Он нагнулся, чтобы поднять из одной нанесенной ветром кучи сора твердый предмет. Это был шестидюймовый цилиндр, сделанный из какого-то невесомого пористого материала и покрашенный в желтовато-серый цвет. Ретиф огляделся по сторонам: вся лужайка была заполнена подобными цилиндрами. Ретиф покатал между ладоней свою находку, прислушиваясь к своим ощущениям. Цилиндр был почти невесомым, легким, как перышко и на ощупь напоминал земные изделия из пенопласта. Эти цилиндры быстро и легко проносились по траве, подгоняемые ветром. При более детальном рассмотрении оказалось, что изготовлен он из размельченной шелухи личинок-грибль — побочный продукт гроасской пищевой промышленности. Все больше и больше таких цилиндров скатывалось вниз по склону и разносилось ветром по изъеденному местными жвачными зеленому газону. Ретиф направился в ту сторону, откуда сваливался мусор. Это был поросший травой желоб, разрезавший собой гребень холма в нескольких сотнях ярдов к западу от административного корпуса. Желоб этот был в форме седловины. Все новый и новый хлам без остановки валил из этого желоба, откуда-то с противоположной стороны гребня. Ретиф взобрался на этот гребень и заглянул через него вниз, на длинную и узкую долину, исчезавшую в южном направлении и окруженную с обоих боков поросшими лесом склонами. Вся долина густо заросла травой, тут и там виднелись куцые группки деревьев с темно-красной листвой. Справа от Ретифа со склона невысокой горы низвергался в долину водопад, питающий собой искрящийся на солнце узкий поток, который пересекал долину по самому центру и в дальнем ее конце вливался в озеро, воды которого отражали голубое небо и ошметки бегущих по нему кремовых облаков. Примерно в полутора милях от наблюдательного пункта Ретифа, на берегу реки, гладким утесом возвышалась космическая яхта, несомненно, гроасского дизайна. Около нее на земле стояло шестеро гроасцев, как видно, наслаждавшихся пейзажем. От самой яхты тянулся длинный ряд огромных, в форме колбас, барж. На носу каждой из них был высечен один и тот же символ: несколько расположенных одна за другой больших букв иноземного алфавита. На брюхе у каждой из этих серых барж было распахнуто множество люков, из которых извергались нескончаемые потоки мусора и отходов. Бумага, обертки и другой легкий сор тут же подхватывался ветром, несся лавиной вверх по склону в сторону Ретифа, проваливался в желоб на гребне холмов и низвергался вниз, на земли административного комплекса.Едва Ретиф стал спускаться вниз по склону, как вдруг сзади него раздался громкий крик. Он обернулся и увидел Маньяна, перебирающегося через гребень холма и прижимающего свой берет, чтобы его не снесло сильным ветром. Маньяну то и дело приходилось отряхиваться от мелкого сора, летящего прямо ему в лицо.— Эй! — крикнул Маньян. Сила его голоса была почти полностью поглощена шумным ветром и грохотом водопада. — Плюньте на этот ничтожный мусор и его виновников! У нас разразился кризис, который неизмеримо серьезнее всего этого!Едва не вверх тормашками Маньян стал скатываться вниз по склону и вовремя успел схватиться за руку Ретифа.— Они здесь, — задыхаясь, проговорил он. — Точно как предсказывал директор Страфангер! Базуранский флот вышел на орбиту планеты в нескольких тысячах миль от поверхности, и его командир, кровожадный базуранец по имени Покоритель Всех Врагов Чиз угрожает сровнять здесь все с землей, если мы немедленно не сдадим ему наш военный флот!— А что он имел в виду под выражением «сровнять здесь все с землей»? — спросил спокойно Ретиф.— Покоритель Чиз не уточнял деталей, — пробормотал исполненный ужаса Маньян. — Но если судить по уровню его агрессивности и тону разговора, он не остановится ни перед чем.— Отлично, — сказал Ретиф. — Если он не остановится сам, нам придется ему помочь. Чем мы для этого располагаем?— Ретиф, что вы тут несете! Если мы поспешим, то еще успеем достичь моего челнока, прежде чем Чиз высадится со своими головорезами! — вскричал Маньян.— А что потом? — спросил Ретиф.— А потом мы сможем просто-напросто улизнуть у него из-под самого носа!— Как насчет мисс Тэйлор? — спросил Ретиф.— Боюсь, она не сможет предпринять с нами героическую попытку прорыва, так как не располагает для этого транспортом.— Так, выходит, вы намереваетесь бросить ее здесь на произвол судьбы?— Да, конечно, с вашей подачи наш поступок не носит рыцарский характер,— согласился Маньян. — Но мисс Тэйлор находчивая девушка. Я уверен, что она поймет. Кроме того, об этом никто не узнает.— Она узнает, — сурово сказал Ретиф. — А как быть с ее лесничими?