https://wodolei.ru/catalog/unitazy/cvetnie/bezhevye/
Испания там. Если удачно доберетесь до суши, лучше всего вам больше в море носа не совать. Счастливого пути, леперос!Тем временем огонь охватил весь нос галеона, а вскоре после того, как корабль покинула команда, перебросился на шкафут и проник вглубь. На рассвете пламя побледнело и могло казаться, что пожар стихает, но когда «Зефир» удалился на пару миль, направляясь к востоку, столб огня взлетел в небо за его кормой, а затем грохот взрыва сотряс воздух, и лишенный мачт корпус «Сант Яго» исчез под водой, оставив за собой только черное облако дыма, уносимое ветром на юго-запад.В тот же день, после четырнадцати часов ничем не омраченного плавания, «Зефир» оказался вблизи песчаных отмелей Грандес Ландес, которые начинаются у северу от Адура и достигают устья Жиронды, а наутро на рассвете, воспользовавшись приливом, вошел в узкую горловину бухты и бросил якорь на тесном рейде неподалеку от крепостных стен Байонны.Мартен отправился на берег вместе с шевалье де Бельмоном, чтобы проводить его и заодно осмотреть крепость и город, разделенный на три части реками Нив и Адур. Ему там не слишком понравилось. В таверне, куда они зашли, приняли их нелюбезно, а серьезное настроение скромных, молчаливых жителей, их умеренность и суровая гугенотская набожность показались ему просто невыносимыми.— Возвращаюсь на корабль, — заявил он, недовольный и разочарованный. — Если все королевство Беарнца столь же унылое и тоскливое, не хотел бы я быть его подданным.— Он не слишком похож на своих гугенотов из Беарна, — ответил Ричард. — Ни он, ни его двор. Но тут в самом деле тоскливо. Возвращайся; меня время подгоняет, да и кони ждут.Они расстались у ворот, и через минуту шевалье де Бельмон уже мчал по ухабистой дороге на Пуйо и Ортез, в сторону По, чтобы выполнить миссию, возложенную на него графом Эссексом.Дон Антонио Перес принял Бельмона, не скрывая перед ним своего нетерпения. Письмо Бэкона он прочел, присев на самый краешек кресла, но ещё не закончив, уже вскочил, чтобы заметаться по комнате, словно пол жег ему пятки. Неожиданно остановившись посредине, утвердительно кивнул и взглянул на Бельмона пылающими глазами.— Вот чего нам не доставало, — сказал он. — Вы прибыли как раз вовремя: завтра мы отправляемся в Париж, а оттуда — быть может — во Фландрию. Но эту карту следует разыграть ещё нынче, немедленно!И он выиграл. Генрих IX интригу поддержал и немедленно отправил в Лондон специального посла с доверительным сообщением, что Филип II обещает Франции мир на очень выгодных условиях; мир, который безусловно будет заключен, если королева Елизавета не решится на решительную военную помощь против Испании.Елизавета, однако, с виду оставалась несгибаемой: её ответ, полный укоров и жалоб, был отрицательным. У королевы не было ни людей, ни денег; она не могла впредь помогать Генриху IX.Но в действительности её терзало беспокойство. Вслед за письмом в Париж отправился её посол, которому предстояло прозондировать истинные намерения короля Франции. Послом этим был никто иной, как сэр Генри Онтон, приятель и политический союзник Эссекса. Он получил инструкции не только от Елизаветы, но и от Энтони Бэкона, согласованные с Робертом Деверье.Вскоре королева Англии получила два непривычно тревожных письма из Парижа: одно от своего посла, который жаловался на якобы очень холодный прием при французском дворе и подтверждал её худшие опасения; другое — от Антонио Переса, который сообщал, что Генрих IX все больше склоняется принять испанские мирные предложения, и последнее письмо Ее Королевского Величества явно ускорит его решение в их пользу.Донесение Переса, написанное великолепной латынью, которая откровенно восхитила Елизавету, кончалось осторожным замечанием, что дон Антонио вообще-то не понимает английской политики, но допускает, что за поведением королевы кроется какая-то необъяснимая тайна, поскольку «fines principum abXssus multa». Намерения монархов непостижимы, как бездна. (лат.)
