Куинси оказалась на маленьком диванчике рядом с мисс Огилви и ее пышными юбками. Граф же устроился на крошечном канапе рядом с леди Сесилией, юбки которой, напротив, были слишком уж узкими. А вот губы леди Сесилии казались чрезмерно пухлыми, и она смотрела на Синклера, словно кошка, наблюдающая за мышью.
– Вы хорошо себя чувствуете, мистер Куинси? – неожиданно прошептала мисс Огилви.
Куинси лишь сейчас сообразила, что несколько раз хмыкнула, поглядывая наледи Сесилию.
– Прекрасно, мисс Огилви. А вы?
– Да, благодарю вас. Как хорошо, что вы присоединились к нам. Видите ли, обычно я сижу одна и... – Мисс Огилви покраснела.
– О, не стоит так нервничать. Не желаете пирожное? – Куинси протянула девушке тарелку с пирожными, затем сделала глоток чая.
Время от времени поглядывая на графа, Куинси вспоминала одно из своих последних чаепитий в обществе молодого мужчины. Этим мужчиной был Найджел, пришедший, чтобы объяснить ей, почему они не подходят друг другу. Он заявил, что дело даже не в ее коротких волосах и брюках, а в образе жизни – ему нужна была «настоящая жена», а не жена, играющая на бирже. Что ж, вероятно, она должна быть благодарна Найджелу. Он преподал ей хороший урок, который никогда не забудется. Играя роль мужчины, она лишила себя возможности стать чьей-либо женой.
Отбросив мысли о прошлом, Куинси заставила себя улыбнуться мисс Огилви, и та улыбнулась ей в ответ. В этот момент леди Сесилия рассмеялась какой-то шутке своего отца и тут же из-под ресниц взглянула на Синклера, чтобы проверить его реакцию. Граф изобразил подобие улыбки.
– Они составят очаровательную пару, не так ли, мистер Куинси? – прошептала мисс Огилви.
Куинси снова растянула губы в улыбке:
– Да, очаровательную.
Синклер ответил на какой-то вопрос леди Сесилии, и бесстыжая кокетка положила руку на колено графа. Он уронил трость и, наклоняясь, чтобы поднять ее, выскользнул из-под руки девушки. Стратегическое отступление, никакой конфронтации. Очень впечатляюще...
– Могу я кое в чем вам признаться, мистер Куинси? – опять прошептала мисс Огилви. Не дожидаясь ответа, она продолжала: – Я тоже надеюсь найти себе пару. Я же не могу вечно оставаться компаньонкой леди Сесилии... а она полна решимости обручиться, причем очень скоро...
Куинси, пристально следившая за действиями Синклера и леди Кокетки, слушала вполуха. Но мисс Огилви все же привлекла ее внимание, когда положила руку ей на колено.
Куинси поперхнулась чаем и закашлялась. Граф взглянул на нее вопросительно, однако промолчал.
– Мисс Огилви, я... я не могу выразить, как я польщен, – пробормотала Куинси, отставляя свою чашку и осторожно отстраняя руку девушки. Как жаль, что у нее нет трости, которую можно уронить. – Но должен признаться, что не могу быть... чьим-либо женихом, – добавила она и тут же почувствовала, что краснеет (граф все еще наблюдал за ней).
Мисс Огилви вдруг крепко сжала ее руку:
– Но ведь не будет ничего плохого, если мы немного... подружим, пока обстоятельства не изменятся. Вы мне очень нравитесь, мистер Куинси.
Куинси судорожно сглотнула.
– Я вам нравлюсь? – Мисс Огилви отпустила ее руку и провела ладонью ей по колену.
Куинси снова закашлялась.
– Вам придется извинить милого юношу, мисс Огилви, – сказал Синклер. Он встал и подошел к ним. – Видите ли, он ужасно робок.
Граф протянул мисс Огилви тарелку с пирожными, и девушка с улыбкой кивнула:
– О, благодарю вас, милорд.
