установить ванну цена
Многие заключенные добровольно признали свою вину, но потом случился небольшой конфуз: когда грешников приговорили к смертной казни, они в один голос кричали, что вышеупомянутые господа обещали им полное прощение в обмен на признание вины. Их, разумеется, сожгли… Господин юрист не приходится вам родственником?Болдуин Дюбуа резко встал и, с грохотом отодвинув кресло, звенящим голосом сказал:– Госпожа Жанна, я прощаю этого человека, потому что он не ведает, кто сейчас говорит его устами, но я покидаю ваш дом, ибо в моем лице оскорбляют Святую Инквизицию!Гости оцепенело замерли.Жанна, испуганно моргая, хотела что-то сказать, но монашек уже развернулся и с каменным лицом пошел к выходу.Шевалье Филипп улыбнулся дамам, опять взял ножичек и, спиралью срезая кожуру с груши, заметил в пространство:– Не всем правда по вкусу.Болдуин никак на это не отреагировал и исчез за дверью.После такого скандала разговор как-то не клеился, и гости быстро разъехались.От переживаний у Жанны разболелась голова. Выпроводив последними Франсуазу и шевалье Филиппа (мысленно желая ему шлепнуться по дороге в грязь с головой), она поднялась к себе в спальню и села в кресло у горящего камина.Жаккетта осторожно разбирала ее прическу, вынимая шпильки и гребни, а затем принялась легонько массировать голову, прогоняя боль.«Ну вот, все насмарку! – думала Жанна, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. – Про баронессу узнать не удалось, два придурка именно здесь сцепились насмерть. Вот подлец этот Филипп! Нашел место, где правду-матку резать! Такое застолье испортил, свинья! Что он, что Жан – одного поля ягоды. Поэтому и дружки! Надо к нему на пирушку попасть и тоже какую-нибудь гадость сделать! А и к лучшему все? Теперь оскорбленный Болдуин не будет хоть своими визитами тоску наводить.»Из зала пришла Аньес и принесла забытую кем-то книгу.– А-а. Это миссал Миссал – книга, содержащая тексты для мессы, а также песнопения, благословения, молитвы на все дни года.
господина Дюбуа! – глянув на нее, сказала Жанна. – Жаккетта, отнеси ему завтра!Угли потрескивали, рождая волну тепла. Боль прошла, и Жанна задремала прямо в кресле. Ей очень не хотелось ложиться в пустую кровать. Так и представилось, что появляется Марин, берет ее на руки, относит на постель, и ночь отступает. Глава VIII Жаккетта, держа под плащом завернутый в чистую тряпочку молитвенник Болдуина, нерешительно топталась у входа в палаты инквизиции. Добровольно идти туда страсть как не хотелось. Помаявшись с полчаса, она наконец собралась с духом и толкнула дверь. – Ты куда? – спросил ее скучающий караульный.– Мне к господину Дюбуа. – робко сказала Жаккетта.– За углом первая дверь по эту сторону, – махнул рукой солдат и потерял к посетительнице всякий интерес.Стараясь не топать, Жаккетта дошла до указанной двери и заглянула внутрь. Лысый монах в такой же, как у Болдуина, сутане сидел за столом и листал какую-то папку.– Что тебе надо, дочь моя? – удивился он.– Мне господину Дюбуа книгу передать… – жалобно протянула Жаккетта.– Оставь здесь, он заберет, – указал на стол доминиканец.– Не могу, мне самому ему передать надо, госпожа приказала! – еще жалобней сказала Жаккетта, по-прежнему не входя в комнату.– Ну что же, воля твоя! – усмехнулся монах. – Он в подвале. Пойдешь прямо и упрешься в ступеньки. Спустишься по ним. Внизу скажешь караульным, они тебя пропустят.Ступеньки были совсем истерты и кое-где выщерблены. На стенах и сводах выступала плесень, медленно, но неотвратимо съедавшая кирпич.Лестница уперлась в крохотную привратницкую. В ней при свете чадящего факела резались в кости два караульщика.