И вновь могло показаться, что замыслы графа Эссекса и вся дипломатическая игра не достигли цели: Елизавета не поддалась и решила поторговаться; она заявила, что могла бы в конце концов оказать Франции определенную военную и денежную помощь, однако при условии, что король Франции «вверит её опеке» город и порт Кале.Для Генриха IX ничего привлекательного в этом предложении не было. Английская «опека» означала попросту цену, которую предстояло заплатить вперед за союз сомнительной ценности. Но ответить он уже не успел. Испанский корпус после победоносного похода через Фландрию начал осаду Кале, и пехотные отряды, поддержанные мощным огнем артиллерии, взяли внешние защитные валы города.Гром орудий долетал через пролив; его слышали не только в Сассексе и Кенте, но и в королевском дворце, и это был действительно грозный аккомпанемент к тревоге и опасениям Елизаветы.Вскоре город сдался, но мужественный гарнизон твердыни, господствовавшей над портом, продолжал сражаться. Граф Эссекс добился все-таки от королевы решения о немедленном вмешательстве: та согласилась отправить его на помощь во главе нескольких тысяч солдат.Но не успел он прибыть со своей немногочисленной армией в Дувр, как уже пожалела об этом решении. Ей пришло в голову, что судьба может и должна улыбнуться Роберту Деверье, но почему бы ей не сделать того же для французского гарнизона крепости? А если французы сумеют сами отстоять порт и дождутся помощи из Парижа? Зачем в таком случае тратить столько денег на экспедицию?Эта мысль так терзала её, что назавтра она решила отозвать Эссекса. И когда его войска уже грузились на суда, стянутые отовсюду в Дувр, из Лондона прибыл конный курьер с приказом, запрещающим отплывать.Граф Эссекс едва не обезумел от отчаяния, но не осмелился выйти в море вопреки приказу государыни, а лишь послал к ней гонца с письмом, в котором заклинал позволить ему действовать.Елизавета ответила отрицательно, но с каким — то колебанием, так что он возобновил мольбы, приводя новые аргументы.Прошел день, другой, курьеры носились туда и обратно между Дувром и Лондоном, пока испанцы штурмовали цитадель, а королева как всегда тянула с окончательным решением. Наконец 14 апреля, когда она уже почти дала себя убедить, гарнизон Кале вывесил белый флаг и испанцы заняли цитадель и порт.Только теперь Елизавета осознала размеры и цену этого поражения. Кале в руках испанцев означал постоянную угрозу английскому судоходству в водах пролива Ла Манш, и к тому же постоянную опасность вторжения. Надлежало каким-то образом исправить допущенную ошибку.Дон Антонио Перес прибыл в Лондон вместе с шевалье де Бельмоном, а Генрих IX послал вслед за ним герцога де Бульон с целью заключения договора об английской войсковой экспедиции во Францию.Тем временем, однако, от шпионов в Испании пришли кое-какие тревожные вести, а политическая ситуация, казалось, подтверждала их правдивость. Якобы Филип II готовил и вооружал новую армаду для поддержки ирландских католиков, которые затевали ещё один бунт против Англии. Ввиду этого советники королевы выступили против планов десанта во Франции, в свою очередь выдвинув план атаки морских сил на Кадис, чтобы уничтожить испанские корабли.Граф Эссекс тоже поддерживал этот план, настаивая однако, чтобы в экспедиции принял участие сильный сухопутный корпус на транспортных судах. Если бы атака на собравшуюся в порту испанскую армаду увенчалась победой, по мнению графа надлежало высадить там мощный десант и одним махом уничтожить порт, потом взять Севилью и, возможно, с двух сторон — с моря и с суши — атаковать Лиссабон.Елизавета согласилась, хотя замысел Эссекса с самого начала казался ей слишком смелым и рискованным. Она назначила Роберта Деверье и адмирала Хоуарда командующими армией и флотом, после чего впала в новые колебания и сомнения, прислушиваясь к доводам Переса, который — покинутый Эссексом — силился склонить её вернуться к прежним планам.