Тогда другой слуга, которому не терпелось поскорее увидеть сокровища, оттолкнул первого и наконец открыл сундук.
Все замерли в ожидании. Эурико даже отпустил горло Каллиопы, и она смогла перевести дыхание — королева понимала, что больше у нее такой возможности не будет.
Когда крышка была откинута, Эурико склонился над сундуком, и на лице его отразилось предвкушение предстоящего зрелища — блеска золота и драгоценных камней. А потом он вдруг вспыхнул от гнева. Лицо его покрылось красными пятнами, губы дрожали, от потрясения он не мог вымолвить ни слова.
Молчание было прервано громким смехом Каллиопы. Она так беззастенчиво насмехалась над глупостью Эурико и ее голос так дьявольски звенел, что один из слуг даже перекрестился и в страхе попятился к выходу.
— Вот оно, твое сокровище! — воскликнула она, указывая на сундук. — Вот твое богатство! Свинец и камни! Точь-в-точь как твое сердце!
Эурико снова сдавил ей горло, и Каллиопа поняла, что жить ей осталось недолго.
— Коварная потаскуха! — прошипел он ей прямо в ухо. В следующее мгновение он вытолкнул ее в окно. Внутренний двор тотчас же огласился криками людей, видевших, как королева упала и разбилась насмерть. Да, она разбилась, но душа ее в этот миг обрела свободу.
А вместе со свободой она обрела возможность навсегда воссоединиться со своим любимым Альваро.
… Оливия утирала слезы, катившиеся по ее щекам. Бедная королева Каллиопа! Она пожертвовала столь многим — и все напрасно!
— А как же сокровища, Пако? Что же случилось с сокровищами и с отцом Матео? Ведь он, конечно же, успел скрыться от Эурико.
Пако покачал головой.
— Эурико пообещал отдать половину сокровища тому, кто его найдет. Его подручные кинулись вон из замка Альваро. Они обшарили все окрестности, продвигаясь к югу, будто их направлял сам дьявол. И в Бадахосе они наконец-то нашли отца Матео. Однако сокровищ при нем уже не было. Его избивали и подвергали разнообразным пыткам, но все было тщетно — он так и не признался им, где их спрятал. В конце концов они бросили его, уже недвижного, и вернулись к своему господину ни с чем.
Оливия снова утерла слезы и спросила:
— А записка — та, которую священник прислал Веллингтону для расшифровки, — откуда она взялась? Вероятно, кто-то все-таки нашел сокровища!
— Тут дело вот в чем… Подручные Эурико думали, что отец Матео умер. А монашки, пришедшие готовить его тело к погребению, с удивлением обнаружили, что в нем еще теплилась жизнь. Перед смертью он успел открыть тайну «Королевского выкупа» настоятельнице монастыря, которую призвали к его смертному одру.
— И она зашифровала эту тайну? — прошептала Оливия. Пако кивнул.
— Да. Говорят, что она была одной из умнейших женщин на свете. Мавры к тому времени уже продвигались на север, и настоятельница понимала, что вряд ли можно надеяться на спасение Альваро — да и всей Испании. По крайней мере при ее жизни. Но она также прекрасно понимала: когда Богу будет угодно, сокровища откроются людям, а случится это в самые черные для ее родины дни — когда Испании будет угрожать самый опасный ее враг.
Оливия бросила взгляд на Роберта, который сидел по ту сторону костра. Он смотрел на нее все время, пока Пако вел свой рассказ, и от этого взгляда она смягчилась. Что-то изменилось в их отношениях — Оливия ощущала это всем своим существом.
К счастью, им не грозила участь Каллиопы и Альваро, и они не дадут судьбе их разлучить.
Когда мужчины стали укладываться спать, Оливия пожелала всем спокойной ночи и пошла к пустой келье, которую выбрала для себя. Но ее почти сразу же догнал Роберт. Он взял ее за руку, и ей даже не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться в том, что это он, — она не могла не узнать его прикосновение. Оливия закрыла глаза и приготовилась выслушать слова, которые так долго от него ждала.
Глава 16
— Оливия, я… — Он внезапно умолк.
Оливия ждала, но он почему-то молчал. Тогда она посмотрела ему прямо в лицо и попыталась ободрить его улыбкой.
Похоже, именно это и нужно было ее гордому возлюбленному.
— Я был несправедлив к тебе. Я должен был все понять сразу — как только увидел кольцо Ландо. Я должен был сразу понять, что это значит. Но я был настроен… думать о тебе плохо, поэтому держал дистанцию. Теперь я знаю почему.
Оливия взяла его за руку.
— Почему же?
— Видишь ли… Когда вчера вечером я услышал выстрел… когда осознал, что, оставив тебя в лагере, подвергаю опасности, я наконец-то понял, почему не верил всему, что о тебе говорят. Все очень просто… Потому что я тебя люблю.
Прижавшись к его груди, Оливия ощутила тепло его тела и биение его сердца.
— Я был упрямым, как эта твоя Эвелина, — продолжал Роберт.
Оливия засмеялась.
— Ну, Эвелину-то по крайней мере можно было задобрить, дав ей несколько морковок!
