И снова сердце у Магдалены неистово застучало. Ласки и поцелуи Алена сводили ее с ума. Возбуждение нарастало, захлестывая Магдалену с головой. Когда оно стало невыносимым, она вдруг закричала, что клянется любить его вечно. И сразу же после этого он вошел в нее — медленно и осторожно. Магдалена содрогнулась от боли, но не оттолкнула Алена, а, напротив, еще крепче прижала к себе. Когда их глаза встретились, она уже не отводила от него взгляда.— Поцелуй меня, — едва слышно прошептала Магдалена.Он коснулся губами ее губ. Боль, сопровождавшая каждое его движение в ее теле, постепенно отступала. Поцелуи Алена становились все горячее. Его руки переместились на ее шею.Кровь, стучавшая у нее в ушах, оглушала. Все тело Магдалены ныло в предвкушении экстаза. Она еще не знала, каким будет финал, но невольно стремилась к нему. Казалось, еще немного — и ее тело освободится от напряжения.Внезапно Магдалена почувствовала у себя на шее его зубы, а потом ощутила острую боль, совпавшую с захлестнувшим ее наслаждением. Застонав, она откинулась на подушки, и тело ее содрогнулось от оргазма. Последнее, что увидела Магдалена, перед тем как провалиться в черную бездну беспамятства, было багровое ночное небо, на котором рубиновыми искрами то вспыхивали, то исчезали звезды.Через несколько секунд она пришла в себя. За окном на ночном небе мерцали звезды. Магдалена ощутила боль в шее и приятную истому.Ален овладел ею, лишил ее девственности и почувствовал вкус ее крови.Кажется, Ален говорил ей, что он вампир…Вампир?!Но если это правда, то она, коснувшись рукой шеи, обнаружит на пальцах кровь. Но этого не может быть! Магдалена взмолилась, чтобы этого не случилось…«Нет, он не злодей и не чудовище!» — убеждала она себя, находясь в плену рук Алена и чувствуя в себе его мужской жезл, доставивший ей немыслимое наслаждение.— Я люблю тебя, — прошептала она.Ален начал что-то говорить, желая, по-видимому, ответить ей таким же страстным признанием, но потом уткнулся лицом в подушку и замер.Он лежал без движения, как мертвый.Магдалена в ужасе и недоумении смотрела на него, пока не заметила торчавший у него из спины кол. Он пронзил торс Алена, а острый конец выглядывал у него из груди. Вокруг Алена на белоснежных простынях расплывалось алое пятно.— Вампир! — крикнул кто-то страшным голосом.Магдалена пронзительно закричала.Аден приподнял голову и попытался заключить ее в объятия. Краем глаза Магдалена заметила, как над его головой взвился клинок и сверкающей серебристой полосой опустился ему на шею.Инстинкт самосохранения заставил Магдалену закрыть глаза. Вслед за тем она почувствовала, как на нее хлынула горячая липкая кровь, и опять разразилась пронзительными криками.Потом тело ее возлюбленного стащили с постели на пол. Сжавшись у высокого резного изголовья постели, Магдалена расширившимися от ужаса глазами наблюдала за происходящим. Между тем комната наполнилась людьми. Она увидела отца и его приятелей: седовласого Гудвина и высокого костлявого Куртема, а также Роберта Кеннеди. Мрачный и печальный, он стоял у постели, на которой лежала Магдалена, и в глазах его отражались скорбь и решимость. За его спиной, сверкая во тьме белками глаз, стоял огромный, черный как смоль Тайрон.Разумеется, это дурной сон! То, что она испытала и чему была свидетельницей, в действительности происходить не могло.Увы, все это случилось на самом деле. На полулежал обезглавленный труп ее возлюбленного, а его кровью были залиты пол, постель и ее нагое тело. Более того, доказательством реальности событий этой ночи было и то, что из ее шеи сочилась кровь. Сознание девушки отказывалось воспринимать эту чудовищную действительность.— Магдалена! — Роберт сорвал с себя плащ и закутал в него окровавленную дрожащую девушку. Она не реагировала на его прикосновения — только вздрагивала и тихо стонала.— Теперь она тоже вампир, — многозначительно заметил Гудвин, взмахнув окровавленным тяжелым палашом.— Оставьте ее, — потребовал Роберт. — Черт возьми, неужели вам мало того, что вы сделали? Хотите и ее прикончить?— Магдалена — моя дочь, она жива и не вампир, — быстро проговорил Джейсон. — Я исцелю ее. Я знаю как.Он знает, как ее исцелить?Ерунда! Никто и ничто теперь не исцелит ее. В эту ночь Магдалена познала любовь, а ее отец и все эти люди назвали ее возлюбленного чудовищем и убили его — вон там, на полу, лежит в луже крови его тело, а чуть в стороне — голова. Алена обезглавил маленький седой Гудвин, а его приятель Куртем вонзил в него свой остро заточенный кол.