Хэтти Бенсон обратилась к Мэгги, на лице которой застыла безжизненная улыбка:
– А вы обратили внимание на клавесин, стоящий в гостиной? Айви специально заказала его в Бостоне. Прекрасный инструмент, не правда ли?
– Великолепный.
– Она играла, как ангелочек, – вздохнула Джейн Макаллистер.
– А вы играете, миссис Блейк? – поинтересовалась Кейт Бингем. Ее поджатые губы выражали сомнение.
Мэгги покачала головой.
– Я выросла в маленьком провинциальном городе в Канзасе, неподалеку от Абилина. На нашей ферме не было клавесина, правда, у тещи моего кузена был. Она также привезла его с востока…
– Гм. – Хэтти Бенсон пожала плечами и пробормотала с неуловимой презрительной гримасой: – Канзас. Эти фермеры намного усложнили нам жизнь за последние годы. Вечно жалуются на то, что по их землям проходит скот, вечно меняют карантинные границы, боятся, что их стада подхватят техасского клеща или что-то еще. Билл не раз говорил: жаль, что их нельзя перестрелять – всех до единого.
– Они просто беспокоились о том, чтобы в их стадах не началась эпидемия.
– Вздор! – воскликнула Кейт. – Наш скот исключительно здоровый. Когда я вспоминаю весь этот шум, который они подняли, и все неприятности, которые они нам причинили…
– В Техасе нет ни одного ковбоя, который не презирал бы фермеров, – вставила Джейн Макаллистер.
Хэтти подперла руками пышные бедра.
– На вашем месте, миссис Блейк, я не упоминала бы, что вы родом из Канзаса, – по крайней мере не говорила бы об этом слишком часто и слишком громко. В наших краях этим не хвалятся.
К облегчению Мэгги, разговор переключился на различные местные темы и сплетни, а ни об одной из них она ничего не знала. Ее полностью игнорировали, совершенно забыли, обсуждая и споря по поводу чьего-то рецепта сливового пудинга, церковного праздника, который состоится в феврале, жалуясь на цены в магазине Джона Нейлора. Мэгги едва не расплакалась от радости, когда появился Сойер, чтобы отвести ее за праздничный стол.
– Ну как, все нормально? – спросил он, подводя ее к уставленным снедью столам в столовой с дубовыми панелями.
– О да. Прекрасно. – «Как у кролика перед удавом», – подумала она про себя.
Сойер сжал ее руку.
– Хорошо. Я пригласил Дэниела и Кейт Бингем к нам на воскресный ужин. – Он на миг сделал паузу, и она услышала торжественные нотки в его голосе. – Это было как бы традицией… при Айви. Дэниел и Кейт – мои хорошие друзья. И мне хотелось бы, чтобы это продолжалось, если ты не возражаешь.
– Конечно, не возражаю. – Она почувствовала, как на ее висках выступили капельки пота. – Миссис Бингем кажется очень… приятной.
– Ты знаешь, как делать печенье с корицей? Дэниел обожал печенье Айви. Конечно, если ты не умеешь или если это слишком сложно, то ничего. Сойдет любой пирог.
– Нет-нет, испеку печенье с корицей!
Сойер наклонился и быстро поцеловал ее в щеку.
– Ты просто чудо, Мэгги. Чем я заслужил тебя? Я счастливый человек!
Тут он будто очнулся, увидев людей, толпящихся вокруг, переговаривающихся между собой, пока они занимали свои места за столом. Мэгги улыбнулась, глядя на вспыхнувшие щеки мужа. Сегодня он выглядел очень симпатичным в клетчатой рубашке с галстуком-ленточкой, в новых серых брюках, заправленных в сшитые на заказ ботинки, начищенные до блеска. Она гордилась тем, что она здесь с ним, и радовалась, что является его женой. Она хотела угождать, помогать ему. Она никогда не забудет, что если бы не Сойер, то она умерла бы от голода по дороге из Канзаса или, еще хуже, стала жертвой Эда Дугана и его банды.
