— Ну, я думаю, ему повезло, что он еще жив. Многие люди умирают от приступа. Но я доверяю доктору Форстеру. Вы знаете, он хороший человек. Я только несколько недель назад узнал, что он содержит приют для брошенных детей.— О, неужели, я и не знала. Я с ним так мало общалась. Кажется, он говорил еще о какой-то больнице. Я часто проезжаю мимо Эндерби, где живет его брат. Я познакомилась с доктором Форстером во время одного из моих визитов.— Да, доктор Форстер вкладывает много сил в этот госпиталь, и это очень приятно. А к детям у него особое отношение.— А свои дети у него есть?— Не думаю. Кажется, он был женат, но что-то случилось. То ли жена умерла, то ли еще что-то… и тогда он оказался здесь. По-моему, он проводит часть времени в Эндерби, потому что у него мало практики.— Это все очень интересно, — сказала я. — Доктор Форстер показался мне необычным человеком, хотя, как я уже сказала, наша встреча была короткой.Появились Эвелина с Диконом. Ее лицо пылало, и я заметила, что одна из пуговиц на ее платье была расстегнута. Дикон, как всегда, вел себя спокойно и уверенно. Я догадалась, что между ними произошло, и, чувствуя симпатию к Эндрю Мэйферу, мое отвращение к этой парочке еще больше усилилось.— Как вам понравился сундук? — спросил Эндрю.— Замечательный, — заявил Дикон. — Просто замечательный. Сделан довольно грубо, и потому это наверняка тринадцатый век. Резные детали показались мне великолепными. Кстати, эта прелестная вещица, которая в нем лежит, почему вы убрали ее в сундук да еще завернули? Вы боитесь, что ее украдут?— Какая вещица? — спросил Эндрю.— О, ничего особенного, — сказала Эвелина. — Просто одна из тех вещей, которые обычно держат в сундуках.— Я и не знал, что там что-то лежит.— Ну как же, это ведь настоящее сокровище. Эндрю озадаченно посмотрел на Дикона, и тот произнес:— Я пойду принесу ее. Я хотел расспросить вас о ней.— Может быть, лучше в другой раз? — воскликнула Эвелина. — Я так устала от этих разговоров о старых вещах.Но Дикон улыбнулся ей и вышел из комнаты. Эвелина нахмурилась, потом довольно резко сказала:— О, как мне надоели все эти пустые беседы, как бы мне хотелось участвовать в чем-то более значительном!— В чем? — ласково спросил Эндрю.— Ну, устроить бал или банкет.— Посмотрим…— Пожалуй, мне пора, — сказала я.— Очень мило, что вы зашли, — сказал Эндрю.— Да, было приятно вас снова повидать, — промолвила Эвелина. — Я помню нашу последнюю встречу…В глазах Эвелины сквозили злорадство и вызов.— Кажется, это было так давно… Вернулся Дикон. Он держал в руках бронзовую статуэтку, которую и протянул Эндрю.— Где вы нашли это? — вскрикнул Эндрю.— В сундуке.Эндрю осторожно взял статуэтку и, осмотрев ее, пробормотал:— Клянусь, это она. Я уже видел ее раньше во Флоренции много лет назад. Как она прекрасна! Говорят, это работа ученика Микеланджело.— Вполне возможно, — ответил Дикон. — Обратите внимание, какое изящество линий.— И она находилась в моем сундуке? Невероятно! Как она туда попала? Эта вещь принадлежит лорду Эверсли. По крайней мере, принадлежала, когда я видел ее в последний раз… если это она. Мы оба хотели ее приобрести, но он предложил за нее больше, чем я… и она досталась ему. Я не понимаю…Эвелина села на скамеечку и положила голову на колени мужа.— Я признаюсь лучше, — сказала она. — Хотя я поклялась маме, что никому не скажу. Это ее вещь. Я храню ее по просьбе мамы.— Здесь? — спросил Эндрю. — Но это один из тех предметов, которые лорд Эверсли ценит больше всего.