— Веселье там никуда не годится. Я потом расскажу. — Охранитель мира шарил под подушками. — Да где же он?— Кто? — спросила красавица невинным тоном, который выдал ее с головой.— «Последний дарханец». Ты забрала?— Я. Взяла почитать.— Великий Змей, нашла время! Его нужно отдать Марии.— Попроси. — Она надменно усмехнулась, давая понять, что так просто книгу не отдаст.— Слушай, кокетство и шутки оставь на потом. Мария ждет, а Дархан умирает.— А на Хозяйку тебе наплевать.— Пошли со мной. Возьмем книгу — и вместе сходим в Большой мир.— Хозяйка не покинет свой Замок. Не в пример некоторым.— Некогда мне с тобой пререкаться! — вскипел Лоцман. — То диадему подбросишь, то книгу украдешь. Оставь эти игры…— Ты ни о чем меня не попросишь?Он промолчал, удержав грубость. Хозяйка добивается капли внимания — но Змей ее побери, не сейчас же! Он сосредоточился, вспомнил картины, порожденные в мозгу прочитанными главами «Дарханца». Глубоко вздохнул. Зажмурился, сжал кулаки, напрягся…— Ей плохо, — раздался голос Хозяйки.Он схватил с постели появившуюся книгу, обернулся. Мария в Зазеркалье побледнела и, держась за грудь, на неверных ногах брела к дивану. Проскочив зеркало, Лоцман метнулся к ней.— Мария!— Ничего, ничего… сердце что-то схватило.Он поддержал свою Богиню, усадил на диван. Выроненная книга шлепнулась на пол.— Вызвать врача?— Не надо. — Мария слабо улыбнулась. — Отпускает понемногу. Никогда такого не случалось. Как ножом взрезали.Лоцман глянул в зеркало. Хозяйка стояла, надменно выпрямившись. Поймав его взгляд, она скривила губы, указала на «Последнего дарханца» на полу, затем на Марию. Мотнула головой и загасила свечи, пальцами прижав фитили. Охранитель мира нагнулся поднять сотворенную книгу.— Вам лучше? Смотрите: я принес.— Дайте. — Мария, еще очень бледная, взяла у него из рук томик в сером переплете, провела пальцем по тисненому названию.— Чудеса. Наверное, это не наш «Дарханец». — Она раскрыла наугад. — Хм. Странно и, я бы сказала, удивительно. Анна! Не слышит. — Мария листала страницы, прочитывая понемногу там и тут. — Знаете что? Мы этого, конечно, не писали. Здесь нормальный, человеческий текст — а мы были совсем желторотые и так не умели. И в то же время это всё наше, я узнаю…— Может, книга отражает не то, что вы написали, а что придумали? — предположил Лоцман.Мария открыла последнюю главу — там, где повествование обрывалось.— Смотрите: мы сочинили до конца, а здесь Таи еще только встречает пришельцев. Это место, где мы бросили писать. Ну да, вы почти правы: мы нацарапали то, что сумели положить на бумагу, а здесь, — она постучала ногтем по переплету, — содержится всё, что мы знали, но не смогли отразить. Поразительно. Кто бы подумал… Давайте так: я почитаю, а вы идите, приглядите за своими.Лоцман вышел в гостиную. Где актеры? Всего-то отсутствовал несколько минут. Анна здесь, Итель, двое бородатых, бледная личность и пышнотелая с распущенными волосами; красотка в алых брюках пьет одна. Недостает белобрысого толстячка — и четверых актеров. Анна что-то азартно доказывает Ителю и бородатикам. Куда ж ты смотрела, глупая курица?!Охранитель мира высунулся в окно. На побережье пусто, на подкове прибрежной полосы ни искры света. В сильной тревоге он выскочил на крыльцо. Опять никого? Ах нет — как будто слабый стон.Лоцман слетел по ступеням:— Где вы?!