– Мне не терпится познакомить тебя с Маркусом, – сказал Сойер, когда они подошли к прямоугольному столу, уставленному блюдами. – Пока я его еще не нашел. Здесь столько народу, что, возможно, мы не увидим его, пока не кончится ужин, но я уверен, он тебе сразу понравится. Он хороший человек, с головой на плечах, но самое главное – мыслит масштабно, как и должен мыслить настоящий техасец.
Мэгги волновалась, как Маркус и Аннабел Граймс воспримут ее, но, когда встретилась с ними часом позже, приятно удивилась. Маркус Граймс, крупный мужчина с могучей грудью, блестящими черными глазами, темными волнистыми волосами, крепко пожал ей руку и искренне улыбнулся. Его жена, стройная красивая женщина с золотистыми волосами, чудесными фиалковыми глазами и светлой кожей, приехала с Юга. Ее семья потеряла все во время войны, и Аннабел благодарила судьбу за то, что ей удалось выйти замуж за самого преуспевающею человека во всем округе. Граймс женился на ней четыре года назад, после того как ее муж, брат и отец погибли. В отличие от всех других женщин, с которыми Мэгги встречалась после того, как прибыла в Техас, Аннабел Граймс не выказывала неодобрения или враждебности; она соблюдала дистанцию и была вежлива. Мэгги почувствовала, что она всегда была такой, и Сойер позже подтвердил ее предположение, сказав, что она не часто встречается с женщинами с соседних ранчо. Маркус Граймс, однако, с энтузиазмом приветствовал Мэгги и проявил столько сердечности, что почти возместил холодность Хэтти Бенсон и ее подруг.
– Добро пожаловать в округ Кориелл, Мэгги. Вы составите приятное дополнение к этой долине.
– Спасибо, мистер Граймс.
– Называйте меня Маркус. Мы все здесь друзья и соседи. – Он улыбнулся ей, и его приятное загорелое лицо отразило одобрение, когда он отметил про себя ее тонкие черты лица и густые рыжевато-каштановые волосы. Он позвал юную мексиканку, которая разносила на подносе шампанское. – Сюда, Мария. Мы хотим выпить.
Каждый взял по бокалу золотистого напитка, и Маркус произнес тост:
– За вашу совместную жизнь. Счастья вам и процветания!
Сойер поднес бокал к губам и, внимательно глядя на Маркуса, сказал:
– Премного благодарен, Маркус.
Аннабел Граймс вскользь улыбнулась Мэгги. Она выглядела неприступной и прекрасной в своем шелковом платье персикового цвета с турнюром и оборками по самой последней моде. Ослепительное жемчужное ожерелье обвивало ей шею.
– Может быть, вы с Сойером согласитесь поужинать с нами в воскресенье? Мы бы получше узнали друг друга, – предложила она мягким голосом, немного растягивая гласные.
– Я бы с огромной радостью, – сказала Мэгги, – но, к сожалению, к нам в Тэнглвуд должны приехать гости, и тоже в воскресенье. – Какая досада, что Бингемов уже пригласили на ужин! Насколько приятнее было бы провести вечер с этой парой, но ничего не поделаешь.
– Тогда в следующий раз, – вставил Маркус и обратился к Сойеру: – Слышал, ты нанимаешь несколько новых рабочих весной? Неплохо. Ты знаешь, что в прошлом году в Абилине продано свыше семисот тысяч голов скота? Скажу тебе, Сойер, ближайшие несколько лет принесут нам все, о чем мы могли только мечтать, если мы будем держаться вместе и действовать сообща.
– Здесь тоже большой спрос на скот. И цены на говядину растут.
– У скотопромышленного бизнеса нет пределов, насколько я понимаю. В ближайшие лет десять здесь будет сколочено не одно состояние, и Техас будет процветать – если, конечно, до этого овцеводы не уничтожат пастбища, – мрачно добавил Маркус.