— Я знаю, — сказала Эвелина. — Поэтому он и отдал ее маме. Он хотел подарить ей что-нибудь ценное. Я думаю, он считал, что она сможет дорого продать эту статуэтку после его смерти. Мама считает, что, если статуэтка останется в доме, а лорд Эверсли умрет, маме не позволят взять ее. Я извиняюсь. Я что-то сделала не правильно?Эндрю нежно погладил жену по голове.— Конечно, нет. Я думаю, что ты, наверное, права. Джесси пришлось бы доказывать, что его светлость подарил ей эту вещь.— Как она сможет это доказать? Мама же не может попросить его написать дарственную на нее. Он отдал ей пару вещей, которые она попросила припрятать здесь. Ведь в этом нет ничего плохого, правда?— Конечно, ничего плохого. Но это очень ценная вещь. Я не думаю, что твоя мать понимает, насколько ценная.— О, она понимает, что лорд Эверсли никогда не предложил бы ей безделушку. Но не все вещи она отдает мне, некоторые она оставляет в Эверсли.Эндрю любовался статуэткой.— Изумительно! — промолвил он. — Мне приятно, что эта вещь находится в моем доме, пусть даже ненадолго.Эвелина отобрала у него статуэтку.— Я думаю, эту вещицу лучше завернуть и убрать, — сказала она. — Я обещала маме присмотреть за ней.Все время, пока длился этот разговор, я чувствовала явное напряжение. Эвелина бросила на Дикона неприязненный взгляд. Ей не понравилось, что он нашел бронзовую статуэтку, а затем показал ее мужу, но лицо Дикона оставалось непроницаемым.Я сказала, что мне действительно пора, и поблагодарила хозяев за гостеприимство.Дикон сказал, что пока останется. Он хотел поговорить о сундуке и получше рассмотреть бронзовую статуэтку.Я вышла из дома и медленно поехала в Эверсли.
Вечером за ужином Дикон вел себя гораздо тише, чем обычно. Когда стемнело, меня снова допустили в комнату дяди. Повторился все тот же ритуал: Джесси и доктор — у изголовья, легкое пожатие руки, и через короткое время просьба покинуть комнату.Интересно, удастся ли мне когда-нибудь поговорить с дядей?Я рано пошла к себе, но спать не хотелось. Я долго сидела, глядя в окно и размышляя о событиях дня — о браке Эвелины и Эндрю Мэйфера, об обнаруженной Диконом ценной статуэтке, принадлежавшей моему дяде.Действительно ли дядя подарил эту статуэтку Джесси? Хотела бы я это знать. Ведь Джесси легко могла сама взять ценные вещи и спрятать их вне Эверсли.Конечно, эти вещи ей могли быть подарены дядей Карлом, и их, возможно, могли не отдать Джесси после смерти дяди. Что тогда? Я думаю, что Розену, Стиду и Розену были даны четкие указания на этот счет. Появятся ли они в Эверсли после смерти дяди Карла, чтобы оценить его состояние? Узнают ли они о пропаже, ведь дядя имел полное право дарить свои вещи? Джесси будет трудно доказать, что эти вещи — подарок дяди Карла, поэтому она старается вынести их из дома, пока есть такая возможность.Ситуация была необычной. Мне нужно было что-то предпринять, но я не знала, что. Поэтому я решила посетить контору Розена, Стида и Розена, чтобы посоветоваться с ними.Тут же я вспомнила Форстеров. Но я сочла, что вряд ли будет удобно обсуждать личные проблемы с людьми, которых я плохо знала.Моя матушка всегда советовала: «Не торопись, обдумай все хорошенько. Утро вечера мудренее».Мне всегда плохо спалось в этом доме. Вот и сейчас я не могла уснуть, меня мучили тревожные мысли.Я проснулась от шума, который доносился с лужайки перед домом, и села в кровати. Было два часа ночи.Я встала с кровати, подошла к окну и успела увидеть, как кто-то вошел в дом.