Стон повторился — за кустами, увитыми хмелем с висящими шишечками. Лоцман нырнул за кусты. Сюда добирался слабый свет двух фонарей, установленных на площадке. И в этом свете охранитель мира увидел толстое коротконогое тело, навзничь лежащее на траве. Казалось, голова была отсечена — однако она просто оказалась в глубокой тени под ветками. Рубашка толстяка была изрезана, и на краях каждого пореза темнела кровь. Глава 17 Порезы были неглубоки, и белобрысый автор пострадал в основном морально. Лоцман вдвоем с Ителем затащил его в спальню, затем издатель, брезгливо морщась, вышел. Лоцман снял с толстяка рубашку, обработал порезы и, как умел, закрыл: вата, кусок ткани, лейкопластырь. Бинтов в доме не оказалось, и вместо них в дело пошла наволочка — Мария стояла с ножницами и кроила из нее куски. Писатель в полуобмороке лежал на Анниной тахте и слабым голосом стонал. Пышнотелая девица сидела возле него с бокалом вина, уговаривала выпить:— Бенедикт, а, Бенедикт? Ну, давай глоточек. А?Анна и красотка в алых брюках боязливо жались к стенке, бородатикам от вида крови стало худо, и они удалились в гостиную к недопитым бутылкам.— Надо звонить в полицию, — сказала Мария, когда Лоцман оставил стонущего автора с семью нашлепками на теле и отошел.— Ты что, с ума спятила? — откликнулась Анна, и одновременно донесся голос Ителя из гостиной:— Не стоит торопиться. Господин Лоцман, — коротышка появился на пороге, — ваши люди отделали Бенедикта и скрылись. Что ими двигало?— Ваши идеи о том, какими должны быть книги, — ответил охранитель мира, сдерживаясь. — Они актеры. И поступают согласно сценарию… так, как пишет про них автор. Анна, будьте добры переодеться — мы отправляемся их искать.Богиня испуганно схватилась за ожерелье, провела пальцами по декольте:— А ну как они мне горло перережут?— Тогда вызывайте полицию. Делайте что хотите, но их нужно немедля найти! Говорил я вам…— Никакой полиции, — встряла брюнетка. — Это же чудо, поймите! Люди явились из иного мира — а их будут ловить, как преступников, скуют наручниками. Разве к ним можно подпускать полицейских?— Анна, переодевайтесь, — велел Лоцман и вышел из спальни — одежный шкаф стоял именно там. — У вас две минуты на сборы.— Я бы не впутывал ни полицию, ни журналистов. — Издатель плеснул себе вина в бокал. — Представляете, какой подымется шум? Я всегда молил Бога, чтобы всяческие инопланетяне не появились во плоти. Иначе литература, которой мы занимаемся, умрет.— Анна! — рявкнул Лоцман, поскольку дверь в спальню не закрывалась и никаких подвижек не происходило.— Успокойтесь. — Итель взял из вазы грушу и принялся смачно жевать. — Анна сейчас сядет к компьютеру и нашлепает что-нибудь… веселенькое, не драчливое. Где все друг дружку нежно любят.— Не поможет. — Охранитель мира стал у окна, оглядел сереющий возле темного моря берег. Пока здесь мелют языками, одержимые ролями актеры могут натворить бед.Из спальни вышла пышнотелая девица, за ней выскочила брюнетка, хлопнула дверью.— Ну и ничего страшного, — заявила красотка. — Подумаешь, несколько дохлых порезов.Пышнотелая одернула свое туго сидящее платье. Поддержала брюнетку:— Когда таких толстых режут, им не больно. Жир — он нечувствительный.— Я вообще не понял, из-за чего весь шум, — подала голос невнятная личность в очках. Впервые за вечер слова личности оказались различимы. — Озорная шутка, только и всего.— Не так много и досталось, — продолжила брюнетка. — Я бы добавила, пожалуй.— Ничего себе! — подскочил один из бородатиков. — Тебя саму бы ножом… — Он поперхнулся, умолк. В лице что-то переменилось. — Хотя… оно, наверно, да. Стоило бы жирок-то посрезать — лишку Бенедикт на себе носит.