Мисс Элспет вошла в помещение первой и чихнула.
Как Адриан и подозревал, поломать спину пришлось изрядно.
Могло показаться, что за всю историю Дауэр-Хауса из дома не был выброшен ни один предмет.
Они обнаружили полные наборы мебели для целых комнат, вообще не испорченной, наваленные у дальней стены. Гигантские сундуки, набитые старинной одеждой, пачками писем, заплесневелыми книгами и рваным бельем, не поддающиеся никаким попыткам их приподнять. Адриан отталкивал их как можно дальше, а на крышки наваливал более легкие предметы.
Их труды продолжались до тех пор, пока подкравшиеся сумерки не вынудили Дафну отправиться за фонарем. Мистер Денверс и мисс Элспет присели в кресла в ожидании ее возвращения. Но Адриан упрямо продолжал работу, полный решимости закончить ее как можно скорее.
А если и здесь их ждет неудача? Ну, расчистит он место во второй кладовой; ну, отдерет половицы, если до этого дойдет… что, если и тогда он не обнаружит и намека на какие-нибудь проходы или лазейки? Он даже мысли не мог допустить, что поиски не дадут ничего. Иначе – что же ему остается? Поверить в привидения? Нет, для правдоподобного объяснения требуется отыскать потайной ход.
Вернулась Дафна, и все возобновили свои труды. Наконец, мистер Денверс переставил последний разбитый светильник, а Адриан приткнул секретер со сломанной ножкой к разобранному остову кровати. Мисс Элспет с отвращением разглядывала свои перепачканные пальцы.
Адриан прислонился к гардеробному шкафу, с трудом согнул и разогнул руки и с усмешкой обратился к своим обессилевшим помощникам:
– Ну как, начнем теперь задвигать все сюда?
Дафна изумленно воззрилась на него.
– Надеюсь, вы считаете это шуткой?
– А если это шутка, – подхватила мисс Элспет, – то, должна признаться, я не вижу, в чем тут юмор.
Мистер Денверс покачал головой.
– Дело оказывается гораздо серьезнее, чем я мог предполагать. Я хотел бы, чтобы вы просто обратились к властям.
– А что мы можем им сообщить? – Выдержка мисс Элспет изменила ей. – У нас нет ни малейшего доказательства, что здесь происходит что-то неладное, за исключением того, что растет число учениц, которых страх разогнал отсюда, и того, что в результате тают наши доходы.
Викарий поджал губы.
– Если бы это не было чем-то большим, чем простой розыгрыш…
– …то было бы гораздо проще установить, какие средства для этого розыгрыша применялись, – закончила Дафна его фразу. – Нам это как нельзя более ясно.
– А это, в свою очередь, означает, что может возникнуть какая-то опасность. – Мистер Денверс встретил угрюмый взгляд Адриана. – И дамам действительно не следовало бы здесь находиться.
Мисс Элспет уставилась на него.
– Вы предлагаете, чтобы мы выехали?
– Я просто считаю, что вам не следует заходить на этот этаж.
* * *
– Это совершенно бессмысленно! – Она встала и стряхнула свои юбки, так что в свете фонаря стали видны слетевшие с них хлопья пыли. – Это тянется немногим более двух месяцев, и никому из нас не нанесено ни малейшего вреда. И я могла бы добавить, до сих пор мы вполне справлялись своими силами – без постороннего вмешательства.
С этими словами она покинула кладовую. Адриан созерцал дверь, которую она захлопнула за собой.
– Где же это я раньше слышал такие речи? – пробормотал он.
Дафна вспыхнула.
– Как вы можете быть таким… таким… – ей не хватало слов. – Вы находите в этом удовольствие!
Это звучало как обвинение.
– Вы предпочли бы, чтобы я позволил себе сорваться?
Она перевела дух и честно созналась:
– Нет. Достаточно того, что мы поддались раздражению… мы просто выбились из сил. – Ей пришлось опереться о крышку сундука, чтобы встать. – Да еще и проголодались. Дядя Тадеус, вы останетесь пообедать?
– Твоя кузина… – начал он.
– Моя кузина просто с ума сойдет, если вы уедете. Уверяю вас, она редко выходит из себя, и теперь будет убиваться от раскаяния. С вашей стороны будет ужасной жестокостью уехать и не дать ей возможности загладить свою вину.
– Если ты уверена…
Он позволил племяннице проводить его вниз в библиотеку, чтобы выпить стакан грога.
Спустилась по лестнице и мисс Элспет, одетая в шелковое фиолетовое платье необыкновенно благородного оттенка. Свои длинные волосы она уложила в обычную для себя прическу в форме короны, но вплела в них ленты из такого же шелка. На взгляд Адриана, эффект был ошеломляющим. Казалось, что этот эффект оценил и мистер Денверс. Он подошел к ней и склонился над протянутой ему рукой с учтивым и естественным изяществом.
