Выходя с Тристаном из гостиной, она чувствовала устремленные на них взгляды находившихся в комнате, но никто не проронил ни слова. Джорджиана подумала, много ли они на самом деле знают о ее запутанных отношениях с лордом Дэром. Теперь у них есть повод для подозрений.
Ее сердце застучало еще громче, когда Тристан ввел ее в бильярдную Грея и запер за собой дверь.
— Пожалуйста, расскажи, что случилось, пока меня не хватил удар, — попросила она, вглядываясь в его лицо.
Он подошел и положил руки ей на плечи.
— Что?..
Тристан наклонился и поцеловал ее, сжимая в яростных объятиях. Прижатая к краю бильярдного стола, она почувствовала боль, напомнившую о недавнем падении с лошади, но не хотела лишиться его объятий. Никто, кроме Тристана, не вызывал в ней такой… одержимости, такого необыкновенного ощущения наслаждения.
Он как будто впитывал ее губами и всем своим существом, заставляя колени подгибаться, а дыхание замирать. Когда наконец он отстранился, она прижалась к его груди.
— Боже мой, а я-то думала, твоя таинственность означала, что случилось нечто ужасное.
— Действительно, произошло нечто ужасное, — тихо произнес он. — Когда я расскажу, тебе это не понравится, как не понравлюсь и я сам, вот я и хотел поцеловать тебя, может быть, в последний раз.
— Теперь мне страшно, — сказала она, по-прежнему прильнув к нему. Страх ледяными пальцами сжал ее сердце. — Рассказывай.
Тристан собрался с духом.
— Вчера ночью у меня была посетительница. Вернее, рано утром.
— Посетительница?
— В моей спальне.
— О! — «Он нашел другую любовницу!» Острое жало ревности глубоко впилось в ее сердце, она отшатнулась от Тристана. — Благодарю за то, что сказал. По крайней мере ты сделал это втайне, это больше, чем я ожи…
— Что?.. Нет! Нет! Это не… — Он глотнул воздух. — Это была Амелия Джонс, Джорджи. Она набросилась на меня, когда я крепко спал.
— Амелия? Не могу поверить! Она еще ребенок.
— Нет, не ребенок.
— Но…
— Поверь мне, я могу опровергнуть это мнение. Она очень и очень взрослая. — Он провел рукой по вырезу ее платья, как будто не мог удержаться и не касаться ее и словно не понимал, что он делает.
— Что было потом?
— Я весьма не по-джентльменски поднял крик и вышвырнул ее из дома.
«Слава Богу!» Джорджиана притянула его к себе и страстно прижалась к его губам.
— Хорошо.
Она никогда не находила ничего общего между собой и Амелией, если не считать Тристана, и девица ей совсем не нравилась. Она подумала, а как бы повел себя он, если бы она рассказала ему о предложении Уэстбрука.
— Но дело этим не кончилось. Она кое-что унесла из моей комнаты.
Джорджи затрясла его, хотя с таким же успехом могла бы трясти гору.
— Что, скажи ради Бога.
— Твое письмо. И твои чулки.
— Мои…
Глаза у нее закатились, неожиданный грохот в ушах лишил ее способности слышать и соображать. Колени подогнулись. С проклятием в свой адрес Тристан подхватил ее и, приподняв, усадил на край стола.
— Джорджиана, — умоляюще прошептал он, — не надо обморока. Пожалуйста, не теряй сознания.
Положив голову ему на плечо, она слабо вздохнула.
— Не буду. О нет, нет! Зачем она это сделала, Тристан?
— Она хочет, чтобы я женился на ней.
Джорджиана подняла глаза, голова у нее кружилась. Она начинала думать, что спокойная скучная любовь, возможно, имеет некоторые преимущества.
— Я не понимаю.
— Кто бы мог подумать, что я такая желанная добыча? — криво усмехнулся он. — Она намерена рассказать всему свету о твоем и моем неосторожном поступке, если я не сделаю ее леди Дэр.
— Почему она считает, что ей надо угрожать и тебе, и мне?
