Она уже успела отвыкнуть от того, как он неотразим — даже в виде оборванного Ларами с многодневной щетиной на подбородке.
— Привет, — начал Джед со своей кривоватой смущенной улыбкой. — Это я. Как дела в Бостоне?
— Сгорел один из моих магазинов.
— Ох, черт, а я ничего не знал. Надеюсь, никто не пострадал?
— Один из пожарников отравился дымом, но он уже поправляется.
— Я скучал без тебя, — сказал Джед. Он громко сглотнул, как будто нервничал. Чтобы Джед занервничал? Помилуйте, такое невозможно! Но его глаза казались… испуганными. Он боялся даже посмотреть на нее.
Кейт растерянно оглянулась и сказала:
— По-моему, Виктор уже давно готов. Ты бы лучше… шел. — И она посмотрела на Джеда и улыбнулась.
— Это… к-хм… — Джед снова с трудом сглотнул. — Это для меня самая страшная сцена. — Он попробовал засмеяться, но вышло не очень убедительно. — Я всю неделю трясся от страха. — Ему все труднее давалось каждое слово. — Конечно, в сущности, это просто серия коротеньких дублей, но… но ведь ты-то знаешь, что должен был чувствовать Ларами? Ему было не по себе. Он вынужден посмотреть в лицо своему отчаянию — тому самому, которое пытался залить виски. И вдруг оно вырвалось наружу, и это видно по его лицу — отчаяние, и безнадежность, и я… — В его глазах появились настоящие слезы. — Черт побери, ты только посмотри на меня! Я сам до смерти напуган, потому что чувствую то же — и из-за Дэвида, и из-за всего остального, от чего я пытался спрятаться.
Кейт с трудом переводила дыхание. Только что Джед признался ей, что боится. Он говорил совершенно честно, он рассказал о том, что чувствует после смерти Дэвида.
— Если я… — он нервно облизал губы, подыскивая нужные слова, — если я… вдруг сорвусь или что-то в этом роде… ты… ты мне поможешь?
— Конечно, — прошептала она.
— Ну, вообще-то я и сам, наверное, справлюсь. То есть если тебя не окажется под рукой, я не брошусь под машину и не утоплюсь, но…
— Я здесь.
— Спасибо, — выдохнул Джед. — Спасибо. — Он отважился наконец посмотреть ей в глаза, прежде чем повернуться и идти на площадку.
У Кейт вырвался какой-то дрожащий звук, смутно напоминавший смех сквозь слезы. Она только что говорила с настоящим Джедом Бомоном. Тем, который прятался от нее со дня смерти Дэвида. Тем, которого она уже и не надеялась вернуть.
Но она знала его, и знала отлично.
Он не выпускал ее из рук всю ночь после того, как она выпила чай с отравленным сахаром. И потом он обнимал ее бессчетное множество раз, когда они занимались любовью и болтали обо всем по ночам. Он готовил для нее салат и помогал разобраться в бумагах. Он мог так посмотреть на нее среди шумной толпы в «Гриле», что ей не терпелось вернуться в тот рай, что ожидал их двоих за дверью трейлера.
А потом он пришел к ней в контору и сказал, что любит ее и не хочет расставаться после того, как закончится работа над фильмом.
А она его прогнала.
Виктор дал команду, и на пыльной площади, где были выставлены на продажу рабы, камера принялась следить за Ларами, двигавшимся с нарочитой аккуратностью пьяного человека.
Кейт отправилась к видеомонитору. Благодаря ему можно было сразу представить, как будет выглядеть снимаемая сцена на экране.
Камера все ближе подбиралась к Джеду, а он не отрывал взгляда от Мозеса, закованного в кандалы. Вот он споткнулся и упал, и камера наклонилась к земле следом за ним.
Кейт видела гримасу отвращения на лице Ларами, вынужденного жить в обществе со столь варварскими обычаями. Но вот он вроде бы узнал этого человека в цепях. Это же не просто какой-то раб! Это Мозес. Ларами цепенеет. Как Мозес — кандалами, он скован отчаянием и болью и пытается заливать их дешевым виски.
