Все для ванной, в восторге 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Если они узнали о случившемся, то наверняка испытали страшное унижение. А если новость достигнет Сент-Луиса…
Джулиана вырвалась из объятий Коула и побежала к лесу, прочь от его холодного взгляда, насмешек, подозрений. В предрассветном сумраке сосны казались серебристыми. Джулиане почудилось, будто она находится на пороге величественного царства, где властвуют недосягаемые вершины. Она посмотрела на простиравшиеся до бесконечности горы, и ей захотелось затеряться среди них. Как просто все выглядело на словах – найти Уэйда и Томми, жить с ними одной семьей, которой она так долго была лишена. Ну почему все пошло наперекосяк?
Потому что один человек увидел то, что ему не принадлежит, и захотел это заполучить. Ради этого он готов был разрушить жизнь другого человека. И не одного, подумала Джулиана, вспомнив о тете, дяде и Виктории, которой скандал принесет большой вред. На сердце легла тяжесть, когда она представила, как сильно они страдают. И все из-за Джона Брина. Она оказалась в абсолютно безнадежной ситуации: ее держит в плену человек, такой же бессердечный, как эти горы вокруг, он поверил всем ложным обвинениям и не остановится, пока не доставит ее Джону Брину. Джулиане хотелось кричать. Но она не потеряет самообладания!
Вернувшись к костру, девушка встала спиной к Роудону и с горечью сказала:
– Не вмешивай в это дело мою семью. То, что произошло в Денвере, касается только Джона Брина и меня. Если хочешь, вставай на его сторону, но тогда ты не узнаешь того, что поможет тебе найти Уэйда и Томми.
– Полагаю, они собираются спасти тебя?
Спасти ее? Они, очевидно, забыли о ее существовании. Для них она осталась сестренкой из детства, которое казалось ей теперь далекой, туманной мечтой.
Джулиана повернулась к Роудону, обрадованная, что может хоть чем-то встревожить его. Если он будет нервничать, то, вероятно, совершит ошибку, а это ей только на руку.
Джулиана высокомерно посмотрела на Роудона.
– Вполне возможно. Вам это не принесет пользы, мистер Роудон.
К ее негодованию, он рассмеялся. У нее возникло желание пощечиной стереть эту улыбку.
– С недавних пор ты запела иную песню, – презрительно заметил он. – Еще вечером я мог бы поклясться, что ты хотела подружиться со мной.
– Не хотела! Я просто…
– Намеревалась заморочить мне голову и втереться в доверие, чтобы я ослабил бдительность. Я знаю. – Коул встал и пошел к лошадям. – Собирайся, и побыстрее, ангел мой. Мы выезжаем.
Джулиана смотрела ему вслед. Неожиданно ее затрясло. К горлу подкатила тошнота. Его портупея лежала под плащом, на котором он спал! Оба огромных «кольта» в кобурах.
Ее горло сдавил спазм. За относительно короткий срок, что она провела на Западе, Джулиана уяснила одно: оружие – это власть, а в ее случае власть – это свобода. Если ей удастся получить эту власть и воспользоваться ею, то, наверное, когда-нибудь она доберется до Купер-Крика.
Джулиана сглотнула. Надо попытаться. Если ей придется пристрелить Коула Роудона, чтобы сбежать, она сделает это.
Джулиана быстро вытащила из мягкой кобуры один «кольт», а другой и портупею накрыла плащом. «Кольт» оказался тяжелее, чем она ожидала, и холодил руку. Она преодолела порыв бросить его на землю. У нее не возникло ни малейшего сомнения в том, что она не промахнется, если выстрелит. Томми научил ее пользоваться оружием – она стреляла по банкам, и все ее выстрелы попадали в цель. Однако ей никогда не приходила в голову мысль о том, чтобы выстрелить в человека, особенно после того дня в Индепенденсе, когда она пришла домой и обнаружила…
У Джулианы задрожали колени, но она прогнала прочь воспоминания. Сейчас она должна думать о Коуле Роудоне и побеге. И больше ни о чем.
