Учеба давалась легко. Иногда было даже интересно. Но тут правительство отменило отсрочку от призыва в армию всем без исключения студентам, и перспектива оказаться в камуфлированной одежде где-нибудь на Кавказе снова появилась перед Кириллом. И тут он впервые услышал об отце. Столько лет мать избегала разговоров о нем, а однажды вечером вдруг сказала:
– Ничего не поделаешь, придется обратиться к отцу.
Вздыхая, мать набрала номер телефона и после короткого разговора куда-то ушла… Когда вернулась, смотреть на нее было страшно. Открыв бутылку водки, мать налила себе полный стакан, чего не делала никогда в жизни, и полностью осушила его.
– Этот мерзавец от тебя отказался. Подлец! Как я могла любить такого?..
Она плакала очень долго. Выпила почти всю бутылку водки. Потом ее рыдания стихли и она снова взяла в руки телефон.
– Есть еще один человек. Уж он-то точно поможет.
Взяв трубку, она вдруг прошептала:
– Господи, прости, что я делаю это!
Спустя некоторое время Кирилл впервые увидел Наставника. Мать была рядом. Кирилл заметил, что Наставник очень странно смотрел на нее. Глаза его как будто вспыхивали, и он тут же переводил взгляд на Кирилла. За весь вечер гость не проронил ни слова, слушая, как мать последними словами ругает какого-то типа со странным прозвищем Советник. Только в конце разговора Кирилл догадался, что этот Советник и есть его отец. Понял он и то, что всю троицу – мать, отца и странного старика, сидящего в кресле, связывали какие-то сложные отношения. В какой-то момент они разошлись по непонятной причине и встретились вновь лишь спустя много лет.
Выслушав мать, странный гость поднялся и взял в руки свою шляпу. В дверях он произнес лишь два слова: «Я помогу». И в эту минуту Кирилл вдруг осознал, что произошел поворот в его судьбе…
– Кирилл!
Его кто-то сильно тряс за плечи. Он открыл глаза и увидел испуганное лицо Киры.
– Господи! Как я испугалась. Я думала, ты потерял сознание. Больше не пугай меня так.
Кирилл приподнялся:
– Вставайте, сударыня! Нам предстоит прогулка на катере по сказочным местам…
Катер плавно воткнулся в песок. Двое путешественников соскочили на берег и начали карабкаться по крутому склону.
– Сейчас я тебе кое-что покажу, – произнес Кирилл, когда они были почти наверху. – С озера этого не видно.
Взору открылась красивая старая церковь.
– Она построена без единого гвоздя, – объяснил Кирилл.
На фоне ярко-алого заката по небу плыли пурпурные, фиолетово-серые, жемчужные облака. Силуэты темных неподвижных елей со всех сторон окружали озеро, по темной глади которого лишь изредка пробегала легкая рябь. Глубокая тишина царила вокруг.
– Давай разожжем костер, – предложила Кира и тут же принялась собирать дрова.
«Просто мотор, а не девчонка», – улыбнулся про себя Кирилл, не собираясь помогать ей. Он побрел к церкви. Пробрался внутрь и по витой деревянной лестнице с полусгнившими ступенями вскарабкался на самый верх, туда, где когда-то висели колокола. Кирилл забирался сюда уже седьмой раз – семь раз довелось ему побывать в загородной резиденции Наставника… Он обычно селился в летнем домике и никак не мог понять, отчего его мать всегда останавливалась в гостинице. В дом у озера она приезжать отказывалась даже тогда, когда там был сын. Странно, очень странно!
Кирилл снова вспомнил Наставника. Одну их встречу, которая перевернула его жизнь…
Однажды мать уволили с работы. Прогнали из фирмы, где она работала товароведом. Ее шеф по фамилии Жукинс растратил больше половины денег фирмы и все списал на мать, причем так ловко, что комар носа не подточит. Жукинс потребовал, чтобы она выплатила долг. Из квартиры в оплату долга ушло почти все более или менее ценное. Но этого оказалось мало. Оставалось еще четверть суммы. Тогда Жукинс предложил матери погасить долг в обмен на интимную встречу. Мать категорически отвергла притязания бывшего шефа, а на следующий день от него пришли люди и заявили, что если она не отдаст остальное, то ее вместе с сыном вытряхнут из квартиры.
Впору было снова обратиться к Наставнику, но мать заняла у знакомых денег и отдала долг. Устроилась на работу в другое место и почти год работала на погашение долгов. Но Жукинс не оставил ее в покое. Однажды он явился со своими холуями, когда Кирилла не было дома, и чуть не добился своего силой… Помешала соседка, услышавшая шум и пригрозившая вызвать милицию. Вот тогда Кирилл отправился к Наставнику.
– Ну и что ты собираешься предпринять? – спросил его Наставник, выслушав сбивчивый рассказ Кирилла.
– Я убью этого ублюдка!
