https://wodolei.ru/catalog/installation/Geberit/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Из словаря?!
— Ну да, из словаря. — Он начал терять терпение. У них и так почти не осталось времени, и Брейден вовсе не собирался разбазаривать его на обсуждение своего образования — или отсутствие такового. — Я обычно читал его вечерами, прежде чем лечь спать.
— Словарь, — потрясенно повторила Кэролайн. — И вы прочитали его от корки до корки? — недоверчиво проговорила она. — И запомнили все, что там написано? Но это… это потрясающе!
Брейден отвернулся, якобы для того, чтобы удостовериться, что его «ценное приобретение» не потерялось где-то по дороге и все еще тащится за каретой. Но на самом деле ему потребовалось укрыться от взгляда огромных карих глаз, смотревших на него с восхищением. А он считал себя вовсе не достойным этого.
— Это никогда не было для меня проблемой, — небрежно ответил он. — Я всегда запоминаю все, что когда-то прочитал.
— Все-все?
— Все-все.
— Как вам это удается? — поинтересовалась она. — Помнить все, до последнего слова?
— А разве может быть иначе? — Он пожал плечами с искренним удивлением. — Меня всегда поражало, почему другие не обладают такой способностью. Как, к примеру, можно стрелять из пистолета в мишень и промазать? Я никогда этого не понимал. Ну конечно, за исключением тех случаев, когда оружие неисправно…
— Вы, мистер Грэнвилл, — перебила его Кэролайн, — самый странный человек на свете. Но мне кажется, что вы очень хороший.
И прежде чем он успел открыть рот, чтобы развеять это заблуждение — ибо во всем, что касалось Кэролайн, он вел себя отнюдь не как хороший человек, — экипаж резко остановился, и с облучка донесся голос Мэтта:
— Приехали, сэр!
Глава 26
— Вот видите, — произнесла Кэролайн, чрезвычайно довольная собой, — все как я говорила. На язвы кладут припарки из отрубей. Больше ей ничего и не потребуется.
Брейден не произнес ни слова. На языке у него вертелась та самая фраза, которую выдал его конюх, как только узрел это костлявое чудовище:
— Ежели этой лошади что и поможет, так только пуля в лоб.
К счастью, Хаммер оказался сообразительным малым. Достаточно было хозяину посмотреть на него с угрозой, чтобы он тут же перестал развивать эту тему, какой бы заманчивой она ни была для обоих мужчин.
Брейден, которому в общем-то не было никакого дела до этой изможденной клячи, распахнул калитку в сад и жестом пригласил Кэролайн следовать за собой. Она послушалась, слишком возбужденная после всех сегодняшних приключений…
…и тем самым, как мрачно подумал Брейден, позволила пауку заманить себя в свои сети.
Он был обязан ее остановить. Ему следовало немедленно отправить ее домой — для ее же пользы. Если ни жених, ни брат не способны позаботиться о репутации и честном имени леди Кэролайн, значит, ему самому придется проследить за этим.
Но в то же время Брейден знал, что самая главная опасность, грозившая Кэролайн, заключалась в нем самом, как знал он и то, что не в силах расстаться с ней по доброй воле.
— Так вот каков этот дом, — проговорила Кэролайн, приближаясь к заднему крыльцу четырехэтажного городского особняка, освещенного неярким заходящим солнцем. — Дом великого Брейдена Грэнвилла.
В ее замечании не было и тени издевки. Брейден вскинул на нее удивленный взгляд и обнаружил, что она рассматривает особняк со сдержанной почтительностью, как будто место, где он жил, было настоящим памятником ему самому.
— А у вас есть, — спросила она, запрокинув голову, чтобы разглядеть башенку на верхнем этаже, — ракетки и сетка для бадминтона?
Он бы так же удивился, если бы его спросили, не держит ли он мартышек у себя в подвале.
— Бадминтон?.. — растерянно откликнулся он. — Э-э…
— Ой, только не делайте вид, будто не расслышали! — Она резко развернулась и взмахнула рукой, действуя своим ридикюлем, как ракеткой. Несмотря на сгущавшиеся в саду сумерки, Брейден отлично разглядел, как от резкого движения кринолин качнулся и его подол приподнялся ровно настолько, чтобы приоткрыть изящные лодыжки. — Герцог Бофорт изобрел эту игру несколько лет назад, — сообщила Кэролайн назидательным тоном. — И Томми, и Эмми, и я сходим из-за нее с ума. Это похоже на теннис, только вместо мяча нужен такой маленький воланчик из перьев…
— У меня нет такого воланчика, — пожал плечами Брей-ден. А затем, увидев ее разочарование, поспешил добавить: — Но зато у меня есть качели.
— Качели? — Как и следовало ожидать, это мигом пробудило ее интерес. — Какие качели?
— А вот какие. — Он махнул рукой в ту сторону.