Синклер вернулся на свое место, и тут Куинси вдруг заметила, что он подмигнул ей. Она улыбнулась в ответ и увидела, что глаза его смеются. Ситуация и впрямь была абсурдная, и ей захотелось рассмеяться.
Взглянув на мать лорда Синклера, Куинси увидела, что рука лорда Грэма лежит на ее колене. Синклер тоже это заметил и, нахмурившись, поднялся с места. Шагнув к лорду Грэму, он сунул тарелку с пирожными ему под нос, и пожилой джентльмен, откинувшись на подушки, убрал руку с колена леди Синклер. Подняв глаза на графа, он пробормотал:
– Нет, б-благодарю вас, милорд.
Синклер пристально смотрел на него, и лорд Грэм, не выдержав его взгляда, отвел глаза.
Тут леди Сесилия вдруг вскочила на ноги и проговорила:
– О, папа, мне ужасно жаль, но я только что вспомнила еще об одном визите. Мы же не хотим разочаровать... тетушку Мередит.
– Кого? – переспросил лорд Грэм. – Ах, тетушку Мередит?.. – Он тоже поднялся. – Нет, мне бы не хотелось огорчать старушку. – Он склонился над рукой леди Синклер. – Прошу прощения, но мы должны уйти.
JIеди Синклер величественно кивнула. Лорд Грэм неловко поклонился в сторону графа, потом протянул руку дочери. Они направились к двери, даже не посмотрев, идет ли за ними мисс Огилви, – та догнала их уже у порога.
Харпер тотчас же проводил гостей.
– Ты довольна, мама? – Синклер прикоснулся ладонью к ее щеке.
Куинси, покусывая губы, изучала рисунок на ковре. Может, и ей следовала встать и уйти? Тут графиня взглянула на нее и с улыбкой сказала:
– Благодарю вас за помощь, мистер Куинси. Без вашего присутствия нам было бы очень неловко.
– Рад был помочь, – ответила Куинси. Покосившись на Синклера, она заметила, что он ухмыльнулся.
– Что ж, теперь я могу оставить вас. – Леди Синклер на прощание похлопала сына по руке и вышла из комнаты.
Куинси направилась в библиотеку, и Синклер тут же последовал за ней.
– Вы держались... вполне удовлетворительно, мистер Куинси, – сказал Синклер, усаживаясь на диван рядом со своими бумагами. – Но ваши навыки общения... Честно говоря, вам не хватает лоска.
Куинси пожала плечами и села за стол.
– Вы наняли меня не ради моих навыков общения, верно? – У нее действительно было не так уж много возможностей совершенствовать светское изящество. Пока девушки ее возраста учились играть роль хозяйки дома, Куинси училась вести деловую переписку с компаньонами отца.
– Да, верно, – кивнул Синклер. – Но если моя мать станет настаивать на своем, а обычно так и случается, то у вас будет достаточно возможностей приобрести необходимые навыки.
– Зачем леди Синклер обо мне заботиться?
– Не о вас. – Граф ухмыльнулся. – Вы просто будете присутствовать при таких же чаепитиях, как сейчас, когда в этом будет возникать необходимость. Мать представит мне множество девиц, чтобы помочь выбрать жену, но только с тем условием, что она согласится снять траур и начнет выходить в свет.
– Вы собираетесь жениться? – спросила Куинси.
Он пристально посмотрел на нее и кивнул:
– Да, разумеется. Это мой долг как старшего сына и графа Синклера. Вероятно, я бы сделал это еще в прошлом году, если бы не... если бы не помехи. Что касается вас, мистер Куинси, то вам действительно нужно поработать над своими манерами. Ведь не исключено, что в следующий раз какая-нибудь юная мисс опять начнет раздавать вам авансы.
– В следующий раз? – Щеки Куинси запылали. – Не будет следующего раза. Мисс Огилви просто оказалась... весьма легкомысленной.