– Ух! Как страшно, – засмеялся Наставник. – Не думай, что это так просто – убить человека. Сказать намного легче, чем сделать. Только в кино все легко, пиф-паф и готово. Чтобы сделать «пиф-паф», нужно твердо знать, на что идешь.
– Мне наплевать, я тюрьмы не боюсь!
– А я не про тюрьму. Есть вещи пострашнее. Совесть – вот что самое страшное. Эту безжалостную штуку – совесть обуздать не так-то просто… Ну хорошо, попробуй, коли не шутишь. Мои люди дадут тебе наводку на этого типа…
Два дня пас Кирилл Жукинса возле дома его любовницы. Он провел бессонную ночь. Кирилл стоял около подъезда и курил. Карман отвисал под тяжестью ТТ. Колени предательски подкашивались. Его бил озноб. «Прав был старикашка – не так-то это просто. Вон как зубы настоящую морзянку выстукивают. Хорошо хоть сигареты есть, а то совсем худо было бы».
Наступил вечер. Как назло, возле подъезда было многолюдно. Кто-то постоянно проходил мимо: старушки с авоськами, мужчины с собаками, женщины с детьми, дети катались на роликах. «Почему они не утихомирятся, не сядут к телевизору? И где этот тип, уж не завис ли он еще на одну ночь? Все! Последняя сигарета. Когда приходил сюда, загадал – буду ждать до тех пор, пока не кончатся все сигареты. Сейчас выкурю последнюю – и домой».
Чиркнула зажигалка, послышались шаги. Идет. Не повезло тебе, господин Жукинс…
Кирилл точно раздвоился. Он видел все происходящее как будто со стороны. Плотный мужчина, поигрывая ключами от машины, вышел из подъезда. В это же время молодой человек в куртке сделал несколько шагов к подъезду, поднял руку с оружием, нажал на курок… Помедлил с полминуты, глядя, как осело полное тело на землю…
А потом зашагал прочь, сунув пистолет в карман…
По телевизору показывали свежие криминальные новости.
– «На улице Пролетарской найден труп женщины. Ведется следствие… На перекрестке Большой и Малой аварийных улиц столкнулись два автомобиля… В переулке Студенческом подрались два студента. Причина ссоры выясняется…»
Наставник убавил громкость. Он дожидался Синицына с отчетом о его встрече с Советником. Поза-вчера ему сообщили, что кредит на строительство нефтепровода отдан фирме, контролируемой Советником. Кредит крупный – сто пятьдесят миллионов долларов плюс возможность привлечения офшорных средств. Каким образом Советнику удалось перехватить этот лакомый кусок, Наставник не знал, но понял одно: влиятельность его бывшего ученика стала огромной. Вопрос решался на самом высоком уровне.
Он сел в кресло и закрыл глаза. Теперь Наставник очень жалел, что позволил своему лучшему воспитаннику выйти из-под контроля. Подумать только, ведь этот мерзавец – отец Кирилла и человек, которого любит Людмила, и ведь любит до сих пор. Всю свою жизнь он, Наставник, пытался добиться ее расположения, привязать ее к себе любыми способами, разными ухищрениями… А этот мерзавец бросил ее, даже не узнав о существовании сына, бросил на произвол судьбы, бросил, как только узнал, что он, Наставник, положил на нее глаз. Трус проклятый. Сбежал в другой город, открыл свое дело. «А я идиот, в тот момент обрадовался, даже помог ему вначале. Наивно полагал, что чем дальше он будет от нее, тем легче станет мне. Ан нет! Вышло по-другому. Единственное, чего удалось добиться, так это вытащить Людмилу вместе с сыном из провинции, незаметно помочь с трудоустройством, так же незаметно уладить вопрос с квартирой и прочими мелочами жизни… Все незаметно, потому что от явной помощи она обычно отказывалась наотрез… Всю свою любовь отдала сыну, всю до конца. Не знает, наивная, какое чудовище воспитала. Истинного сына своего отца, внешне похожего на него как две капли воды. Но Людмила все-таки молодец. За двадцать с лишним лет ни разу не показала их друг другу – и это очень кстати…»
Это обстоятельство должно было сыграть решающую роль в плане Наставника. То будет его главный и, возможно, последний в жизни эксперимент… Сколько он их поставил над людьми, не перечесть…
Наставник открыл глаза. Перед ним стоял Гена Синицын. Наставник несколько секунд молчал, глядя на Синицына.
«Глупый, верный дурак, – подумал он. – Прибежал узнать, что делать. Судя по его растерянной физиономии, Советник умыл его как следует. Ну ничего. Решение принято. Все обдумано и проанализировано. Роли расписаны. Осталось малое – дать выучить их артистам, распределить массовку, и вот тогда спектакль начнется. Ох, какой он организует спектакль!»
– Так что будем делать? – не выдержал Синицын.
– Устранять, – кратко ответил хозяин.
Улыбка осветила угрюмое лицо Геннадия.