Это были настоящие садовые качели, подвешенные на прочных канатах на толстом суку старого огромного дуба. Деревянную спинку украшала затейливая резьба, а на широком мягком сиденье запросто уместилось бы несколько человек. Кэролайн при виде этих замечательных качелей не удержалась и восторженно вскрикнула.
— Ух ты, я никогда еще не видела таких больших качелей! — изумилась она. — Если бы у меня в саду были такие качели, я бы с них не слезала. Я бы качалась все лето напролет!
Ему не следовало говорить того, что он сказал. Он знал, что это не доведет до добра. Но слова слетели с его губ сами по себе:
— Они достаточно длинные, чтобы растянуться на них во весь рост. Мне никогда не надоедает смотреть на игру солнечных лучей в просветах между листьями. Можно даже представить, что ты далеко за городом, в деревне.
И Кэролайн, как он и надеялся в глубине души, тут же улеглась на качели! Она так по-детски радовалась этой новой игрушке, что даже не подумала о том, что ее кринолин задрался самым неподобающим образом. Теперь Брейден мог не спеша разглядеть ее панталоны, задравшиеся до самых колен и открывшие бледно-молочные икры. Далее это произведение из шелка и кружев обтягивало стройные округлые бедра, сходившиеся в одной точке весьма заманчивым образом.
В том, что случилось потом, был виноват исключительно сам Брейден. Он знал, что до этого дойдет. Он знал это с той самой минуты, когда показал Кэролайн качели. Теперь он был уверен, что задумал это втайне от самого себя еще утром, когда беседовал с ее братом. Еще тогда у него зародился план найти способ заставить Кэролайн Линфорд забыть обо всем. О родных, о женихе, о предстоящей свадьбе и о том, что ей грозит в случае расторжения помолвки.
Никто в целом мире, кроме Брейдена Грэнвилла, даже и не подозревал, какая чувственная и страстная натура кроется под безупречным обликом леди Кэролайн Линфорд с ее белыми перчатками и целым ворохом нижних кружевных юбок. Теперь Брейдену казалось, что он понял это с той самой минуты, когда поцеловал ее впервые. Он осознал, что наконец-то нашел женщину себе под стать. Такую, о которой мечтал всю жизнь: добрую, честную, преданную, способную смотреть на мир широко распахнутыми глазами и главное — разделить с ним настоящую, бурную страсть.
Но как прикажете ему объясняться? Как заставить ее отвлечься от условностей высшего света и признать тот неоспоримый факт, что они созданы друг для друга? Брейден не видел иного способа, кроме как продемонстрировать ей это на деле.
Что он и сделал.
Потом он был вынужден признать, что его попытка вышла на редкость неуклюжей. Но у него было слишком мало времени. И поэтому Брейден избрал самый краткий путь к цели и приступил к делу с юношеским проворством. Кэролайн и охнуть не успела, как он оказался на ней, расплющив кринолин и ухватив ее за руки.
— Что, — пропыхтела она, едва дыша под его весом, — вы себе позволяете? Вы не смеете…
Слушать дальше не имело смысла. Он уже убедился на опыте, что Кэролайн, готовая без конца проклинать его на словах, очень быстро теряет интерес к спорам, едва он переходит к тому, что считал приятным для них обоих. Вот и на этот раз он просто заглушил ее возражения поцелуем.
Кэролайн, несмотря на душившую ее тяжесть, никак не желала лежать смирно. Не потому, что ей было очень уж противно, но потому, что ей слишком это нравилось. К несчастью, с некоторых пор она пришла к выводу, что как бы ни были прекрасны его поцелуи, они грозят ей самыми страшными бедами. И снова в памяти всплыла ужасная истина, бесцеремонно высказанная нынче утром леди Жаклин, — что она любит Брейдена Грэнвилла.
Вот почему она не может… вернее, не должна позволять ему делать с собой то, что он сейчас делает…
Она понимала, что для этого достаточно просто попросить его остановиться. Он выполнит ее просьбу. Не может не выполнить.
Но сделать это было слишком трудно. Ну как прикажете его остановить, когда Кэролайн впервые в жизни получила возможность узнать, какое это наслаждение — почувствовать на себе тяжесть сильного мужского тела? Эта тяжесть совершенно не казалась ей грубой или удушающей. Напротив, ее обволакивало приятное живое тепло, особенно заметное в некоторых интимных точках. Тех точках, к которым он даже не прикасался. По крайней мере пока.