Тем временем граф в непрерывных спорах и стычках с лордом Хоуардом Эффингемом собирал войска и корабли в Плимуте. Когда все было наполовину готово, из Лондона прибыл королевский гонец. Елизавета приказывала, чтобы оба командующих немедленно явились ко двору.Роберт Деверье отправился туда, полный худших предчувствий. Расходы на вооружение намного превысили суммы, которыми он располагал; ему не хватало людей, аммуниции, оружия и снаряжения. Не было достаточного числа кораблей и пришлось в кредит контрактовать частные суда, а теперь и вся экспедиция, казалось, повисла на волоске. И в довершение несчастий из Гайаны вернулся его соперник, сэр Уолтер Рейли, которого королева приняла весьма любезно.Рейли был опасен. Он как — будто открыл в Вест — Индии залежи золота и основал там английское поселение, которое назвал Елизавета — Виктория. Не его ли интригам следовало приписать срочный вызов в Лондон графа и лорда-адмирала? Или этот авантюрист склонил Елизавету отказаться от похода на Кадис? Или сам собрался его возглавить?Все эти опасения оказались напрасны. Королева, правда, вновь впала в сомнения, колебалась и откладывала, но наконец подтвердила назначение Эссекса и Хоуарда. Рейли, по крайней мер пока, получил другой высокий, но все же второстепенный пост, а дон Антонио Перес был лишен расположения и покровительства; его услуги становились излишними; условия военного союза с Францией были обговорены и подписаны без его участия.Пока между Лондоном и Парижем ткались нити дипломатических интриг, а в Мадриде и Эскориале созревали планы экспедиции в Ирландию, Мартен, не посвященный в дела высокой политики, вел собственную дипломатическую игру на палубе «Зефира»и приватные военные действия на водах Атлантики.Его дипломатия имела целью завоевание сеньориты де Визелла, а война же, успеху которой предстояло подкрепить эту дипломатию, доставляла ему кроме этого славу и богатство.Оставив Байонну, «Зефир» взял курс на запад, к Азорам, в поисках добычи поценней чем та, которая попала в руки его команде на «Сант Яго». Уже на полпути они встретили два португальских судна, из которых одно успело уйти под покровом спустившейся тьмы, но второе было задержано и взято на абордаж, а его груз оказался достоин усилий: среди прочего там были сахар, немало гвоздики и хлопка.Хлопок Мартена не интересовал; забрав то, что представляло большую ценность, он позволил португальскому капитану плыть в Лиссабон. Потом сменил курс и направился к Канарским островам в надежде наткнуться на эскадру Бласко де Рамиреса.От оставшихся в живых офицеров «Сант Яго» он узнал, что Рамирес той весной должен был эскортировать Золотой Флот, и полагал, что для этого тот должен был уже покинуть Кадис, чтобы встретить его где-то к западу от Тенерифа. Если бы ему удалось, если бы судьба ему благоприятствовала, можно было одним махом свести давние счеты с командором и заполучить богатую добычу.Он рассказал Марии о своих надеждах и намерениях, она же на этот раз удержалась от издевок и презрительных реплик.— Я буду молиться, чтобы ты его встретил, — тихо сказала она.— И наверно, чтобы потерпел поражение? — спросил он.Она не ответила, лишь таинственно усмехнулась, глядя куда — то в пространство над его головой, после чего вдруг припомнила, что Герман Штауфль обещал ей показать, как метать ножи, чтобы лезвие попадало точно в цель, и ушла.Мартен не знал, как истолковать эту усмешку и её слова. Порой ему казалось, что он постепенно завоевывает её симпатии, что отпор слабеет. Но когда пытался к ней приблизиться, тут же с презрением его отталкивала, а когда он переставал владеть собой от желания, которое жгло его огнем и раз за разом вспыхивало буйным пламенем — угрожала, что скорее заколет себя стилетом, чем отдастся ему.Конечно, он с легкостью мог бы отобрать жалкий стилетик, который она постоянно носила при себе, но не хотел прибегать к насилию. Если суждено ему её заполучить, то не вопреки её воле. Так он решил и так старался поступать, невзирая на иронические взгляды шевалье де Бельмона и даже двусмысленные ухмылки некоторых младших боцманов из своего экипажа.