Достойный магазин Wodolei 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


А теперь они сидели в машине, направляющейся к ее дому, навстречу новому испытанию. Сэнди попыталась проглотить застрявший в горле комок и не смогла. Краем глаза она заметила его руку, лежащую на колене. Длинные пальцы едва заметно шевелились, и она отчетливо ощутила напряжение, вызывающее это легкое подергивание. Сэнди рискнула осторожно поднять взгляд на его лицо и была почти потрясена при виде холодного высокомерного профиля: патрицианский нос, загибающиеся кверху густые ресницы, отбрасывающие тени на гладкие, оливкового оттенка щеки, твердый волевой подбородок, жесткая линия рта.
Сдерживая дрожь, она решилась нарушить затянувшееся молчание.
– Джимми может заговорить о твоем отце.
Темноволосая голова повернулась к ней с пугающей быстротой; непроницаемые глаза остановились на ее лице.
– Он знает о моем отце?
Слишком спокойным и невыразительным тоном это было сказано. Сэнди снова попыталась проглотить комок.
– Э-Эдвард любил рассказывать ему о В-Ве-неции, – объяснила она. – Он и сам жил там некоторое время и до последних дней поддерживал связь с оставшимися в этом городе друзьями. А… твой отец – известная личность. Поэтому Эдвард многое знал и о нем, и о его болезни.
Уго кивнул. Сэнди сделала то же, а затем снова опустила взгляд на кольцо.
– Джимми решил, что ты не приезжаешь из-за болезни отца. Ему это хорошо понятно, поэтому Джимми вполне устраивало такое объяснение.
Рука, лежащая на колене, снова дернулась.
– Если бы Эдвард Медфорд не умер, я до сих пор не знал бы о своем сыне?
Вопрос был задан с жаром, но в нем сквозило холодное обвинение.
– Джимми стал задавать вопросы о тебе только около года назад. Он никогда не просил о встрече с тобой. Но если бы это случилось, я что-нибудь придумала бы.
– Придумала бы? – переспросил он.
– Я должна была защищать и его и себя, – возразила Сэнди.
– От меня?
– От всего этого! – выкрикнула она, ломая выросшую между ними стеклянную стену и отметая остатки светских условностей. – Посмотри, что ты уже успел натворить, Уго! Даже при деньгах Эдварда в качестве моего так называемого щита. Мне заморочили голову и воспользовались мною. Так же ты поступил и раньше. Заморочил мне голову и воспользовался. А потом отшвырнул, как камень с дороги, когда я не оправдала твоих ожиданий!
– Ты искажаешь правду.
– Нет, не искажаю! – Пытаться подавить вспышку гнева было бесполезно. Нарыв прорвался, и теперь Сэнди уже не знала, почему сидит в этой машине, неуклонно и стремительно движущейся навстречу беде. – Если Джимми не оправдает твоих ожиданий, его тоже бросят? – с трудом выдавила она. – Ты и в самом деле считаешь, что, решив познакомить тебя с Джимми, я уверена в правильности своих действий? Совсем нет! Ты так жесток, суров и непредсказуем! Ты то горяч, то холоден. Мне неизвестно, что ты предпримешь в следующую минуту, и я ужасно боюсь совершить непоправимую ошибку. Я чувствую себя, как человек, играющий в рулетку на жизнь собственного сына!
– Я не брошу его! – выпалил Уго. – И тебя тоже, – добавил он с большой убедительностью, призванной утихомирить ее разбушевавшиеся эмоции. – И если ты до сих пор испытываешь такие чувства, то почему я вообще здесь? – спросил он, вновь возвращая все в состояние хаоса.
Сэнди опустила взгляд на свои сжатые кулаки, потом посмотрела в окно. В мозгу теснились слова, которые она совсем не хотела произносить. Но пора было сделать это.
– Смерть Эдварда произвела на Джимми очень глубокое впечатление, – сказала Сэнди. – Он вдруг понял, что теперь у него остался единственный человек, который может позаботиться о нем, – я. Поэтому он боится, что я…
– Что ты можешь умереть и оставить его одного на целом свете. – В глубоком голосе Уго звучало такое понимание, что Сэнди внимательно посмотрела на него.
Его профиль по-прежнему казался высеченным из камня, но глаза ожили, и в них сверкало такое личное сопереживание, что сразу же вспомнились его слова о детстве, проведенном без матери, к тому же в качестве незаконнорожденного сына.
– У тебя был брат, – напомнила ему Сэнди, Уго натянуто усмехнулся в ответ на это замечание.
– Лео на шесть месяцев старше меня. Всякий раз, когда его мать смотрела на меня, она видела горькое свидетельство неверности мужа в последние месяцы ее беременности. Думаешь, она не мечтала о том дне, когда сможет вышвырнуть меня из дому? В конце концов она умерла, так и не дождавшись осуществления заветной мечты. Но ребенком я успел оценить шаткость своего положения.
– Прости. Я не знала.
– А откуда тебе было знать? – Он пожал плечами. – Мужчины обычно не делятся такими воспоминаниями.