Они принялись полушутя обсуждать, откуда и по скольку граммов жира срезать с толстяка. Издатель поначалу вытаращил глаза, затем усмехнулся:— Одно слово — писатели. Врали и балаболы.Лоцману стало нехорошо. Шутливость в разговоре испарялась, уступая место серьезности намерений. Что с ними стряслось, отчего они сделались такие? Похожие на сбежавших актеров.Он постучал в дверь спальни.— Анна! Вы готовы? — Ему открыла Мария.— Я готова. — Ее цветастая юбка висела на спинке стула, а одета она была в потертые джинсы. Джинсы были ей коротковаты и широки в поясе. — У Анны взяла, — объяснила Богиня Последнего Дарханца. — Идемте. Анна трусит.— Минуту. — Лоцман прошел мимо нее в комнату, захлопнул дверь, тряхнул стонущего автора за плечо. — Бенедикт, вставайте.В ответ послышались новые стоны, выразительней и жалостнее прежних.— Бенедикт! Анна, вы сможете отвезти его домой?— Зачем? Оставить гостей?— Ваши гости сейчас сговариваются его прирезать. Бене…Толстяк подпрыгнул и сел на тахте, спустив ноги. Голубые глазки уставились на охранителя мира.— Что такое?Всей кожей ощущая отчетливую угрозу, Лоцман повернул ключ в двери. Распорядился:— Анна, откройте окно. Вылезайте, быстро. Бенедикт, втяните живот и лезьте.Толстяк с удивительным проворством выскочил из дома, за ним — спортивная Мария. Лоцман выпрыгнул третьим и принял на руки запутавшуюся в юбках Анну.— Как я объясню гостям? — мямлила она. — И Пауль там остался…Мария повлекла ее за угол дома к автомобилям на площадке. Бенедикт резво припустил следом.— Если что, я и сам могу за руль, — сообщил он Лоцману, на глазах наполняясь жизнью.Мария затолкала в машину Анну и была готова упаковать туда же толстяка.— Вы сами вышли из дома, или актеры вас увели? — спросил его охранитель мира, прислушиваясь к выкрикам в гостиной.Там шло жаркое обсуждение плана действий.— Затрудняюсь сказать. — Бенедикт почесал голый бок с белыми нашлепками. — Я как бы выключился на минуту. Только что был в доме — и вдруг уже спустился с крыльца, а рядом эта девушка в белом. Такая, знаете ли, привлекательная особа. Стройные брюнетки — мой тип.— Что было дальше?— Кто-то ухватил меня сзади за шею и поволок. Я всего-то и увидел, как перед глазами мелькнул и опрокинулся фонарь.— Дальше.— Мне зажали рот, — с оскорбленным видом поведал Бенедикт. — Я даже не мог закричать. И, по правде говоря, зажмурился. Было чертовски больно.— Они говорили что-нибудь, когда резали вас?— Ну… да. Они, знаете ли, клялись на крови. Что не нарушат заповедей, что будут верны идеям и духу и так далее.— Клялись на крови? — переспросила Мария. — На твоей?— А то на чьей же? — буркнул автор. — На своей клянутся люди порядочные, а не черт-те кто. А еще они толковали про какую-то богиню и произносили слово «итель». И «сценарий».— Поезжайте.Бенедикт с готовностью нырнул в машину, и жадно слушавшая Анна тоже захлопнула дверцу. Темный «фольксваген» не очень ловко развернулся и уехал.— Как будем искать? — Мария повернулась к Лоцману.— Вы останетесь здесь.— Засяду под окнами в кустах и буду кормить комаров?— Примерно. Я боюсь, как бы Аннина шатия не принялась громить дом. В случае чего от соседей вызовете полицию.— Лоцман, я не пущу вас к актерам одного.— Следите за домом. — Он отвернулся от света фонарей. Вгляделся и вслушался в темноту. Мысленно позвал, как в мире Поющего Замка: «Ингмар! Эстелла!»— Вы их зовете? — спросила Мария шепотом. — Я слышу, как вы их зовете!«Мария?» — окликнул он молча.