https://wodolei.ru/catalog/vanni/Radomir/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Давайте отложим газету, если вы не против. – Он попробовал придать своему голосу мягкость. – Расскажите-ка мне лучше о своей беседе с каменщиком. Или поговорим о деревне. А еще лучше расскажите-ка мне о той неразберихе, которую наверняка устроил этот несносный Гиббз, пока раздумывал, стоит ли ему снизойти до места управляющего.Миллисент встревоженно перевела взгляд с газеты налицо Лайона и снова вгляделась в газету. Эйтон нахмурился. Неужели она догадалась, что вызвало у него вспышку раздражения? Но Миллисент отложила газету в сторону.– Ну хорошо. – Она ненадолго задумалась. – Я получила еще одно письмо от вашей матери, вдовствующей графини. Оно пришло вместе с газетами утренней почтой. Графиня обдумывает мое приглашение приехать в Мелбери-Холл и навестить нас.– С каких это пор вы состоите в переписке с этой коварной старухой? И часто вы ей пишете? Интересно, что вас заставило совершить такой низкий поступок и пригласить ее сюда?– Дважды в неделю, с первого дня нашего брака. Потому что я обожаю мучить вас. Вы получили ответы на свои вопросы? – Лайон возмущенно фыркнул. – Что ж, очень хорошо. Тогда пойдем дальше. Может, расскажете, что вам удалось найти в расчетных книгах о состоянии ферм в Мелбери-Холле? Тогда я могла бы внезапно перебить вас и разорвать на клочки без всяких видимых причин.Ее забавный выпад прозвучал так неожиданно, что невольно застал графа врасплох.Лайон Пеннингтон с самого рождения отличался серьезным, едва ли не угрюмым нравом. В школьные годы он снискал себе репутацию грубияна и задиры, лишь укрепив ее на военной службе в Индии. Эйтона всегда опасались. Женитьба на Эмме не исправила его характера. Напротив, граф стал еще более раздражительным и вспыльчивым. Мало кто рисковал противоречить ему, а те, кто все же имел такую неосторожность, очень скоро понимали, что совершили фатальную ошибку. И это внезапное прозрение нередко доставалось им очень дорогой ценой. Женитьба сделала Лайона более уязвимым:у его врагов появилось действенное средство – грязные слухи и сплетни.– Вы готовы отдать себя в руки инквизиции, милорд?– Я буду говорить вам, что чувствую, а вы станете мучить меня еще сильнее, мадам Торквемада. Томас Торквемада (ок. 1420–1498) – с 80-х гг. глава испанской инквизиции (великий инквизитор). Отличался исключительной жестокостью.

Лайон окинул взглядом прямую спину Миллисент и не смог удержаться от улыбки. Ведь эта женщина обладала недюжинной храбростью и силой духа. Старая графиня и семейный поверенный оказались на удивление дальновидными. Глава 17 В тот вечер, когда граф обжег себе руку, Охинуа не ограничилась его кратким осмотром, а подробно расспросила Гиббза о хозяине. Поговорив с камердинером графа, она взялась за Джона и Уилла. Потом пришла очередь и всех остальных слуг, помогавших ухаживать за Лайоном.Найдя знахарку на кухне, Миллисент уселась рядом с ней в надежде узнать, что именно удалось выяснить старой африканке.Те несколько часов, которые они с Лайоном провели утром в саду, несомненно, пошли ему на пользу. У графа улучшился цвет лица, появился аппетит, тонкое чувство юмора заметно смягчало его тяжелый нрав. После прогулки Миллисент пришлось отлучиться, чтобы уладить кое-какие дела с миссис Пейдж, а Лайон с Охинуа провели немного времени вместе. Затем графа отнесли в библиотеку. Пока он увлеченно занимался разбором книг, Миллисент поспешила на кухню. Ей не терпелось разузнать у Охинуа как можно больше о нынешнем состоянии своего мужа.– Я узнала все, что мне было нужно, кроме одного. Жаль, я не видела, как хирург вправлял ему кости. – Охинуа ненадолго задумалась. – Знаете, любой английский лекарь только посмеялся бы над вами, а то и отправил вас прямиком в Бедлам, если бы узнал, что вы доверили заботу о своем муже старой рабыне.– Для меня это ровным счетом ничего не значит, – мягко улыбнулась Миллисент. – Вы поделитесь со мной тем, что вам уже удалось узнать?Охинуа кивнула.– Да. Но вы должны знать, что все, что я вам скажу, вашему мужу уже известно. Я даже спросила у него, можно ли рассказать вам об этом.– И он ответил: «Делайте как хотите, черт вас возьми»?– Не так вежливо, как вы говорите, но что-то в этом роде.– Почему-то меня это не удивляет.Темные глаза Охинуа широко раскрылись, а седые брови поползли вверх.– Хоть характер у него и не сахар, но ваш муж вовсе не безумец.– Я так никогда и не думала.– Старый доктор Домби назвал бы его болезнь частичным параличом. – По словам Гиббза, такого же мнения придерживался и хирург, который первым осматривал Лайона. Но Миллисент не стала перебивать Охинуа и промолчала, надеясь услышать что-нибудь еще. – Когда граф сорвался с утеса прошлым летом, он сильно повредил голову. Я поговорила с его слугами. В первые дни после падения доктора были больше всего обеспокоены переломами рук и ног. Хотелось избежать ампутации. Пока над графом работали хирурги, он полных два дня пролежал в беспамятстве. Конечно, для его светлости это было к лучшему, ведь он не чувствовал боли.