Кажется, кроме нее, никакого скота больше не было.
– Я пойду скажу мужчинам, что они могут начать работу с полами в других комнатах, – сказала Рунильда, оставляя на сундуке чистое платье. – Лорд Пэн запретил им колотить молотками, пока вы не проснетесь.
Эвелин пораженно посмотрела на нее.
– И сколько же они ждали? – спросила она, хмурясь.
– Пол-утра, – весело ответила служанка. – Но скучать им не пришлось: леди Хелен велела им отчищать кухню.
– Пол-утра! – в ужасе воскликнула Эвелин. Она и не подозревала, что проспала так долго. – Почему ты не разбудила меня?
– Лорд Пэн сказал, чтобы вы спали сколько захотите – это поможет вам скорее поправиться.
Эвелин не знала, что и сказать. С одной стороны, хорошо, что Пэн так заботится о ней, но с другой – у нее на сегодня была уйма планов, а утро уже наполовину прошло.
– Тогда я быстро схожу к рабочим, велю им начать, а потом вернусь и помогу вам одеться, – быстро сказала Рунильда и выбежала из комнаты.
Эвелин поспешила заняться привычными утренними ритуалами, используя воду с ароматом роз и кусочек льна. Через несколько минут Рунильда открыла дверь, но она не стала поворачиваться и продолжила, поставив одну ногу на сундук и проводя по ней смоченным лоскутом. Вдруг кто-то взял ее за плечи. Чуть не подпрыгнув от неожиданности, Эвелин резко повернулась и увидела перед собой Пэна.
– О, супруг, вы напугали меня, – пробормотала она, вспомнив, что стоит перед ним голая.
Выставив перед собой тряпочку, которой мылась, Эвелин отчаянно пыталась прикрыться, но попытка оказалась тщетной, даже хуже чем просто бесполезной, и Пэн, естественно, не обратил на нее абсолютно никакого внимания. Проигнорировав жалкий влажный кусочек, он взял Эвелин под мышки и притянул к себе. Затем опустил голову и жадно впился в ее губы.
Сначала Эвелин замерла, слишком волнуясь, чтобы ответить, но очень скоро Пэн заставил ее забыть о стыдливости: когда его язык нежно прошелся по ее губам, она немедля раскрыла их, тихо вздыхая, и навстречу ей полилось знакомое тепло. Через секунду, отбросив тряпку на пол, Эвелин обвила руками шею Пэна. Он был полностью одет, ткань его туники и шоссов начала грубо тереться о ее нежную кожу, когда он, взяв ее за ягодицы, притянул к себе. Чувствительные соски Эвелин соприкасались с туникой, и по спине от этого пробегала мелкая дрожь.
Пэн закончил поцелуй, его губы опустились вниз, к шее, и Эвелин запрокинула голову, погрузив пальцы в его волосы. Она думала, что он продолжит путь к ее груди, как сделал это в тот раз, когда они наконец совершили брачный обряд, но Пэн отклонился. Она вздрогнула, когда он взял одну ее грудь и нежно сжал. Затем, схватив сосок большим и указательным пальцами, массировал его, пока ей не стало даже больно. Тут он обхватил его губами.
– О… – выдохнула Эвелин, чувствуя на соске его зубы.
Она снова вздохнула и приподнялась на цыпочки, когда его рука вдруг скользнула вниз, меж ее ног. Его пальцы проникли внутрь складок. Эвелин отчаянно вцепилась ему в плечи, чувствуя, как его пальцы двигаются внутри ее.
– Супруг… – неуверенно произнесла Эвелин, ощутив, как внутри все сжимается от знакомого возбуждения.
Подняв голову, Пэн снова поцеловал ее, на этот раз более агрессивно, почти насильно вталкивая язык ей в рот. Одновременно с этим она почувствовала, как его палец оказался внутри ее. Эвелин вскрикнула, ее ягодицы инстинктивно сжались в ответ на ласку и сделали это еще раз, когда он вытащил палец, затем снова ввел глубже… Она впилась ногтями в его кожу, но не могла остановить себя, растворяясь в том блаженстве, которое он доставлял ей.