– Смотри! – пихнул один другого локтем, указывая на спускающуюся Жаккетту. – Первый раз вижу, чтобы баба сюда сама шла. Обычно волокут.– Эй, красотка, ты что здесь потеряла?! – подхватил второй, противный на вид молодец, весь заросший черными жесткими волосами.– Я должна передать господину Дюбуа ихний миссал! – заявила Жаккетта.– Чего?! – Солдаты явно не знали такого слова.– Ну, требник его! – сердито объяснила Жаккетта.– Не положено! – опять начал трясти стаканчик с костями волосатый.– Мне ваш лысый монах разрешил! – возмутилась Жаккетта. – Я ему пожалуюсь!– А-а, ну так бы и сказала… Не прекращая трясти кости, караульный ногой пихнул полукруглую дверь.– Иди.Жаккетта нырнула в низенький проем и очутилась в большом, но не высоком подвале. Пузатые колонны поддерживали нависавший свод и, казалось, проседали под его тяжестью.Это был пыточный подвал, и сейчас он использовался по своему прямому назначению. Трое обнаженных по пояс молодчиков суетились около лежащей поперек скамьи женщины. Голова ее почти касалась пола, изо рта и носа лилась вода.– Сейчас очухается, и повторим! – сказал один. – Крепкая, стерва, почитай полночи и все утро с ней возимся, а ей все нипочем! Только-только говорить начала.Очень довольный Болдуин примостился за столом и быстро гонял перо по листу, записывая показания, вырванные только что под пыткой.Стараясь не глядеть по сторонам, Жаккетта выпростала книгу из-под плаща, освободила ее от тряпки и скованно подошла к столу.– Это вы вчера забыли! – сунула она миссал под нос монашку.– А-а, спасибо! Мой поклон госпоже Жанне, сдвинул книгу на край стола Болдуин и сказал палачу: – Жак, давай-ка ее сейчас на колесе прокрутим. К воде она уже притерпелась. Что сама созналась, это очень хорошо. Пусть теперь соучастников называет! – В его голосе чувствовалась радость человека, выполняющего любимую и нужную работу.Женщина глухо закашлялась. Жаккетта машинально повернулась – и ее пятки примерзли к полу.В подвале пытали колдунью Мефрэ.Ватными ногами Жаккетта сделала один крохотный шажок к двери, другой… Ей казалось, что у нее на лодыжках чугунные гири. Сердце металось в груди, колотя по ребрам. Наверное через столетие она достигла выхода, Очутившись за дверью, Жаккетта на секунду прислонилась к сырой стене, чувствуя, как мелкой дрожью трясутся коленки. Караульщики по – прежнему резались в кости.И тут из подвала раздался дикий, истошный женский крик. От рвущего сердце ужаса Жаккетта закрыла ладонями уши и кинулась по неровным ступенькам наверх, подальше от этой преисподней.Позади хохотали довольные развлечением караульные.На улице силы покинули Жаккетту, и, привалившись к стене, она расширенными глазами глядела, как дрожат руки, которые она отняла от ушей и держала перед собой, не зная, что с ними делать. Немного отдышавшись, Жаккетта неверными шажками пошла домой, не видя ни солнечного утра, ни оживленной улицы, а чувствуя только черный ужас, крадущийся за ней по пятам.«Сейчас ей дробят кости и она называет сообщников. – тихо шевелила губами Жаккетта, то развязывая, то опять завязывая тесемки плаща. – Сообщников. Госпожу Жанну и, меня. И того лысого, наверное, что мы за Большого Пьера тогда приняли.»Жанна нежилась в постели, слушая легкомысленный щебет снующей по комнате Аньес. Вставать ей совсем не хотелось, и она приказала подать завтрак в постель. Мысли были такими же солнечными, как утро, и такими же легкомысленными, как щебет Аньес.«Сегодня маскарад, это так здорово! Говорят, скоро прибудет войско от Максимилиана, и война наконец-то завершится. Тогда будет настоящая свадьба герцогини Анны и австрийского императора. Обязательно нужно новое платье! А сколько новых кавалеров появится! Скука, до чего надоела эта скучная жизнь! Скорее бы перемены, интриги приключения!»