«Ни физической, ни душевной, – подумала Миллисент. – Ведь в тот роковой день падение с того же утеса отняло жизнь у его жены. Злые языки обвиняют графа в ее смерти. Как можно говорить такое, когда сам он едва не погиб».– Камердинер его светлости поведал мне, – продолжила свой рассказ Охинуа, – что, когда ваш муж пришел в себя, ему понадобилось целых две недели, чтобы научиться управлять мускулами и начать понемногу чувствовать свое тело. Поначалу ему было даже трудно дышать. Состояние графа было таким тяжелым, что его семья уже готовилась отдать распоряжения насчет похорон.«Братья Лайона были готовы скорее похоронить его, нежели позаботиться о его здоровье, – с горькой усмешкой подумала Миллисент. – Когда все близкие отказались от Эйтона, его взяла под свою опеку вдовствующая графиня, несмотря на собственную слабость, болезнь и преклонный возраст».– Но постепенно к графу стала возвращаться способность чувствовать свое тело. Скоро он даже смог совершать отдельные движения. Через месяц после несчастного случая граф уже начал садиться. Еще через месяц, когда с обеих рук его светлости сняли лубки, он полностью владел левой рукой. Но тут произошло новое падение, на этот раз со стула. Граф снова сломал правую руку. Мне сказали, что его светлости сняли лубки лишь за несколько дней до вашей свадьбы.Леди Эйтон встала и подошла к окну. Из кухни был виден тот самый уголок сада, где они с Лайоном провели утро. Сегодня Миллисент наконец-то услышала смех мужа. Этот живой звенящий звук, словно чудесная музыка, все еще звучал у нее в ушах. Она поняла, что Лайон стал частью ее существования. Без него ее жизнь в Мелбери-Холле уже немыслима.– Вы говорите, первые два месяца состояние Лайона постепенно улучшалось, потом все замерло. И с тех пор никаких изменений?Миллисент повернулась к Охинуа и затаила дыхание, ожидая ответа.– Выходит, так. Я думаю, постоянное недовольство от вынужденного заточения в четырех стенах да вдобавок разъедающая душу затяжная тоска сделали свое дело и подорвали силы графа, без которых выздоровление невозможно. Лорд Эйтон из той породы людей, чей дух нельзя сковать цепями или запереть под замок. Вместо восстановления, как сказал мне Гиббз, наступило ухудшение. Ни всевозможные доктора, ни многочисленные лекарства не смогли помочь графу. – Охинуа покачала головой, не скрывая отвращения. – Никто не пытался упражнять его руки и ноги, чтобы придать им силы. Лорда Эйтона все время держали в постели или в кресле. Никто не пожелал вселить в него надежду и занять каким-нибудь делом. Напротив, они сделали все, чтобы подавить и сломить его волю. Если связать лапы огромному льву и держать его в темной яме, он скоро откажется принимать пищу, а потом умрет. Достаточно уничтожить дух, и самый благородный из смертных будет раздавлен.Прожив больше месяца рядом с Лайоном, Миллисент легко могла себе представить, какой пыткой должна была обернуться жизнь ее мужа в той тупой неподвижности, на которую он оказался обречен. Такое существование вскоре убило бы его. Теперь Миллисент стало понятно, почему старая графиня так настойчиво умоляла ее выйти замуж за лорда Эйтона. Несчастная женщина видела, что творится с ее сыном.– Что ж, им удалось спасти графу руки и ноги, – заключила Охинуа. – Но они высушили его душу, лишили вкуса к жизни.– Что же мы можем сделать для Лайона теперь? – спросила Миллисент.– Он не хочет этому верить, но в том, чтобы способность двигать руками и ногами вернулась к нему, нет ничего невозможного. Раны и увечья графа были слишком серьезны, чтобы ждать немедленного исцеления. Прошло еще слишком мало времени.– Чего не хватает моему мужу, так это терпения. Существует ли какое-нибудь средство помочь его телу, не затуманивая разум?– Я уже дала ему одну мазь. Это бальзам Маттиолуса, он помогает от всех болей в суставах. Лучше его только состав на основе арники горной. Эту траву еще называют «яд леопарда», но, боюсь, я не смогу приготовить эту мазь, так как у меня здесь нет всего необходимого. Правда, Джоуна говорил, что нужные травы можно найти в аптекарской лавке в Сент-Олбансе.– «Яд леопарда» – название подходящее, – криво усмехнулась Миллисент. – Я пошлю кого-нибудь сегодня за этой травой. Если вам что-нибудь нужно еще, скажите.– Есть и еще один способ помочь вашему мужу – заставить его разрабатывать суставы.– Вы хотите сказать, что кто-то должен их сгибать и разгибать за него?Охинуа пожала плечами.– Я уже убедилась, что никто не в силах заставить графа сделать хоть что-нибудь, если он того не пожелает. Вы должны убедить своего мужа заняться собой, тогда его выздоровление пойдет намного быстрее.– Что вы имеете в виду?– Мази смогут лишь согреть суставы, но чтобы ваш муж снова смог ходить, ему нужно перестать слушать свой внутренний голос, который постоянно твердит, что это невозможно.Ведь очевидно, что тело графа постепенно исцеляется, но он, к сожалению, в это не верит.У Миллисент голова пошла кругом. Месяц назад она даже не могла себе представить ничего подобного.– Вы и в самом деле верите, что у него есть шансы полностью восстановиться?Охинуа кивнула.– Только вы можете сломить сопротивление лорда Эйтона, изменить его отношение к жизни и убедить сделать все для собственного исцеления. Его здоровье в ваших руках.