Джулиана сделала шаг. Потом еще один. Она осторожно приближалась к Роудону, держа перед собой «кольт». Утренний бриз играл ее волосами.
Роудон седлал лошадей и даже не оглянулся при ее приближении. Джулиана остановилась в десятке футов от него. Солнце уже припекало, ей было жарко, хотя руки оставались ледяными. Ее лоб покрылся испариной, сердце бешено колотилось.
– Не двигайся, Роудон. – Она намеревалась произнести это громко, повелительным тоном, но голос прозвучал слабо и неуверенно.
Коул медленно повернулся и увидел оружие в ее руках.
– Оседлай мне гнедого. – На сей раз властные интонации оказались ей по силам. – Видишь, как я добра: оставляю тебе твоего драгоценного коня. Но мне нужны все съестные припасы. Упакуй их.
К ее досаде, на его лице вместо тревоги отразилось удивление. Глаза, в которых недавно пылало желание, стали холодными как лед, а красивое лицо превратилось в бесстрастную маску. Джулиана пришла в ярость.
– Ты хочешь украсть мой провиант? – растягивая слова, осведомился он. – Но я думал, ты не воровка.
– Замолчи, – процедила Джулиана. «Кольт» оттягивал руки, ладони были мокрыми от пота. – Делай, что я сказала!
– А если не сделаю?
– Я отстрелю твою чертову башку.
Джулиана восхищалась собственным хладнокровием. Она блефовала, надеясь, что ей не придется претворять свою угрозу в жизнь. Однако за последнее время она уяснила: слабых в этом диком краю презирают. Здесь уважают только силу и безжалостность, и нужно притворяться, будто она обладает этими качествами, даже если их у нее нет. Коул Роудон и так о ней невысокого мнения. Если он поверит, что она выстрелит, вполне вероятно, что ей не придется это делать.
Джулиана взмахнула «кольтом» и произнесла тем же тоном, что Джон Брин, когда он отдавал приказы своим людям:
– Пошевеливайся и не вздумай что-нибудь учудить.
– Я пошевеливаюсь.
Продолжая пристально смотреть на нее, Роудон шагнул вперед, затем остановился и опять шагнул. Пальцы Джулианы крепче сжали оружие.
– Не приближайся ко мне, – велела она.
– Почему? Ты собираешься пристрелить меня?
– Не сомневайся, я пристрелю тебя, если ты сделаешь еще один шаг.
Он сделал.
– Ты лжешь, – любезно заявил он таким тоном, будто обсуждал погоду или виды на урожай. – Ведь это ты упала в обморок у «Золотой пыли», когда увидела труп. Тебя едва не стошнило, когда я продырявил тех ребят в Сидер-Галче. И ты не позволила мне убить медведя. Сударыня, вы не способны на убийство. У вас на это духу не хватит.
Когда Роудон сделал еще один шаг, Джулиана почувствовала, что у нее подгибаются колени. Великий Боже! Ей все же придется убить его. Руки стали липкими, и она испугалась, что не удержит пистолет. И что тогда ее ждет? От напряжения у нее застучало в висках.
– Ты хочешь рискнуть своей жизнью?! – в панике закричала она.
– Здесь нет никакого риска. Ты слишком труслива, чтобы выстрелить, – усмехнулся Коул.
Джулиана застонала от досады. Как же она ненавидит этого человека! Он стоял в трех футах от нее.
– Не двигайся! – в отчаянии воскликнула она.
– Ну давай, нажимай на крючок.
Джулиана от всей души желала сделать это. Он заслуживает смерти. Он убийца. Он мешает ей добраться до Уэйда и Томми, он намерен отдать ее Джону Брину. Она сможет вернуть себе свободу, забрать лошадей и съестные припасы, которых хватит до тех пор, пока она не доберется до города.