В комнату деревянно вошла Жаккетта, даже не сняв плаща Жанна с изумлением смотрела, как камеристка с отрешенным выражением лица присаживается на краешек постели, прямо на вышитое покрывало.– Ты что, рехнулась? – спросила Жанна, не веря своим глазам.Жаккетта охотно кивнула и, подперев рукой щеку и покачиваясь из стороны в сторону, задумчиво сообщила:– Сегодня ночью арестовали колдунью Мефрэ. Сейчас ее пытают насчет сообщников.Светлое утро померкло.– Ну, вот и все, прощай маскарад! Зато перемен и приключений выше крыши! – сквозь зубы сказала, как сплюнула, Жанна.– Да не сиди ты с выпученными глазами, как лягушка! – накинулась она на Жаккетту. – Иди на кухню, поешь – и будь уж так добра, приди в себя! Тоже мне мировая скорбь нашлась! Или нет – сиди. Аньес! Принеси ей что-нибудь, да хоть мой завтрак! Мне что-то есть расхотелось!Испуганная Аньес убежала.Жанна выскочила из постели и, как была голой, кинулась к туалетному столику. Прихватив оттуда две шкатулки и бросив загадочную фразу:– Семейные хроники – великая вещь! – она вернулась обратно.Недрогнувшей рукой высыпала содержимое шкатулок прямо на покрывало и принялась сортировать.– Прямая дорожка за баронессой де Шатонуар! – бормотала Жанна, раскладывая драгоценности на две неравные кучки. – Колдовством мужа завлекла, колдовством и извела. И никакой ведь кретин не поверит, что я больше потеряла со смертью Филиппа, чем приобрела! Да, герцог поступил не по-рыцарски, совсем неблагородно, что умер так рано! Просто подло с его стороны! Слезь с моей кровати, корова!!! – заорала она на Жаккетту. – Расселась тут! Для твоей толстой задницы цветы вышивали?! Давно, говоришь, пытают про соучастников?– Только начали.Жаккетта немного пришла в себя, сняла плащ и переместилась на кресло.Прибежала Аньес с подносом, уставленным тарелками. Поставив его Жаккетте на колени, она схватила домашнее платье и принялась одевать госпожу.Подавая ей то одну, то другую руку, подставляя голову, Жанна методично распределяла по кучкам серьги, браслеты, перстни, ожерелья, шпильки с камушками и жемчугами, черепаховые гребни с самоцветами.Жаккетта в кресле заинтересованно занялась подносом, уминая с тарелок все подряд. Аньес же стояла у кровати и теребила в руках пояс от платья госпожи.– Дверь запри! – приказала ей Жанна, вертя в руках цепочку с большим изумрудом.Выронив пояс, Аньес подошла к двери и трясущимися руками принялась совать ключ в замочную скважину, никак не попадая.– Значит, так, мои ненаглядные! – отправила кулон в меньшую кучку Жанна. – Про то, что мы у колдуньи были, ни одна живая душа в отеле, я надеюсь, не знает? И знать не должна! В Бретани мне сейчас оставаться нельзя, то есть придется бежать. Я беру с собой Жаккетту.Аньес наконец справилась с дверью:– А мы, госпожа?!– А вы останетесь здесь! – отрезала Жанна, – Будем надеяться, что через некоторое время страсти улягутся и я вернусь. А может, и нет, там видно будет!– Госпожа Жанна! – залилась слезами Аньес. – А я, а мне, а он…– Они с конюхом пожениться хотели! – подала голос из кресла в помощь подруге Жаккетта.– Ну и женитесь, черт с вами! – отмахнулась Жанна. – Неси парадный наряд и начинай укладывать дорожный сундук. Отнесете его в экипаж и на сиденье поставите так, чтобы снаружи не было видно. На обратном пути возьмите большой кувшин с плотной крышкой. И рты держите закрытыми! Жаккетта, быстро делай мне прическу, с которой не стыдно появиться перед герцогиней!Жаккетта к этому моменту плотно поела и немного приободрилась. Госпожа Жанна, судя по всему, не собиралась безропотно попадать в застенки инквизиции, глядишь, и удастся им выбраться из этой передряги. На сытый желудок жизнь перестала казаться безнадежной штукой, а значит, надо шевелиться.