Яркие лучи послеполуденного солнца проникли в кабинет и наполнили комнату теплом. Лайон с удовольствием вытянулся в кресле, подставляя лицо потоку света. На столе перед ним лежали раскрытые расчетные книги. Когда в кабинет вошли Гиббз и Джоуна, граф окинул внимательным взглядом молодого помощника управляющего.Со слов Миллисент Лайону было известно, что Джоуна отличался открытым и прямым нравом. Будучи собственностью Уэнтуорта, он не раз восставал против тирании сквайра, за что часто терпел жестокие издевательства. Молодой африканец пользовался всеобщим уважением. Рабочие Мелбери-Холла считали его своим вожаком, а Миллисент безоговорочно доверяла ему. Но в новой должности помощника управляющего Джоуна держался не так уверенно:«Должно быть, для бывшего раба это чертовски трудно, – подумал Лайон. – Подняться с самого дна и вдруг получить власть над другими людьми. Стоит ли винить парня, если ему требуется время, чтобы привыкнуть к своей новой роли?»Заметив, что между Гиббзом и Джоуной уже установились теплые дружеские отношения, Эйтон решил, что это добрый знак.– Ее светлость и Гиббз прекрасно отзываются о вас, Джоуна, – заметил Лайон. – Что скажете, если мы попробуем все вместе пораскинуть мозгами, как быть дальше с этим имением?Все трое принялись активно обсуждать положение дел на фермах Мелбери-Холла, которые почти не приносили дохода. Лайон старался так построить разговор, чтобы его собеседники открыто высказывали свои мысли и суждения. И очень скоро бывший раб уже говорил все, что думал, без всякого стеснения.Лайон внимательно выслушал обстоятельный рассказ молодого помощника управляющего о состояния земельных угодий. Оценки Джоуны отличались точностью и явно были основаны на вдумчивом и скрупулезном анализе.– На востоке достаточно плодородной земли, милорд. Там можно было бы выращивать отличный урожай, – подвел итог африканец. – Но эти земли остаются невозделанными, а тамошние фермерские дома уже почти развалились, ведь в них никто не живет. Земля используется исключительно под пастбище. Даже молочная ферма. Вы уж меня простите, но мне кажется, в этом нет никакого смысла, так как цены на шерсть сильно упали. Покойный сквайр был неравнодушен к лошадям, поэтому здесь так много пастбищных земель. В Солгрейве – это поместье к западу от нас – выращивают ячмень, рожь, немного овса и пшеницу. Целые поля пшеницы.Когда Джоуна замолчал, Гиббз поинтересовался, что же мешает им проделать то же самое в Мелбери-Холле, и молодой помощник управляющего объяснил, что на отдаленных фермах не хватает людей. Прежде все африканцы жили в Гроув, но потом жить там стало невозможно. Пришлось перебраться в центральную усадьбу. Полевые работы на окраине имения были прекращены, потому что люди потратили целый день, чтобы только добраться туда. Но если удастся осуществить план леди Эйтон и построить новые домики для фермеров, то весной можно засеять поля.Лайон рассказал все, что ему доводилось слышать о новых подходах к земледелию: о применении севооборота, о выращивании фуражных культур и смене расположения полей. Следующие полтора часа мужчины увлеченно обсуждали достоинства и недостатки местной почвы и возможные способы использования земель.Они решили, что разумнее всего было бы заняться отдаленными фермами, подготовить жилые помещения и хозяйственные пристройки, привести их в порядок и отдать в аренду семьям. К тому моменту как Джоуна покинул кабинет управляющего, Лайон был совершенно уверен, что этот молодой человек прекрасно справляется со своими обязанностями. Эйтон даже поймал себя на мысли, что стал другими глазами смотреть на Гиббза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46


А-П

П-Я