До самого поворота дороги, ведущей к реке, она махала Николя из окна, и вскоре раздался отдаленный гудок парохода, причалившего к пристани Бомарэ.
— Что ты сказал Дамарис? Какое обещание привело ее в такой восторг? — поинтересовалась Mapa, когда они возвращались в дом.
— Я обещал ей прислать жеребенка, который родится от Сорсьера, — ответил Николя и через миг добавил, хитро прищурившись: ? Похоже, ты удивлена? По-моему, тебе давно уже пора привыкнуть, что я умею обходиться с женщинами и исполнять их самые заветные желания.
— А желание вдовы ты тоже исполнил? — с издевкой спросила Mapa.
— Согласись, что джентльмен не может обсуждать интимные вопросы с посторонним человеком. — В тон ей отозвался Николя, усмехнувшись при виде того, как злоба исказила лицо Мары.
— Ах, вот оно что! Я, видишь ли, не привыкла иметь дело с джентльменами. А теперь у меня перед глазами образец! — сердито коверкая язык на ирландский манер, выпалила она.
— Восхитительно! — рассмеялся Этьен, встретивший их у дверей гостиной. — Я никогда прежде не слышал такой красочной ирландской речи!
— Благодарю вас, сэр, — отозвалась Mapa. — Но что же вы удивляетесь, это мой родной язык.
— Послушали бы вы ее французский выговор, дядя Этьен, — сказал Николя, наливая себе и Этьену бренди и устраиваясь на софе. — Mapa — великолепная попутчица в дальнем путешествии. С ней не соскучишься, потому что никогда не знаешь, что она выкинет в следующую минуту. — Он поднял бокал и кивнул Маре, молча провозглашая за нее тост.
— Ах, как приятно побыть в тишине! — блаженно вздохнул Этьен. — Нет, не поймите меня неправильно! Я люблю это семейство, но постоянно плачущий младенец может кого угодно вывести из, себя. Особенно если это вдобавок не твой собственный внук. Николь очаровательна, но иногда тоже бывает несносной. Впрочем, наверное, все дело в том, что я старею. Надо поскорее отправляться в Париж, а то будет поздно. Ну что ж, мне пора, — сказал он, отставляя бокал. — Если мы обедаем в то же время, то не перекинуться ли нам пока в пикет, a, Mapa? Вы мне обещали.
— Хорошо, Этьен, я скоро приду, — ответила девушка, ласково улыбнувшись старику, нетвердой походкой двинувшемуся к двери.
— Будь осторожна, моя радость, — сказал Николя. — Когда-то Этьен был завзятым картежником.
— Разве ты забыл, что я сестра Брендана О'Флинна? — лукаво улыбнулась она.
Николя рассмеялся и взглянул на Пэдди, который все это время молча сидел у камина и смотрел на огонь.
— Этого я не забуду никогда, моя радость, — задумчиво промолвил он.
Mapa зевнула и перевернулась на бок, блаженно вытянувшись под одеялом, и тут же проснулась, когда поняла, что Николя рядом нет. Она открыла глаза и увидела его стоящим у окна с сигарой.
— Николя… — тихо позвала она.
— На улице снова дождь.
— Ну и что же? Почему тебя это беспокоит? — облокотившись на подушку, поинтересовалась Mapa.
— Меня это очень беспокоит, — вернувшись в постель, ответил он.
— Не ведь и вчера тоже был дождь, и позавчера. Ведь это же естественно, сейчас осень.
— Верно. Но мы живем в непосредственной близости с рекой и поэтому должны быть осторожны. Я опасаюсь наводнения. Если дожди не прекратятся, его не миновать. И без того за последние несколько дней уровень воды в реке сильно поднялся.
— Селеста рассказывала, что во время последнего наводнения затопило весь первый этаж дома. Неужели это может произойти снова? — испуганно спросила Mapa.