Он сумел выразить все это перед камерой, не промолвив ни единого слова.
В глазах его засверкали слезы, и Виктор крикнул, что снято.
Техники засуетились, перекатывая камеру обратно на исходную точку, но Джед не шевелился. Он стоял на коленях в пыли, опустив голову.
Кейт двинулась было к нему, но Виктор оказался проворнее.
— Не думаю, что это можно сделать еще лучше, но я знаю, что ты любишь прогнать в один присест сразу два-три дубля, так что если хочешь, можем повторить. Или тебе нужен перерыв?
Джед поднял голову, посмотрел на Кейт и улыбнулся своей трогательной, смущенной улыбкой.
— Похоже, я… Да, похоже, я сейчас отдам весь завтрак!
Кейт схватила его за плечо, заставляя встать.
— Здание мэрии, первый этаж! — выпалила она, и Джед бегом понесся к массивному кирпичному дому.
Когда Кейт ворвалась в прохладный холл, дверь в мужскую комнату со стуком захлопнулась. Она немного подождала и не выдержала — заглянула внутрь.
— Джед?
Он сидел на полу в одной из кабинок.
Она встала на колени рядом с ним.
— Хочешь, я подгоню машину и отвезу тебя домой?
Он кое-как отвел со лба спутанные волосы. Его руки тряслись, а лицо стало каким-то серым.
— Это перестало походить на дом с тех пор, как ты ушла.
— Я побуду с тобой немного, — тихо пообещала Кейт.
— А ты… А ты побудешь со мной подольше, если я скажу, что… — до боли зажмурив полные слез глаза, он прислонился затылком к холодной металлической перегородке, — …что я жутко злой из-за смерти Дэвида?
— Это вполне нормально — быть злым, — с трудом вымолвила Кейт.
Слезинки одна за другой заскользили по его щекам.
— Нет, — прошептал он. — Если я чему-то и научился, так это тому, что это ненормально.
— Ненормально держать это в себе — так, как ты себя приучил.
Джед внимательно посмотрел на Кейт.
— Мой отец убил мою мать, — вымолвил он каким-то бесцветным голосом. — Он был пьян, разозлился на нее и ударил, а потом она умерла.
— Ох, Джед, — воскликнула Кейт и прижала его к груди, — но ведь ты совсем не такой, как твой отец!
Он ответил ей судорожным объятием.
— Вот и Дэвид все время твердил об этом. О Господи, ну почему он умер?!
И Джед заплакал.
Кейт только и могла, что обнимать его, сидя на полу в мужском туалете, и плакать вместе с ним.
Когда Джед вышел из душа, Кейт все еще находилась в трейлере.
Он давно не помнил себя таким уставшим.
Кейт заказала в «Гриле» обед, и тот уже стоял на столе.
— Хочешь есть?
— Нет, — отвечал он, усевшись на диван. — Я… слишком нервничаю, чтобы есть.
— Нервничаешь?
— Я пытаюсь найти способ уговорить тебя остаться.
Кейт уселась напротив Джеда.
— И прихожу к мысли, что лучше всего мне сделать ставку на искренность. Правда, и ничего, кроме правды.
— Я всегда предпочитаю правду, — кивнула Кейт.
— О'кей. — И он шумно перевел дух. — Вот тебе правда. Я, конечно, далеко не подарок. И скорее всего до конца своей жизни буду вынужден бегать на занятия в группу. Мне вряд ли удастся научиться запросто… обсуждать свои чувства. Но я знаю, что начинаю нравиться сам себе, когда ты рядом со мной. Потому что в первый раз в жизни мне нет нужды притворяться кем-то еще.
Она сидела затаив дыхание, не спуская с него глаз.
И он решил продолжать. Правда так правда.
