингапура до маньчжурской границы. В Москве эту новую группу называли «китайской группой».
Зорге познакомился с агентами, действовавшими в Китае, и отобрал из них тех, с кем хотел работать. В Четвертом управлении он выбрал для своей группы двух опытных радистов. Система использования связных для передачи сведений была бы безопасной, но действовала очень медленно, а Зорге нуждался в повседневной связи с Берзиным. К тому же он хотел установить радиосвязь между Северным и Южным Китаем. Зорге наметил план действий, предполагавший систему шифров и такой способ встречи агентов, при котором каждая из таких встреч казалась постороннему случайной. Берзин одобрил этот план, и в начале 1930 года члены «китайской группы» прибыли в Шанхай.
Там Зорге познакомился с китайцами и японцами, которые не являлись коммунистами, но с симпатией относились к Советскому Союзу и были готовы оказать помощь в сборе военной информации.
Одним из них был блестящий молодой японский ученый и журналист Ходзуми Одзаки. Богатые родители послали его учиться в Токийский университет. Позже он стал политическим обозревателем одной влиятельной токийской газеты, которая по его просьбе направила его в Шанхай. Одзаки изучал труды Маркса, Ленина и Энгельса, но ради семьи держал свои коммунистические убеждения втайне.
Работа в Шанхае была организована. Следующей задачей было создание «наблюдательного пункта» на севере Китая. Ладно скроенный, цветущего вида немецкий коммивояжер прибыл в Шанхай с аккредитивом на 150 американских долларов и в качестве последнего места жительства указал Берлин. Он действительно был немцем. Действительно жил в Берлине. И имя, указанное в его паспорте, — Макс Клаузен — было его собственным. Но в остальном правда уступала место фикции. В действительности Клаузен был лучшим специалистом по радио в Четвертом управлении. В Москве говорили, что Макс Клаузен может смонтировать передатчик в чайнике и сварить в этом же чайнике чай, который восхитит любого англичанина. Он привез с собой радиодетали, с помощью которых мог сделать радиостанцию, действующую на сотни километров.
Раньше Клаузен не знал Зорге. Он вряд ли даже слышал имя своего нового начальника. Клаузену сказали в Москве, что в Шанхае он встретит агента по фамилии Миншин. Миншин, маскировавшийся под белогвардейца, уже несколько лет работал в Китае. Ему-то и было приказано привезти Клаузена к Зорге в Харбин.
Вечером в день приезда в Шанхай Макс Клаузеи ждал Миншина в холле гостиницы «Палас». Он сидел за столом, из-за которого ему был виден весь холл, и держал в одной руке газету, а в другой трубку — это был условный знак. Минут через тридцать к нему подошел высокий элегантный мужчина и громко спросил: «Герр Клаузен? Рихард занят, поэтому он попросил меня встретить вас и передать вам его извинения». Клаузен облегченно вздохнул — ответ был правильный. Миншин проводил его в Харбин, где оба остановились в гостинице «Модерн». Здесь уже не нужно было разыгрывать никаких мелодрам. Миншин представил Клаузена его новому начальнику вскоре после их приезда. Так радист Клаузен встретил Рихарда Зорге, человека, которому было суждено руководить его работой почти в течение десяти лет.
В ожидании прибытия Клаузена Зорге подружился с молодым американским вице-консулом в Харбине. Он упросил этого чиновника сдать свободные комнаты в его доме другу из Германии, который скоро должен был приехать. Этот друг, по словам Зорге, представлял в Северном Китае немецкую экспортную фирму. Конечно, это был не кто иной, как Макс Клаузен.
По прибытии в Харбин Клаузен провел несколько дней в гостинице, получая последние указания. Затем он переехал в дом вице-консула со слугой-китайцем, которого подобрал ему Зорге. Первой задачей Клаузена было установить радиостанцию. Когда он сделал это с помощью Миншина, «китайская группа» получила радиосвязь между Харбином и Шанхаем, а также между Шанхаем и Москвой. Правительство Соединенных Штатов, ничего не подозревая, в течение двух лет предоставляло помещение для радиостанции в Харбине. Дерзость была типична для всех будущих операций Зорге и, по-видимому, даже способствовала их успеху.
Клаузен «нанял» Миншина в качестве торгового посредника в этом районе, который, как услужливо подсказал вице-консул, был чересчур большим для одного человека. Это давало Клаузену возможность открыто поддерживать связь с Миншиным.
