Жуя булочку, Роанна подумала, что, живя в Давенкорте, они вообще не тратятся на жилье, и Ланетт использует остающиеся деньги для того, чтобы блистать в местном высшем обществе. Разумеется, кому же захочется добровольно покинуть Давенкорт — этот старый дом обладал магическим притяжением, и все-таки она вырвется отсюда и станет свободной.После ужина Уэбб сказал Люсинде:— Если ты не слишком устала, я хотел бы поговорить о возможных капиталовложениях.— Конечно, — сказала Люсинда, и они направились в кабинет.Роанна осталась за столом. На ее тарелке лежал кусок клубничного пирожного, и она заставила себя откусить от него чуть-чуть.Остановившись у двери, Уэбб оглянулся. Увидев, что Роанна не шевелится, он нахмурился.— Ты идешь?Молча встав, Роанна последовала за ними, недоумевая, почему он сразу не позвал ее. Может быть, думает, что она умеет читать мысли?Войдя в кабинет, они заняли привычные места: Уэбб за столом, где еще совсем недавно сидела она, Люсинда на диване, а Роанна в одном из кресел.Уэбб стал говорить, и первый раз в жизни Роанна не слушала его, хотя привыкла внимать каждому его слову так, как будто он был наместником Господа Бога. Но сейчас не могла сосредоточиться на его словах. Сегодня она столкнулась со злом, и это помогло ей понять многое в себе самой. Она почувствовала в себе силы, 6 которых раньше не подозревала. Пришла пора самой распоряжаться своей жизнью, а не плыть в фарватере чужой воли, как она делала почти всегда. Ощущение возможной свободы одновременно опьяняло ее и пугало.— … довольно больших вложений капитала с нашей стороны, — услышала она голос Уэбба, — но Мейфилд всегда был надежен.Имя, произнесенное Уэббом, привлекло внимание Роанны, и она вспомнила о том, что услышала сегодня днем.Люсинда кивнула:— Это звучит вполне убедительно.— Нет, — сказала Роанна.Они одновременно взглянули на нее.— Почему? — спросил Уэбб.Роанна уже пожалела, что не удержала свой рот на замке.Сегодня во время встречи устроителей джазового фестиваля она узнала кое-какие сведения, но что, если Уэбб, выслушав ее рассказ, снисходительно улыбнется и продолжит свой разговор с Люсиндой? Сладостное чувство уверенности в себе быстро улетучивалось.— Ну говори, Роанна, — настаивал Уэбб, — ты видишься с людьми и знаешь то, о чем мы не знаем. Ты что-нибудь слышала о Мейфилде?Она глубоко вздохнула.— Я узнала об этом сегодня. Мейфилду очень нужны деньги. От него только что ушла жена и требует большую компенсацию. Она застала его с одной из подруг его дочери. Говорят, эта связь тянется еще с Рождества, и девушка, которой всего девятнадцать, на шестом месяце беременности.Наступило молчание, потом Люсинда произнесла:— Я припоминаю, что на рождественские каникулы к его дочери приезжала подруга. Уэбб фыркнул:— Неужели у старика Мейфилда его машинка еще в рабочем состоянии?— Уэбб, не переходи границ. — Улыбнувшись, Люсинда украдкой взглянула на Роанну.— Извините, — быстро сказал Уэбб, и глаза его сверкнули. Ясное дело, Люсинда опасается, что его слова смутят Роанну. Это был старомодный подход — девственница, сколько бы ей ни исполнилось лет, не должна слушать непристойные намеки. Значит, у Роанны не было никаких увлечений, даже в колледже.В памяти Уэбба промелькнули картины той ночи в мотеле. Воспоминания о ее нежном гибком теле опять возбудили каждый его нерв. Ее груди такой совершенной формы, он до сих пор ощущал тугую нежную плоть. Как доверчиво ее руки обвивались вокруг его шеи, как изгибалось дугой под ним прекрасное тело!Сколько раз это произошло? Три? Нет, больше. И ни разу он не воспользовался резинкой. Никогда до этого случая он не был так неосторожен, сколько бы ни выпил. Но в ту ночь им овладел какой-то неведомый инстинкт, ему захотелось соединить себя с ней неразрывной связью. Как будто она принадлежала ему уже тысячу лет назад, и теперь им овладело неистовое желание, чтобы она забеременела и две их половинки навсегда соединились в одну.Господи, как трудно держаться невозмутимо, как трудно не броситься к ней и не попытаться узнать, не чувствует ли она, что беременна. Но черт возьми, ведь не прошло даже двух недель; откуда она может знать?— Уэбб? — Голос Люсинды вернул его к действительности. Обе женщины смотрели на него. Выражение лица Роанны было, как обычно, холодным и отстранендым, но ему показалось, что в ее глазах промелькнуло беспокойство. Может быть, она думает, что он пренебрежительно отнесется к ее словам? Уэбб задумчиво потер подбородок.— Так ты говоришь, что личная жизнь Мейфилда дала трещину и он нуждается в деньгах? Она выдержала его взгляд.— Верно. Во всяком случае, я слышала такое. Он усмехнулся:— Возблагодарим же сплетников. Похоже, ты спасла нас от большой ошибки, да и Мейфилда тоже. Теперь он не сможет воспользоваться нашими деньгами, чтобы поправить свою личную жизнь.