Кто бы это мог быть в такое время? Я подумала, что это может быть Эймос Керью, так как старый Джефро говорил, что Эймос иногда по ночам приходит к Джесси. Но это мог быть и Дикон, который допоздна задержался у Эвелины. Я ясно представила себе, как он занимается любовью с Эвелиной, а за стенкой спит ничего не подозревающий Эндрю. Это было приключение в духе Бокаччио, которое, я уверена, позабавило Дикона.Слишком многое нуждалось в объяснении. Если это возвращается Дикон, то он должен пройти мимо моей двери, чтобы попасть в свою комнату.Я ждала. Тишина. Вдруг я услышала, как кто-то открыл и тихо затворил дверь.Похоже, что это не Дикон.Я заперла дверь и вернулась в постель, уверенная, что это Эймос Керью.
На следующее утро, когда я спустилась вниз, одетая для утренней прогулки, Джесси уже ждала меня в холле.— Доброе утро, — сказала она. — На прогулку?— Да, — сказала я, а потом, чуть колеблясь, добавила:— Не знаю, какая от меня здесь польза. Я уверена, лорд Эверсли не знает, что я здесь.— Он прекрасно все это знает. Просто у него нет сил это сказать. Но я понимаю, что вы имеете в виду.— Все без изменений, — сказала я. — И это продолжается уже несколько недель. Джесси кивнула.— Я думала, — сказала я, — что можно чем-нибудь помочь.— Мы делаем все, что можем.— Да, я знаю, но в последнее время в медицине столько открытий, которые творят чудеса.— Потому-то я так рада, что доктор Кэйбл живет в Эверсли.— Я думала об этом. Ведь они старые друзья, и дядюшке приятно, что в такой момент доктор рядом. Но после того как он отошел от дел, медицина могла продвинуться вперед. Я не знаю, использует ли доктор новые открытия.Джесси молча отвернулась от меня. Когда она заговорила, мне показалось, что ее голос слегка дрожит:— Вы не можете себе представить, как я переживаю, — сказала она, — ведь ваш дядя так много значит для меня. Я знаю, вы думаете, что я держусь за него только ради его денег. Конечно, отчасти это так, но я люблю его… и не представляю, что будет, когда он умрет. Я знаю, вы думаете: «Конечно, Джесси Стирлинг, без него ты окажешься на улице!» Хотя это не совсем так. Я позаботилась о будущем.«О да, — подумала я, — бронзовая статуэтка припрятана на черный день!»— Я беспокоюсь за него. Я предлагала ему найти другого доктора, но он говорит, что старый Кэйбл лучше всех, кого он когда-нибудь знал. Он никогда не доверится этим современным шарлатанам. Он так и сказал… шарлатаны.— Когда он это сказал? — быстро спросила я.— О, это было до удара. Когда он почувствовал себя хуже, я сказала, что мы должны позвать другого доктора. Но он и слышать об этом не хотел.— Понятно, — сказала я, — Но теперь он вряд ли поймет, не правда ли? Он даже меня не узнает. Если бы мы позвали доктора Форстера…— Доктора Форстера! Вы хотите сказать, здешнего доктора?— Да. Я встречала его в Эндерби. Он очень милый человек, и я не вижу причин, почему бы нам не воспользоваться его услугами.— Я думаю, что доктор Кэйбл уедет, если мы это сделаем. Доктора любят, когда им доверяют.— Но ведь это в интересах пациента.— Ну… я не знаю. Хотя не делайте пока ничего. Может быть, мне удастся уговорить доктора Кэйбла и лорда Эверсли.— Вы хотите сказать, что вы спросите лорда Эверсли? Он не поймет.— Я надеюсь, что поймет. Вы ведь так же хотите этого, как и я. Вы мечтаете, чтобы дядя поправился. Доктор Кэйбл считает чудом, что лорд Эверсли до сих пор жив.— Я хотела бы видеть дядю почаще, — сказала я. — Эти короткие вечерние визиты, когда он уже утомлен…— Это его желание — видеть людей после наступления сумерек. Он тщеславный человек и очень гордился своей внешностью, но сейчас он так изменился. Он никогда не снимает этот ночной колпак и носит его так, чтобы скрыть свое лицо. Я даже убрала зеркало.