– Наконец-то, – облегченно вздохнул он. – А я уж думал, что ты не произнесешь заветное слово никогда…
– Думал, что старик размяк? Думал, думал, знаю. Нет. Просто время не подошло, да и главная роль не была продумана до конца.
– Надеюсь, главная роль – моя?
– Нет, не твоя. Но от твоей внимательности будет зависеть все. – Наставник наклонился поближе и почти прошептал: – Все. Ты понял, абсолютно все. Если ты упустишь хоть какую-нибудь деталь, все рухнет, и твоя голова упадет в первую очередь.
– И где мы будем мочить мерзавца?
– В его кабинете, там, где ты сегодня был! – с видимым удовольствием отозвался Наставник. Лицо его помощника вытянулось от удивления.
– Но это же невозможно, Наставник! – вскричал Синицын. – Там такая охрана! Такие прибамбасы! Можно целый батальон положить, а до кабинета Советника так и не добраться!
– А батальона и не нужно, – загадочно улыбнулся Наставник. – Достаточно одного человека.
– Одного человека! – выпучил глаза Синицин.
– Да, одного человека! – невозмутимо подтвердил Наставник.
– И кто же он?
– Кирилл.
– Кирилл!.. Этот безмозглый мальчишка? Да он же дилетант в нашем деле! Он не справится!
– Он талантливый дилетант! – уточнил Наставник. – Но самое главное то, что только ему под силу выполнить задание!
– Но почему?..
– А вот это тебе знать вовсе не обязательно, – покачал головой шеф. – Лучше расскажи-ка мне о сегодняшнем визите в кабинет Советника. И поподробней, пожалуйста. Каждая мелочь в твоем рассказе может сыграть решающую роль в придуманном мною плане.
Геннадий Синицин, проникнувшись ответственностью момента, выдержал паузу и с каменным выражением лица начал рассказ.
– Как известно, – начал он, – офис Советника находится в тридцатиэтажном доме на улице Революции. Прибыл я туда в тринадцать тридцать, а через полчаса уже разговаривал с Советником в его кабинете… Встретил он меня весьма дружелюбно, предложил выпить, выслушал… А затем столь же дружелюбно сказал, чтобы я катился к такой-то матери, причем вместе с тобой…
– Замечательно, – улыбнулся Наставник. – Значит, он чувствует себя в полной безопасности. Этот факт должен сыграть нам на руку.
– Но там ему действительно ничего не угрожает! – воскликнул Синицын. – У него такая система безопасности, что никому не под силу проникнуть в здание незамеченным, тем более с оружием.
– Тебе понравилась система безопасности Советника?
– Очень!
– Расскажи о ней поподробней…
– С удовольствием, – ответил Синицин. Уж теперь-то он докажет хозяину всю нелепость его намерения доверить операцию Кириллу. С такой системой охраны даже ниндзя-невидимка не справится, чего уж говорить о каком-то сопляке, который и оружием владеть как следует не умеет. – Это не здание, а настоящий укрепрайон! На первом этаже сразу два пропускных пункта, выполненных по принципу самоизоляции. То есть когда ты прошел первый смотровой пункт, то во второй попадаешь лишь после того, как закрывается бронированная дверь первого. Взорвать эту дверь можно только вместе со всем зданием. Пройдя второй пропускной пункт, оказываешься в так называемом предбаннике, где тебя просвечивают рентгеновскими и лазерными сканерами. Кроме того, изымаются абсолютно все предметы, могущие представлять опасность для хозяина.
– Что, такой процедуре подвергаются все сотрудники, работающие в этом здании?
– Нет. Для них существует совершенно автономный вход и выход в здание, отдельный от той системы, которую удалось увидеть мне.
– Понятно. Продолжай.
– Итак, в предбаннике изымаются все предметы, представляющие хоть какую-то угрозу для хозяина. У меня, между прочим, даже носовой платок изъяли. После шмона попадаешь в лифт, который абсолютно автономен. Он имеет только две кнопки; с цифрами «один» и «тридцать». На тридцатом этаже находится резиденция Советника. Кабина лифта выполнена из прочной стали и движется очень быстро. Секунд через десять – пятнадцать я уже находился на тридцатом этаже. Тут меня поджидал еще один смотровой пункт, пройдя его я очутился в просторной полукруглой комнате. Посередине нее нечто вроде круглой барной стойки, внутри четыре охранника, вооруженных автоматами, и секретарша… Увидев меня, секретарша сказала, что я могу проходить в левую дверь. Дверей много. Та, в которую я вошел, кажется, была седьмой. Наш информатор уже докладывал ранее, что Советник имеет более десятка совершенно одинаковых бронированных кабинетов, специально оборудованных для приема посетителей. Следовательно, система безопасности Советника абсолютно идеальна.
– Идеальных систем не бывает! – возразил Наставник. – Всегда можно найти изъян.
– Но в данном случае изъянов нет. Все очень продумано. Тридцатый этаж выбран не случайно. Ни одного расположенного поблизости от офиса высокого здания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38