Глава 20
Пью ощущал усталость, раздражение и ломоту во всем теле. Когда они наконец остановились, чтобы устроиться на ночь — с приближением осени она теперь наступала все раньше, — он с большим трудом слез с лошади.
Чашу его терпения переполнило это глупое создание, Аннабел Ли! Хартер соскользнул с седла, а она осталась сидеть на лошади, как будто ждала чьей-то помощи.
Ладно, решил Пью, надо с самого начала поставить ее на место.
Они остановились на небольшой поляне, окруженной густым кустарником и валунами.
Хартер, страдавший от сильной боли, опустился на землю рядом с большим камнем. Пью не испытывал сочувствия к этому болвану: своей непроходимой глупостью он сам навлек на себя все эти несчастья.
Тем временем безмозглая девчонка все еще сидела на лошади, свесившись с седла и беспомощно озираясь.
Пью пристально взглянул на нее. «Лакомый кусочек, — подумал он, — но, как и все женщины, пригодна только для одной цели». Если бы не защита, которой она может им послужить, Пью с радостью избавился бы от нее прямо сейчас. Он сделает это, как только они окажутся в безопасности, хотя, возможно, сначала насладится ее телом.
Прошло уже довольно много времени с тех пор, как он последний раз взбирался на женщину. Желание посещало его уже не так часто, как в те годы, когда он был моложе и весил гораздо меньше. Тем не менее время от времени он испытывал потребность в сексуальной разрядке. А что касается аппетита, ей-богу, тут он был ненасытен!
— Ты! — неожиданно зарычал Пью, отчего и Хартер, и девушка вздрогнули. Он ткнул пальцем в Аннабел, а затем показал на землю: — Слезай с лошади и дай ей отдохнуть! Нужно кое-что сделать, а поскольку в данный момент Чесли не в состоянии, ты его заменишь.
— Я? — Глаза Аннабел широко раскрылись.
— Да, ты! Разве тут есть кто-то еще? Давай слезай с лошади и займись делом.
Аннабел полными слез глазами посмотрела на землю. До сих пор ей не приходилось ездить верхом, и она понятия не имела, как следует обращаться с лошадьми. Земля казалась ей очень далекой, но она понимала, что не получит никакой помощи от Чета.
Она неловко сползла вправо, пытаясь одной ногой достать до земли. Но как только вес ее тела сместился, лошадь заржала и встала на дыбы. Аннабел рухнула на землю, сильно ударившись правым боком.
— Не так, дура! — взревел Пью. — Никогда не слезай с лошади с правой стороны. Неумеха! Я обречен жить в окружении неумех! Давай поднимайся и набери воды в реке.
Аннабел встала; слезы боли и унижения потекли по ее щекам. Она отряхнулась, старательно избегая взгляда Пью.
— Хватит реветь, женщина! — вновь раздался его голос. — Принеси воды!
Аннабел растерянно оглянулась. В чем же она ее принесет?
— Котелок, глупая девчонка! Котелок! В седельных сумках.
Ей потребовалось несколько минут, чтобы снять седельные сумки с лошади, которая нервно шарахалась в сторону, как только Аннабел пыталась к ней подойти, а затем достать котелок. Спотыкаясь от усталости и боли, поминутно вытирая слезы, она заковыляла к реке.
Наполняя маленький котелок в быстрой речушке, Аннабел тупо подумала, не попытаться ли ей убежать. Но если ей это удастся, что она будет делать дальше? Куда пойдет? Они находятся за много миль от Доусона, и она не сможет пешком преодолеть этот путь. Эта дорога была довольно оживленной, и когда-нибудь кто-нибудь проедет мимо, но до этого момента может пройти много времени, а она — Аннабел понимала это — плохо подготовлена к встрече с суровой природой. В это время года пурга могла начаться в любую минуту. Кроме того, в этой местности водились дикие звери. Нет. Она не будет пытаться сбежать. Это было бы глупо.
Когда она принесла воду, Пью уже расседлал лошадей и бросил на землю одеяла. Он раскраснелся и выглядел сердитым. Аннабел подумала, что толстяк не привык заниматься подобными делами и теперь злится на нее за ю, что она не поспешила ему на помощь.
Они приготовили холодный ужин из взятой с собой провизии. Пью съел столько же, сколько они с Четом вдвоем, закусив большой плиткой шоколада, которую достал из сумки.
Постель соорудили из разложенных на сосновых ветках одеял, и Аннабел догадалась, что ей, по всей видимости, придется спать вместе с Хартером. Стало темно, сильно похолодало, и она подумала, что вдвоем им будет легче согреться.
Кроме того, хоть она и сердилась на Чета за его грубое обращение с ней, но по сравнению с Пью он казался почти что добрым. Похоже, усталость и боль смягчили его, и он уже не думал о плотских утехах. Поэтому Аннабел прижалась к нему, радуясь теплу его тела. Она видела, что Пью взял себе вдвое больше одеял, чем отдал им, но не посмела высказать свое мнение по этому поводу. Толстяк завернулся в них и положил голову на седло.
Она проснулась от грозного окрика Пью, который приказывал ей вставать. Было еще темно, и она ощущала почти такую же усталость, как вчера, когда ложилась в постель.