— Может, тебе надо было попробовать этот метод, — улыбнулся Роберт. Покачав головой, добавил: — Мои суждения о тебе были слишком поспешными — ведь я тогда горевал о смерти Ландо и поэтому считал тебя неискренней и так легко поверил в твою близость с Брэдстоуном. Конечно, мне следовало довериться своему сердцу!
Оливия с дрожью в голосе проговорила:
— Мы оба напрасно подозревали друг друга и верили в какие-то нелепые фантазии.
Она заглянула в глаза Роберта и увидела в них настоящее, глубокое чувство.
Благородный рыцарь Хоббе, которого она видела в своих мечтах, не шел ни в какое сравнение с человеком, стоявшим сейчас перед ней. Теперь ей стало ясно: истинным их врагом были глупые капризы и взаимное непонимание. Но теперь они найдут способ одолеть этого коварного врага.
Крепко сжав руку Роберта, она сказала:
— Я никогда не смогла бы выполнить обещание, которое дала твоему брату, если бы не встретила тебя. Я так счастлива, что дождалась своего героя — честного и благородного. Дождалась человека, который позаботится о том, чтобы сокровища исполнили свое предназначение.
Роберт невольно усмехнулся. Вряд ли он поступал с Оливией так уж благородно — ведь он ее похитил, совратил и заставил участвовать в этом опасном походе. Впрочем, оставался неясным еше один вопрос.
— Но ты ведь уже переводила послание? Ты ведь сообщила Брэдстоуну, где находится клад? Потому что сразу на Пиренеи…
Оливия улыбнулась.
— Да, переводила. Но не сообщила, где именно находится клад.
Роберт рассмеялся.
— Неужели ты одурачила его? Куда же ты его отправила?
— В каком-то смысле… я отправила его искать своей смерти.
В ее голосе слышалось чувство вины. А ведь если кто и должен был желать Брэдстоуну смерти — так это Оливия. А она сожалеет о его смерти. Невероятно!
Но тут, посмотрев ей в газа, Роберт понял, что им пора забыть о прошлом. И пора начать новую жизнь.
Оливия снова заговорила:
— Можно сказать, что я убила его. Как если бы нажала на спусковой крючок!
— Ничего подобного! — воскликнул Роберт. — Брэдстоуна погубила его алчность!
— Ах, если бы можно было забыть ту ужасную ночь, — прошептала Оливия. — Знаешь, я до сих пор все еще слышу его.
— Слышишь? Что ты слышишь?
— Выстрел.
Роберту не нужно было объяснять, о каком именно выстреле идет речь. Он поцеловал Оливию, и она еще крепче прижалась к нему.
— Знаешь, почему я поцеловала тебя, когда ты болел?
— Нет, не знаю. Почему? Оливия со вздохом проговорила:
— Мне казалось, ты умираешь. Я не хотела, чтобы у меня на руках опять умер человек.
И тут Роберт почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь.
— Ты имела в виду Ландо? Она кивнула и сказала:
— Я даже не знала его имени. В газетах его называли «французским шпионом», но я не верила, хотя и Брэдстоун в ту ночь пытался убедить меня в том, что твой брат — шпион Наполеона. А ведь Ландо был еще так молод! Он не заслуживал той участи, которую ему уготовила судьба!
«Так молод!» — эти слова Оливии болью отозвались в его сердце. Да, Орландо был еще слишком молод, чтобы поручать ему такое опасное задание. Но он был настойчив. К тому же выглядел старше своих лет.
— Тогда, на корабле, ты думала о нем и вспоминала ту ночь, да? — спросил Роберт.
Оливия вздрогнула.
— Да. Его лицо все эти годы стоит у меня перед глазами. Я до сих пор слышу этот выстрел и вижу его взгляд… Нет, ты не можешь этого представить!
Но он мог. Он и сам видел такую картину несчетное количество раз. И похоже, у них с Оливией Саттон было гораздо больше общего, чем им казалось.
И все же он хотел знать еще больше.
Собравшись с духом, Роберт задал вопрос, терзавший его все эти семь лет.
— Ландо очень страдал? Оливия покачала головой:
— Не думаю. Умирая, он казался… умиротворенным.
В глазах ее заблестели слезы и покатились по щекам. Роберт утер их, надеясь, что вместе с ними уйдут и его страдания.
— Я обязана ему жизнью, — прошептала Оливия. — Он спас меня, заслонив от пули. Ведь Брэдстоун тогда стрелял в меня. Получив перевод, твой кузен собирался покончить со мной, а Орландо спас меня, но сам погиб.
«Все такой же герой», — подумал Роберт. Это было так похоже на его брата — пытаться в одиночку разрушить коварные замыслы врагов! Только сам дьявол смог воздать Брэдстоуну по заслугам и отправить его на дно Атлантики!
— Поверь мне, Роберт, я не виновата в его смерти! Если бы только я могла умереть…
— Тихо, — прошептал он. — Все уже в прошлом.
— Ты мне веришь?
Верил ли он ей? Весь последний месяц он только и делал, что малейший свой гнев обращал на нее, — и вот теперь она просит у него прощения!