— Кейт, я хочу и дальше работать с тобой. Я хочу участвовать в твоем следующем проекте. Меня не волнует, что именно это будет. Черт побери, я готов даже поехать в Бостон и раскладывать по полкам твои скоросшиватели, если ты будешь рядом. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Вот видишь, я решил, что просить тебя остаться на ночь — это слишком, и прошу тебя остаться со мной на всю жизнь.
— Джед…
Он отчаянно затряс головой.
— Погоди, не перебивай, потому что это еще не вся правда! — Он смотрел на нее открыто и серьезно — и это был Джед Бомон, без всяких уловок и прикрас. — Я знаю, что со мной нелегко ужиться. Я не могу гарантировать, что не вернусь к прежним привычкам. Я знаю, что ты все еще не доверяешь мне до конца, но не обижаюсь. Честное слово. Ты в этом не виновата — я все понимаю. Я просто буду стараться заслужить твое доверие. Я снова запишусь в группу анонимных алкоголиков и буду заниматься по полной программе. Дэвид тоже хотел, чтобы я это сделал. И я сделаю это не только ради нас, но и в память о нашей дружбе. Впредь я буду всегда честен с тобой и не стану скрывать своих истинных чувств. Но правда заключается в том, что единственное, в чем я могу с уверенностью поклясться, — это моя любовь к тебе.
Кейт все еще молчала.
— Ну, в общем, понятно, — заторопился Джед. — Наверное, для тебя вовсе не такая уж большая радость…
— Но ты все же попросишь меня остаться? Потому что если попросишь, то я отвечу.
— Ты…
— Я слушаю.
— Ты выйдешь за меня?
И Кейт ответила со счастливой улыбкой:
— Да!
Джед улыбнулся в ответ и больше не боялся слез, выступивших на глазах. Он поцеловал Кейт и впервые за много-много лет не пытался скрыть или подавить то, что чувствовал. Это был ужас. Да, он определенно дрожал от ужаса. Но это был сладкий ужас, такой, который чувствуешь, сыграв свою лучшую роль на краю обрыва над пропастью.
— Я люблю тебя, Джед Бомон, — прошептала Кейт, и в тот же миг он понял, что пропасти можно не бояться, потому что вместе с Кейт он запросто сможет взлететь.
Джамаль стоял за камерой и смотрел, как Джерико и Сюзи доигрывают заключительную сцену. Ларами прощается с Джейн, прежде чем повезет Мозеса — свободного отныне человека — в Бостон.
Джамаль в этом эпизоде не был задействован. Он кончил работу еще вчера и был совершенно свободен. Он уже уложил чемоданы, и билет на самолет до Нью-Йорка лежал у него в кармане. Один из техников согласился отвезти его в аэропорт, но он до последней минуты не спешил садиться в машину.
И он до сих пор не успел попрощаться с Сюзи.
Им с Джерико предстояло задержаться на съемках еще около четырех дней. Джамаль с большим удовольствием остался бы и посмотрел, как они работают, потому что оба были чертовски талантливыми артистами.
Ему тем более не хотелось уезжать теперь, когда ее отец стал походить на человека.
Этот тип изначально обладал замашками тирана, но по-настоящему любил свою жену. И когда она сбежала, он сломался. Он начал пить и не просыхал уже много лет. И с каждым днем становился все более жестоким по отношению к дочери.
Но и он, похоже, созрел для перемен. Не далее как вчера вечером Маккой согласился пойти к психотерапевту.
Да, Джамалю совсем не хотелось сейчас уезжать, но у него не было выбора.
Его агент в Нью-Йорке уже назначил встречу с режиссером, собиравшимся снимать криминальную драму про студента-медика, раскопавшего темные дела владельца учебного госпиталя. Это была хорошая роль. Сюзи она тоже понравилась. Она считала, что такую роль могли предложить любому артисту — независимо от цвета кожи.
Как он и обещал бультерьеру, вчера вечером они с Сюзи пообедали вдвоем. Было как-то странно сидеть рядом с ней у всех на виду, не прячась по темным закоулкам.