Когда он выпрямился, она сказала очень тихо, так что Адриану ее голос был почти не слышен:
– Простите меня. Меня подвела спешка…
– …и бесконечная усталость. Но вы были совершенно правы. Я не имел права вмешиваться.
– А я не имела права быть такой грубой, ведь вы хотите нам только добра.
Вышло как-то так, что ее рука легла на его руку, согнутую в локте, и он отвел ее к креслу, и сам налил ей бокал шерри – роскошь, которая допускалась в пансионе лишь в самых редких и особенных случаях.
Мистер Денверс отбыл сразу после обеда, сославшись на то, что дорога предстоит дальняя, а поднимающийся ветер грозит превратиться в ураган. Адриан проводил его до конюшни, а потом обошел усадьбу в надежде обнаружить какие-нибудь искусственные приспособления, предназначенные для создания иллюзии явления призрака. Однако в этот вечер никакие туманные фигуры не влетали в кустарник и не вылетали из него. Конечно, вполне возможно, что время для призраков еще не наступило. Со вздохом он вернулся в дом. Обход можно будет повторить поближе к полуночи. А пока его дожидается Геродот.
Немного времени спустя его отвлекли от перевода звуки чьих-то шагов в коридоре. Он замер; было слышно, как открылась дверь комнаты Дафны; потом дверь захлопнулась. Должно быть, она прошла к себе. Взглянув на часы, он удивился: почти половина двенадцатого! Ему пора приступать к обязанностям ночного сторожа. Он сложил свои бумаги стопочкой, натянул сапоги, набросил теплый плащ и вышел в сад.
Луна показалась в небе и тут же скрылась за быстро бегущими облаками. Прошла минута, но луна больше не появлялась. Вот-вот опять пойдет снег, подумал Адриан. Он проскользнул за границу рощи, держась так, чтобы его не было видно из дома, и обошел здание вокруг.
Его внимательный взгляд не обнаружил ничего необычного; никакие светлые видения не мелькали перед ним. Где-то над головой ухнула сова; издалека отозвалась другая. Ландшафт дышал покоем, во всяком случае, сейчас.
Он снова вошел в дом через черный ход, но, уже поставив ногу на первую ступеньку, заколебался. Его энергия искала выхода, хотя он знал, что дневные труды должны были бы измотать его вконец. Беспокойство – вот что не позволяло ему расслабиться. Где-то, в глубинах сознания, гнездилась мысль, что разгадка совсем рядом, как будто он упустил нечто важное, но притом очевидное. Но что он может предпринять сейчас? Передвигать мебель из чердачной кладовой? Он же поднимет на ноги весь дом.
Ну что ж, если ничем нельзя заняться наверху, надо пойти вниз. Адриан заглянул в хозяйственные помещения, взял фонарь, который висел около двери, и по ступенькам спустился в подвал.
Он вошел в погреб, похожий на пещеру, и холодный сырой воздух окутал его. Свет фонаря порождал неверные, зыбкие тени, и отовсюду слышалось торопливое шуршание разбегающихся крыс. Не обращая на них внимания, он шел вперед. Хорошо бы еще знать, что именно следует искать.
Он добрался до дальнего конца, и долгую минуту стоял в тишине, разглядывая ряд винных и пивных бочек. Если бы ему самому пришлось строить потайную лестницу, он бы вывел ее в одну из этих бочек. И все-таки он не нашел никакого механизма, ничего, что указывало бы на то, что эти бочки когда-либо посещал какой-либо иной дух, кроме спиртового.
Шум, похожий на отдаленный гул, доносился до Адриана, видимо, уже несколько минут; но он не сразу осознал, что слышит этот шум. Это было что-то неопределенное, ускользающее – такое, чему Адриан не мог бы подобрать названия. Он встрепенулся и осмотрелся вокруг, но ничего необычного не заметил. Не появился никакой новый огонек… но его собственный фонарь создавал достаточное освещение и для любого другого, кто вздумал бы зайти в подвал; зажигать еще один не было никакой необходимости.
Кто-нибудь решил присоединиться к нему? Он направился к двери и почувствовал, что звук стихает. Значит, он доносится сзади? Стараясь понять это, Адриан сделал шаг назад – и звук стал громче, хотя оставался лишь едва различимым. Он повернулся; его пристальный взгляд задержался на каменной стене в дальнем конце. Ее наполовину загораживали гигантские дубовые бочки, а наполовину – лотки и полки с вином. Стараясь двигаться бесшумно, он поставил фонарь на пол, а потом приложил ухо к первой бочке.