— Я вас слышу! — Ее изумлению не было предела. — Лоцман!Он указал на кусты, и она забралась под ветки, тихонько кляня цепкий плющ. «Отзовитесь! — приказал охранитель мира. — Ингмар, Рафаэль!» Они находились где-то неподалеку — он ясно ощущал их присутствие.«Ох, Лоцман!» — всхлипнула-откликнулась Эстелла.Он двинулся по связывающей его с актерами невидимой нити. Пересек площадку, прошел несколько метров по подъездной дорожке. Вокруг чернели скульптурно подстриженные кусты: домик, жираф, заяц…«Не ходите!» — всполошилась Мария.«Ингмар, нам надо поговорить».«Нам не о чем разговаривать», — черной тенью долетел ответ.«Инг, дружище, неужто тебя радует эта роль? Эст, а ты? Разве тебе по душе роль злобной стервы? Вам же это не надо».Впереди виднелось шоссе, обсаженное деревьями; сквозь них желтыми звездами проглядывали фонари. На фоне деревьев мелькнуло что-то белое. Лусия! Темнота — враг актеров, во тьме их высвечивают незримые софиты. Лоцман по-прежнему надеялся уговорить их добром. «Ребята, мы не можем жить в Большом мире. Мы здесь чужие, и мы здесь не нужны. Богиня увела вас сюда, не подумав, и теперь сама сожалеет».Опасность. В доме за спиной растет напряжение. У шоссе снова показалась Лусия: белое видение, плечи как будто залиты кровью. Исчезла. Опасность!Он метнулся вбок, упал во влажную газонную траву. Декоративный куст прошило нечто светящееся, стукнулось о землю. Перекатившись, Лоцман глянул. Кинжал. Источающая свет рукоять сама просилась в руку. Скользнув по траве, он хотел подобрать оружие. Опасность!Он вскочил на ноги. В метре от него стоял Ингмар. Еще мгновение назад северянина здесь не было, Лоцман мог бы поклясться. Так же вдруг, из ниоткуда, левее Ингмара возник Рафаэль. Руки у обоих были пусты.— Уходи в Поющий Замок, — сказал северянин. — Или к Последнему Дарханцу — куда хочешь. Но уходи.— Мы уйдем вместе. — Почуяв присутствие за спиной, Лоцман оглянулся. Позади него стояла Лусия, глядела бесстрашно и безжалостно. В руке светился кинжал — похоже, тот самый, который он не успел подобрать. Лоцману стало зябко. Лусия скорее пустит клинок в ход, чем любой из мужчин.— Уходи, не то будет поздно. — Рафаэль по-своему желал охранителю мира добра, надеялся убрать его с дороги, не проливая крови.Лоцман сосредоточился. По-хорошему не хотите — я заставлю. Раз! Два! Три! Актеров опутали прочнейшие нейлоновые сети. Сотворить их оказалось проще, чем он привык в последнее время. «Лоцман!» — долетел испуганный вскрик Марии. Охранитель мира кинулся к Ингмару, намереваясь первым тащить его обратно в Замок, — однако светящиеся фигуры северянина и виконта внезапно исчезли, белые сети опали наземь. Лоцман обернулся. Там, где стояла Лусия, лужицей светлел пустой нейлон, и звучал тонкий серебристый смех.«Лоцман!» — снова позвала Мария. Слабый, едва ощутимый призыв.Могучие руки Ингмара завели ему локти за спину, и над ухом раздался насмешливый голос:— Ты погубишь свою Богиню.«Отпусти!» — мысленно приказал Лоцман. Сосредоточился, вложил всю волю в требование подчиниться. «Отпусти!»Хватка северянина ослабла. Лоцман высвободился. «Пошли со мной!» Его воля сильнее воли актера, она сломит сопротивление, разрушит навязанную роль. Пусть он — охранитель мира нездешнего, но всё-таки охранитель, и актер должен ему подчиниться. «Пошли!» Северянин покорился. Первый замедленный шаг, второй. Роль отпускала его неохотно — но всё-таки отпускала. «Инг, идем со мной!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51