Вдобавок к своей красоте в свои шестнадцать лет леди Элен обладала спокойствием и уверенностью зрелой женщины.
Тем не менее, сейчас леди Элен стала терять терпение, потому что в последние пять минут ее несносные дяди-близнецы совершенно забыли об ее присутствии и так увлеклись обсуждением чего-то, что не обращали ни малейшего внимания на ее вопросы. Она не привыкла, чтобы мужчины игнорировали ее, даже если это и были родственники, поэтому она покраснела от гнева. А ее мать поинтересовалась, хорошо ли она себя чувствует.
— Ты не можешь пропустить большой бал в Стафорд-Хаус, моя любовь. Ведь это гвоздь сезона. Даже твой отец обещал приехать туда.
Леди Айрис внезапно замолчала, задумавшись, не захочет ли ее величественная свекровь тоже поехать на бал, тогда придется взять вторую карету, если, конечно, Ньюбери не решит поехать отдельно, как он это иногда делает. Тогда он приедет позже с кем-нибудь из своих знакомых политических деятелей, в таком случае он будет ночевать в клубе и…
— Мама! А вот и официант, за которым мы посылали. Я могу на этот раз заказать земляничное мороженое?
— Конечно, дорогая, конечно!
Вернувшись к реальности, леди Айрис повернулась к своей второй дочери, Ианте, которая была очень похожа на нее и внешне, и по характеру, в то время как Элен с каждым годом все больше и больше походила на свою бабку — вдовствующую маркизу, во всяком случае, ей нельзя было отказать в решительности. Иногда жесткость и твердость Элен немного беспокоили леди Айрис, но она давно уже отказалась от попыток повлиять на свою старшую дочь.
— Я задаю один и тот же вопрос уже четыре раза!
Поскольку никто, даже ее мать, никогда не слышал визгливых ноток в обычно мягком и ровном голосе леди Элен, то неудивительно, что все с удивлением посмотрели на нее, пораженные такой потерей самообладания.
— Я только спросила, — уже мягче продолжала Элен, — вернулся ли уже Эмбри из провинции? — Она чуть сморщила носик. — Я действительно не могу понять, почему никто из его друзей не сказал ему, что никто не уезжает из Лондона до окончания сезона.
Близнецы обменялись понимающими взглядами, а Селби ответил:
— Ты думаешь, мы не говорили ему? И Диринг тоже. Даже папа! Он только поднял бровь и сказал, что хочет полюбоваться лошадьми. Он даже не сказал, когда вернется.
— Но если это только из-за лошадей… Но я слышала, что и здесь есть прекрасные лошади, например, на Бейкер-стрит!
— Нечего злиться на нас, дорогая племянница! — с фамильярной простотой сказал виконт Ровель, заставив Элен покраснеть. — Тебе пора бы знать, что Эмбри всегда делает только то, что хочет! Тебе стоит помнить об этом. Он также не любит, когда ему задают лишние вопросы. Мы это поняли еще в Риме… Да, Роджер?
И хотя Майлс попытался сделать вид, что закашлялся, а его брат постарался сменить тему и спросил у своей старшей сестры, не собираются ли они поехать по магазинам, леди Элен обратила внимание на последнюю фразу и сделала собственные выводы. С растущим негодованием она вдруг подумала, не захочет ли Николас Дэмерон, виконт Эмбри и ее будущий муж, остаться в провинции до конца сезона. Конечно же, нет! Он почти обещал ей, что будет на балу в Стафорд-Хаус, иначе ее унижение в глазах всего общества будет непереносимым, если он так и не появится. Ей нужно еще раз переговорить с бабушкой, а может, даже со своим всегда занятым отцом, чтобы они использовали свое влияние и уговорили его приехать. Она думает, что именно в тот вечер, на балу, он сделает ей, наконец, предложение! Он приедет вовремя, чего бы это ей ни стоило!
Элен уже довольно долго молчала, что было абсолютно несвойственно ей, тем более что речь шла о бале в Стафорд-Хаус. Майлс посмотрел на нее, надеясь, что она забыла уже о глупом замечании относительно Рима. Ох уж эти женщины со своими чертовыми вопросами и любопытством!
Прервав грустные мысли своего дяди, леди Элен задала матери праздный вопрос, чтобы показать всем, что ее совершенно не интересует предстоящий бал:
— Мама, ты знаешь эту даму в карете, которая только что остановилась неподалеку? Кажется, она знакома со всеми.
Леди Айрис повернула голову и, улыбнувшись, грациозно поклонилась даме, о которой ей только что говорила дочь. Она объяснила, что это леди Марджери. Она никогда не могла запомнить имени ее мужа, который буквально похитил ее, если верить сплетням, хотя ее муж — младший сын какого-то провинциального баронета.
— Но сама она дочь графа Веймаутского, поэтому ее до сих пор везде принимают, хотя последние пять-шесть лет она редко выезжает.