Тем временем «Зефир» миновал Мадейру и теперь неторопливо плыл под зарифленными парусами в полосе весеннего пассата, лавируя то левым, то правым галсом к западу от островов Хьерро и Пальма, удаляясь от Илхас Азорес и вновь сворачивая на юг. Солнечные теплые дни и звездные ночи пролетали над его высокими мачтами, а пологие волны Атлантики ласково и чутко его баюкали, шумя у носа и плеща о борта.Могло показаться, что это путешествие — не плавание корсаров в поисках добычи, а приятная развлекательная поездка ради отдыха. Мартен играл со Стефаном Грабинским в шахматы, учил Марию Франческу фехтовать на шпагах, шутил с боцманами, развлекался стрельбой из лука по дельфинам, а из пистолета — по чайкам, которые появлялись неподалеку от островов и тучами кружили над кораблем.Вскоре, однако, все эти мирные занятия и развлечения ему осточертели, а бесконечное ожидание удобного момента стало нервировать. Будь с ним Хагстоун, он решился бы за неимением других целей атаковать какой-нибудь из небольших портов на Канарских островах. Но в одиночку, без помощи «Ибекса», нечего было и пытаться. Потому Ян решил отправиться на северо — восток от Мадейры, чтобы поджидать там суда, спешащие из Фуншала в Лиссабон с грузом вина.И вот тут им повезло больше, чем он ожидал. Едва «Зефир» миновал остров Сальвагос, как на горизонте показались паруса какого-то судна, а двумя часами позже Тессари распознал трехмачтовую каравеллу с косым латинским парусом на третьей мачте и могучими надстройками, вознесенными в три яруса на носу и корме, что придавало короткому, нескладному корпусу некоторое сходство с турецким седлом с высокой лукой и опорой сзади. Это, несомненно, был испанский военный корабль устаревшего типа, переделанный в грузовое судно. Он спешил с юга на север, глубоко осев в воду и с трудом лавируя под ветер, который в тот день дул с немалой силой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
И вновь могло показаться, что замыслы графа Эссекса и вся дипломатическая игра не достигли цели: Елизавета не поддалась и решила поторговаться; она заявила, что могла бы в конце концов оказать Франции определенную военную и денежную помощь, однако при условии, что король Франции «вверит её опеке» город и порт Кале.Для Генриха IX ничего привлекательного в этом предложении не было. Английская «опека» означала попросту цену, которую предстояло заплатить вперед за союз сомнительной ценности. Но ответить он уже не успел. Испанский корпус после победоносного похода через Фландрию начал осаду Кале, и пехотные отряды, поддержанные мощным огнем артиллерии, взяли внешние защитные валы города.Гром орудий долетал через пролив; его слышали не только в Сассексе и Кенте, но и в королевском дворце, и это был действительно грозный аккомпанемент к тревоге и опасениям Елизаветы.Вскоре город сдался, но мужественный гарнизон твердыни, господствовавшей над портом, продолжал сражаться. Граф Эссекс добился все-таки от королевы решения о немедленном вмешательстве: та согласилась отправить его на помощь во главе нескольких тысяч солдат.Но не успел он прибыть со своей немногочисленной армией в Дувр, как уже пожалела об этом решении. Ей пришло в голову, что судьба может и должна улыбнуться Роберту Деверье, но почему бы ей не сделать того же для французского гарнизона крепости? А если французы сумеют сами отстоять порт и дождутся помощи из Парижа? Зачем в таком случае тратить столько денег на экспедицию?Эта мысль так терзала её, что назавтра она решила отозвать Эссекса. И когда его войска уже грузились на суда, стянутые отовсюду в Дувр, из Лондона прибыл конный курьер с приказом, запрещающим отплывать.Граф Эссекс едва не обезумел от отчаяния, но не осмелился выйти в море вопреки приказу государыни, а лишь послал к ней гонца с письмом, в котором заклинал позволить ему действовать.Елизавета ответила отрицательно, но с каким — то колебанием, так что он возобновил мольбы, приводя новые аргументы.