Вдвоем с Аньес они всунули Жанну в роскошное платье. Жаккетта накинулась с гребнем на кудри госпожи, а Аньес принялась кидать в сундук наряды.Через полчаса они управились и отнесли вещи в карету.Одетая и причесанная Жанна выскользнула через заднюю дверь в сад. Аньес стояла на страже, а Жаккетта умело орудовала лопатой. Не мудрствуя лукаво, Жанна решила спрятать кувшин с большей частью своих драгоценностей в перекопанной на зиму цветочной клумбе, чтобы не возиться с заметанием следов.– А чего мы все с собой не берем? – спросила Жаккетта, врезаясь лопатой в клумбу.– Не храни яйца в одной корзине! – снизошла до объяснений Жанна. – Охраны не будет, обчистят по дороге – и все дела!Кувшин с украшениями погребли в яме, и клумба опять вернулась в прежнее перекопанное состояние. Узелок Жаккетты присоединился к сундуку Жанны. Пора было ехать.– Большой Пьер, будешь сопровождать нас в замок! – приказала Жанна. – Ришар, ты сегодня будешь за кучера!Услышав последние слова, Аньес побледнела и вцепилась в фартук, делая вид, что все идет как обычно. Жаккетта успокаивающе гладила ее локоть, а Жанна, нахмурившись; выразительно поглядывала в их сторону.Кроме них троих, никто не подозревал о беде, ворвавшейся в Аквитанский отель: по-прежнему хлопотала на кухне бретонка Филлиппа, несли службу караульные, пошла выбивать ковер горничная… Спокойно седлал коня Большой Пьер. Только Ришар заподозрил неладное, и все оборачивался в сторону Аньес. Но около экипажа величественно, как памятник самой себе, застыла Жанна, и ее взгляд отбивал всякую охоту интересоваться чем – либо, кроме своих прямых обязанностей.– Ну ладно, даст Бог, свидимся! – шепнула Жаккетта Аньес и на мгновение прижалась щекой к ее щеке. – Не паникуй. Ришар скоро вернется.Жанна заняла свое место в экипаже, Жаккетта пристроилась рядом с ней, так как другое сиденье полностью занимал сундук.– Стойте, не уезжайте! – пискнула Аньес. – Я сейчас!!!Она опрометью кинулась в дом и через несколько минут примчалась обратно, тяжело дыша открытым ртом.– На!Встав на подножку Аньес сунула Жаккетте маленький предмет на кожаном шнурке, перекрестила их напоследок, спрыгнула на землю и пошла обратно не оглядываясь, чтобы не разреветься в полный голос.Открыли ворота. Ришар тронул коней, и Аквитанский отель остался в прошлой жизни.Жаккетта задумчиво качала на ладошке знакомый амулет.– Что это? – спросила Жанна.– Талисман от дорожных напастей! – поглаживая пальцем округлый бок медной фигурки, ответила Жаккетта.Ронять слезу на осколки разбитой вдребезги жизни и стенать по поводу утрат было некогда. В экипаже беглянок царил дух неприлично здорового практицизма.– Так. Вещи тут. Деньги и драгоценности тоже. Гребни ты, надеюсь, не забыла?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
господина Дюбуа! – глянув на нее, сказала Жанна. – Жаккетта, отнеси ему завтра!Угли потрескивали, рождая волну тепла. Боль прошла, и Жанна задремала прямо в кресле. Ей очень не хотелось ложиться в пустую кровать. Так и представилось, что появляется Марин, берет ее на руки, относит на постель, и ночь отступает. Глава VIII Жаккетта, держа под плащом завернутый в чистую тряпочку молитвенник Болдуина, нерешительно топталась у входа в палаты инквизиции. Добровольно идти туда страсть как не хотелось. Помаявшись с полчаса, она наконец собралась с духом и толкнула дверь. – Ты куда? – спросил ее скучающий караульный.– Мне к господину Дюбуа. – робко сказала Жаккетта.– За углом первая дверь по эту сторону, – махнул рукой солдат и потерял к посетительнице всякий интерес.