Даже с женщинами, которых уверяют в своей любви? Если бы он был хоть немного откровеннее с ней восемь лет назад, у нее, возможно, был бы шанс понять, что сделало его таким, каков он есть, и по-другому решить ситуацию с Джимми.
– Значит, он беспокоится? – спросил Уго. Сэнди кивнула.
– По ночам его мучат кошмары, – призналась она, с несчастным видом наблюдая, как он поворачивает голову и устремляет на нее понимающий взгляд. – Джимми изводит себя страхами, стоит мне только чихнуть. Как я говорила с самого начала, ему…
– Нужен я, – закончил Уго. – В качестве защитника.
Это прозвучало холодно и сухо, но Сэнди подтвердила:
– Да.
– А если я не справлюсь с ролью защитника?
Сэнди отвела взгляд и не ответила. Но, будучи таким, каков он есть, Уго наверняка уже представил себе, какой может быть альтернатива. Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. Его глаза сурово сверкнули.
– В том, что касается моего сына и его матери, я не отступлюсь, – поклялся Уго. – Так что можешь не беспокоиться, Сэнди. За кольцом на твоем пальце последует другое, и тебе не придется искать защиты в другом месте… Понимаешь?
Она кивнула, опустив ресницы, чтобы он не мог прочесть по глазам ее мысли. Потому что она уже начала многое понимать и ни одна из открывающихся ей истин не уменьшала тревоги по поводу сложившейся ситуации. С каждым словом, которое он ронял, Уго все больше и больше утверждал свое родство с сыном, обещающее превратиться в небывалую привязанность. И кто же мог оказаться лишним звеном в этой цепи? Она, Сэнди.
Машина затормозила перед ее домом. Никогда еще Сэнди не чувствовала такого облегчения. Она повела головой, чтобы освободить подбородок, но Уго не отпускал его до тех пор, пока она не сдалась и не посмотрела на него. Пламя, горящее в его глазах, едва не обожгло ей кожу. Между ними словно пробежала искра. Дыхание Сэнди участилось, несколько томительных секунд она боролась с желанием коснуться губами этих прохладных пальцев и сказать что-то непоправимое. Например: «Я люблю тебя, Уго».
Она хотела сбежать, и Уго не мог винить ее в этом. Всякий раз, когда он смотрел на нее, воздух словно пронизывали сексуальные токи. Он ощущал кончиками пальцев шелковистость ее кожи и с огромным трудом подавлял желание поцеловать ее.
Сегодня он предстал перед ней в наихудшем свете, и, тем не менее, она сидит здесь и смотрит на него голодным взглядом. Почему так? – спрашивал он себя. Сэнди надела его кольцо и готова выйти за него замуж, в то время как должна понимать, что все его доводы в пользу этого брака – блеф и что она обладает средствами, позволяющими отказаться от него, если ей того захочется.
Она делает это ради сына? Сына, который даже в глаза не видел своего отца? И где гарантия, что ему понравится то, что он увидит? Что тогда? Как в этом случае поступит Сэнди?
Убрав пальцы, он отвел взгляд и услышал легкий прерывистый вздох Сэнди. Водитель открыл перед ней дверцу. Она вышла из машины и поспешила по дорожке к дому. Достав ключ, она вставила его в замок. Черный костюм подчеркивал изящество худенькой фигуры, бледно-золотистые волосы рассыпались по плечами. У Уго сжалось сердце. Это был страх. Стиснув зубы, он постарался загнать его обратно.
Дождь кончился, но воздух был холодный и влажный. Выйдя из машины, Уго почувствовал, как его сразу пробрало до костей, и вдруг ужасно захотел оказаться дома, в теплой Италии.
Но сначала нужно познакомиться с сыном. Его сердце опять сжалось, и, поморщившись, он повернулся, чтобы отпустить водителя. Затем Уго снова посмотрел на дом, в котором уже исчезла Сэнди. Машина отъехала, и он зашагал по дорожке. Когда он вошел внутрь, ему показалось, что дом пришел в движение, как пробуждающееся от сна животное, которое почуяло опасность.
Опасность для кого? Для Сэнди или для его сына? Может быть, это дух Эдварда Медфорда наблюдает из темного угла за вторгшимся в его владения чужаком, чтобы понять, достойный ли это преемник? Уго одернул себя. Обычно он не был подвержен подобному иррациональному бреду.
Из гостиной донесся шорох, и Уго направился туда. Сэнди стояла на коленях перед камином, разжигая поленья, аккуратно уложенные на решетке. Пламя вспыхнуло, и Сэнди, встав, задвигалась по комнате, включая тусклые старинные настольные лампы, поправляя подушки в вылинявших чехлах.
– Чувствуй себя как дома, – сказала она. – Мне нужно переодеться, до того как… Дрова сухие, горят хорошо, и я включила центральное отопление, так что дом прогреется довольно быстро.