— К сожалению, им никак нельзя помочь. Им останется надеяться лишь на милосердие со стороны Чиза.— Так что конкретно хочет от нас этот Чиз? — спросил Ретиф.— Он настаивает на немедленной сдачи нами нашего военного флота. Я ему чистосердечно признался в том, что у нас здесь нет и никогда не было флота, но он настаивал на том, что несколько часов назад видел какой-то флот, маневрирующий на орбите планеты, заявил, что это наш флот и под конец обвинил меня во лжесвидетельстве! Не знаю, что он там видел на орбите, но он теперь не отцепится. Под угрозой смерти он требует незамедлительной сдачи нашего флота. Господи, Ретиф, как вы думаете, что нам следует предпринять?— Лучше всего сдать флот, как он просит, — ответил Ретиф.— Или вы невнимательно меня слушали, или это еще одна отпущенная вами не ко времени шутка, — воскликнул Маньян. — Я собираюсь сейчас вернуться в кабинет и заварить хорошую кружечку чая-сассафрас. Если хотите, можете ко мне присоединиться.— Благодарю, — сказал Ретиф. — Сначала я хочу поговорить с любителями личинок-грибль.Маньян глянул мимо Ретифа на выгружающиеся мусорные баржи.— А, теперь вижу! Вы говорите о той группе отдыхающих, что расположилась лагерем у реки? Идите, Ретиф. Я наделяю вас всеми полномочиями. Можете говорить с ними предельно резко. То, что они делают, разбрасывая по всей округе свои мерзкие отбросы, — это возмутительно!— Будучи вооруженным такими инструкциями, неужели я не смогу призвать их к порядку? — риторически воскликнул Ретиф и повернулся для того, чтобы продолжать свой спуск с холма. Маньян же полез вверх, к гребню.— Кстати, — крикнул Ретиф Маньяну, вдруг снова остановившись, — я не употребляю чай-сассафрас со времен Фастианского дипломатического приема, данного в честь Замечательного Ф'Кау-Кау-Кау из Йилла. По внешнему виду этот напиток похож на спиртное. Помните, тогда еще полковник Андернакл смешал случайно чай-сассафрас с четвертью пинты черного?— Отлично припоминаю тот инцидент, — на миг задумавшись, сурово проговорил Маньян. — Позор! Послы почему-то никогда не попадают в глупые ситуации. Во время милого разговора с гроасским военным атташе посол Лонгепун выкушал целых три чашки чая-сассафраса, ничего не заметив. Полковник же… Вместо того, чтобы выведать у генерала Шиша подробности гроасских маневров в районе роя Губера, он сам разгласил все детали всех земных операций по поддержанию мира в галактике на пятилетний срок! Этим самым он обрек секретаря Барншингла на постоянное и утомительное попадание в целый ряд затруднительных положений. Вспомните, как длинноносые уполномоченные обыскивали наши конвои доброй воли и якобы обнаруживали там, по их наглым утверждениям, оружие нападения! Наконец, это явилось причиной того, что беднягу секретаря слишком сурово наказали, и он стал простым чиновником в том аппарате, который незадолго перед этим возглавлял. Но не только это, Ретиф! Вы конечно, помните, что именно я от земного представительства курировал тот прием Ф'Кау-Кау-Кау с точки зрения питания… Так представьте себе, на военном трибунале, где разбиралось дело полковника… нет, я бы сказал, капрала Андернакла… нашлись столь недалекие люди, которые предложили переложить часть вины и на меня! Ну ладно, пойду все же заварю чай-сассафрас. Этот напиток, знаете ли, больше соответствует достойному и ответственному человеку, являющемуся офицером Корпуса, чем какой-то там грубый продукт перегонки соломы. Хотя, вы правы, чай этот навевает меланхолические ассоциации.— Я вовсе не хотел своим напоминанием ввергнуть вас в эмоциональное потрясение, господин Маньян, — сказал Ретиф. — Поэтому, может, мы все-таки откупорим бутылочку осеннего «Ловенброй»?— Кстати, о «Ловенброй»! — сказал Маньян довольно. — У меня есть с собой десяток бутылок этого вина — подарок вам от господина Арапулоса. Он пришел ко мне в кабинет в Секторе вчера с возмутительным предложением Корпусу выступить в качестве спонсора на каком-то варварском фестивале. И он просил назначить вас на этот фестиваль вручателем наград и призов.— Полагаю, вы соблюли мои интересы и согласились? — предположил Ретиф.— Ну что вы? Ни в коем случае! — тоном выговора сообщил Маньян. — Исходя из его намеков… Одним словом, у меня есть сильнейшие подозрения, что в качестве призов будут выступать достигшие брачного возраста молодые девушки, отобранные по принципу миловидности и крайне скудно о… о… одетые! Вы только представьте себе! Передавать в вечное пользование победителям дурацких конкурсов девушек! Будто они являются какими-то там, я не знаю… чехольчиками для чайников!