Стараясь не топать, Жаккетта дошла до указанной двери и заглянула внутрь. Лысый монах в такой же, как у Болдуина, сутане сидел за столом и листал какую-то папку.– Что тебе надо, дочь моя? – удивился он.– Мне господину Дюбуа книгу передать… – жалобно протянула Жаккетта.– Оставь здесь, он заберет, – указал на стол доминиканец.– Не могу, мне самому ему передать надо, госпожа приказала! – еще жалобней сказала Жаккетта, по-прежнему не входя в комнату.– Ну что же, воля твоя! – усмехнулся монах. – Он в подвале. Пойдешь прямо и упрешься в ступеньки. Спустишься по ним. Внизу скажешь караульным, они тебя пропустят.Ступеньки были совсем истерты и кое-где выщерблены. На стенах и сводах выступала плесень, медленно, но неотвратимо съедавшая кирпич.Лестница уперлась в крохотную привратницкую. В ней при свете чадящего факела резались в кости два караульщика.– Смотри! – пихнул один другого локтем, указывая на спускающуюся Жаккетту. – Первый раз вижу, чтобы баба сюда сама шла. Обычно волокут.– Эй, красотка, ты что здесь потеряла?! – подхватил второй, противный на вид молодец, весь заросший черными жесткими волосами.– Я должна передать господину Дюбуа ихний миссал! – заявила Жаккетта.– Чего?! – Солдаты явно не знали такого слова.– Ну, требник его! – сердито объяснила Жаккетта.– Не положено! – опять начал трясти стаканчик с костями волосатый.– Мне ваш лысый монах разрешил! – возмутилась Жаккетта. – Я ему пожалуюсь!– А-а, ну так бы и сказала… Не прекращая трясти кости, караульный ногой пихнул полукруглую дверь.– Иди.Жаккетта нырнула в низенький проем и очутилась в большом, но не высоком подвале. Пузатые колонны поддерживали нависавший свод и, казалось, проседали под его тяжестью.Это был пыточный подвал, и сейчас он использовался по своему прямому назначению. Трое обнаженных по пояс молодчиков суетились около лежащей поперек скамьи женщины. Голова ее почти касалась пола, изо рта и носа лилась вода.– Сейчас очухается, и повторим! – сказал один. – Крепкая, стерва, почитай полночи и все утро с ней возимся, а ей все нипочем! Только-только говорить начала.Очень довольный Болдуин примостился за столом и быстро гонял перо по листу, записывая показания, вырванные только что под пыткой.Стараясь не глядеть по сторонам, Жаккетта выпростала книгу из-под плаща, освободила ее от тряпки и скованно подошла к столу.– Это вы вчера забыли! – сунула она миссал под нос монашку.– А-а, спасибо! Мой поклон госпоже Жанне, сдвинул книгу на край стола Болдуин и сказал палачу: – Жак, давай-ка ее сейчас на колесе прокрутим. К воде она уже притерпелась. Что сама созналась, это очень хорошо. Пусть теперь соучастников называет! – В его голосе чувствовалась радость человека, выполняющего любимую и нужную работу.Женщина глухо закашлялась. Жаккетта машинально повернулась – и ее пятки примерзли к полу.В подвале пытали колдунью Мефрэ.Ватными ногами Жаккетта сделала один крохотный шажок к двери, другой… Ей казалось, что у нее на лодыжках чугунные гири. Сердце металось в груди, колотя по ребрам. Наверное через столетие она достигла выхода, Очутившись за дверью, Жаккетта на секунду прислонилась к сырой стене, чувствуя, как мелкой дрожью трясутся коленки. Караульщики по – прежнему резались в кости.И тут из подвала раздался дикий, истошный женский крик. От рвущего сердце ужаса Жаккетта закрыла ладонями уши и кинулась по неровным ступенькам наверх, подальше от этой преисподней.Позади хохотали довольные развлечением караульные.На улице силы покинули Жаккетту, и, привалившись к стене, она расширенными глазами глядела, как дрожат руки, которые она отняла от ушей и держала перед собой, не зная, что с ними делать. Немного отдышавшись, Жаккетта неверными шажками пошла домой, не видя ни солнечного утра, ни оживленной улицы, а чувствуя только черный ужас, крадущийся за ней по пятам.