Прошел день, другой, курьеры носились туда и обратно между Дувром и Лондоном, пока испанцы штурмовали цитадель, а королева как всегда тянула с окончательным решением. Наконец 14 апреля, когда она уже почти дала себя убедить, гарнизон Кале вывесил белый флаг и испанцы заняли цитадель и порт.Только теперь Елизавета осознала размеры и цену этого поражения. Кале в руках испанцев означал постоянную угрозу английскому судоходству в водах пролива Ла Манш, и к тому же постоянную опасность вторжения. Надлежало каким-то образом исправить допущенную ошибку.Дон Антонио Перес прибыл в Лондон вместе с шевалье де Бельмоном, а Генрих IX послал вслед за ним герцога де Бульон с целью заключения договора об английской войсковой экспедиции во Францию.Тем временем, однако, от шпионов в Испании пришли кое-какие тревожные вести, а политическая ситуация, казалось, подтверждала их правдивость. Якобы Филип II готовил и вооружал новую армаду для поддержки ирландских католиков, которые затевали ещё один бунт против Англии. Ввиду этого советники королевы выступили против планов десанта во Франции, в свою очередь выдвинув план атаки морских сил на Кадис, чтобы уничтожить испанские корабли.Граф Эссекс тоже поддерживал этот план, настаивая однако, чтобы в экспедиции принял участие сильный сухопутный корпус на транспортных судах. Если бы атака на собравшуюся в порту испанскую армаду увенчалась победой, по мнению графа надлежало высадить там мощный десант и одним махом уничтожить порт, потом взять Севилью и, возможно, с двух сторон — с моря и с суши — атаковать Лиссабон.Елизавета согласилась, хотя замысел Эссекса с самого начала казался ей слишком смелым и рискованным. Она назначила Роберта Деверье и адмирала Хоуарда командующими армией и флотом, после чего впала в новые колебания и сомнения, прислушиваясь к доводам Переса, который — покинутый Эссексом — силился склонить её вернуться к прежним планам.Тем временем граф в непрерывных спорах и стычках с лордом Хоуардом Эффингемом собирал войска и корабли в Плимуте. Когда все было наполовину готово, из Лондона прибыл королевский гонец. Елизавета приказывала, чтобы оба командующих немедленно явились ко двору.Роберт Деверье отправился туда, полный худших предчувствий. Расходы на вооружение намного превысили суммы, которыми он располагал; ему не хватало людей, аммуниции, оружия и снаряжения. Не было достаточного числа кораблей и пришлось в кредит контрактовать частные суда, а теперь и вся экспедиция, казалось, повисла на волоске. И в довершение несчастий из Гайаны вернулся его соперник, сэр Уолтер Рейли, которого королева приняла весьма любезно.Рейли был опасен. Он как — будто открыл в Вест — Индии залежи золота и основал там английское поселение, которое назвал Елизавета — Виктория. Не его ли интригам следовало приписать срочный вызов в Лондон графа и лорда-адмирала? Или этот авантюрист склонил Елизавету отказаться от похода на Кадис? Или сам собрался его возглавить?Все эти опасения оказались напрасны. Королева, правда, вновь впала в сомнения, колебалась и откладывала, но наконец подтвердила назначение Эссекса и Хоуарда. Рейли, по крайней мер пока, получил другой высокий, но все же второстепенный пост, а дон Антонио Перес был лишен расположения и покровительства; его услуги становились излишними; условия военного союза с Францией были обговорены и подписаны без его участия.Пока между Лондоном и Парижем ткались нити дипломатических интриг, а в Мадриде и Эскориале созревали планы экспедиции в Ирландию, Мартен, не посвященный в дела высокой политики, вел собственную дипломатическую игру на палубе «Зефира»и приватные военные действия на водах Атлантики.Его дипломатия имела целью завоевание сеньориты де Визелла, а война же, успеху которой предстояло подкрепить эту дипломатию, доставляла ему кроме этого славу и богатство.