Люсинда хмыкнула:— Сомневаюсь, что Берт Мейфилд будет вам благодарен, но пусть решает свои дела сам.Роанна откинулась в кресле слегка ошеломленная. С какой легкостью они изменили свое мнение, поверив в ее слова! Взволнованная, она сидела совсем тихо, чтобы это не стало заметно, чувствуя иногда на себе взгляд Уэбба. Стресс, перенесенный ею несколько часов назад, начинал сказываться. Количество адреналина в крови упало, и навалилась смертельная усталость. Безумно хотелось спать, и она боялась этого, ведь лунатики чаще всего ходят во сне тогда, когда очень устали и одновременно перевозбуждены. Но все равно — скорее в кровать, хотя бы ненадолго.Внезапно Уэбб очутился рядом, взял ее за руки и приподнял с кресла.— Ты так устала, что можешь упасть с кресла. Немедленно ложись в постель. Предложение Мейфилда было единственным вопросом, который я хотел обсудить. Совещание закончено.Даже его легкое прикосновение вызвало у Роанны желание прильнуть к нему, ощутить близость его мускулистого тела. Чтобы он не почувствовал ее состояния, она быстро отстранилась.— Если ты считаешь, что мы закончили, я поднимусь наверх.Пожелав Люсинде доброй ночи, Роанна вышла из кабинета. Уэбб пристально смотрел ей вслед.— Она сможет заснуть? — спросил он Люсинду, когда за Роанной закрылась дверь.— Вероятно, нет, — Люсинда вздохнула, — или совсем ненадолго. Сегодня Роанна выглядит не совсем обычно. Я рада, что ты придал такое значение тому, что она сказала. Да и на самом деле это важная информация.Они еще немного поговорили, потом Люсинда осторожно поднялась с дивана, мужественно скрывая, какого труда ей стоит каждое движение.— Я тоже немного устала, — сказала она, — кажется, уже не смогу протанцевать ночь напролет.— А я никогда не танцевал ночи напролет, — огорченно сказал Уэбб, — все работал и работал. Люсинда потрепала его по щеке.— Тебе всегда слишком много приходилось трудиться. Совсем мальчишкой начал управлять Давенкортом, а игры и танцы прошли без тебя.— Да, было трудновато, — Уэбб пожал плечами, — но я нисколько не жалею, ибо делал то, что хотел. — Он и вправду никогда не жалел, что его молодость прошла именно так, а не иначе: приобретение опыта, знаний, продвижение вперед… Он всегда был золотым мальчиком, счастливчиком и привык к этой роли. Он и женился на принцессе, но их брак обернулся несчастьем. Глупо винить Люсинду, хотя она и способствовала этому союзу. К алтарю его привели его собственные амбиции.Проходя, Люсинда пожала его руку. Он смотрел, как тяжело она идет к двери, опираясь на палку, с трудом делая каждый шаг. Больше всего ей не хотелось, чтобы другие знали о ее слабости, и поэтому он подавил в себе желание помочь ей.В комнате наступила тишина. Его бывший кабинет… Здесь немногое изменилось, только добавились компьютеры и факс — Давенкорт не был домом, в котором можно было что-нибудь быстро и легко изменить, — и все же комната стала более мягкой, в ней ощущалось женское присутствие. Шторы были другие, более светлые. Изменился запах, как бы впитав нежность женской кожи, запах духов, которыми пользовались Люсинда и Роанна. Люсинда всегда предпочитала «Шанель», а аромат духов Роанны был более сильным и нежным. Он так возбуждал его, что Уэбб не сразу смог собраться е мыслями. Он сел за стол и стал просматривать бумаги, но через несколько минут откинулся на спинку кресла и стад думать о Роанне. Почему все-таки она легко, но все же отстранила его. Никогда раньше такого не было. Это почти не заметное движение глубоко ранило его. Такая чужая, холодная. Как будто не было ее детского обожания и не было этой ночи в маленьком мотеле в Аризоне. И совсем не улыбается. Замкнутое, отрешенное лицо, может быть, она вообще забыла, как смеются…Но была их ночь, и у этой ночи могли быть последствия. У нее мог быть от него ребенок. Ему хотелось улучить момент и поговорить с ней наедине, хотя она явно избегала его.Роанна потянулась в кресле и помассировала затекшую шею. На краю стола лежала аккуратная стопка приглашений, которые нужно было запечатать в конверты и написать на них адреса.Получив согласие Уэбба на проведение приема, Люсинда сразу начала строить планы сражения. Она решила позвать всех, кто что-нибудь собой представлял, поэтому список гостей дошел до четырехсот. Разумеется, такое количество народу не могло уместиться в доме, даже таком громадном, как Давенкорт, но Люсинду это не смущало. Нужно будет открыть двери в патио, повесить гирлянды электрических лампочек на деревья и дать людям возможность свободно перемещаться по дому и парку. Для танцев патио было самым подходящим местом. Люсинда назначила прием через десять дней. Хороший срок, чтобы не дать сплетням расползтись по округе и вместе с тем хватит времени для того, чтобы сшить новые наряды. Роанна долго искала поставщика провизии, так как их обычные поставщики были заняты, и наконец нашла его в Хантсвилле. Она раньше не имела дела с этой фирмой, но надеялась, что все пройдет хорошо.