От неожиданности Анна почувствовала себя совершенно беспомощной: она ничего не видела и не слышала и едва могла дышать.
Испуганная лошадь металась из стороны в сторону. Быки надвигались на нее. Лошадь готовили для скачек с препятствиями и охоты, но она впервые столкнулась с таким кошмаром. Она начала испуганно ржать, пыталась становиться на дыбы, но при каждом движении сталкивалась с проносящимися мимо быками.
Анна боролась и с охватившей ее паникой, и со своей лошадью, это было все, что она могла предпринять в подобной ситуации. Она понимала, что если лошадь сбросит ее, то быки немедленно ее раздавят, втопчут в пыль своими копытами. Анне вдруг показалось, что спасения нет – она оказалась в кошмарной ловушке.
Внезапно поводья вырвались у нее из рук, а ступни выскользнули из стремян. Сильная рука обхватила Анну за талию, стащила с лошади, и она оказалась в другом седле. Сквозь рев животных до Анны смутно доносился чей-то голос, а затем лошадь, на которой она неожиданно оказалась, вырвалась на свободу.
Анна увидела, как ее лошадь, оставшаяся без седока, отбежала в безопасное место у склона холма. Первое, что Анна заметила, откашлявшись и протерев глаза, – это опасно накренившуюся буровую вышку. Паровой котел бычки обежали, но зато опрокинули бак с горючим и снесли насосно-компрессорную трубу. С губ Анны невольно сорвался крик отчаяния.
И вдруг все закончилось так же внезапно, как началось.
Животные увязли в илистом болоте, окружавшем буровую, некоторые погрузились в топкую жижу аж по шею, другие упали. Бычки беспомощно мычали: они не могли двигаться, часть из них, правда, пыталась выбраться из грязи, но остальные словно покорились печальной судьбе. Ситуация могла бы показаться забавной, не будь она столь трагичной.
– Черт побери, что за фортель вы выкинули? – проревел мужской голос прямо в ухо Анны.
Похоже, она совершенно не удивилась, обнаружив, что это не кто иной, как Джош Коулман, стащил ее с лошади и пересадил к себе в седло. Руки Джоша продолжали сжимать ребра Анны с такой силой, что казалось, еще секунду, и они сломаются. С трудом повернувшись, Анна взглянула в темное от ярости лицо Джоша.
– Я выполняла вашу работу! – крикнула в ответ Анна. – Вот что я делала! Посмотрите на это! – Она с такой силой махнула рукой, что едва не слетела с седла, и Джош еще крепче обнял ее. – Они повалят вышку! Сделайте что-нибудь! Остановите их!
Но Джош, похоже, не слушал ее. Гнев переполнял его, когда он закричал в ответ:
– Леди, вы что, с ума сошли? Неужели вы решили, что сможете в одиночку повернуть стадо?
– Кто-то должен был сделать это! – Страх уже оставил Анну. – Вы, только вы виноваты в том, что случилось! Вы… это сделали нарочно, и вы ответите за это!
Глаза Джоша гневно сверкнули:
– Вы думаете, я сделал это нарочно?!
– Но вы же не станете отрицать, что отвечали за перегон скота?
Лошадь Джоша беспокойно дернулась, и Джош еще сильнее прижал Анну к себе. Теперь его лицо находилось совсем рядом с лицом Анны.
– Нет, черт побери, я этого не отрицаю. Я должен был перегнать скот через холмы, а для этого есть только один путь… Вам бы не мешало это знать! Но в мои обязанности не входит обучать этот жалкий сброд, который вы называете гуртовщиками, тому, как надо перегонять стадо. Ничего бы этого, – Джош резко кивнул головой в сторону накренившейся вышки и завязших в болоте животных, – не произошло, если бы вы больше внимания уделяли ранчо, а не пытались докопаться до Китая.
Анна лишилась дара речи. Ее собственное возмущение не могло сейчас послужить ей защитой от справедливого гнева Джоша. Анна уже поняла слабость своих аргументов, но все же заявила запальчиво:
– Вы не имеете права кричать на меня, сэр! Вы нанесли ущерб моей собственности…
– Вы бы лучше разобрались в происходящем, мадам, а потом уж вешали на меня всех собак! – Джош резко отшвырнул в сторону поводья, и Анна поняла, что ей с ним не так-то просто будет сладить.
– Можете обвинять меня в чем угодно, но в том, что стадо взбесилось, моей вины нет. Посмотрите на это чертово болото! – Глаза Джоша горели таким огнем, что Анна невольно отшатнулась. – И кто теперь до самой темноты будет вытаскивать животных из грязи? Вы? – Джош прищурился. – Вот что я вам скажу, мадам. Мне ничуть не жаль вашу собственность. – В его устах слово “собственность” прозвучало как ругательство. – Если хотите знать мое мнение, то весь этот хлам давно следовало убрать. Господи, мне давно пора было сделать это! Но я не нарочно загнал стадо в грязь, а если вы думаете, что нарочно, то у вас просто что-то не в порядке с мозгами! Неужели вы не понимаете, какая опасность грозит животным?