Для Миншина были найдены комнаты поблизости от консульства, и он стал помогать Клаузену. Зорге, довольный сетью своей «китайской группы», поблагодарил любезного американского дипломата за помощь, напомнил Клаузену, что его наниматели желают ему счастливого пути, и уехал в Шанхай.
ГЛАВА II
МАКС И АННА
К 1933 году Зорге выполнил свою миссию в Китае. Имея базы в Шанхае и Харбине, он расширил сферу деятельности «китайской группы» до Нанкина, Пекина, Ханькоу и Кантона. Отдельные агенты на юге пробирались в Малайю и на севере добирались до границы с Сибирью. Работа самого Зорге охватывала немецкую колонию и консульства США и Германии в Шанхае. В Четвертое управление передавалась самая разнообразная информация, в том числе сведения об обстановке в стране, настроениях и взглядах различных слоев населения, а также подробные данные о группировке китайских правительственных войск и характеристика их высшего командного состава.
Вся эта информация проходила через руки Зорге. Он встречался со своими агентами в ресторанах, на улице или у них дома. Поскольку японцу было небезопасно ходить ночью одному по улицам Шанхая, Зорге подъезжал к японской концессии за Одзаки и возил его по городу. Одзаки передавал ему всю добытую информацию о намерениях японцев в Китае, после чего Зорге возвращался на квартиру и в течение многих часов разбирал и оценивал все подробности информации.
Зорге запрещал пользоваться телефоном и почтой. Все встречи организовывались заранее, и явка на них была обязательной, даже если сообщать было не о чем. Важные документы нередко под невинным предлогом передавались друзьям, которые не были коммунистами, для надежного хранения. В это время Зорге не сомневался в том, что «китайская группа» работает теперь лучше, чем когда-либо, и потому запланировал осуществить поездку по стране, чтобы узнать больше о китайских обычаях и изучить диалекты Китая. Однако эту поездку ему так и не удалось осуществить.
С момента окончания первой мировой войны Япония алчными глазами смотрела на Китай и его северную провинцию Маньчжурию. Она сначала просто глядела, а потом приступила к завоеванию его по частям. Это сопровождалось переходом от традиционной дружбы Германии с Китаем к выражениям взаимного доверия и уважения между Берлином и Токио. Кремль наблюдал эти дипломатические шаги с вполне оправданным беспокойством. У сибирской границы сосредоточились японские войска численностью два миллиона человек, а ведь Россия в течение многих веков была главным объектом устремлений Японии. К тому же в новой Германии у власти был диктатор, к которому Москва относилась с подозрением. И вот, смотря одним глазом на Берлин, а другим — на Токио, Красная Армия стала готовиться к войне.
Токио стал местом особой важности для советской разведки.
Русские знали, что все двери к кабинету министров в Токио закрыты для Москвы, но им также было хорошо известно, что у каждой двери имеется замочная скважина. Их целью было найти подходящего человека, который смог бы наклониться и посмотреть в эту замочную скважину. Вскоре они сделали выбор. Блестящий ученик Берзина должен был стать всевидящим оком Кремля и Красной Армии. Рихарда Зорге, самого выдающегося секретного агента России, вызвали в Москву.
Учителя и ученика не интересовала московская жизнь с ее официальными приемами и посещениями друзей. В их распоряжении была вилла и необходимый штат служащих Четвертого управления. Для обоих поставленная задача была новым делом. Задача самого Четвертого управления ограничивалась осуществлением военной разведки.
В последующие месяцы Четвертое управление разработало план. Были тщательно изучены личные дела агентов. Из них Зорге выбрал людей, которым суждено было разделить с ним самые изумительные успехи, какие только удавалось достигнуть разведке в новейшей истории. Но прежде всего он нуждался в помощи радиочародея Макса Клаузена, находившегося в то время в Харбине. Клаузен получил приказ передать дела своему помощнику Миншину и немедленно прибыть в Москву.
На этом этапе в деятельность разведчиков решила вмешаться человеческая природа. Добродушный коммивояжер влюбился. Между прочим, добродушность Клаузена потом не раз заставляла практичного Зорге задавать себе вопрос: как Клаузену удалось стать ценным агентом?
Клаузен пришел к коммунизму той же дорогой, что и Зорге. Родился он в бедной семье на севере Германии. В 1917 году попал в войска связи немецкой армии. Затем был послан на фронт в радиоподразделение, где до самого увольнения в запас увлекался конструированием радиоустановок.