Пью уже поднялся, его одеяла были скатаны, и теперь он седлал лошадь.
— Разбуди Чесли, — кратко распорядился он и ткнул пальцем в Хартера.
Аннабел вздохнула и потрясла Хартера за плечо. Наконец, с ворчанием и проклятиями, Чет проснулся.
— Седлайте лошадь! Пора двигаться, — приказал Пью.
— А разве у нас не будет времени для завтрака? — спросила Аннабел, презирая себя за дрожь в голосе. Она была голодная, грязная и очень несчастная. Аннабел сделала несколько шагов и обнаружила, что не может идти, не хромая.
— Пожуйте сухари. Это поддержит ваши силы, — коротко ответил Пью.
В тусклом утреннем свете Аннабел различила следы чего-то темного вокруг его рта. Шоколад, подумала она. Он тайком ел шоколад! Какая свинья! А им придется жевать сухари! В этот момент она возненавидела Пью, несмотря на то что все еще очень боялась его.
Аннабел порылась в сумке с продуктами и, найдя сухари, взяла два себе и два Хартеру. Она также обнаружила ломтик ветчины и, увидев, что Пью отвернулся, дерзнула прихватить и его, отдав половину Хартеру, который еще не совсем проснулся.
Вскоре они уже были на тропе.
— Как вы думаете, Эл Пи, далеко ли они от нас? — спросил Хартер.
Пью пожал плечами.
— С наступлением темноты им тоже пришлось сделать привал на ночь. Полагаю, им потребовалось часа два-три, чтобы вернуть лошадей в загон. Но зато у них скорость больше. Так что теперь мы опережаем их всего на час или два, — спокойно сказал он.
Хартер выругался и ударил кулаком по луке седла.
— Проклятие! Что мы будем делать? Если они так плотно сели нам на хвост, то быстро догонят нас!
— Мы задержим их, — сказал Пью.
— И как мы это сделаем? — В голосе Хартера проступил сарказм.
— Перегородим за собой тропу.
— Какого черта! — взорвался Хартер. — Какой от этого прок? Они просто объедут ее поверху.
Пью невесело усмехнулся:
— В том месте, где я намерен перегородить тропу, это будет трудно сделать.
Больше они не разговаривали, пока не добрались до узкого длинного каньона, в котором тропа шла параллельно реке, пробивавшей себе путь сквозь скалистое ущелье.
Аннабел начало подташнивать от голода.
— А мы не могли бы сделать остановку и поесть? — жалобно спросила она.
— Да, — поддержал ее Хартер. — Я тоже голоден. Эти сухари утром только разбудили мой аппетит.
Аннабел заметила, что Пью, прежде чем ответить, что-то запихнул себе в рот.
— Всему свое время. Немного поголодать даже полезно. А поскольку это ты, Чесли, поставил нас в затруднительное положение, тебе не пристало жаловаться.
Жирная свинья! Аннабел еле сдержалась, чтобы не крикнуть ему это в лицо. С тех пор как они покинули лагерь, Пью непрерывно жевал, доставая что-то из карманов. Неудивительно, что он не был голоден!
Хартер поерзал в седле. Аннабел подумала, что сегодня он выглядит бодрее — наверное, выздоравливает. Эта мысль обрадовала ее, потому что больной и беспомощный Хартер делал ее положение еще более опасным.
Она постоянно оглядывалась, надеясь заметить погоню, но не видела ничего, кроме поднятой ими же пыли. А что, если их не догонят?
Тропа становилась все уже. Слева протекал Юкон, а справа вздымалась ввысь огромная стена каньона. Далеко внизу бурлили пороги, быстрые, белые и беспощадные; камни, как оскаленные зубы, торчали из беснующейся воды.
Это было великолепное, но пугающее зрелище, и Аннабел, дрожа, прильнула к спине Хартера, молясь, чтобы тяжело ступавшая лошадь не поскользнулась.
Двигавшийся впереди Пью подобрался в седле. Спина его была напряжена, и Аннабел вдруг поняла, что он тоже боится. Но это не подбодрило ее, а, наоборот, только усилило ее страх. Она почему-то не сомневалась, что на свете существует не так уж много вещей, способных испугать Лестера Пью.
Аннабел крепко зажмурилась, надеясь, что они скоро минуют каньон, но лошадь, заржав, внезапно остановилась, и девушка испуганно открыла глаза.
Она увидела, что Пью неуклюже повернулся в седле и поднял руку.
Что он собирается делать?
— Слезай с лошади! — крикнул он, перекрывая шум воды внизу.
Аннабел не поняла. Он обращается к Хартеру или к ней?
— Ты, девчонка, слезай с лошади!
Боже мой! Он имеет в виду ее! Сердце ее учащенно забилось в груди, ладони стали влажными.
Почему он приказывает ей спешиться?
— Зачем? — крикнула она как можно громче.
— Слезай! — взревел Пью, и его лицо потемнело от гнева. — Делай, что я говорю, глупая сучка, черт бы тебя побрал!
— Чет, — нерешительно произнесла она, — зачем ему нужно, чтобы я слезла?