Все будет так просто – Коул Роудон уже не помешает ей, как не помешают Кэш Хоган и его дружки. В ее памяти вновь возникла та страшная картина, и она на мгновение зажмурилась. Мысль о том, что пуля может сделать то же самое с Коулом Роудоном, вызвала у нее отвращение.
Открыв глаза, Джулиана обнаружила, что он находится всего в футе от дула «кольта». Он стоял спокойно, даже не пытаясь вырвать у нее оружие, а лишь смотрел с вызовом и ухмылялся.
«Кольт» был нацелен ему в грудь, но ее руки сильно дрожали, и Джулиана опасалась, что вместо сердца попадет ему в плечо, шею или в живот. Какая разница, подумала она. Все равно это остановит его. И она сможет убежать.
«Стреляй!»– приказала она себе.
Джулиана набрала в грудь побольше воздуха и начала жать на спусковой крючок, но что-то внутри ее останавливало палец. Рука отказывалась повиноваться ее воле.
– Нет! – яростно закричала девушка, когда Коул Роудон выдернул «кольт» из ее безжизненной руки и швырнул на землю.
Побледнев, Джулиана попятилась. Она споткнулась о валун и бессильно опустилась на него.
– Прежде чем целиться в кого-то, подготовь оружие, – сказал Роудон. – И убедись, что оно снято с предохранителя и заряжено.
Наконец Джулиана заметила, что он весело улыбается.
– За-заряжено?
– Пулями. – Коул усмехнулся.
До Джулианы не сразу дошел смысл его слов. Догадавшись о причине его веселья, она застыла как вкопанная.
– Ты хочешь сказать… – непослушными губами выговорила она.
– Я был уверен, что ты не отважишься на это, но для верности разрядил оба «кольта» еще до того, как ты проснулась. Боюсь, все пули у меня, мисс Монтгомери.
Джулиана не знала, откуда у нее взялись силы, чтобы наброситься на него, да так стремительно, будто она сама была пулей. Молотя его кулаками по груди и лицу, она закричала:
– Жаль, что я не убила тебя! Жалкий, презренный тип! Ты не достоин жить!
Ее ногти готовы были впиться ему в глаза.
– Вполне возможно. – Коул поймал руки девушки и прижал их к бокам. – Зато я выяснил то, что хотел. Ты не убийца.
– Очень жаль! Господи, какая жалость, что я не прикончила тебя! – Ее глаза пылали огнем. Роудон почувствовал, что тонет в их прекрасной зеленой глубине.
– Когда мы доберемся до Платтсвилла, я замолвлю за тебя словечко перед шерифом Риверсом. Возможно, он поселит тебя в уютной одиночке.
– Одиночке? – Джулиана ошеломленно уставилась на него.
– Ага. Мне кажется, нам пора сказать друг другу «прощай». Чем быстрее, тем лучше, верно? Я намерен передать тебя Риверсу. Он и доставит тебя на суд в Денвер. Но пока он будет готовиться к путешествию, тебе придется некоторое время провести в тюрьме Платтсвилла.
В тюрьме. Она окажется в тюрьме. Уже сегодня?
– Все лучше, чем твое общество! – сдавленным голосом произнесла Джулиана.
Она была в шоке, но старалась скрыть это. Мысль о тюрьме ужасала ее. Но сидеть в камере лучше, чем быть пленницей человека, у которого то и дело меняется настроение и который любит жестокие шутки. Неожиданно ей захотелось плакать.
Он оставил «кольты» специально для того, чтобы испытать ее – или помучить призраком свободы, а сам знал, что все ее попытки будут бесполезны и что победа останется за ним.
Ненависть, как ураган, бушевала в Джулиане. Она ненавидела Роудона не менее сильно, чем Джона Брина. Хорошо бы увидеть их обоих мертвыми, с тоской подумала она. И чем больше их тела будут изуродованы, тем лучше.