Несмотря на небольшой спрос в рабочей силе, благодаря своему сложению он сумел попасть в немецкий торговый флот и служил на судах Гамбургского порта. Через шесть лет после того как Зорге вошел в подпольный центр гамбургских коммунистов, в эту же организацию, уже с партийным билетом, пришел и Клаузен. На суде он заявил: «Во время войны я встречал многих военнослужащих, особенно среди моих начальников, которые были носителями коммунистического образа мышления и занимались коммунистической пропагандой. В результате молодые солдаты в нашем подразделении постепенно попадали под воздействие идеологии наших начальников… Я пришел к заключению, что единственное учение, которое может спасти немецкий народ от бедности, — коммунизм».
Хозяйкой пансионата в Шанхае, где Клаузен жил после того, как Зорге уехал из Китая, была Анна Валлениус. Клаузен часто бывал у нее. Скоро Анна и Макс влюбились друг в друга и Макс переселился к ней. Анна и не подозревала, что человек, которого она себе выбрала в мужья, является коммунистом и агентом советской разведки. Вернувшись в Харбин, Клаузен получил приказ возвратиться в Россию. Новость эта была весьма неприятной для человека, подумывающею о женитьбе. Дело осложнялось еще и тем, что Макс должен был встретиться с женщиной-коммунисткой и сопровождать ее в Москву. Этот приказ поставил его перед необходимостью принять какое-то решение. У него имелось на выбор несколько вариантов, но все они были неподходящими. Если он подчинится приказу — потеряет Анну, если расскажет ей правду о своей работе — тоже потеряет ее. Если он ничего не расскажет ей и она узнает, что он уехал из Китая с женщиной, — и в этом случае он потеряет ее.
Тогда Макс нашел своеобразный выход из положения. Он сообщил в Москву, что не может отправиться в длительную поездку с женщиной, так как его невеста не потерпит этого. Макс просил разрешения ехать одному или с невестой. Берзин через Зорге дал понять Клаузену, что неважно, как он приедет в Москву, важно, чтобы он приехал. Макс обрадовался такому решению, но с явным беспокойством думал о том, как лучше объяснить Анне, почему им надо непременно ехать в Москву. Но Максу не следовало так переживать. Вот уже несколько недель Анна с подозрением смотрела на его ночные странствия. Ее не убедили его объяснения, что он является активным антифашистом, работающим на группу, которая дала клятву свергнуть Гитлера. Даже Анна усомнилась в возможностях антифашистской группы в Китае свергнуть канцлера в Германии. Поэтому ее нисколько не удивило, когда Макс, не имея больше сил обманывать ее, признался, что штаб его антифашистской группы находится в Москве и что сам он коммунист.
Макс был полон гордости и возбуждения, когда ехал вместе с Анной с вокзала в Москве. Он хотел показать ее своим товарищам по Четвертому управлению и пригласить их на запланированную им женитьбу.
Зорге продолжал строить дальнейшие планы, рассчитывая на то, что для Токио у него будет хороший радист. Другим именем в его списке агентов для проведения этой операции было имя Одзаки, блестящего корреспондента, с которым он познакомился в Шанхае. Одзаки был важным звеном цепи, звеном, которое должно было соединить Зорге с японскими правительственными кругами. С помощью Одзаки Зорге изучил несколько японских диалектов и узнал много интересного о культуре Японии. Зорге понимал, что любая операция, в Токио закончится неудачей без помощи настоящего японца, занимающего какой-нибудь крупный пост.
В Москве Берзин и Зорге проверяли и перепроверяли одного агента за другим. Затем так же быстро, как когда-то началась, тайная перепроверка прекратилась. Зорге набрал себе людей и готов был вновь приступить к работе.
Теперь действие переносится в Париж. Вот уже в течение нескольких лет одной из самых веселых и самых популярных в Париже дам была привлекательная и богатая молодая женщина, о которой многие думали, что она бежала от ужасов большевистской революции. Говорили, что родители ее убиты и что ее вывезли из России с помощью контрабандистов богатые родственники. Но парижское общество, несмотря на свои современные взгляды, считало неприличной ее связь с высоким, средних лет мужчиной — бывшим офицером югославской армии Бранко Вукеличем. Причина враждебности по отношению к Вукеличу заключалась в том, что у него якобы была жена.
В октябре 1933 года Вукелич получил указание о переезде. Он должен был проследовать в Токио под удобным «прикрытием» и ждать там прибытия Рихарда Зорге. Вукелич написал ряд статей для различных французских газет и журналов и таким путем убедил журнал «Вю» аккредитовать его в Токио в качестве своего корреспондента. Чтобы укрепить свое положение свободного журналиста, Вукелич написал просьбу в одну югославскую газету, которая также согласилась воспользоваться его услугами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21