И почему Хьюго говорил, что мужские руки не нужны для этого? Возможно, нет – Пэн прекрасно обошелся без них в запоздалую брачную ночь, – но Боже, они дарили столько удовольствия!.. Одно только его прикосновение породило в ней целый взрыв, вырвавшийся наружу криком, и она прогнулась, испытывая неимоверное наслаждение.
К тому времени, как Пэн подхватил ее на руки и понес к постели, Эвелин чувствовала себя оторванной от действительности, расслабленной, дрожащей массой. Теперь ей было все равно, что она, голая, полностью открыта ему. Он уложил ее, и она помутневшими от страсти глазами смотрела, как он снимает с себя тунику и шоссы. В этот раз Эвелин уже не боялась его размеров, а, наоборот, с удовольствием разглядывала красивое тело, когда он выпрямился, затем опустился на колени.
Смотря ей в глаза, Пэн взял ее за одну лодыжку и положил к себе на плечо; затем вторую, на другое плечо. После этого, обхватив ее за ягодицы, медленно начал притягивать к себе. Эвелин смотрела на него в замешательстве, не понимая, что происходит. Этого мама точно не рассказывала. Тут Пэн вошел в нее. Она удивленно застонала, прогибаясь от чувства полноты внутри.
Не имея возможности дотянуться до Пэна, она резко схватилась за простыню в изголовье, когда он извлек, затем снова, глубже, ввел в нее свой жезл. Между двумя толчками он протянул руку и мягко погладил ее чувствительный бугорок. У Эвелин вырвался новый крик, она извивалась на простыне, всем телом отвечая на ласку. Она прижала пятки к его плечам, дрогнув, когда одна нога соскользнула, но Пэн не стал заново поднимать ее, а, опустив вторую, наклонился вперед, держа вес тела на руках и продолжая входить в нее до тех пор, пока они оба не закричали от удовольствия и блаженства.
Когда он закончил, Эвелин совершенно обессилела Он лег рядом с ней, обнял, положил ее голову к себе на грудь. Она улыбнулась, находя этот жест восхитительным. Неожиданно на нее навалилась усталость, и уже не осталось сил думать о чем-либо. Она просто сомкнула отяжелевшие веки, позволив сердцебиению Пэна убаюкать ее.
Когда Эвелин снова проснулась, близился полдень. Муж опять покинул постель раньше ее, но она не возражала, радуясь возможности в одиночестве помыться и привести себя в порядок. Ее даже не расстраивало то, что она проспала целое утро. Она шла вниз по лестнице, улыбаясь… пока не увидела странное оживление у камина в зале.
Эвелин остановилась и, держась за новые перила, в изумлении наблюдала за происходящим: свинья вернулась. Рунильда с Диамандой пытались поднять ее и выгнать из замка, но у животного, похоже, был неуживчивый характер. Во всяком случае, повиноваться она точно не собиралась.
Эвелин быстро сбежала вниз и подошла к леди Хелен, стоявшей в стороне, ломая руки, пока Диаманда отчаянно толкала свинью, чтобы та наконец соизволила подняться.
– О, Диаманда, будь осторожна, – с беспокойством сказала ей тетя. – А ты не можешь позвать кого-нибудь из мужчин, чтобы ее выпроводили отсюда?
– Пэн вчера выманил свинью яблоком, – сказала Эвелин, подходя к леди Хелен.
– О, Эвелин, дорогая, ты проснулась! Как ты себя чувствуешь? Отдых пошел на пользу голове? Я знаю, вчера тебя мучила жуткая боль… – На секунду леди Хелен забыла о волнении и лучезарно улыбнулась.
– Спасибо, мне гораздо лучше, – ответила Эвелин.
– Я пробовала с яблоком, но оно ее не заинтересовало, – объявила Диаманда, продолжая трясти фруктом перед свиньей, но на этот раз уловка не сработала.