— Это просто фантастично, не правда ли? — сказал Ретиф. — И в то время, когда всего в нескольких световых годах отсюда происходит это торжество, мы с вами, как последние… сидим здесь и размышляем о чайной вечеринке! Эх-х!— Не надо, Ретиф, не надо! Сейчас еще по какому-то недоразумению эти порочные сборища разрешены, но есть надежда на то, что в ближайшем времени этому будет положен конец!— Есть надежда? В таком случае будем надеяться, — резюмировал Ретиф. — Одновременно со своей стороны мы можем выразить свое негодование этими порочными сборищами тем, что выльем наши кружки с чаем-сассафрас в горшки с цветами мисс Тэйлор. Решено, с любителями личинок-грибль разберемся позже, никуда они от нас не убегут. А пока — я с вами. 5 Едва двое землян-дипломатов вошли в кабинет Ретифа, как экран связи, вставленный меж толстых томов в книжный шкаф с красивым орнаментом, слегка треснул и произнес металлическим голосом:— А вот и ты, Маньян…Только тот, кто был знаком с базуранской физиогномистикой, мог опознать в конструкции, высветившейся на экране, лицо живого существа. Эта конструкция походила скорее на геометрическое приближение к гигантской морской раковине, выполненной в плоских гранях голубого металла.— О, прошу прощения за то, что заставил вас долго ждать, Покоритель Всех Врагов Чиз! — воскликнул Маньян с густым оттенком подобострастия. — Я как раз обсуждал ваше предложение с коллегой.— Вероятно, — прорычал базуранец голосом, который навевал видение восьмифунтового молота, обрушивающегося на наковальню. — Ты неправильно понял меня, землянин. Термины, в которых я выражался, не позволяют расценивать мое сообщение как предложение. Только как ультиматум!— Господи, прекрасно понимаю! Отличнейшим образом понимаю! — заверил торопливо чужака Маньян. — Ваше настояние на немедленной сдаче мною делисианского военного флота великолепно понято, и я делаю все, что в моих силах, чтобы уладить это дело… Поэтому я смею питать надежду-на то, что вы подождете еще немного с бомбардировкой планеты?..— Даю еще несколько минут, — великодушно отозвался с экрана Чиз. — Не хочу, чтобы потом говорили, что я обошелся не по правилам даже с какими-то там землянами.— Что это за разговоры насчет делисианского военного флота? — спросил Ретиф.— Нам придется сдать его немедленно, — сказал Маньян. — Иначе Чиз камня на камне не оставит от планеты.— М-да… — протянул Ретиф, взглянув на экран. — Нам надо как-то суетиться.— Совершенно согласен с вами! — вздохнул тяжко Маньян. — Но как можно сдать флот, когда не имеешь никакого флота?— Постараемся выудить максимально выгод из того, что у нас все-таки имеется, — сказал Ретиф задумчиво. 6 Маньян искусно бросил свой берет через всю комнату, целясь в гипсовую голову первого земного посла в иные миры, давно умершего Фенвика Т.Овердога. Согласно медной табличке, укрепленной чуть ниже бюста, на подставке, старика направили в качестве Чрезвычайного и Полномочного посла к тоща только что открытому миру Йалк в 450 году Нового Летоисчисления (или в 2899 году нашей эры). Яркий берет Маньяна придал угрюмолицему старику-дипломату какое-то нехарактерное для него залихватское выражение.Спустя минуту в комнате разнесся сильный аромат лакрицы. Маньян засуетился возле своего походного чемодана, извлек оттуда чашки, блюдца и через минуту уже разливал дымящийся розовый напиток.— О, едва не забыл! — воскликнул он. — Подарок вам от того деревенщины, о котором я вам рассказывал.С этими словами он достал из своего чемоданчика какой-то суживающийся на одном конце продолговатый предмет, завернутый в тонкую папиросную бумагу, и передал это Ретифу. Ретиф сорвал обертку и глазам его открылась высокая — не меньше фута — потемневшая от возраста бутылка темно-зеленого стекла, сквозь которое причудливо искрилось солнце и колыхалось рубиново-красное, великолепное вино.— Вы говорили как будто о десяти бутылках, — напомнил Ретиф. — Но, судя по всему, они не поместились все в вашем чемодане?— Нет, я не взял их с собой сюда не поэтому, — сообщил невозмутимо Маньян. — Не хотел портить вам отдыха в этом чудесном мире. Остальные бутылки на борту моего челнока. Уж я как-нибудь ими распоряжусь. Все равно они все запыленные и черные, как будто их вытащили из какого-нибудь древнего подвала. Скажу прямо, как подарок, они выглядят неприлично даже для третьего секретаря.— Ничего, я уж сам как-нибудь о них позабочусь, — заверил Ретиф. — Вы уж мне их передайте.Он сорвал проволоку с горлышка бутылки и откупорил ее. Пробка слетела с резким сухим хлопком и тут же по кабинету разнесся фруктовый аромат.— Однако, скажу я вам! — раздался вдруг от двери женский голос.В кабинете появилась мисс Тэйлор.
1 2 3 4 5 6 7