«Сейчас ей дробят кости и она называет сообщников. – тихо шевелила губами Жаккетта, то развязывая, то опять завязывая тесемки плаща. – Сообщников. Госпожу Жанну и, меня. И того лысого, наверное, что мы за Большого Пьера тогда приняли.»Жанна нежилась в постели, слушая легкомысленный щебет снующей по комнате Аньес. Вставать ей совсем не хотелось, и она приказала подать завтрак в постель. Мысли были такими же солнечными, как утро, и такими же легкомысленными, как щебет Аньес.«Сегодня маскарад, это так здорово! Говорят, скоро прибудет войско от Максимилиана, и война наконец-то завершится. Тогда будет настоящая свадьба герцогини Анны и австрийского императора. Обязательно нужно новое платье! А сколько новых кавалеров появится! Скука, до чего надоела эта скучная жизнь! Скорее бы перемены, интриги приключения!»В комнату деревянно вошла Жаккетта, даже не сняв плаща Жанна с изумлением смотрела, как камеристка с отрешенным выражением лица присаживается на краешек постели, прямо на вышитое покрывало.– Ты что, рехнулась? – спросила Жанна, не веря своим глазам.Жаккетта охотно кивнула и, подперев рукой щеку и покачиваясь из стороны в сторону, задумчиво сообщила:– Сегодня ночью арестовали колдунью Мефрэ. Сейчас ее пытают насчет сообщников.Светлое утро померкло.– Ну, вот и все, прощай маскарад! Зато перемен и приключений выше крыши! – сквозь зубы сказала, как сплюнула, Жанна.– Да не сиди ты с выпученными глазами, как лягушка! – накинулась она на Жаккетту. – Иди на кухню, поешь – и будь уж так добра, приди в себя! Тоже мне мировая скорбь нашлась! Или нет – сиди. Аньес! Принеси ей что-нибудь, да хоть мой завтрак! Мне что-то есть расхотелось!Испуганная Аньес убежала.Жанна выскочила из постели и, как была голой, кинулась к туалетному столику. Прихватив оттуда две шкатулки и бросив загадочную фразу:– Семейные хроники – великая вещь! – она вернулась обратно.Недрогнувшей рукой высыпала содержимое шкатулок прямо на покрывало и принялась сортировать.– Прямая дорожка за баронессой де Шатонуар! – бормотала Жанна, раскладывая драгоценности на две неравные кучки. – Колдовством мужа завлекла, колдовством и извела. И никакой ведь кретин не поверит, что я больше потеряла со смертью Филиппа, чем приобрела! Да, герцог поступил не по-рыцарски, совсем неблагородно, что умер так рано! Просто подло с его стороны! Слезь с моей кровати, корова!!! – заорала она на Жаккетту. – Расселась тут! Для твоей толстой задницы цветы вышивали?! Давно, говоришь, пытают про соучастников?– Только начали.Жаккетта немного пришла в себя, сняла плащ и переместилась на кресло.Прибежала Аньес с подносом, уставленным тарелками. Поставив его Жаккетте на колени, она схватила домашнее платье и принялась одевать госпожу.Подавая ей то одну, то другую руку, подставляя голову, Жанна методично распределяла по кучкам серьги, браслеты, перстни, ожерелья, шпильки с камушками и жемчугами, черепаховые гребни с самоцветами.Жаккетта в кресле заинтересованно занялась подносом, уминая с тарелок все подряд. Аньес же стояла у кровати и теребила в руках пояс от платья госпожи.– Дверь запри! – приказала ей Жанна, вертя в руках цепочку с большим изумрудом.Выронив пояс, Аньес подошла к двери и трясущимися руками принялась совать ключ в замочную скважину, никак не попадая.– Значит, так, мои ненаглядные! – отправила кулон в меньшую кучку Жанна. – Про то, что мы у колдуньи были, ни одна живая душа в отеле, я надеюсь, не знает? И знать не должна! В Бретани мне сейчас оставаться нельзя, то есть придется бежать. Я беру с собой Жаккетту.Аньес наконец справилась с дверью:– А мы, госпожа?!