— Вероятно, потому, что я не собираюсь на ней жениться. — Он снова поцеловал ее долгим и нежным поцелуем. — Как я мог сказать что-то другое, когда я и ты… Когда… я не хочу потерять тебя?
Ее глаза наполнились слезами. Теперь у нее был готов ответ Уэстбруку.
— У меня есть три дня, до того как я должен дать ей ответ, но ты должна была все узнать, — продолжал он.
Джорджиана покачала головой, не желая верить в реальность происходящего.
— Она знает, что я пыталась помочь ей. Даже если ты передумал, я не хотела, чтобы так получилось.
— Думаю, ей на это наплевать, Джорджи.
— Ну нет, — настаивала она. — Ты, наверное, угрожал ей или что-то еще, не так ли?
Он нахмурился.
— Сначала нет.
— Вот видишь, ты просто напугал ее. Она, должно быть, думает, что ей следует сохранить эти… предметы, чтобы защитить себя, на случай если ты и дальше будешь обижать ее.
Выражение лица Тристана все больше становилось раздраженным.
— Я не…
— Я поеду к ней и объясню, что эти вещи ничего не значат, но они нужны мне, чтобы избежать скандала.
— Они ничего не значат? — повторил он, взяв ее за подбородок, чтобы она была вынуждена посмотреть в его сверкающие глаза.
— Так я скажу ей. Она женщина, она поймет.
— Она больше похожа на дракона, чем на женщину, но я не надеюсь, что сумею тебя отговорить.
— Нет, не сумеешь.
Он снова поцеловал ее. Бог мой! Она может привыкнуть к тому, что он рядом, целует и обнимает ее. Вздохнув, она тоже поцеловала его, обняв за талию.
— Ты не сердишься на меня? — спросил он, еще крепче целуя ее.
— Конечно, мне это не нравится, но я не злюсь на тебя. И я тоже хочу тебе что-то сказать.
— Что?
— Лорд Уэстбрук сделал мне предложение.
Он помрачнел.
— Сегодня?
— Сегодня днем.
— И ты отказала ему?
— Трис…
Он снова поцеловал ее.
— И ты отказала ему, — повторил он, это прозвучало как утверждение. — Расскажи мне.
Он рассказал ей об Амелии, и она должна ответить ему с такой же откровенностью.
— Он хотел, чтобы я обдумала его предложение.
— И ты будешь думать?
— Сейчас мне надо думать совсем о другом, — нашлась Джорджиана.
Он усмехнулся, но не очень весело.
— Ты, конечно, права. Но мне все равно это не нравится.
— И никаких угроз и насилия. Ты рассуждаешь почти как приличный джентльмен.
Тристан рассмеялся.
— Придется исправиться. — Он ногой раздвинул ее колени и крепко прижал к себе.
Всего две комнаты отделяли их от гостиной, но он поднял ее длинную юбку выше колен, не скрывая своих намерений.
— Нас услышат, — сказала она, едва не задохнувшись от прикосновения его теплых рук к ее бедрам.
— Нет, если мы сделаем это тихо. — Он улыбнулся. — И быстро. Дверь заперта. Видишь, как я стал осторожен?
— Это не осторожность. Это…
— Это очень удачная мысль.
Она не была в этом уверена и хотела возразить главным образом потому, что ей не нравилось спешить. Однако, когда она открыла рот, чтобы заговорить, его пальцы скользнули между ее бедер вверх. Джорджиана выгнулась, и ее протест перешел в еле слышный стон.
— Ты меня хочешь, — прошептал он дрогнувшим голосом.
— Я ничего не могу с собой поделать.
Она не собиралась этого говорить, это походило на признание своей слабости.
Тристан усмехнулся и принялся расстегивать пуговицы на ее платье.
— Не знаю, секс ли это, или мне достаточно лишь дотронуться до тебя, — сказал он, стягивая вниз лиф ее платья и обнажая грудь. — Ты сведешь меня с ума, Джорджиана Элизабет.
Она уже задыхалась.