— Конечно, верю, верю всем сердцем.
Роберт склонился к ней и поцеловал в губы. Оливия вздохнула с облегчением и ответила на его поцелуй. Теперь, когда тучи рассеялись, она не сомневалась: впереди их ждет то же наслаждение, которое они уже испытали на борту «Сибариса».
Только на этот раз оно будет длиться всю жизнь.
Их губы снова слились в страстном поцелуе. Оливия тихонько застонала, а Роберт прижал ее к стене, и лишь благодаря этому она устояла на ногах — у нее подгибались колени. Он принялся ласкать ее грудь через тонкую ткань платья, и ей показалось, что она стоит перед ним обнаженная.
Роберт расстегнул застежку корсажа у нее на груди и стал поглаживать ее соски. Оливия снова застонала — на сей раз громче.
О, как же приятны были его прикосновения!
— Чего тебе хочется? — прошептал он, по-прежнему лаская ее груди и покусывая мочку уха. — О чем ты сейчас думаешь?
Она напряглась и почувствовала, что истекает влагой, предвкушая наслаждение. Ей хотелось, чтобы он ласкал ее, целовал, чтобы наполнил ее собой — и чтобы это повторялось снова и снова, всю ночь.
— Мне так нравилось, когда ты целовал мою грудь, — прошептала Оливия.
И он, тотчас же склонившись к ее груди, принялся покрывать ее поцелуями. У Оливии перехватило дыхание.
Потом она направила его руку к своему лону и прошептала:
— И здесь поласкай.
Задрав подол ее платья до самых бедер, Роберт выполнил просьбу, и Оливия снова застонала.
— Так ты хотела? — спросил он.
Не в силах произнести ни слова, она молча кивнула и еще крепче к нему прижалась. Роберт же вдруг улыбнулся и сказал:
— Я, кажется, знаю, чего ты хочешь.
В следующее мгновение он опустился перед ней на колени, и Оливия, громко вскрикнув, едва не рухнула на пол — она почувствовала, как его язык проник в нее. Прижавшись спиной к стене и упершись ладонями в плечи Роберта, она тихонько стонала, наслаждаясь этими новыми для нее ласками. Потом вдруг затрепетала и наверняка не удержалась бы на ногах, если бы Роберт вовремя не поддержал ее.
Он подхватил ее на руки и отнес в дальний угол, где лежали походные тюки со спальными принадлежностями.
— Невероятно! — прошептала Оливия, проводя пальцем по его губам. — Как ты это сделал?
— Тебе понравилось? Она кивнула.
— Что ж, запомню, — сказал он с улыбкой.
Оливия поцеловала его, а потом, чуть отстранившись, принялась расстегивать рубаху Роберта. Вскоре рубаха была отброшена в сторону, и Оливия, улыбнувшись, стала снимать с себя платье. Бросив платье на рубаху, она на несколько мгновений крепко прижалась к Роберту, а затем начала расстегивать пуговицы на его бриджах. Управившись с последней пуговицей, она принялась поглаживать пальчиками возбужденную мужскую плоть. Потом снова прильнула к Роберту, и губы их слились в долгом поцелуе.
Наконец, прервав поцелуй, он высвободился из объятий Оливии и повалился на спину, увлекая ее за собой — так, чтобы она оседлала его. Оливия, приподняв бровь, изобразила удивление.
— Ну, что же ты медлишь? — пробормотал Роберт. Она с улыбкой приподнялась, затем снова опустилась, и тут же из горла ее вырвался тихий стон.
— Так хорошо? — спрашивала она.
— Да… — прошептал он. — Не останавливайся.
— А я и не собираюсь.
Оливия двигалась все быстрее и быстрее, и вскоре дыхание Роберта сделалось прерывистым.
Наконец она вскрикнула и затрепетала; в эти мгновения ей казалось, что перед глазами у нее вспыхивают сотни огней. И в тот же миг Роберт забился под ней, и его семя излилось в нее горячим потоком.
Оливия опустилась ему на грудь, и он крепко обнял ее. Какое-то время они лежали молча, потом Роберт сказал:
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Хотя я понимаю, что не имею права просить тебя об этом.
— Почему? — спросила Оливия. Она уже не сомневалась: теперь они всю жизнь будут проводить свои ночи так же, как проводят эту.
— Я ничего не могу тебе предложить. У меня нет ни дома, ни титула. Одни лишь тяготы армейской жизни.
Оливия улыбнулась.
— По-моему, я больше ничего и не просила. Но почему ты хочешь на мне жениться? Ведь когда мы вернемся в Англию, меня скорее всего отправят на каторгу за покушение на Чамбли.
— Никогда этого не будет! — заявил Роберт. Оливия снова улыбнулась. Она поняла: пока Роберт рядом с ней, ей некого и нечего бояться.
Глава 17
На следующий день на вершине горы неподалеку от Бадахоса Рейф и его друзья попрощались с Оливией, Робертом, Джемми и Акилесом. Теперь их пути расходились, так как у каждого груза было свое место назначения. Оливии очень не хотелось расставаться со своими спутниками.
На прощание Рейф обнял ее и прошептал на ухо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35