— Такая симпатичная женщина… Правда, ее платье вряд ли можно назвать элегантным, — без интереса ответила Элен и добавила сладким голосом: — Я вижу, мои дорогие дядюшки узнали даму, которая сопровождает леди Марджери. Но я не могу рассмотреть ее. Может, мы знакомы с ней?
От ее острого взгляда не ускользнул тот факт, что ее дяди обменялись предостерегающими взглядами, а потом стали старательно прочищать горло. Может быть, эта модно одетая молодая женщина одна из тех искательниц приключений, которые больше известны молодым людям, чем их матерям? Но неужели леди Марджери водит такие знакомства?
Леди Элен внимательно наблюдала за своими дядюшками, которые чувствовали себя явно не в своей тарелке.
— Ты права, дорогая, хотя карета и близко, я не могу рассмотреть лица этой дамы. Оно закрыто шляпой. Но я, к своему ужасу, могу не узнать кого-то из своих друзей. — Леди Айрис повернулась к близнецам: — Вы знаете эту даму, которая сидит у леди Марджери в карете?
— Э-э… понимаешь, мы не были официально представлены! За границей такие вещи часто случаются… Там не все придерживаются наших традиций… Гм! — Виконту Селби стало душно.
— За границей, ты сказал? Какое совпадение, правда, мама? Это, должно быть, случилось в Риме? А Эмбри тоже знаком с этой вашей дальней знакомой, а, дядя?
Покраснев, виконт Ровель выпалил:
— Не думаю. Он не был там, где были мы. В любом случае мне не стоит делать из мухи слона, а?
— Но если уж она вращается в одном обществе с нами, может быть, вы все-таки скажете, кто она? — настаивала Элен. — Или, может, она иностранка?
— Ради Бога, скажите, кто она, пока мои девочки не сгорели от любопытства! — нетерпеливо сказала леди Айрис и требовательно посмотрела на братьев, которые обменялись красноречивыми взглядами.
Наконец Селби сказал:
— Мне кажется, ее зовут Трэйверс. Так, Майлс? Они друзья нашего приятеля Дамиано. Ее муж: — баронет или что-то в этом роде, он друг отца Дамиано. Это все, что мы знаем. Мы понятия не имели о том, что они собирались приехать в Лондон.
— О, так она замужем? Я думаю, нам вряд ли придется где-нибудь встречаться с ней, правда, мама?
Внезапно потеряв к этой даме всякий интерес, Элен откинулась на подушки и огляделась по сторонам, не пришел ли кто-нибудь еще из ее друзей. Даже если бы она знала, что кто-то внимательно наблюдает за ней из кареты, которая недавно привлекла ее внимание, она бы отнесла это на счет своей красоты, к восторгам по поводу которой она уже в последнее время привыкла.

ЧАСТЬ IV
Глава 29
За прошедшие два месяца Алекса чрезвычайно привязалась и к своему адвокату, мистеру Эдвину Джарвису, и к его жене, урожденной леди Марджери Давениш, которая до сих пор полагала, что бежав со своим мужем и от многого отказавшись, сделала это во имя любви.
— Мы с ним как пара гнедых, дорогая! — говорила она с усмешкой. — Это было словно какой-то волшебный удар грома, причем, видишь ли, для каждого из нас. Все, что я сделала, — это увидела его первый раз в комнате, где находилось много людей, и почувствовала, как у меня задрожали колени. Все остальное уже пошло само собой, и теперь я так счастлива!
Леди Марджери (так ее все называли) сопровождала своего мужа в его поспешном путешествии в Рим и немедленно взялась позаботиться об Алексе и о том, чтобы она была представлена лондонскому высшему свету. И это именно она, а не бедная Пердита, которая была слишком опечалена для того, чтобы оказать какую-нибудь помощь, почти насильно вырвала Алексу из ее состояния тоски и угрызений совести, твердо напомнив ей, что сэр Джон не захотел бы видеть ее такой, а потому, предаваясь своему горю, она не оправдывает доверия, которое он ей оказал.
— Но я чувствую, что могла бы проводить с ним больше времени, — прошептала Алекса, с трудом сдерживая рыдания, — а вместо этого я занималась собой, даже когда он умирал и нуждался во мне…
— Что за дикая чушь! — с чувством произнесла леди Марджери. — Вам прекрасно известно, что он так страдал от боли, что не в состоянии был воспринимать ваше присутствие. И даже мой муж, который знал сэра Джона на протяжении тридцати лет, говорил, что он бы предпочел иную смерть. Что хорошего умирать в окружении вопящих от горя друзей и близких, которые лишают вас возможности умереть спокойно и с достоинством? Пойми, дитя мое, в конце концов, ты сейчас не одинока. Мой муж Эдвин — один из умнейших и воспитаннейших людей, которых я когда-либо знала, а ведь я имею отношение почти ко всем знатным фамилиям, упоминаемым в книгах пэров. Дебретта или Бурка. Я уверена, что втроем мы устроим все наши дела в наилучшем виде.