– О, я уверен, что следующий раз непременно будет. По какой-то необъяснимой причине дамы находят вас неотразимым.
Куинси хотела возразить, но граф погрозил ей пальцем и проговорил:
– Да-да, неотразимым. На следующем чаепитии-смотринах мы в очередной раз в этом убедимся.
Глава 5
Синклер вышел от Генри Анджело, все еще тяжело дыша после занятий фехтованием. Нога снова разболелись, и он прихрамывал сильнее, чем обычно. К тому же пошел дождь, и он наверняка будет дрожать от холода, когда доберется до дома. Бродерик, конечно же, сразу это заметит и заставит его выпить один из своих отвратительных на вкус отваров – в их целительную силу камердинер верил безгранично. При мысли об этом Синклер невольно поморщился и постарался идти быстрее, чтобы не замерзнуть.
– Прости за тот последний выпад, дружище! – раздался голос за спиной.
Синклер обернулся и проворчал:
– Не стоит извиняться, Туитчелл. – Граф заставил себя улыбнуться, хотя ему ужасно хотелось ударить этого мерзавца тростью по голове.
– Я думал, что ты уже стал более проворным. Хотя, по-моему, тебе повезло, что ты вообще встал на ноги, – добавил Туитчелл с усмешкой.
Синклер коротко кивнул; к счастью, он был избавлен от необходимости отвечать, потому что в этот момент подъехал экипаж Туитчелла и тот поспешил скрыться от дождя.
Граф же продолжил путь в одиночестве, и каждый шаг давался ему с огромным трудом. Он по-прежнему регулярно занимался фехтованием, так как ему очень хотелось побыстрее восстановить свою прежнюю форму. Что ж, возможно, сегодняшний дополнительный час оказался все-таки лишним.
Да, он поставил перед собой цель – избавиться от хромоты к тому времени, когда придется отпустить Куинси. Но выполнимо ли это? Ведь она осталась всего на несколько недель. Самое большее – на месяц. В любом случае он должен справиться.
Граф то и дело представлял себе Куинси, склонившуюся над бумагами за его письменным столом. Покусывая карандаш, она расшифровывала каракули Джонсона. Сидя в его огромном кожаном кресле, она часто болтала ногами, когда глубоко задумывалась, – невинный, беззаботный жест, так восхитительно контрастирующий с ее обычным серьезным видом.
Однажды он пошутил – мол, она грызет карандаш, потому что, наверное, недоедает. Куинси улыбнулась шутке, но он, заметив боль в ее глазах, почувствовал себя негодяем. Встретив в тот же день в холле миссис Хаммонд, он как бы невзначай упомянул, что мистеру Куинси, похоже, нравится, как готовит кухарка. С тех пор экономка регулярно появлялась в библиотеке с завтраками, обедами и вечерним чаем с пирожными.
Глядя, с каким аппетитом ест Куинси – она никогда не ковырялась в тарелке, как принято у дам, – Синклер и сам ел с аппетитом, чего давно уже не случалось. И теперь миссис Хаммонд радостно улыбалась ему, забирая подносы с пустыми тарелками, на которых не оставалось даже крошек.
Конечно, Синклер кормил и Джонсона, когда тот работал на него, но Джонсон всегда ел вместе со слугами. Понимала ли мисс Куинси уникальность ситуации? Ведь миссис Хаммонд относилась к ней так, будто она была членом семьи...
Нет-нет, конечно же, Куинси не была членом его семьи. К тому же она будет работать на него только до тех пор, пока не определит, какую сумму присвоил Джонсон, а потом он с ней расстанется. Разумеется, ему нравилось ее общество, но он никак не мог позволить себе иметь женщину-секретаря. Не мог, потому что боялся скандала – им с матерью было вполне достаточно скандального самоубийства отца.
Неподалеку остановился знакомый экипаж, и Синклер окликнул кучера: – Элиот, ты?!