– А, ну возможно… – Поразмыслив, Эвелин начала обходить свинью, но на втором же шаге остановилась и поняла, в чем проблема. – О Боже…
– Что? Что такое? – Диаманда с любопытством подошла к ней.
– Думаю, пока ее никуда не надо двигать.
– Что? Почему? – спросила девочка, затем, остановившись рядом с Эвелин, посмотрела на свинью и тоже все поняла. – О…
– Что там такое? – не выдержала леди Хелен, но ближе не подошла. Эвелин решила, что женщина боится свиньи.
– Она рожает! – с радостью сообщила Рунильда, присоединившись к Эвелин и Диаманде.
– О нет! – в ужасе закричала леди Хелен. – Только не здесь… только не сейчас… Боже!
– Миледи!
Повернувшись к двери, Эвелин увидела оруженосца Пэна. Дэвид так спешил к ней, что несколько раз споткнулся, но сумел добежать, не упав.
– Лорд Пэн отправил меня сказать вам, – тяжело дыша, сказал он, – что лорд Джервилл и его жена уже въезжают в ворота.
Новости удивили Эвелин. Вчера ночью Пэн говорил, что его отец пришлет слуг, но он ни словом не обмолвился о приезде родителей. Хотя, наверное, этого стоило ожидать.
Она вышла, поздоровалась с ними, а уже через несколько мгновений мать Пэна устроила целую трагедию из травмы головы Эвелин, сказав, что волноваться не нужно: она останется на пару дней и позаботится обо всем, пока Эвелин не станет лучше. Услышав это, лорд Джервилл лишь покорно вздохнул и отправился искать сына.
– Так, тебе надо лежать. Иди отдыхай, – заботливо тараторила леди Джервилл, уводя Эвелин в замок. – Я велю слугам разбирать вещи и… О! – воскликнула она, осматривая большой зал. – Ты отлично начала, несмотря на столь сильный ушиб. – Ее взгляд скользнул по новому чистому полу и лестнице. – Все выглядит намного лучше!
– Пэн приказал своим рабочим починить ступени и пол на втором этаже сразу после падения Эвелин, – сообщила Диаманда.
– Верно, – подтвердила леди Хелен. – Еще перед своим отъездом в деревню он велел им везде мыть и убирать. Мы распоряжались ими, пока Эвелин приходила в себя.
– Ясно. – Леди Джервилл мрачно посмотрела на лоб Эвелин. – Дорогая, тебе действительно надо отдыхать. Травма головы – это такая коварная вещь, что… – Продолжая осматривать зал, она прервалась, когда увидела в углу свинью. – Боже правый, она опять здесь?
– Да. Похоже, она воспринимает открытые двери как приглашение войти. – Эвелин пошла к животному вслед за леди Джервилл. – Двери нужно чинить. Сами они не закроются. Я собиралась сегодня же сказать об этом рабочим, но не успела. К сожалению, пока мы не сможем ее сдвинуть – она рожает.
– О, и вправду, – сказала леди Джервилл, обойдя свинью. – Что ж, придется пока разрешить ей остаться… – Она снова повернулась к Эвелин. – Так, почему ты все еще здесь, а не в постели? С нами приехали несколько слуг, остальные пока в пути. Мне просто не терпелось поскорее очутиться здесь, и я не могла ехать так же медленно, как они.
Эвелин воспротивилась попыткам леди Джервилл отправить ее наверх – она и так проспала почти полдня, а дел еще было невпроворот.
– Я только что проснулась, – сказала она, когда леди Джервилл нахмурилась. – А на улице сейчас так тепло, светит солнышко, и я надумала совершить небольшую прогулку… чтобы проветриться.
– О… – Леди Джервилл тут же сменила выражение лица и улыбнулась. – Полагаю, именно это тебе сейчас и нужно, дорогая. Может, возьмешь тогда с собой Диаманду? Как я уже говорила, травма головы – это серьезно.