— Откуда мне знать, черт возьми? — качнул головой Хартер. — Но тебе лучше не перечить.
— Чет, — вновь спросила она, — ты можешь мне помочь? Хотя бы спроси у него, в чем дело.
— В данный момент я не могу помочь даже себе. — Хартер отрывисто рассмеялся. — Лучше делай то, что он говорит, пока он не рассвирепел. Поверь, тебе лучше не видеть по-настоящему рассвирепевшего Лестера Пью!
В словах Хартера ощущалась безысходная покорность судьбе. Аннабел поняла, что он тоже испытывает страх перед толстяком и поэтому бесполезно просить его заступиться за нее. Ничего не оставалось делать — придется слезть с лошади. Она вспомнила, что Пью кричал ей вчера вечером. Она должна слезать с левой стороны, там, где крутой обрыв спускался к протекавшей далеко внизу реке.
Она посмотрела вниз. Рядом с лошадью было достаточно места, чтобы стоять, но только если она не упадет, как это случилось вчера. У нее закружилась голова.
— Если я упаду, то полечу прямо в реку, — прошептала она Хартеру. — Ты мне не поможешь?
Он что-то проворчал и протянул руку:
— Цепляйся.
Аннабел крепко обхватила ладонями его напрягшуюся руку и благополучно спустилась на землю. Затем она быстро обошла нервно переступающую с ноги на ногу лошадь и прошла вперед, встав перед ее мордой.
Пью, сидя в седле, наклонился и что-то протянул ей.
— Иди сюда! — приказал он.
Аннабел осторожно двинулась вперед и взяла протянутый ей предмет. Это была связка из четырех цилиндров со шнурами на концах. Все четыре шнура были связаны вместе, образуя один очень длинный.
Она недоуменно уставилась на связку.
— Что это?
— А это, дура, маленькая связка динамита, которую я захватил с собой. Еще один пример предусмотрительности Лестера Пью!
При слове «динамит» Аннабел испуганно вздрогнула и чуть не выронила связку.
Пью побледнел.
— Черт побери, женщина, поосторожнее с этим!
— Динамит? — прерывающимся голосом переспросила она. — Ради всего святого, что я должна с ним делать?
— Это наш способ задержать погоню. — Пью холодно улыбнулся, поднял свою жирную руку и показал на нависшую над ними стену каньона. — Видишь уступ вон там, на гребне? Сейчас ты полезешь по склону и оставишь под уступом динамит, прямо под нависающим козырьком, понятно?
Аннабел сглотнула, и у нее все похолодело внутри. О чем это он? Она не верила своим ушам. Она не сможет залезть на эту скалу!
— Я спросил, видишь ли ты? — Голос Пью, как удар хлыста, заставил ее вздрогнуть.
— Вижу, — еле слышно ответила Аннабел, — но не понимаю вас. Я не могу влезть на этот выступ.
— Что? — переспросил Пью. — Я тебя не слышу.
— Я сказала, что не смогу влезть на скалу! — крикнула она, охваченная внезапной яростью, которая оказалась сильнее страха. — Почему я должна делать за вас всю грязную работу?
На мгновение ее охватило безумное желание бросить динамит в реку, но, посмотрев в лицо Пью, она сдержалась — если она это сделает, то он тут же пристрелит ее.
С неожиданной стремительностью, заставшей Аннабел врасплох, Пью наклонился и схватил ее за руку. Она взглянула в его огромное бледное лицо с крепко сжатыми зубами и жесткими, как камешки, маленькими глазками.
— Ты заберешься на эту скалу, безмозглая девчонка, и сделаешь это быстро! Положишь динамит, спичкой подожжешь фитиль, а потом еще быстрее спустишься и сядешь на лошадь. Если мы поторопимся, то успеем благополучно убраться из каньона до того, как динамит взорвется!
— Я не буду этого делать! — в страхе и отчаянии крикнула Аннабел.
Пью сильнее сжал ее запястье, и ей показалось, что она теряет сознание от боли.
— Твой дружок Хартер из-за собственной глупости не может этого сделать и я по очевидным причинам — тоже. Но у тебя, моя девочка, нет проблем ни со здоровьем, ни с весом, и если я сказал, что ты сделаешь это, ты это сделаешь. А на тот случай, если в твою глупую голову придет мысль положить динамит, но не поджечь фитиль, я заранее предупреждаю, что, если динамит не взорвется к тому времени, как мы покинем каньон, я убью вас обоих, тебя и твоего драгоценного Чесли, и столкну ваши тела в реку. Ты меня поняла, девочка?
Аннабел покорно кивнула, и Пью, отпустив ее руку, протянул маленькую жестяную коробку со спичками.
— А теперь давай наверх!
Она дрожа повернулась к скале, держа в одной руке динамит, а в другой спички, и Пью вновь закричал на нее:
— Дура, сунь динамит за пояс, а спички положи в карман! Как ты полезешь наверх, если у тебя заняты руки! Боже, избавь нас от неумех!
Тяжело дыша, Аннабел выполнила его распоряжения. Динамит не помещался за поясом, но ей удалось засунуть его под блузку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38