А потом, совершенно неожиданно, сквозь туман, окутавший ее рассудок благодаря игре его губ и языка, до Кэролайн все-таки дошло, что его рука снимает с нее панталоны! И Кэролайн нисколько не встревожилась. В эти минуты весь остальной мир утратил для нее значение: Жаклин, Херст, ее мать…
И когда он погладил ее там, в том самом месте, где гладил вчера… в общем, она даже и не подумала возражать. Да и с какой стати она стала бы возражать, если его ласка была такой осторожной, такой своевременной и правильной? Она и сама хотела именно этого: чтобы он ласкал ее там. Никогда в жизни Кэролайн не хотела ничего так страстно. Правда, она не удержалась от сдавленного стона, почувствовав там его пальцы…
Но тут случилось нечто настолько ошеломляющее, что Кэролайн мигом слетела с небес на землю. Потому что стоило ей пошевелиться, и она ощутила, как некий твердый предмет с силой уперся ей в бедро, топорща ширинку на его тонких элегантных брюках. Окутанный туманом рассудок пронизала вспышка мрачного озарения. Она сообразила, что происходит с ними на самом деле. Подумать только, до чего она дошла! Ведь Брейдену достаточно было расстегнуть несколько пуговиц на брюках, чтобы устранить последний барьер, мешавший им заняться тем же самым, чем недавно занимались Жаклин и Херст, уединившиеся в гостиной леди Эшфорт…
И тогда с хриплым рыданием она оттолкнула Брейдена что было сил и закричала:
— Отпустите меня!
Брейден подумал, что сделал ей больно — хотя и не представлял, каким образом, — и моментально подчинился. Но по тому, как проворно она вскочила на ноги, ему стало ясно, что с Кэролайн не случилось ничего страшного — во всяком случае, в физическом плане.
— О Господи, — запричитала она, дрожащими руками приводя в порядок свою одежду. — О Господи, Господи, Господи…
Брейден вынужден был сесть на качели, чтобы справиться с головокружением. Его сердце чуть не выпрыгивало из груди, он дышал глубоко и часто, как спортсмен после тяжелого забега. И как главное напоминание о совершенной им промашке, в паху болезненно пульсировал переполненный кровью член.
Таким путем он никогда ее не получит. Как угодно, только не так. Но додуматься до этого следовало раньше.
Задыхаясь, он всматривался в ее лицо в сгущавшихся сумерках. Солнце давно скрылось за горизонтом, но над садом плыла молодая луна, превратившая ночное небо в волшебный синий бархат.
Он понимал, что сделает этим только хуже, но слова сами вырвались из его груди.
— Он вас не любит, — сказал он. — И вы тоже не любите его. Так почему же…
— Я уже сказала вам почему! — Она шагнула вперед и для пущей убедительности сопроводила слово «сказала» отчаянным тычком кулака ему в плечо. Удар был не настолько силен, чтобы причинить ему боль, но все же это помогло Брейдену отвлечься от проблем с неутоленным желанием.
— Да, конечно, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Томми!
— Вот именно — Томми! А кроме того… — Она сердито встряхнула головой, и этого было достаточно, чтобы из ее прически разом вывалились все шпильки, и тяжелые волосы рассыпались по плечам. Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы сказать ему правду. О том, что она только что поняла. Это было бы слишком унизительно. Но пусть он знает хотя бы часть правды! — Кроме того, я сегодня видела леди Жаклин… Брейден кубарем слетел с качелей, в один миг оказавшись на ногах.
— И что? — нетерпеливо вскричал он. — Что она вам наговорила?
— Она считает… — пролепетала Кэролайн, обращаясь к собственным туфелькам, поскольку встретиться с ним взглядом было выше ее сил. — Она считает…
Он приказал себе не впадать в панику. Нормальному человеку не дано угадать, что могло прийти в голову Жаки. Эта женщина была способна на любую ложь. Но слишком чудовищный поклеп наверняка отвратил бы от него такую чистую душу, как Кэролайн. Девушка вообще не захотела бы иметь с ним дело — не говоря уже о том, что случилось только что на этих качелях.
— Скажите, что она вам наговорила? — повторил он.
— Она сказала… Ах, Брейден… Разве вам и так не ясно? Если мы сделаем это… ну, в общем, мы станем не лучше, чем она!
Он с облегчением перевел дух. Вина. Ее мучает чувство вины. Жаклин ничего ей не сказала. Кэролайн сама взвалила на себя вину за них обоих.
— Ну так что же? — пожал он плечами. — Милая, напрасно вы из-за этого переживаете! Что бы она ни сказала — ею двигала самая обычная ревность. Она наверняка заметила, как я на вас смотрю. И не могла не догадаться…
Кэролайн в отчаянии отвернулась и заломила руки.
— Да как вы не понимаете? — возмутилась она. — Кем после этого стану я? Ужасной, чудовищной притворщицей! Мы с вами ведем себя ничуть не лучше, чем Жаклин и… и ее любовник! А может, даже хуже, потому что Жаклин и… тот мужчина наверняка влюблены друг в друга. Может быть, они идут на поводу у необузданной, безумной страсти, с которой невозможно бороться!
— А мы?.. — Он вопросительно поднял бровь.
— Мы всего лишь играем в игры, — буркнула она, обращаясь к зеленой лужайке.
— Стало быть, по-вашему, это не более чем игра? — задумчиво протянул он.
«Только не для меня!» Эти слова так и рвались с ее языка. Но язвительные высказывания леди Жаклин были еще слишком свежи в памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49


А-П

П-Я