Оставив Байонну, «Зефир» взял курс на запад, к Азорам, в поисках добычи поценней чем та, которая попала в руки его команде на «Сант Яго». Уже на полпути они встретили два португальских судна, из которых одно успело уйти под покровом спустившейся тьмы, но второе было задержано и взято на абордаж, а его груз оказался достоин усилий: среди прочего там были сахар, немало гвоздики и хлопка.Хлопок Мартена не интересовал; забрав то, что представляло большую ценность, он позволил португальскому капитану плыть в Лиссабон. Потом сменил курс и направился к Канарским островам в надежде наткнуться на эскадру Бласко де Рамиреса.От оставшихся в живых офицеров «Сант Яго» он узнал, что Рамирес той весной должен был эскортировать Золотой Флот, и полагал, что для этого тот должен был уже покинуть Кадис, чтобы встретить его где-то к западу от Тенерифа. Если бы ему удалось, если бы судьба ему благоприятствовала, можно было одним махом свести давние счеты с командором и заполучить богатую добычу.Он рассказал Марии о своих надеждах и намерениях, она же на этот раз удержалась от издевок и презрительных реплик.— Я буду молиться, чтобы ты его встретил, — тихо сказала она.— И наверно, чтобы потерпел поражение? — спросил он.Она не ответила, лишь таинственно усмехнулась, глядя куда — то в пространство над его головой, после чего вдруг припомнила, что Герман Штауфль обещал ей показать, как метать ножи, чтобы лезвие попадало точно в цель, и ушла.Мартен не знал, как истолковать эту усмешку и её слова. Порой ему казалось, что он постепенно завоевывает её симпатии, что отпор слабеет. Но когда пытался к ней приблизиться, тут же с презрением его отталкивала, а когда он переставал владеть собой от желания, которое жгло его огнем и раз за разом вспыхивало буйным пламенем — угрожала, что скорее заколет себя стилетом, чем отдастся ему.Конечно, он с легкостью мог бы отобрать жалкий стилетик, который она постоянно носила при себе, но не хотел прибегать к насилию. Если суждено ему её заполучить, то не вопреки её воле. Так он решил и так старался поступать, невзирая на иронические взгляды шевалье де Бельмона и даже двусмысленные ухмылки некоторых младших боцманов из своего экипажа.Тем временем «Зефир» миновал Мадейру и теперь неторопливо плыл под зарифленными парусами в полосе весеннего пассата, лавируя то левым, то правым галсом к западу от островов Хьерро и Пальма, удаляясь от Илхас Азорес и вновь сворачивая на юг. Солнечные теплые дни и звездные ночи пролетали над его высокими мачтами, а пологие волны Атлантики ласково и чутко его баюкали, шумя у носа и плеща о борта.Могло показаться, что это путешествие — не плавание корсаров в поисках добычи, а приятная развлекательная поездка ради отдыха. Мартен играл со Стефаном Грабинским в шахматы, учил Марию Франческу фехтовать на шпагах, шутил с боцманами, развлекался стрельбой из лука по дельфинам, а из пистолета — по чайкам, которые появлялись неподалеку от островов и тучами кружили над кораблем.Вскоре, однако, все эти мирные занятия и развлечения ему осточертели, а бесконечное ожидание удобного момента стало нервировать. Будь с ним Хагстоун, он решился бы за неимением других целей атаковать какой-нибудь из небольших портов на Канарских островах. Но в одиночку, без помощи «Ибекса», нечего было и пытаться. Потому Ян решил отправиться на северо — восток от Мадейры, чтобы поджидать там суда, спешащие из Фуншала в Лиссабон с грузом вина.И вот тут им повезло больше, чем он ожидал. Едва «Зефир» миновал остров Сальвагос, как на горизонте показались паруса какого-то судна, а двумя часами позже Тессари распознал трехмачтовую каравеллу с косым латинским парусом на третьей мачте и могучими надстройками, вознесенными в три яруса на носу и корме, что придавало короткому, нескладному корпусу некоторое сходство с турецким седлом с высокой лукой и опорой сзади. Это, несомненно, был испанский военный корабль устаревшего типа, переделанный в грузовое судно. Он спешил с юга на север, глубоко осев в воду и с трудом лавируя под ветер, который в тот день дул с немалой силой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30