После этого Алекса, наконец, огляделась вокруг и с трудом уверила себя, что она теперь оказалась в Англии. В Лондоне было немало домов, куда она и не мечтала попасть всего год назад, — это общество было от нее едва ли не дальше тех звезд, на которые она привыкла любоваться ясными ночами. И даже в самом смелом полете своей фантазии она не могла представить себя хозяйкой и владелицей одного из самых импозантных таких домов — на площади Белгрейв, не говоря уже о загородном поместье в самом сердце охотничьих угодий Йоркшира, а также лошадях, экипажах и Бог знает о чем еще. Ее разум все еще отказывался вообразить огромные размеры свалившегося на нее богатства, которым она одна теперь могла полностью распоряжаться. Ей даже думать об этом было страшно, пока она не вспомнила одну строчку из письма, которое сэр Джон оставил для нее. Он писал, что богатство представляет собой большую власть, когда правильно используется.
Алекса продолжала расхаживать по блестящему, исключительно дорогому паркетному полу своей библиотеки, даже после того как они с леди Марджери вернулись из своей неожиданной поездки к Гюнтеру, чтобы попробовать его знаменитое мороженое. И надо было так случиться, что в первый же момент она столкнулась там со второй женой своего отца и двумя сводными сестрами, хотя и знала, что рано или поздно это произойдет, а потому такая встреча лишь вопрос времени. А вскоре ей, вероятно, предстоит встретиться и со своим отцом, которого она не видела с тех самых времен, когда была ребенком, и своей безнравственной бабушкой. Теперь она, по крайней мере, уже будет готова к этому, а потому получит перед ними определенное преимущество.
Когда Алекса сделала очередной круг по комнате, леди Марджери мягко заметила ей:
— Думаю, это было для тебя не слишком приятное испытание, дорогая, но следует привыкнуть к мысли о том, что, вероятнее всего, в будущем ты начнешь встречаться с ними повсюду. Хотя, я уверена, нам удастся придумать иные способы занять твое время — например, посещением театра «Друри-Лейн», если тебя интересует Шекспир, или Королевского оперного театра в Хеймаркете, хотя этот район быстро приобретает дурную славу!
Может быть, эти вполне невинные слова, произнесенные леди Марджери, и побудили Алексу к тому открытому и глупому вызову и полному пренебрежению условностями, которые могли стоить ей вхождения в высший свет? Или это просто дало о себе знать чувство скуки и нетерпеливость ее страстной натуры, но в итоге свой следующий день Алекса решила посвятить той поездке, от которой ее усиленно отговаривали бы оба ее новых друга, если б только узнали об этом.
В конце концов, оказалось не так-то легко выполнить свой план, который требовал не только помощи от ее доверенной Бриджит, но и поездки на одном из тех знаменитых омнибусов, о которых рассказывал каждый посетитель Лондона. Фактически стало модным рассказывать своим друзьям о поездке в омнибусе, а потому Алекса чувствовала себя вполне оправданной, покинув свои дом пешком, и одетой при этом в длинную коричневую ротонду из плотной шерстяной ткани, принадлежавшую Бриджит и маскировавшую ее собственное дневное платье из темно-зеленого хлопка, украшенное тесьмой бронзового цвета и зелеными же бархатными лентами. Кроме того, на ней еще была шляпа, которая приобрела самый обыкновенный вид, после того как Алекса безжалостно срезала с нее всю дорогую отделку.
Хотя Бриджит уже успела слегка привыкнуть к необычным, импульсивным прихотям своей хозяйки, она все же не выдержала и запротестовала, перед тем как они оказались неподалеку от Хеймаркета и Алекса дерзко наняла двухколесный экипаж, как будто она уже не раз проделывала нечто подобное. Тем более что кучер посмотрел на них таким особенным взглядом, когда она сообщила ему адрес, и позволил себе предположить, что обе эти респектабельные на вид молодые женщины на самом деле ошиблись и вовсе не собираются направляться туда. У Бриджит даже задрожали руки, когда Алекса сурово оборвала его предположения и сказала, что они направляются именно туда и хотели бы оказаться в этом месте как можно быстрее.
— Пожалуйста, мэм, может быть, мы вернемся, пока не поздно? Для вас будет не слишком-то хорошо оказаться там, тем более что этот человек смотрел на нас как-то очень странно…
— Ничего, он посмотрел на нас совсем по-другому, когда увидел свои чаевые, — заявила Алекса, все тем же уверенным тоном, к которому уже успела привыкнуть. А затем, заметив, как побледнела Бриджит, в виде утешения добавила: — Уверяю тебя, нам не угрожает никакая опасность, а потому не надо дрожать, как овца, которую ведут на бойню. Тем более, взгляни, снаружи это выглядит как замечательный, хорошо ухоженный дом. — И, не обращая внимания на нескольких любопытствующих зевак, нагло смотревших на них, уверенно и сильно постучала в дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74