Анна уставилась на Джоша. Внезапно до нее дошло, в какой близости они находятся друг от друга.
Она сидела в седле боком, и Джош обнимал ее. Крепкая ладонь обхватывала ее грудь. Бедро Анны ощущало тепло и мускулистость его бедра. Как она и предполагала, у него оказались сильные руки, а грудь, в которую упиралось плечо, была твердой, как скала. Анна чувствовала мужской запах – пота и кожи, лицо ее было так близко от лица Джоша, что щеку обжигало его дыхание.
Однако сейчас ей надо думать о другом, а вовсе не о том, что ладонь Джоша лежит на ее груди, и не о его мускулистых бедрах. Анна дернулась и приказала:
– Отпустите меня!
Похоже, у Джоша уже вошло в привычку читать мысли Анны. Глаза его, еще недавно темные от гнева, приобрели обычный цвет, а крайнее возмущение сменилось просто слегка недовольным выражением.
– Подождите. – Джош отпустил поводья и обнял Анну, прижав к себе еще сильнее. Теперь нечего было и думать вырваться из его объятий. – Я еще с вами не закончил.
Анна тяжело дышала, ноздри ее раздувались.
– А я с вами закончила! Отпустите меня!
Она попыталась оттолкнуть Джоша, но попытка не удалась.
– А знаете, вы были великолепны, – задумчиво заметил Джош. – Ворвались на скаковой лошади прямо в стадо… А что вы хотели этим доказать? Если хотели произвести на меня впечатление, то для этого есть масса других способов.
– Произвести на вас впечатление! – Если бы руки Анны были свободны, она бы ударила Джоша. Грудь ее тяжело вздымалась, кожу как будто жгло огнем. – Да вы самый наглый и самодовольный тип из всех, с кем я встречалась в своей жизни! Если бы не вы, ничего бы этого не произошло. Немедленно отпустите меня, пока я…
В посветлевших глазах Джоша мелькнуло понимание, как будто он внезапно о чем-то догадался.
– Вы боитесь меня, да? – тихо спросил он.
Анна затихла, глаза ее невольно расширились, как будто подтверждая правоту его слов, но затем снова превратились в щелочки.
– Я не боюсь ни вас, ни любого другого мужчину! Отпустите же меня!
Устремив на Анну ласковый, любопытный взгляд, Джош усмехнулся:
– Да, конечно, леди в короткой то ли юбке, то ли штанах бросается навстречу мчащемуся стаду… Вы ничего не боитесь, да?
– Немедленно уберите руки! – потребовала Анна. В глазах Джоша заплясали лукавые искорки:
– Разве так говорят с человеком, который только что спас вам жизнь? Пожалуй, мне придется самому наградить себя. – И не успела Анна понять, чего он хочет, как губы Джоша впились в ее губы.
Это был торопливый, властный, пугающий поцелуй, да и вообще это с трудом можно было назвать поцелуем. Все закончилось прежде, чем Анна успела опомниться. В следующую секунду она почувствовала, как ее ноги резко коснулись земли, она едва не упала, но успела краем глаза заметить, как Джош с места пустил лошадь галопом.
Анна не двигалась, голова у нее кружилась, а губы ныли от поцелуя Джоша. Он вскоре вернулся, ведя на поводу ее лошадь. Прежде чем передать ей поводья, он сурово посмотрел на нее.
– Сидите лучше дома, как и положено женщине, – посоветовал Джош.
Через несколько секунд Анна была в седле. Джош уже успел удалиться на приличное расстояние, когда к Анне вернулась способность владеть собой. Она приподнялась в стременах и сердито крикнула ему вслед:
– А вы уберите скот с моих нефтяных площадок! Джош повернулся в седле.
– Ваша нефть мешает моему скоту, – крикнул Джош в ответ и умчался.
Анна глубоко и медленно выдохнула. Ей нечего было больше сказать – Джош все равно бы не услышал. Тихонько чертыхнувшись, Анна натянула поводья, развернула лошадь и направилась домой.
Глава 8
Не было необходимости говорить Джошу, что он отнюдь не самый популярный человек на ранчо. Он не привык к такой роли, но понимал, что иначе и быть не может. Техасцы очень ревниво относились к выскочкам, а он как раз и являлся таковым. Джош рьяно приступил к работе, а поскольку у остальных работников подобного желания не было, его действия, естественно, показались странными. Кроме того, он все делал правильно, а это было уж совсем возмутительно. Однако, пожалуй, наибольшее отвращение вызвало то, что Джош Коулман заставил трудиться всех работников. Вот этого ковбои ему простить не могли.
Джош успешно избегал стычек с Большим Джимом, потому что просто старался не сталкиваться с ним, но по убийственным взглядам управляющего, которые тот каждый вечер бросал на Джоша, нетрудно было догадаться о его отношении к новичку. Большой Джим подозревал, что его подсиживают, и рано или поздно стычка между ними была неизбежна, однако Джоша это особо не беспокоило. У него было слишком много работы.