Люсинда решила, что для гирлянд лучше всего подойдут лампочки персикового цвета, и поручила Роанне заказать их. После десятка звонков Роанна нашла их на складе в Бирмингеме.На такое количество народу не хватало стульев, даже принимая во внимание, что люди будут танцевать или бродить по парку. Еще нужно было пригласить музыкантов, заказать цветы и нанять машинистку, чтобы она напечатала приглашения. Все уже было готово, и Роанна занималась тем, что надписывала адреса на конвертах. Раньше это делала сама Люсинда, и однажды Роанна спросила, почему бы ей не нанять кого-нибудь, ведь сидеть и часами надписывать конверты было безумно скучно. Тогда Люсинда безапелляционно ответила, что леди должна лично приглашать своих гостей, и Роанна навсегда запомнила ее слова. Это была старая традиция аристократов Юга, которая свято соблюдалась.Теперь она внимательно просматривала список приглашенных. Скука, конечно, но зато она чувствовала себя продолжателем семейных традиций. Это делали и ее бабушка, и прабабушка, и прапрабабушка, женщины, которые были частью ее, в ней жили их гены, хотя, похоже, их род мог на ней заглохнуть. Ведь ей нужен только один мужчина, а он к ней равнодушен. Конец семьи, конец истории.Роанна помотала головой, чтобы выбросить мысли об Уэббе, и погрузилась в дело. Она привыкла заниматься всей бумажной работой, сидя за столом, но сегодня утром, придя в кабинет, увидела там Уэбба. Чувство дискомфорта, внезапно охватившее ее, не имело ничего общего с той волной счастья, которая захлестывала ее при виде него.Она перешла в маленькую солнечную комнату в задней стороне дома, чтобы продолжить там свою работу, но после пятнадцати минут сидения на стуле он стал казаться ей орудием пытки, и Роанна, взяв подставку, перешла работать на диван, хотя это тоже было не самое удобное место.После ленча Уэбб поехал навестить Ивонн, и Роанна с облегчением перешла в кабинет. Усевшись на свое привычное место, она почувствовала себя совсем по-другому.Когда-то она впервые ощутила себя нужной, работая здесь, а теперь тут новый хозяин. Но зачем огорчаться по поводу потери каких-то символов власти? Уэбб — единственный человек, который достоин этой власти, и теперь все стало на свои места.Вначале она не обращала внимания на усталость и продолжала аккуратно надписывать конверты, но внезапно ее глаза стали закрываться, и требовались невероятные усилия, чтобы продолжить работу. Последние две ночи ее терзал страх, что, заснув, она вдруг станет ходить во сне по дому, и в результате каждую ночь в общей сложности она спала не более двух часов. А присутствие Уэбба, шорох его движений тоже не способствовали сну.Сейчас в доме было тихо. Уэбб уже уехал, а Люсинда всегда отдыхала после ленча. Грег и Брок ушли на работу. Глория и Ланетт были против готовящегося приема, но тем не менее поехали по магазинам, чтобы купить новые платья, и Гарлен уехал вместе с ними. Корлисс тоже не было — она исчезла сразу после завтрака, никому не сказав, куда идет.Слепящее летнее солнце проникало в окна и, несмотря на кондиционер, в кабинете было жарко. Веки Роанны дрогнули и закрылись. Обычно она старалась не дремать днем, потому что тогда ей было еще труднее заснуть ночью, но иногда усталость брала свое. В тихой, залитой солнцем комнате сон одержал над ней верх.Въехав в гараж, Уэбб увидел, что машина Роанны стоит на месте. Корлисс-тоже вернулась, а Ланетт и Глория все еще были в городе. При виде машины Роанны его охватило привычное волнение. Все эти дни она бегала по делам, и сегодня он тоже не надеялся застать ее дома, хотя она заранее ни о чем не предупредила. В маленьких городках деловые связи трудно было отделить от светских, и до тех пор, пока он опять не внедрится в местное общество, Роанна обязана будет выполнять прежнюю работу.Он не ожидал, что будет видеть ее так редко. Раньше она почти всегда была рядом, с девяти лет сопровождала его всюду, а когда он уезжал, ждала его, свернувшись калачиком в кресле прихожей.Тогда он был ее единственным защитником после смерти родителей. По мере того, как девочка росла, ее порывистое детское обожание стало более скрытным, и все равно она старалась находиться поближе, и ее худенькое некрасивое личико радостно поворачивалось к нему, как цветок подсолнуха поворачивается к солнцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34