— Скорее, — выдохнула она, расстегивая его панталоны.
Впиваясь в Джорджиану страстным поцелуем, Тристан вошел в нее. Она откинула голову. Ощущение, что он сливается с ней, наполняет ее собой, доставляло ни с чем не сравнимое наслаждение. Прислонившись к столу, чтобы не упасть, она задела бильярдные шары, и они покатились во все стороны.
— Ах, так, — стонала она, обхватывая ногами его бедра. — О, Тристан!
— Ш-ш, — прошептал он, все глубже погружаясь в нее. О Боже! Он увидел по ее глазам, что она достигла вершины экстаза.
Он со стоном дал волю своей страсти и затем опустил голову на ее плечо.
Джорджиана, все еще дрожа, выпрямилась.
— Силы небесные, — произнесла она, перебирая пальцами его волосы.
— Я говорил тебе, мы сможем сделать это быстро, — сказал виконт, прижимаясь к ее плечу. — А ты неплохо играешь в бильярд.
— Быстро тоже приятно, — призналась она. — Но мы уже долго отсутствуем.
— Не так уж и долго. — Тристан положил ладонь на ее грудь.
— Нельзя, — с сожалением она остановила его.
— Верно. — Оторвавшись от нее, он застегнул ее платье и опустил юбку. — Мы скажем им, что мы ссорились.
Тристан застегнул панталоны, затолкал в них рубашку. Заниматься любовью на этом проклятом бильярдном столе Грея было исключительно неразумно, но он не сожалел об этом. Он никогда не будет сожалеть о времени, которое проведет с Джорджианой, какими бы последствиями это ни грозило.
Она повернулась, стараясь разглядеть свое платье сзади.
— Как я выгляжу?
— Очень красивой!
Ее щеки, уже раскрасневшиеся, вспыхнули.
— Я не это хотела спросить. У меня сзади все застегнуто?
— Все в порядке, Джорджиана, — тихо сказал он.
Даже сейчас он хотел ее, хотя это желание больше походило на потребность защитить ее. Уступив своему желанию, он обнял ее и прижал к своему плечу.
Она вздохнула, приходя в себя, и обняла его за талию.
— Я рада, что ты рассказал мне, если бы не рассказал, я…
— Ты бы никогда больше не поверила мне, — закончил он. — А почему ты рассказала мне об Уэстбруке?
— По той же причине, полагаю.
Следующий шаг был прост и совершенно очевиден. Ему надо попросить Джорджиану выйти за него замуж. Но Тристан не хотел, чтобы она думала, будто он пытается сбежать от Амелии и пользуется ею как самым удобным предлогом.
С глубоким сожалением Тристан отпустил ее.
— Мы должны вернуться, иначе останемся без пирога и клубники. Я чувствую, что проголодался.
Ее глаза весело блеснули.
— Да, у тебя завидный аппетит.
— Теперь только на тебя.
На время ему удалось заставить Джорджиану забыть, что ез чулки и записка в руках чужого человека, но, когда они покинули бильярдную, веселье в ее глазах угасло, сменившись плохо скрытой тревогой.
Тристану хотелось, чтобы выражение тревоги покинуло ее раз и навсегда. И еще он хотел просыпаться по утрам и видеть ее рядом с собой, иметь возможность дотрагиваться до нее и целовать, не затаскивая для этого в гардеробную.
— Все в порядке? — спросил за его спиной Грей.
Тристан обернулся, изобразив на лице слабую улыбку.
— Бокал виски излечит любую неприятность, — ответил он. — А почему ты спрашиваешь?
— Потому что у вас с Брэдшо такой вид, как будто вас избили до полусмерти, а тебя исключили из членов клуба. Необычный денек.
— Хм. По-моему, довольно скучный.
— Ладно. Можешь не говорить. Но только знай, — герцог подошел ближе и понизил голос, — если ты снова обидишь Джорджиану, то пожалеешь об этом.
— Уверяю тебя, — так же сурово произнес он, — что для меня все это очень серьезно. И если ты снова захочешь угрожать мне, тебе лучше сделать это с пистолетом в руке.