– А вы останетесь здесь! – отрезала Жанна, – Будем надеяться, что через некоторое время страсти улягутся и я вернусь. А может, и нет, там видно будет!– Госпожа Жанна! – залилась слезами Аньес. – А я, а мне, а он…– Они с конюхом пожениться хотели! – подала голос из кресла в помощь подруге Жаккетта.– Ну и женитесь, черт с вами! – отмахнулась Жанна. – Неси парадный наряд и начинай укладывать дорожный сундук. Отнесете его в экипаж и на сиденье поставите так, чтобы снаружи не было видно. На обратном пути возьмите большой кувшин с плотной крышкой. И рты держите закрытыми! Жаккетта, быстро делай мне прическу, с которой не стыдно появиться перед герцогиней!Жаккетта к этому моменту плотно поела и немного приободрилась. Госпожа Жанна, судя по всему, не собиралась безропотно попадать в застенки инквизиции, глядишь, и удастся им выбраться из этой передряги. На сытый желудок жизнь перестала казаться безнадежной штукой, а значит, надо шевелиться.Вдвоем с Аньес они всунули Жанну в роскошное платье. Жаккетта накинулась с гребнем на кудри госпожи, а Аньес принялась кидать в сундук наряды.Через полчаса они управились и отнесли вещи в карету.Одетая и причесанная Жанна выскользнула через заднюю дверь в сад. Аньес стояла на страже, а Жаккетта умело орудовала лопатой. Не мудрствуя лукаво, Жанна решила спрятать кувшин с большей частью своих драгоценностей в перекопанной на зиму цветочной клумбе, чтобы не возиться с заметанием следов.– А чего мы все с собой не берем? – спросила Жаккетта, врезаясь лопатой в клумбу.– Не храни яйца в одной корзине! – снизошла до объяснений Жанна. – Охраны не будет, обчистят по дороге – и все дела!Кувшин с украшениями погребли в яме, и клумба опять вернулась в прежнее перекопанное состояние. Узелок Жаккетты присоединился к сундуку Жанны. Пора было ехать.– Большой Пьер, будешь сопровождать нас в замок! – приказала Жанна. – Ришар, ты сегодня будешь за кучера!Услышав последние слова, Аньес побледнела и вцепилась в фартук, делая вид, что все идет как обычно. Жаккетта успокаивающе гладила ее локоть, а Жанна, нахмурившись; выразительно поглядывала в их сторону.Кроме них троих, никто не подозревал о беде, ворвавшейся в Аквитанский отель: по-прежнему хлопотала на кухне бретонка Филлиппа, несли службу караульные, пошла выбивать ковер горничная… Спокойно седлал коня Большой Пьер. Только Ришар заподозрил неладное, и все оборачивался в сторону Аньес. Но около экипажа величественно, как памятник самой себе, застыла Жанна, и ее взгляд отбивал всякую охоту интересоваться чем – либо, кроме своих прямых обязанностей.– Ну ладно, даст Бог, свидимся! – шепнула Жаккетта Аньес и на мгновение прижалась щекой к ее щеке. – Не паникуй. Ришар скоро вернется.Жанна заняла свое место в экипаже, Жаккетта пристроилась рядом с ней, так как другое сиденье полностью занимал сундук.– Стойте, не уезжайте! – пискнула Аньес. – Я сейчас!!!Она опрометью кинулась в дом и через несколько минут примчалась обратно, тяжело дыша открытым ртом.– На!Встав на подножку Аньес сунула Жаккетте маленький предмет на кожаном шнурке, перекрестила их напоследок, спрыгнула на землю и пошла обратно не оглядываясь, чтобы не разреветься в полный голос.Открыли ворота. Ришар тронул коней, и Аквитанский отель остался в прошлой жизни.Жаккетта задумчиво качала на ладошке знакомый амулет.– Что это? – спросила Жанна.– Талисман от дорожных напастей! – поглаживая пальцем округлый бок медной фигурки, ответила Жаккетта.Ронять слезу на осколки разбитой вдребезги жизни и стенать по поводу утрат было некогда. В экипаже беглянок царил дух неприлично здорового практицизма.– Так. Вещи тут. Деньги и драгоценности тоже. Гребни ты, надеюсь, не забыла?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39