— Вряд ли. Но меня беспокоит не сам дом, а плантации. Они и без того не в лучшем состоянии, а наводнение может нанести такой ущерб хозяйству, что мы от него не оправимся и через год. Дамбы почти полностью разрушены, давно не ремонтировались и не смогут сдержать напор воды. Земли Бомарэ расположены в низине, и дамбы всегда служили им надежной защитой. Раньше, когда случались наводнения, огромная армия рабов бросалась на борьбу со стихией. А теперь у меня лишь горстка домашней прислуги да несколько конюхов, — горько усмехнулся Николя.
— Но что же делать? Как же получилось, что на плантациях не осталось рабов? Почему твой отец и Алан допустили это?
— Отец сильно сдал в последние годы и не мог заниматься делами. А Алан не способен проявить инициативу. Он может лишь выполнять приказы. Я знаю, что с тех пор, как умер отец, Селеста не занималась земледелием. Она мечтала лишь поскорее продать Бомарэ и вернуться в Чарльстон. Алан не прикладывал здесь никаких усилий, поскольку не сомневался, что рано или поздно поместье перейдет в чужие руки и его уволят. Так что его трудно винить.
— А что ты намерен делать, если наводнение все же произойдет? Мы останемся здесь или уедем? — Mapa очень боялась за Джэми и Пэдди, даже не умевших плавать.
— Ну, до этого, я думаю, не дойдет. Алан говорит, все обойдется, а ему можно доверять, ведь он прожил здесь всю жизнь. Если все же такая опасность появится, я займу у Амариллис рабов и починю дамбу. Я очень рад, что Селеста уехала и увезла детей. Могу представить, какая истерика случилась бы у нее, начни я ремонт дамбы! Не говоря уже о Николь! Впрочем, сейчас ее вряд ли беспокоит что-нибудь, кроме подвенечного платья.
— Я вижу, что ты не на шутку обеспокоен, — откидываясь на подушки, заметила Mapa.
— Разумеется. — Николя лег рядом и обнял ее. — Я был бы идиотом, если бы оставался равнодушным. Мне бы не хотелось подвергать опасности ни тебя, ни Пэдди. — Он стал целовать Мару, стараясь поцелуями стереть тревожную складку, прорезавшую ее лоб. — А теперь спи. Все равно сейчас мы ничего не можем поделать, — пробормотал он, закрывая глаза.
Mapa проснулась оттого, что в глаза ей бил солнечный свет. Еще в полусне она почувствовала, что приближается очередной приступ тошноты, участившейся в последние дни. Она с удивлением увидела на соседней подушке темный затылок Николя. Обычно он вставал и уходил раньше, чем она просыпалась, поэтому возлюбленный ни разу еще не застал ее в момент приступа. Mapa ощутила, как на лбу у нее выступила холодная испарина, постаралась проглотить отвратительный комок, вставший поперек горла, но не смогла. Осторожно откинув одеяло, девушка встала, накинула пеньюар и бросилась в ванную. Сладкие волны поднимались у нее в желудке и грозили вырваться наружу. Mapa добежала до раковины, открыла кран и, смочив платок холодной водой, протерла лицо.
Она очнулась лежащей на полу и увидела, что над ней склонился Николя. Преодолевая ее сопротивление, он поднял Мару на руки, отнес в комнату и уложил в постель.
— С тобой все в порядке? — пристально глядя ей в глаза, спросил Шанталь.
— Наверное, я вчера съела что-нибудь несвежее. Может быть, рыбу? — Она сделала слабую попытку улыбнуться.
— Я вчера тоже ел рыбу, моя радость, — не отводя глаз, ответил Николя. — Но никаких неприятных ощущений не испытываю. Может быть, это что-то другое?
— Даже и не знаю. Такое со мной впервые, — солгала Mapa. — А соус ты вчера пробовал? Возможно, это от него. И вообще я чувствую себя гораздо лучше, — заверила она Николя с беспечной улыбкой.