Казалось, Магдалена медленно отходила в мир иной — уплывала вдаль на кровавом облаке, зажимая пальцами рану у себя на шее. Она ничего не чувствовала, а тело у нее онемело и стало как деревянное. Магдалена была рада этому: только бесчувствие и беспамятство смерти избавит ее от ужасных воспоминаний. Полагая, что ее сию минуту поглотит тьма, она приподняла голову, чтобы в последний раз взглянуть на тело своего любовника.Джейсон обнял дочь за плечи:— Не надо, Магдалена, не смотри туда.Но она посмотрела.О Господи!Тела на полу не было.Ни тела, ни крови, ни головы. Там, где только что лежал труп ее возлюбленного, пол потемнел и обуглился, а на нем лежала куча пепла, напоминавшая по форме крылатое мистическое существо.Магдалена снова закричала.Потом ее крик оборвался, и окружающий мир исчез.— Магдалена умерла. Теперь она станет одним из чудовищ тьмы, — заявил Гудвин.— Она спит! — возразил Джейсон.— Смертным сном.— Она спит! — твердо сказал Роберт Кеннеди.— Магдалена спит, и она жива. Она мое дитя, моя кровь и плоть, и я исцелю ее!Джейсон Монтгомери взял тело дочери на руки и направился к выходу. Удалившись от зловещего дома, белые стены которого казались окрашенными кровью, он споткнулся и едва не упал. Обретя равновесие, Джейсон понес дочь дальше.Вдруг он понял, что алый луч, принятый им за отблеск лунного света, — первый луч рассвета. Ночь кончилась, начинался день.Джейсон устремился к дожидавшемуся его экипажу.
Магдалена находилась в странном, ледяном царстве тьмы. Она знала, что ей необходимо противостоять царившей вокруг непроглядной тьме и вселенскому холоду. К Магдалене взывали какие-то люди, но их голоса были от нее далеко-далеко — на другом конце света. Где-то с краю окружавшего ее черного пространства пробивалась узкая полоска света, но как Магдалена ни старалась до нее дотянуться, ей это не удавалось.Вдруг она поняла, что кто-то держит ее, и едва не расплакалась: так вот почему ей не удается добраться до светлого луча спасения! «Отпусти меня!» — попросила она того, кто ее держал. Но призыв Магдалены никто не услышал, и он прозвучал в обступившей ее тьме как глас вопиющего в пустыне.Испытала она и новое, странное, ощущение. Сначала ей казалось, что избавиться от пронизывающего холода невозможно, но потом Магдалена ощутила легчайшее дуновение тепла, которое вступило в единоборство с пробиравшим ее до костей вселенским холодом. Теперь даже тьма не казалась девушке такой однородной, как прежде: кое-где бархатная непроницаемая чернота нарушалась вкраплениями разных оттенков серого цвета.Интересно, что происходит со временем?Его ход был почти незаметен…Перед ней унылой чередой проходили то более светлые, то более темные пятна, и Магдалена предполагала, что это, возможно, чередование светлого и темного времени суток.Наконец она осознала, что рядом с ней находится отец. Он давал дочери какую-то теплую жидкость, согревающую горло, пищевод и желудок. Этот первый контакт Магдалены с реальностью ослабил хватку державшего ее в плену черного ирреального мира.После этого Магдалена стала ощущать ход времени уже более отчетливо. В нее стали вливаться силы. Она научилась отличать на ощупь твердую гладкую поверхность фарфоровой чашки от теплой грубоватой кожи отца — он касался ее рукой.Скоро Магдалена поняла, что лежит в своей постели. Это доставило ей удовольствие — такое же, как созерцание неяркого света горевшей у ее изголовья свечи. Она продолжала пить снадобье, которое давал ей отец, не понимая хорошенько, что именно пьет. Магдалена знала только, что эта жидкость избавляет ее от холода и прибавляет сил. Потом она окрепла настолько, что у нее начало пробуждаться любопытство.— Что это? — шепотом спросила она отца. — Что я все время пью?— Кровь, — спокойно ответил Джейсон.Магдалена зарылась лицом в подушку и заплакала, но без слез, поскольку они не приходили.— Ради Господа, скажи: зачем ты поишь меня кровью? — прошептала она.— Во имя любви к своему ребенку, — отозвался Джейсон. — Но помолчи — тебе вредно разговаривать. Лучше поспи.Послушно закрыв глаза, Магдалена почувствовала себя несчастной. Чем так жить, лучше было умереть.Тем не менее, повинуясь отцу, она скоро уснула.Джейсон поднялся со стула и подоткнул одеяло: более всего дочь нуждалась в тепле.Спустившись в гостиную, где его дожидались друзья, он подошел к стоявшему у камина столу. Поглядев на приятелей, Джейсон сказал:— Полагаю, жить она будет. — Потом нерешительно добавил: — Насколько я понимаю, Магдалена ждет ребенка. Глава 1 — О Господи! — вскричал Джек Делони, отворачиваясь от трупа. Руки у него дрожали, а лицо приобрело зеленоватый оттенок. У Джека, полицейского двадцати пяти лет от роду, были карие глаза и соломенные, с рыжеватым отливом волосы.