После обеда они немного погуляли, и Джамаль старался ни на секунду не закрывать рот, потому что ужасно боялся: стоит ему замолчать — и он набросится на девчонку с поцелуями. А потом и вовсе не сможет остановиться. И если это все же произойдет, можно не сомневаться — Рассел будет гоняться за ним с ружьем.
Но теперь Джамалю стало ясно, что если он так и не поцелует ее на прощание, то до конца жизни будет проклинать себя за глупость.
Камера наехала вплотную, Джерико подхватил дорожный мешок и накинул его на плечо.
— Обещай мне, — обратился он к Сюзи… то есть к Джейн, — что не станешь прятать беглых, пока я не вернусь!
— Обещаю, — отвечала Джейн, — что меня не поймают!
Он многозначительно посмотрел ей в глаза.
— Речь не о том.
— Это все, что я могу обещать.
Еще один долгий взгляд.
— Да поможет тебе Бог.
— И тебе.
Он собрался было уйти, но тут же повернулся, не в силах скрыть свои чувства.
— Когда я вернусь, ты станешь почти взрослой.
По глазам можно было ясно прочесть, что он имел в виду. Джейн кивнула и тоже одними глазами сумела сказать, что все поняла.
— Да, это так.
— Дождись меня, — тихо попросил он.
— Дождусь.
Джед скупо улыбнулся.
— Вот и хорошо. — И с этими словами пошел прочь. Камера переместилась за плечо к Сюзи, чтобы вместе с ней смотреть вслед Ларами, шагавшему по пыльной дороге.
— Ларами!
Он оглянулся, и Джейн помчалась к нему — в сопровождении камеры. Ларами выронил свой мешок, и Джейн бросилась к нему в объятия. Черт побери, если бы Джамаль не знал так хорошо Джерико и Сюзи, он бы почувствовал нечто гораздо худшее, нежели слабый укол ревности.
Камера вплотную подъехала к тесно обнявшейся паре, и Сюзи — то есть Джейн — подняла глаза на Ларами.
— Для многих людей второй шанс может оказаться более счастливым, чем первый, — шепнула она.
Джамаль, следивший по видеомонитору, увидел, что глаза Джерико блестят от слез. Черт побери, вот это талант! Ларами медленно закрыл глаза и прикоснулся губами к губам Сюзи… Джейн! Джамалю пришлось снова повторить, что Ладами целует не Сюзи, а Джейн! Хотя поцелуй вышел что надо. Романтичный и нежный. А кроме того, заставлял думать, что для Ларами Джейн никогда не будет второй — только первой.
Джейн гладила Ларами по лицу и ласково просила:
— Возвращайся поскорее.
— Постараюсь, — улыбнулся Ларами. Он поставил ее на землю, поднял мешок и снова пошел по дороге.
— И… снято!
Джамаль не сразу заметил, что его глаза тоже полны слез, и едва успел вытереть их, увидев, что к нему направляется Сюзи.
— Привет.
— Слушай! Я чуть слезу не пустил!
— А ты будешь сидеть со мной на премьере? — спросила она.
— А ты пойдешь со мной на премьеру? — перебил он. — Как моя подружка?
Она просияла в ответ.
— Да.
— Но это будет еще не скоро, — заметил он.
— А ты позвонишь мне после встречи с режиссером?
Откуда ни возьмись возникла Анни.
— Джамаль, если ты сию же минуту не сядешь в машину, то опоздаешь на самолет!
Но он не сводил глаз с Сюзи.
— Да, я обязательно позвоню. — Джамаль взял ее за руку и повел к стоянке, где его ждала машина. — Я буду звонить тебе все время. Если хочешь — каждый день.
— Я хочу.
Водитель включил зажигание. Черт побери! Ему нужно еще столько всего ей сказать!..
— Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю. — В ее глазах блеснули слезы.
Он привлек ее к себе, и она спрятала лицо у него на груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40