Какая ирония: на бескрайних просторах Аризоны у нее свободы меньше, чем в пуританском Сент-Луисе. Сегодняшнюю ночь она проведет не под открытым небом, среди величественных гор, а в грязной тюрьме заштатного городишка.
Джулиана поняла, что не может сдержать слезы, и опустила голову.
– Мы и так потеряли много времени, – донесся до нее голос Роудона. – Поехали.
Зарядив «кольты», он опять занялся сборами.
Джулиана, напуганная тем, что ей предстоит, двигалась медленно, будто в трансе. Единственное, чему можно было порадоваться, это то, что сегодня вечером она расстанется с Коулом Роудоном.
Но почему-то подобная перспектива только усиливала дурные предчувствия и углубляла тоску.
За годы одиночества и недоверия ко всем людям Коул научился мастерски скрывать свои мысли, подавлять чувства и держать их под жестким контролем. Он прекрасно понимал, что без этого он не выжил бы в приюте. Однажды он ослабил бдительность, доверившись Джессу Берроузу и Лайзе Уайт, и едва не поплатился за это жизнью. Зато твердо усвоил урок. И вот сейчас он борется со своими чувствами к Джулиане Монтгомери. Эта женщина взрывоопасна, как динамит. Проблема в том, что он хочет ее. С самого начала она лишила его душевного спокойствия. На него действовали и ее красота, и отвага, и неукротимость духа, и непредсказуемость. Но когда он прикоснулся к ней, поцеловал и заключил в объятия, произошло нечто, что завело его в тупик. Он не знал, что именно, да и не хотел знать. Единственное, что он должен сделать, размышлял Коул, напоив лошадей и уничтожив все следы от лагеря, это вернуть себе душевное равновесие и сохранять спокойствие и ясность мысли. Даже тогда, когда он думает о Джулиане Монтгомери. Только при этом условии он сможет разобраться в ее истории.
Была в этом деле какая-то неувязка. Ни с одним пленником он не нарушил своего правила: не обсуждать степень их вины, не обращать внимания на их уверения в невиновности. Но что касается Джулианы, то ему было чрезвычайно интересно выяснить, что же произошло между ней и Джоном Брином. Либо она ловкая мошенница, лгунья и воровка, либо она… кто? Своего рода жертва.
Коул не поверил в то, что она говорила о Джоне Брине, однако он не мог сбрасывать со счетов ее слова. С другой стороны, у него не было повода верить ей. С той минуты, когда он отбил Джулиану у Хогана и его дружков, ее действия приносили ему одни неприятности, а слова истекали ложью точно так же, как сладкоречивые призывы разносчика воды. Так почему же его мучит ощущение, будто здесь что-то не так? Почему он сомневается?
Потому что хочет поверить ей, возмущенно признался себе Коул. Поэтому он и устроил этот фарс с пистолетами, чтобы убедиться, что она не убьет его – ведь она испытывает отвращение к кровопролитию и убийству. Лайза одурачила его, ловко обвела вокруг пальца, тем самым доказав, что он беззащитен перед женской хитростью. Проклятие, как и любой мужчина. Вот поэтому он и устроил ловушку Джулиане. Пусть она восприняла это как бессмысленную жестокость, но ему надо было знать, убьет ли она его, чтобы получить желаемое. Теперь у него есть ответ, который, как это ни печально, породил целый ворох вопросов, острых, как колючки кактуса.
Риверс хороший человек. Сегодня же вечером он обстоятельно поговорит с ним о Джулиане Монтгомери и Джоне Брине.
Все это время Коул упорно игнорировал Джулиану, хотя знал о каждом ее движении. Он словно раздвоился: одна его часть до боли хотела поцеловать ее, а другая стремилась изгнать из сознания воспоминания о вкусе ее губ, запахе ее кожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42


А-П

П-Я