— Хорошо, если так, моя радость. А почему бы тебе не остаться в постели и не позавтракать здесь? Я поеду с Аланом проверить дамбу и скоро вернусь. Но если ты не поправишься к моему возвращению, я вызову доктора. — Он поцеловал ее на прощание и ушел.
— Черт побери! — прошептала Mapa после того, как за ним закрылась дверь. Только доктора сейчас не хватало! Он-то сразу выяснит причину ее недомогания.
Дверь в ее комнату отворилась, и на пороге появилась Белла с завтраком на подносе.
— Кое-кто в этом доме очень любит задавать личные вопросы, — сказала она Маре, поставив поднос на кровать.
— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Mapa, делая глоток чая.
— Да простит меня Бог за лукавство, но я и без того наказана. Ну и страху же я натерпелась, когда мне пришлось врать мастеру Николя! Меня до сих пор дрожь пробирает, — сказала Белла, поеживаясь.
— И вы ничего не рассказали ему о моем положении?
— Ничего, как вы и просили, мисс Mapa. Я считаю, что это женские дела, и мужчинам в них нечего мешаться.
— Спасибо, Белла, — ответила Mapa, тронутая до глубины души.
Белла уже собиралась уходить и отворила дверь, когда в комнату ворвался Пэдди.
— Mapa! Дядя Николя сказал, что я могу поехать вместе с ним верхом на Сорсьере смотреть на речку! Можно? Он отправил меня просить у тебя разрешения, — с надеждой глядя на Мару, выпалил малыш.
Mapa с улыбкой кивнула, зная, что на этот раз она может не беспокоиться о Пэдди. Ей было приятно, что малыш снова стал называть Николя дядей — это означало перемирие.
Mapa встала с постели и вышла на галерею в тот момент, когда Николя с Пэдди на Сорсьере и Алан на гнедой кобыле выехали с заднего двора. Mapa задрожала от холода и поспешила вернуться в комнату, завидуя всадникам, мчавшимся через поле к реке навстречу свежему ветру.
— Тебе не холодно? — спросил Николя у Пэдди, крепко державшему поводья, сидя впереди.
— Нет, дядя Николя, мне очень хорошо, — радостно улыбнулся в ответ Пэдди.
— Скажи, Алан, нам с тобой в детстве тоже так мало нужно было для счастья? — обратился Николя к своему спутнику.
— Помнится, когда разрешали взобраться в седло хозяйской лошади, это казалось пределом мечтаний, — усмехнулся Алан и добавил уже серьезно; — Только вот стоило ли брать с собой мальчика? Сегодня прохладно, он может простудиться.
— Да, действительно, — нахмурился Николя. — Наверное, стоит отвезти его назад.
— Нет, дядя Николя, прошу вас! Вы же обещали! Я хочу посмотреть на речку. И потом, Джэми меня закутала с головы до ног. Мне совсем не холодно. — Глаза Пэдди наполнились мольбой.
— Может быть, обойдется на этот раз, а, Алан? — усмехнулся Николя.
— Как угодно, — пожал плечами тот.
Лошади месили грязь, разбрасывая черные комья далеко вокруг. Они падали в лужи с громким всплеском и забрызгивали бока лошадям. Подъезжая к реке, Николя пустил Сорсьера галопом. Когда конь застыл у причала, Николя нахмурился и тихо выругался сквозь стиснутые зубы. Вода была вровень с причалом, земля, насквозь пропитанная влагой, не могла вобрать в себя больше.
— Похоже, за ночь вода прибыла, — мрачно заметил Николя, глядя на сизую мутную реку.
— Она скоро спадет, — отозвался Алан, хотя в небе прогрохотал гром и сверкнула молния, зримо опровергая его предсказание.
— Да, наверное. Но выдержит ли дамба такой напор?
— Выдержит: Всегда выдерживала и на этот раз не подведет, — после минутного раздумья веско и уверенно заявил Алан.
— Это здесь отец упал в реку? — неожиданно спросил Николя, пристально глядя в глаза Алану.