– Какие овцеводы? – удивился Сойер. Граймс понизил голос:
– Терпеть не могу обсуждать бизнес в присутствии леди, но у нас есть проблема, которую придется решать. Мэтт Барнум сказал мне, что какой-то овцевод обосновался у Тополиного ручья и пустил отару своих чертовых овец пастись, заняв почти четверть долины. Если мы не поставим его на место, то за ним последуют и другие, помяни мое слово. Нам достаточно неприятностей с фермами, которыми кишит вся территория с тех самых пор, как закончилась война. Нельзя делить пастбища ни с кем. Сойер нахмурился.
– Что ты предлагаешь?
– Приезжай завтра, и поговорим более детально. – Маркус посмотрел на Мэгги с извиняющейся улыбкой: – Простите, что позволил делам вмешаться в нашу беседу, Мэгги. Аннабел это очень не нравится. – Неожиданно он рассмеялся и покачал головой. – Вы прелесть! Хорошо, что я счастливо женат на своем южном сокровище, иначе позавидовал бы Сойеру.
Сойер обнял Мэгги рукой за плечи, глядя вслед удалявшимся хозяевам вечера.
– Хороший человек. Здесь у него около пятидесяти тысяч акров, и я не удивлюсь, если он удвоит свои земли в ближайшие десять лет. Точно так же как я собираюсь удвоить владения и доходы Тэнглвуда.
Только теперь Мэгги услышала смех и оживленные разговоры, ощутила уютную атмосферу дома. Играл скрипач, стараясь изо всех сил, а люди отодвигали столы и сворачивали ковры, готовясь к танцам. Воздух пропитался сигарным дымом и парами бренди.
– Как ты думаешь, что он сделает с овцеводом? – спросила Мэгги мужа, когда первые пары вышли в центр зала и начали танцевать джигу под аккомпанемент хлопков и притопывания гостей.
– Не знаю, но не считаю это такой уж серьезной проблемой. Если за ним последуют другие, тогда, конечно, нам придется трудновато. – Лицо Сойера смягчилось, когда он с улыбкой посмотрел на Мэгги. – Не беспокойся.
Я позабочусь о делах ранчо. А твоя забота – девочки, ты сама и малыш, которого ты носишь.
Какие чудесные слова он сказал! Все неприятное исчезло: холодность Хэтти Бенсон и других женщин, постоянное сравнение ее с Айви. Сойер заботится о ней и о ее ребенке! Он выполнит данное слово и воспитает ее малыша как своего собственного.
– Спасибо, – тихо сказала Мэгги, поймав его руку и порывисто целуя ее. – Ты такой хороший, такой добрый!
Этой ночью, когда они любили друг друга, она чувствовала себя ближе к мужу, чем когда-либо с первой ночи после их женитьбы, и ей показалось, что чувства Сойера тоже изменились, стали глубже. После вечера у Граймсов они стали смотреть друг на друга новыми глазами, с любовью и уважением.
Неделю спустя Мэгги решила установить дружеские отношения с соседками и пригласила человек шесть на вечер, чтобы обсудить узоры лоскутных одеял. Целый день она крутилась на кухне, испекла пироги, приготовила паштет из оленины, хрустящие хлебцы и тушеную говядину. К назначенному часу она оделась в клетчатую блузку и юбку, зачесала волосы назад, повязав их лентой, и пригласила Тересу, чтобы та присмотрела за девочками. Она ждала у окна гостиной, высматривала в бесконечной пыльной прерии признаки приближающегося фургона или коляски. Прошел час после назначенного времени, а она все еще стояла там. Никто не приехал.