Несколько раз он как бы мимоходом интересовался Филдингами, но никто из работников ничего толком ответить не мог, а у Джоша ни с кем не было настолько дружеских отношений, чтобы расспросить кого-то подробнее. Ни один человек на ранчо не знал, кто он такой, и Джоша это вполне устраивало. Он не торопился. Джош ждал этого момента двадцать два года, так что можно было и еще немного подождать.
В последнее время он очень редко виделся с Анной. С самой первой их встречи он понял, что желает эту женщину, однако и сам не подозревал, как сильно увлекся ею. Все в Анне привлекало Джоша: яркий блеск ее глаз; то, как она сжимала губы, когда не знала, что ей делать – смеяться или плакать; ее походка, когда юбка при ходьбе слегка колыхалась; звук ее голоса – мягкий, низкий тембр и легкий, забавный акцент. Тоска по Анне оказалась для Джоша явлением неожиданным и потому пугала. Именно по этой причине он старался не встречаться с Анной, пытаясь выиграть время, чтобы понять, что, собственно, с ним происходит. И кроме того, Джош сильно сомневался, что их чувства взаимны.
Наступила суббота – нерабочий день на любом ранчо. По субботам платили жалованье, и работники предвкушали вечернюю поездку в город. Джош объезжал ранчо вместе с Дакотой, который, по мнению Джоша, был единственным стоящим работником. Конечно, Дакота, как и остальные, в основном сидел на солнышке и рассуждал о том, как надо пасти коров. Однако несмотря на все свои шуточки и жалобы, Дакота исправно выполнял все, что ему поручали, и в работе на него можно было положиться. Да и общаться с ним было легко, что на фоне натянутых отношений с прочими имело для Джоша большое значение.
Они объехали намеченный участок раньше, чем рассчитывали, и теперь, развернувшись, направлялись домой. Джош машинально оглядывал изгородь, думая о том, что Анна будет делать сегодня вечером. Внезапно взгляд его приобрел осмысленное выражение. Джош остановил лошадь и нахмурился.
– Кто объезжал этот участок?
Дыра в проволочном заграждении достигала пяти футов, здесь же валялось упавшее дерево.
– Не знаю. Перед нами, кажется, должен был ехать Гил с кем-то из ребят.
– Интересно, почему они не заметили этого?
– Наверное, не доехали, – уныло произнес Дакота.
Джош знал, что сегодня Дакоту ждет в городе подружка. Он покачал головой, указывая на четко отпечатавшиеся следы:
– Проехали по крайней мере трое, но даже не остановились.
Дакота снял шляпу, запустил пятерню в волосы и почесал за ухом.
– Хочешь сказать, что будем чинить изгородь? – спросил он все так же уныло.
Джош задумался, внимательно разглядывая следы.
– Нет, – решительно сказал он. – Возможно, с ними что-то случилось. Лучше попытаемся догнать их.
С полчаса Джош и Дакота двигались по следам, ведущим от изгороди в сторону жилища ковбоев. Нетрудно было догадаться, что Джоша с каждой минутой все больше разбирает злость. Он не проронил ни слова, а это было явно дурным признаком.
Наконец они заметили лошадей, которые паслись на дальнем пастбище. К этому времени Дакота уже окончательно приуныл. Да и любой бы на его месте приуныл, трудясь в поте лица, вместо того чтобы за те же деньги сидеть в тени и травить анекдоты.
Именно этим занимались шестеро ковбоев с ранчо “Три холма”. Джошу было ясно, что трое из них только что присоединились к компании. Кто-то запустил наперегонки двух черепах, и теперь все делали ставки, лениво наблюдая за исходом черепашьих бегов. Гил сидел, прислонившись спиной к стволу огромного развесистого дуба, зажав коленями бутылку виски.
Джош остановил лошадь и сдвинул шляпу на затылок:
– Добрый день, джентльмены.
Один из сидевших лениво перевел взгляд с черепахи на Джоша.
– Если хочешь мой совет, – сказал он, – то ставь вот на ту, с желтым панцирем, а эта, с зеленым, похоже, не слишком резвая. – И ковбой легонько стукнул хлыстом по панцирю остановившейся черепахи.
– Кажется, она сдохла, – предположил кто-то. Другой рассмеялся:
– Такое уже было со стариной Кэлом! Он поставил на дохлую лошадь!
Джош посмеялся вместе со всеми и спрыгнул на землю.
– По-моему, было бы разумнее оставить в покое черепах и сохранить свои денежки для чего-нибудь поинтереснее. – Он лениво огляделся. – Эй, трудяги, кто из вас должен был сегодня объезжать восточный участок?
Смех затих, на Джоша глядели шесть пар недружелюбных глаз. Ковбой, склонившийся над желтой черепахой, выпрямился.
– А ты что, сегодня работаешь надсмотрщиком?
– Просто полюбопытствовал. – Взгляд Джоша остановился на Гиле, а остальные ковбои тем временем вернулись к своей забаве.
– Я и Джонсон, – отозвался Гил. – А тебе-то что?
– Вы пропустили пару дыр. Я просто подумал, что тебя это может заинтересовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38