– Да, сэр. Мистер Харпер решил, что из-за дождя вы можете отказаться от прогулки.
Тут прогремел гром, и дождь полил еще сильнее. Граф приблизился к карете и, взглянув на кучера, сказал:
– Харпер был прав. Ты очень вовремя, Элиот.
– Спасибо, сэр.
Синклер забрался в экипаж и, усевшись на сиденье, откинулся на подушки. Карета тотчас тронулась с места и покатила в сторону дома. Боль в ноге усилилась и распространилась на всю правую часть тела. Когда они, наконец, подъехали к дому, Синклер едва смог подняться с сиденья. Кучер, соскочивший с козел, тут же открыл дверцу и опустил подножку.
Взяв трость, граф начал осторожно выбираться из кареты. Но, ступив на тротуар, не удержался на ногах и повалился на бок. Выругавшись сквозь зубы, он попытался встать, но сразу понял, что без помощи слуг ему не обойтись. В этот момент из дома выбежал Харпер и с помощью кучера помог хозяину подняться. К крыльцу Синклер уже шел сам, однако дворецкий следовал за ним по пятам, чтобы подхватить его, если понадобится, – какое унижение!
– Хотите, чтобы поднос с чаем принесли к вам в комнату, милорд? – осведомился Харпер.
Синклер медленно поднялся по ступеням и прошел через холл без посторонней помощи. Передав Харперу шляпу, перчатки и плащ, он ослабил узел галстука и посмотрел в сторону лестницы. Десять тысяч ступеней – не меньше! К тому же в спальне его наверняка ждал Бродерик со своим проклятым зельем...
– Нет, Харпер, спасибо. Я не пойду к себе. – Сейчас ему хотелось уйти туда, где его не будут беспокоить слуги и где он сможет спокойно зализывать раны.
Подняв глаза от бухгалтерских книг, Куинси посмотрела на графа с удивлением – ведь обычно, возвращаясь от Генри Анджело, он шел прямо к себе в спальню.
– Не обращайте на меня внимания, – сказал Синклер, укладываясь на диван. Со стоном подняв ногу, он водрузил ее на подлокотник.
Куинси отодвинула счеты и, стараясь не выдать своей тревоги, спросила:
– Что-то случилось?
– Просто не говорите Бродерику, что я здесь, – проворчал в ответ граф, устраиваясь поудобнее.
Куинси немного успокоилась, решив, что странное настроение Синклера означает только одно: он хочет скрыться от назойливого камердинера. Выждав какое-то время, она спросила:
– Не хотите ли бифштекс? Или, может быть, грелку? Синклер криво усмехнулся:
– Благодарю за заботу, Куинси, но мне просто нужно немного отдохнуть. Возвращайтесь к вашим гроссбухам.
Молча кивнув, она снова уткнулась в записи Джонсона, но изредка все же поглядывала на Синклера. Через несколько минут его рука безвольно свесилась к полу, глаза закрылись, а дыхание стало глубоким и размеренным.
Внезапно послышался тихий стук в дверь, и в комнату вошел Харпер. Он уже собрался обратиться к графу, но Куинси его остановила.
– Милорд просил, чтобы его не беспокоили, – проговорила она вполголоса.
Дворецкий внимательно посмотрел на Синклера, затем молча кивнул и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
Куинси вновь принялась за работу, но цифры на бумаге казались не столь привлекательными, как мужчина на диване. Какое-то время она боролась с собой, но, в конце концов, сдалась и, поднявшись из-за стола, приблизилась к дивану.
Несколько минут Куинси смотрела на спавшего графа как завороженная. Его грудь мерно поднималась и опускалась, а в расстегнутом вороте рубашки виднелись темные волоски (галстук он снял и засунул в карман жилета). Волосы же, упавшие на лоб, были еще влажными от дождя и, высыхая, чуть завивались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30