Грей кивнул:
— Значит, мы поняли друг друга.
— Думаю, что да.
Пахнуло легким ароматом лаванды, и между ними встала Джорджиана.
— Бог мой, — сказала она, — вы топаете ногами и храпите, как быки. Ведите себя пристойно или отправляйтесь драться на пастбище, выбирайте.
— Смешно, — сказал Грей и направился к жене.
— Это я и хотел сказать, — заметил Тристан, не удержавшись, чтобы не взять ее руку. — Беспокоишься обо мне?
— Эмма только что поменяла в этой комнате мебель. Я не хотела, чтобы ты что-нибудь сломал.
Его глаза потеплели, в горле неожиданно пересохло. Никто, кроме Джорджианы, не мог обращаться с ним как с зеленым юнцом.
— Пойдем посмотрим, какой галион нарисовал Эдвард, — продолжала она, дергая его за рукав. — Знаешь, он хочет стать юнгой.
— А мы все, без сомнения, будем пиратами.
— Правда? — вскочил на ноги Эдвард.
Тристан приподнял бровь.
— Нет.
— О, как бы я хотела стать пиратом, — вмешалась Эдвина. — Мы все носили бы штаны и ругались.
— Да! — Эдвард бросился к тетке. — А Дракон был бы талисманом корабля!
— Дракон? — удивилась Эмма.
— Мой котенок, — пояснила Эдвина.
— А я мог бы кататься на пони по палубе!
— Господи. — Джорджиана чуть не задохнулась от смеха. — Мы были бы грозой семи морей.
— Вы хотите сказать, мы были бы посмешищем семи морей, — поправил Тристан, сердце которого учащенно забилось при виде ее улыбки.
— Ну, если до адмиралтейства дойдут слухи, что в моей команде будут котята, пони и тетушки в штанах, мне ничего другого не остается, кроме как стать пиратом, — сухо заметил Брэдшо. — А вы, тетя Милли, полагаю, захотите связать нам флаг с черепом и скрещенными костями?
— О Боже, нет! Только не череп. Может быть, чайную чашку. Намного приличнее.
Тут уж и Фредерика не удержалась от смеха.
— Это вам надо предложить Ост-Индской компании.
— Разве вы не слышите криков ужаса, когда мы поднимаем наш чайно-чашечный флаг? — вступил в разговор сидевший рядом с Милли Эндрю.
— Я бы сам закричал. — Тристан достал карманные часы. — Дети и пираты, уже половина первого. Думаю, нам пора домой.
Если бы он был один, он оставался бы здесь всю ночь или, вернее, пока оставалась Джорджиача. После событий прошедших недель ему не хотелось терять ее из виду. Джорджиана и Фредерика решили уехать, и это давало ему возможность проводить ее вниз по лестнице до дверей.
— Будьте осторожны, — сказал он, жалея, что не может поцелуем пожелать ей доброй ночи.
— Буду. Завтра я поеду к Амелии.
— Удачи. — Он неохотно отпустил ее руку, и Джорджиана исчезла в глубине кареты. — Дайте мне знать, что из этого получится.
— О, конечно. Можете делать ставку.
— Но не в «Уайтсе», — сказала герцогиня, пока лакей закрывал и запирал дверцу.
Если бы исключение из клуба касалось его одного, он, вероятно, был бы этому даже рад. Вздохнув, Тристан усадил свое семейство в пару принадлежавших ему карет. Эдвард был такой сонный, что позволил Брэдшо нести себя, перекинув через плечо. Им всем следовало бы поспать. Конечно, ему сегодня ночью надо было просмотреть счета, чтобы утром встретиться со своим поверенным и решить, сколько дней будет в его распоряжении, прежде чем он или женится, или начнет продавать свою собственность.
Но Дэра больше беспокоила встреча Джорджианы с Амелией. Девица удивила его своей злобностью, и ему оставалось только надеяться, что Джорджиане повезет больше, чем ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32