Через пятнадцать минут появилась Аннабел Граймс в сверкающем черном экипаже. Она предупреждала Мэгги, когда они встретились в Бакае несколько дней назад, что, возможно, немного опоздает, но Мэгги и предположить не могла, что она окажется единственной гостьей. Шея и щеки Мэгги покрылись красными пятнами, когда она ввела Аннабел в сверкающую чистотой, но пустую гостиную.
Аннабел, одетая в жемчужно-серое шерстяное платье с черными кружевными манжетами и оборками по вороту, с черным бархатным поясом на изящной талии, казалось, не обратила никакого внимания на тягостную тишину, царившую в доме. Она устроилась на диване и вежливо улыбнулась хозяйке.
– Я была уверена, что приеду последней, – сказала она. – Но в данном случае это приятное заблуждение. Когда прибудут остальные леди?
Мэгги зарделась еще больше и села на самый краешек обитого ситцем кресла у камина.
– Судя по всему, никогда. Аннабел изумилась:
– Вы имеете в виду…
– Вы не ошиблись временем, Аннабел, – несчастным голосом произнесла Мэгги. – Все должны были быть здесь больше часа назад. Полагаю, Хэтти Бенсон и Кейт Бингем специально сделали это. – Она вспомнила холодность Кейт, когда Бингемы приезжали на воскресный ужин. – Вот оно, техасское радушие, – с горькой улыбкой добавила она.
– Они очень любили Айви, и, как я понимаю, им трудно смириться с мыслью, что кто-то занял ее место, – растягивая слова, сказала Аннабел, глядя на Мэгги спокойным, изучающим взором. – На нашем вечере я заметила, как они обращались с вами, но вы не должны обращать на это внимания.
– Да как же я могу не обращать внимания? – вспылила Мэгги.
Аннабел наклонила голову набок, и длинный золотистый локон лег ей на плечо.
– Скажите мне вот что. Дети Сойера уже приняли вас как свою мать?
– Нет. Еще нет. Мы хорошо ладим друг с другом, но они не чувствуют ко мне то, что чувствовали к… ней. – Ей было трудно вслух произнести имя Айви.
Аннабел кивнула.
– Я полагаю, вы терпеливы с ними? И не ожидаете, что они сразу бросятся в ваши объятия?
– Ну разумеется, нет.
– Тогда позвольте дать вам небольшой совет… можно? – вдруг нерешительно спросила Аннабел.
Мэгги совсем растерялась, она не привыкла разговаривать так откровенно с кем-либо. К тому же после вечера у нее сложилось впечатление, что Аннабел Граймс – очень скрытная особа, и чем больше она ее узнавала, тем больше убеждалась в своей правоте. Аннабел разгладила на коленях юбку, дожидаясь разрешения Мэгги продолжить.
– Пожалуйста. – Мэгги подошла к дивану и села рядом с ней. – Мне очень нужно, чтобы кто-нибудь отнесся ко мне по-дружески, посоветовал, как быть.
Аннабел с минуту разглядывала узор на ковре и наконец заговорила:
– Лично мне совершенно безразлично, что происходит в Бакае и его окрестностях, если это устраивает моего мужа. Я предана Маркусу и делаю все, что могу, чтобы доставить ему приятное, но, признаюсь, совсем не стремлюсь разделить компанию или жалкие развлечения, которые существуют в этой дикой, нецивилизованной стране. – Она несколько натянуто улыбнулась. – Вы можете посчитать меня снобом, но мне действительно не хватает утонченности образа жизни на Юге – элегантных балов, чайных вечеров и концертов и изысканных манер людей, которых я там знала. Понимаю, что все, что я любила там, на Юге, исчезло навсегда, ушло в прошлое, но… здесь все совсем по-другому. О, джентльмены галантные, но в душе они остаются неотесанными. Цивилизация – одна видимость, развлечения – грубоватые и шумные, таково же и большинство местных жителей. – Она вздохнула. – Я считаю, что их вполне можно выносить, но предпочитаю оставаться дома, на ранчо, и меня не интересует общение, которое здесь так ценят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48