— Все равно, я хотела бы увидеть его при свете дня.— Вы его почти не узнаете. Это жалкое зрелище.— Мне кажется, что у доктора Форстера хорошая репутация, — сказала я.— Вас это тревожит, как и меня. Я понимаю и молю Бога, чтобы ваш дядя поправился.Джесси перекрестилась и подняла глаза к небу. Мне никогда не приходило в голову, что Джесси религиозна, я всегда считала, что золотой крест, который она носит на шее, больше украшение, чем символ.Я сказала:— Пойду на прогулку.— Вы много гуляете, — сказала Джесси.— Да, я люблю свежий воздух. Он помогает думать.Она кивнула, и я направилась к двери. Я обернулась: Джесси смотрела на меня, вертя в руках крест.Я быстро зашагала прочь от дома. Я долго гуляла, вспоминая, как мы с Жераром ездили в город оформлять завещание дяди Карла. Сегодня я решила не ходить к адвокатам. Более того, я сомневалась в правильности своего решения. Я подумала, что мистер Розен, возможно, сможет воздействовать на Джесси и доктора Кэйбла, но я боялась, что это повредит дяде Карлу.Мне необходимо было с кем-нибудь посоветоваться. Но с кем? Форстеров я не достаточно хорошо знала, а Дикону не доверяла.Кажется, мне оставалось только ждать. Я старалась рассмотреть вопрос с нескольких сторон, но всегда при этом колебалась, потому что никогда не знаешь точно, как действовать, чтобы получить наилучший результат. Когда у людей есть определенная цель, они не колеблются. Они уверены, что правы, даже если на самом деле ошибаются. Но я никогда не могла быть абсолютно уверенной.Джесси представлялась мне совершенно бессовестной особой: она была одновременно любовницей дяди Карла и его управляющего. Но, с другой стороны, она обеспечила дяде такой комфорт, какого он желал. Все трое были счастливы. Если бы она поступила честно и оставила дядю Карла, он бы очень страдал. Такая же ситуация сложилась и с Эвелиной. Нет сомнения, что Эндрю Мэйфер счастлив с ней, но он еще не знает, что у Эвелины есть роман на стороне…Так и не приняв никакого решения, я вернулась в поместье. За обедом доктор Кэйбл был как никогда любезен по отношению ко мне, из чего я заключила, что Джесси ничего не сказала ему о моем предложении вызвать другого врача. Дикон был оживлен и сказал, что после обеда собирается посетить Грассленд.— Эндрю нравится, когда я восхищаюсь его сокровищами, — сказал Дикон, иронически взглянув на меня.После обеда я отправилась по направлению к Эндерби в надежде встретить кого-нибудь из Форстеров. Но мне не повезло. Я некоторое время простояла у ограды, уставясь в землю, и пыталась найти какое-нибудь решение.После ужина меня снова пригласили к дяде Карлу.— Ему сегодня немного лучше, — сказал доктор Кэйбл, когда мы поднимались в дядюшкину комнату. — Я думаю, ваш приезд благотворно подействовал на него. Полагаю, что вы можете побыть с ним немного подольше. Посмотрим, что из этого выйдет, хорошо?Дядя Карл лежал в кровати, его руки были вытянуты поверх одеяла, и, когда я села рядом, пальцы на его руках слегка зашевелились. Мне показалось, он хочет, чтобы я взяла его за руку, и я нежно сжала его ладонь.— Дядя Карл, — сказала я, — это я, Сепфора. Его глаза были полузакрыты. Я заметила, что его рот перекошен на одну сторону, нос казался острее, а темные живые глаза закрывали припухшие веки.Это делало его непохожим на того человека, которого я знала раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43