Как мужчина, который, входя в любой из своих многочисленных домов, не думает о том, холодно там или тепло – и отчего это бывает, – он ошеломленно наблюдал за хлопочущей Сэнди. Она вышла в холл. Он услышал ее легкие шаги, поднимающиеся по лестнице. Где-то открылась и закрылась дверь. Несколько минут спустя напольные часы пробили половину. Он инстинктивно задрал белоснежную манжету рубашки, чтобы свериться со своим швейцарским произведением часового искусства, и с раздражением заметил, что ископаемое в деревянном ящике точно почти до секунды.
Три тридцать, отметила про себя Сэнди. Оставалось всего десять минут до прихода Джимми из школы, и она старалась не думать о том, что будет, когда она сменит черный костюм на джинсы и голубой свитер, причешет волосы, стараясь не смотреть в зеркало, чтобы не вспоминать о…
Ее словно обожгло изнутри. Затаив дыхание, Сэнди смотрела на старомодные розочки на обоях, в то время как в голове мелькали картины происшедшего за последние несколько часов, что отнюдь не улучшало ее состояния.
О, она вела себя как настоящая распутница! Что он должен был подумать о ней?
Он – Уго Паоло Бартоломео Ферри, представитель старинного венецианского рода. Сэнди мысленно произнесла его полное имя и немедленно представила себе обнаженного Уго. Большого, смуглого, мускулистого, с завитками темных волос, покрывающих торс и спускающихся книзу, туда, где…
Нет! Она с трудом, заставила себя прогнать этот образ. Чувствуя, как горят щеки, Сэнди надела легкие домашние туфли и попыталась сосредоточиться на том, что предстоит, а не на том, что было.
Услышав звук работающего на малых оборотах мотора школьного автобуса, она поспешила спуститься по лестнице в холл. Хлопнула дверца. Детский голос крикнул: «Пока!», и Сэнди застыла в предвкушении того, что должно сейчас произойти.
Она никогда не запирала дверь перед приходом Джимми. Первым влетел портфель, приземлившийся на лакированном деревянном полу, за ним последовал мальчик. Его галстук, как всегда, сбился набок, воротник рубашки был задран кверху.
– Привет! – воскликнул он, закрывая за собой дверь.
– И тебе привет, – сказала Сэнди и, чувствуя, как сердце проваливается в пустоту, подошла к сыну. – Как прошел день?
– Мы рисовали рождественские открытки, – сказал он, когда Сэнди присела перед ним на корточки. – Миссис Эпплби сказала, что она их размножит и мы сможем послать их своим друзьям.
– Что ж, хорошая идея. – Сэнди улыбнулась, или, точнее, попыталась это сделать, одновременно оправляя на нем рубашку и приглаживая встрепанные волосы.
– Зачем ты это делаешь? – нахмурился Джимми. – Я ведь сейчас переоденусь.
– У меня для тебя сюрприз, – сообщила она, чувствуя, что ее напряжение достигло предела. Интересно, о чем сейчас думает Уго? Что он делает?
– Сюрприз? – переспросил Джимми.
– Да. – Она улыбнулась и, выпрямившись, взяла сына за руку. – Чудесный сюрприз. Пойдем посмотрим.
С этими словами она повела его в гостиную и с бешено колотящимся сердцем остановила на пороге. Сэнди заметила, что Джимми поднял взгляд, почувствовала, как он замер, увидела неподвижное чеканное лицо Уго. Тот стоял посреди комнаты, там, где она оставила его, уходя, а за его спиной в камине полыхало пламя. Она инстинктивно обхватила сына руками и ощутила, как быстро забилось его сердечко.
– У-Угог это Джимми, – запнувшись, представила она. – Джимми, – ласково обратилась Сэнди к сыну, – это…
– Мой папа, – закончил за нее мальчик. Никто не мог ожидать, что он скажет это.
Сэнди даже не знала, известно ли ему, как выглядит отец. Уго же просто казался оглушенным.
– Я видел вас на фотографии, которую показывал мне Эдвард, – сообщил Джимми. – Там вы в Венеции, с какой-то леди. Но вы были одеты совсем по-другому. – Он, нахмурившись, оглядел строгий дорогой костюм Уго. – На вас была какая-то пышная одежда и шляпа, а на леди длинное голубое платье с оборочками.
Заставив мать словно наяву представить эту картину, мальчик выскользнул из ее рук и устремился к Уго с такой непринужденностью, словно был знаком с ним с самого рождения и давно ждал его появления. Сэнди, испытывая противоречивые чувства, сквозь слезы наблюдала, как Уго зачарованно смотрит на приближающегося к нему сына, которому пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть лицо отца.
«Иди же! – хотелось крикнуть Сэнди. – Отреагируй как-нибудь! Неужели ты не видишь, как храбро он устремился тебе навстречу?» Так, словно эти слова и впрямь прозвучали вслух, Уго вдруг вышел из оцепенения и нагнулся всем своим большим телом к Джимми.
– Здравствуй, – сдавленно произнес он.
– Здравствуй, – серьезно повторил Джимми. Карие глаза несколько секунд изучали карие глаза. Затем Джимми совершил еще один храбрый поступок, протянув отцу руку. Уго протянул свою. Сэнди, уже не сдерживая струящихся по лицу слез, смотрела, как крошечная ручка сына тонет в огромной ладони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20


А-П

П-Я