— Нет, вон там, — он указал в сторону, — где возле самой воды растет дуб. — И вдруг он почувствовал на себе жесткий взгляд Николя и неловко заерзал в седле. — Почему ты так на меня смотришь?
— Откуда тебе так точно известно, где отец упал в воду?
— Ты забываешь, что я прожил здесь целую вечность, Николя, — печально усмехнулся Алан. — Я знаю эту реку, как самого себя. Все ее отмели и бухточки, течение и повадки. Я могу предположить, где произошло несчастье, по тому, где нашли тело твоего отца.
— Понятно, — кивнул Николя и отвернулся.
— И потом, он сказал конюху, куда поедет, — добавил Алан.
— А зачем, не сказал? — заинтересованно осведомился Николя.
— Не думаю, — огорченно помотал головой Алан. — Но тот негр давно уже продан вместе с остальными. Когда лошадей стало вдвое меньше, количество конюхов тоже сократилось.
— Слишком много вопросов остается без ответа, — буркнул Николя себе под нос и развернул коня. — Я намерен отправить остальных лошадей в Сандроуз, а также некоторые фамильные ценности. Я попрошу у Амариллис рабов. Надо укрепить дамбу.
— Напрасно беспокоишься, Николя.
— Когда портрет моего отца, висящий в гостиной, смоет наводнением, беспокоиться будет поздно, — мрачно отозвался Шанталь, исподлобья глядя на реку.
— А нас всех тоже смоет? — спросил Пэдди. — И почему не видно нашей лодки?
— Не волнуйся, малыш. Лодки убраны, пока плавать по реке опасно. Я прошу тебя не рассказывать о том, что ты видел, Маре. Хорошо? — попросил Николя.
День выдался бесконечно долгим. Прислуга Бомарэ была занята упаковкой ценностей и отправкой их на хранение в Сандроуз. Проливной дождь не прекращался ни на минуту, небо заволокло грозовыми тучами, и просвета не предвиделось. На следующее утро Николя проснулся рано, прислушался к шуму дождя, и его поразила неожиданная тишина. Он нехотя оставил теплую постель и нежность женского тела и подошел к окну. Николя задумчиво побарабанил пальцем по стеклу. Слава Богу, эту ночь они пережили! Он оглянулся на постель, в которой уютно свернулась Mapa, и почувствовал непреодолимое желание, вновь ощутить ее близость. Но в доме уже суетились слуги, а это означало, что день начался. Николя набросил на плечи халат и пошел одеваться. Его ждал легкий завтрак. Николя хотел оказаться у дамбы с восходом солнца, чтобы как можно скорее оценить ситуацию и принять верное решение.
Mapa проснулась гораздо позже, когда в камине уже весело потрескивал огонь и Белла принесла ей завтрак.
— Вы знаете, мисс Mapa, что мисс Джэми собрала и упаковала все ваши вещи, а также свои и маленького господина? — спросила горничная.
— Она все собрала? — притворно удивилась Mapa.
— Она бормочет что-то о каком-то конце, а на самой лица нет. Я никогда еще не видела ее такой печальной.
— Не беспокойтесь, — утешила Mapa. — Джэми всегда была пессимисткой и привыкла видеть вещи в черном свете.
— Я просто хочу выжить, — громогласно заявила компаньонка, появляясь на пороге. — И веди я себя по-другому, то не дожила бы до седин. — Она гордо стукнула кулаком в грудь.
Белла возвела очи горе, понимающе взглянула на Мару и поспешила выйти.
— Ты перепугаешь здесь всех слуг, Джэми, — сказала Mapa, прихлебывая чай и готовясь к очередному приступу тошноты.
— Мне все равно, что они будут обо мне думать, — проворчала Джэми. — Я приготовила вам ванну, мисс, так что можете принять ее хоть сейчас. Ох, не пришлось бы нам всем искупаться в речной водичке! — тяжело вздохнула она.
Mapa быстро покончила с завтраком, посмеиваясь в душе над страхами Джэми, но в то же время признавая, что та редко ошибалась в своих прогнозах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75