— Занимайтесь трупом, ребята, а мы с Джеком немного потолкуем, — сказал напарник молодого полицейского, заботливо поддерживая его под руку.— Ну ты как? Жить будешь? — понизив голос, спросил напарник Джека, отводя его в сторону.Безвольно опираясь о плечо Шона, Джек молчал. Шон, полицейский лет около сорока, был на два дюйма выше Джека. Он отличался могучим сложением, иссиня-черными волосами и пронзительными синими глазами. Шон отлично владел собой, а от негативных эмоций избавлялся в гимнастическом зале.Наконец Джек глубоко вздохнул и благодарно посмотрел на Шона. Парни, конечно же, не упустят случая позубоскалить над ним, Джеком, но, зная, что ему покровительствует Шон, особенно распускать языки не станут.— Я вроде в норме, — ответил Джек.Шон кивнул и обратился к другим полицейским:— Расступитесь, парни, дайте пройти Делони. Пусть он походит по окрестным домам, опросит жителей. Наверняка кто-нибудь что-то слышал или видел.Место преступления было уже оцеплено полицейскими в дождевиках и оклеено желтой лентой, которую использовали детективы из отдела убийств. Джек приехал в переулок, где был обнаружен труп, несколько минут назад, глянул на мертвое тело — и расклеился. Он прослужил в полиции всего пару лет, а в отделе убийств и вовсе был человеком новым. Его передали под начало Шона Кеннеди только потому, что Джек был ирландцем, а капитан Дэниэлс обычно сводил ирландцев вместе.— Пусть «айри» ходят парой, — так прокомментировал он новое назначение.Шон не отрицал, что он ирландец — хотя бы из-за фамилии, — но с тем же успехом мог бы называть себя англичанином или французом. Его предки обосновались в Новом Орлеане двести лет назад, и в жилах Шона, кроме ирландской, текла еще французская, английская и креольская кровь.Впрочем, в данном случае это не имело никакого значения: Джек Делони Шону понравился — да и капитану тоже.— В самом деле, ребята, пропустите новичка, — сказал кто-то из детективов, и полицейские наконец дали Джеку Делони пройти. Шон порадовался за Джека. Хотя тот бодрился, Шон понимал, что его вот-вот вырвет, а это лучше всего делать без свидетелей.— Нехороший сегодня попался мертвяк, — заметил кто-то из полицейских, и Шон понял, что коллеги настроены по отношению к Джеку, в общем, доброжелательно.Разумеется, хороших покойников, то есть трупов, не существует, но истина заключалась в том, что некоторые из них выглядели все-таки хуже.Отправив Джека на задание, Шон вернулся к тому месту, где лежало тело. Над ним уже склонился судмедэксперт Пьер ле Понт и в данную минуту осматривал у трупа пальцы. Кивнув Пьеру, Шон присел на корточки и тоже сосредоточил внимание на мертвеце.В отличие от Джека Шон видел много трупов. Он видел выловленных из Миссисипи утопленников, которые уже мало походили на человеческие тела. Видел он и совсем свежие трупы, из которых вытекала еще не успевшая остыть кровь. Видел Шон и разложившиеся трупы, обнаруженные лишь по запаху. Как-то раз он видел человеческое тело, истлевшее до такой степени, что это был уже не труп, а скелет.Однако несмотря на весь свой печальный опыт по части созерцания мертвых тел, Шон вынужден был признать, что труп, находившийся сейчас перед ним, выглядел довольно странно.Судя по всему, этого человека убили недавно. Поскольку рабочий день уже начался и часы показывали девять с минутами, можно было предположить, что убили его ночью или перед рассветом. Бомжи часто ночевали на улицах, но определить, спит бродяга или уже умер, можно было только при свете утра. К тому же сильных повреждений на теле не было. Не было и крови — ни на тротуаре, ни на стене магазина, у которого его нашли.Человек этот был смертельно бледен. Кроме алой борозды у него на горле, ничто не говорило о том, что он умер насильственной смертью.«Но нет, — подумал Шон, — пожалуй, об этом свидетельствует еще и странная бледность, которую и бледностью-то не назовешь. Это не бледность, а белизна чистого листа бумаги».У трупа были широко открыты глаза. Судя по всему, зтот кошмарный взгляд и заставил позеленеть от страха молодого Делоци. Ничего удивительного. Такого взгляда, выражающего вселенский ужас, Шон еще никогда не наблюдал. Сейчас мертвец смотрел, казалось, прямо на Шона, и тому невольно захотелось оглянуться через плечо и попытаться понять, что же увидел убитый в последние минуты перед смертью.— Господи! — Шон покачал головой.— Точно. Тут без Господа не обойдешься, — согласился Пьер. — Кстати, хочешь, скажу тебе одну забавную вещь?— В этом трупе, по-твоему, есть что-то забавное?Пьер поморщился:— Хорошо, пусть не забавное, а странное. Так вот, странно то, что ни драки, ни борьбы не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40