Эвелин заколебалась, не очень радуясь такому предложению. Против Диаманды она ничего не имела, но сегодня ей хотелось поехать в одиночестве, чтобы тайком посетить деревню и…
– Да, это было бы неплохо! Я с удовольствием отправлюсь вместе с тобой, – весело сказала Диаманда, очевидно, порываясь ускользнуть от надвигавшейся уборки в доме.
Надо было отмыть стены зала, потом заняться двумя маленькими комнатами на втором этаже, кухней… не говоря уж о травяном саде. Эвелин не могла винить девочку в желании избежать такой работы.
Понимая, что ситуация безвыходная, она кивнула:
– Конечно, идем.
– Ну, тогда возьмите с собой Рунильду, чтобы присматривала за вами, а мы с леди Хелен похлопочем здесь. Удачной прогулки!
С этими словами леди Джервилл шутливо погнала их из замка.
Рунильда с Диамандой шли в ногу, по обе стороны от Эвелин.
– А куда мы направляемся? – спросила девочка, когда они, пройдя двор, вышли за ворота.
Эвелин молчала, придумывая, что сказать.
– Эви? – не отставала Диаманда, замедляя шаг, когда Эвелин повела их к лесной тропе.
Вздохнув, Эвелин остановилась и посмотрела назад. Убедившись, что стража замка осталась далеко позади и никто не подслушивает, Эвелин призналась:
– Я хотела сходить в деревню.
– Что? – испуганно переспросила Диаманда. – Но мы ведь не можем…
– Это не очень далеко, – успокоила ее Эвелин. – Мы проезжали ее вчера по дороге в Рамсфелд.
– Но сегодня во время завтрака Пэн сказал, что жители деревни злятся на лорда Джервилла, потому что он забыл про них, и они теперь ненавидят всех нас. Думаю, нам не стоит…
– Вот я и хочу наладить с ними отношения, – заявила Эвелин.
– Но как?
– У нас в замке нет никакой мебели, Диаманда.
– Да уж, я заметила, – сухо сказала она. – Не на чем сидеть, есть…
– Именно, – согласилась Эвелин. – Я собираюсь нанять жителей деревни, чтобы они сделали нам мебель. Это даст им заработок.
Когда во взгляде девочки промелькнуло недоверие, Эвелин добавила:
– Еще мы могли бы купить продуктов, выпечку, если у них есть пекарь, и пиво. У нас пока нет возможности самим все это готовить.
– Пиво и хлеб… – сказала Диаманда, приложив руку к животу. – Сейчас уже полдень.
– А вы еще даже не завтракали, миледи, – напомнила Рунильда.
– Вот именно, – сказала Эвелин. – Я взяла с собой деньги. Там мы сможем поесть и купить что-то в замок, а кроме этого, узнать по поводу мебели и других вещей. Если деревня так бедна, как говорит Пэн, они будут только рады торговать.
– А вдруг у них и товаров нет? – возразила Диаманда.
– Это можно выяснить только одним способом, – со вздохом ответила Эвелин. – Ты хочешь пойти со мной?
Диаманда в нерешительности оглянулась на замок, затем кивнула:
– Да… боюсь, это будет ошибкой, но посмотреть можно…
Услышав ее ответ, Эвелин двинулась дальше по тропе. Стоял теплый солнечный день, и она бы очень радовалась прогулке, если бы не переживала из-за визита в деревню. Пэн говорил, что местные жители презирают их, и на теплый прием можно не рассчитывать, но она надеялась, что хоть деньги помогут.
– Может, нам стоило на лошадях отправиться?.. Голос Диаманды отвлек Эвелин от размышлений, и она посмотрела по сторонам. Действительно, верхом до деревни, казалось, рукой подать; пешком – чуть дальше, но все равно разница была невелика. Скорее всего причиной недовольства Диаманды стала избалованность от жизни в Джервилле, где слуги готовы были мгновенно исполнить любое пожелание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31