Ничего. Он перешел ко второй, к третьей, к четвертой. В каждой – тишина. И все же гул продолжался, низкий рокочущий звук, смутный и неопределенный.
Если он исходил не из бочек, то откуда же? Вопреки всякой логике, Адриан повернулся к винному лотку. Там ничего нельзя было спрятать. И все же…
Он снял несколько бутылок, которые заполняли ближайшее отделение, и отставил их, чтобы не мешали. Освободив просвет, он просунул голову между полками и как можно плотнее прижал ухо к сырой стенке.
В том, что раньше казалось сплошным таинственным гулом, теперь явственно различались голоса. Говорили двое.
Глава 11
Два голоса. Адриан изучал стену; мозг его лихорадочно работал.
Голоса??? Это казалось невозможным. Он отодвинулся от скользких камней и прислушался снова. Гул продолжался; теперь он был слабым и нерегулярным, но продолжался.
Голоса. Насколько ему было известно, за стеной не было ничего, кроме сплошного грунта. И если черви и кроты не стали за последнее время более разговорчивыми, ему бы следовало поискать другой источник этих звуков.
Он на шаг отступил назад и стал разглядывать тяжелые балки потолка, расположенные на расстоянии добрых шести футов над его головой. Не может ли звук исходить из помещений над подвалом? Например, разве не вероятно, что пара учениц украдкой спустилась вниз, когда все уже должны были лежать в своих кроватях? Нет, все-таки, даже если целая компания собралась вокруг камина, звук наверняка распространялся не вниз, а вверх.
Конечно, это мог быть какой-то необычный эффект, которые время от времени создаются в старых домах; шум мог исходить из помещений позади него, в кухне. Но и кухня, и буфетная были пустыми, когда он спускался сюда. И ничего подобного он не слышал во время предыдущей экспедиции в погреб, а ведь тогда в кухне бурлила жизнь.
Он отступил еще на шаг, переводя взгляд вдоль узкой полоски окон почти под самым потолком. Судя по этим окнам, поверхность земли находилась более чем в четырех футах над головой Адриана. Кто-то извне? Он подергал полки, убедился, что они сколочены на совесть, и полез по ним вверх, пока не оказался точно наравне с одним из окон.
Сначала ничего не было слышно. Затем опять последовало бормотание, но быстро оборвалось. Адриан мог бы поклясться, что оно доносится не через стекло, а откуда-то снизу. Снизу, через каменную преграду, окруженную лишь сплошным грунтом. Если, конечно, не предположить, что грунт не такой уж сплошной.
Он спустился на каменный пол и снова прижал ухо к скользкой стене. Ничего. Тишина, подобная безмолвию могилы. Уж не был ли кто-нибудь замурован заживо за этой стеной, и не странствует ли теперь по пансиону его душа?
Когда эта мысль мелькнула у него в мозгу, он усмехнулся. Такое объяснение пришлось бы по вкусу его сестре Августе, которая с легкостью позволяла себя увлечь романтическими, мистическими вымыслами. Нет, разгадка должна быть простой, а ему нужно лишь найти ее.
Его первым побуждением было разбудить девиц Селвуд и расспросить их – возможно ли, что за пределами погреба существует примыкающее к нему помещение. Однако от этого плана пришлось отказаться. В столь поздний час он вряд ли получил бы вразумительные ответы любой из них. Наверно, ему самому следует хоть немного поискать, а утром, на светлую голову, снова заняться поиском разгадки. Во всяком случае, соображать тогда он будет лучше.
Прежде чем вернуться к себе в комнату, он напоследок заглянул в кладовую. Здесь, казалось, ничего не изменилось с того момента, когда они отсюда ушли несколькими часами раньше. Все спокойно. Он может спать с чистой совестью.
Но заснуть он смог далеко не сразу.
Когда, наконец, он с трудом снова открыл глаза, его каморка была залита солнечным светом. Он застонал, расправляя затекшие мускулы, а потом резко сел на кровати, почуяв неладное. Который час? Взглянув на часы, он увидел, что скоро десять. Он вскочил на ноги. Почему никто не разбудил его?
Он наспех помылся и оделся, затратив на это лишь столько времени, чтобы не выглядеть неряхой. Да, вчера он дополз до своей комнаты чуть ли не на четвереньках, и ему было необходимо поспать. Но не до десяти же! За всю его жизнь ни разу еще не случалось так, чтобы в этот час он был еще в постели.
Он спустился по лестнице, шагая через две ступени, и застал всех в гостиной. По-видимому, и без него все шло своим чередом. Воскресенье, вспомнил он с облегчением. Должно быть, они собираются в церковь, а его оставили отсыпаться.
Мисс Элспет сидела, сложив руки на коленях, в обществе нескольких юных леди; мисс Софрония, сидя у фортепиано рядом с доблестной мисс Фанни Брим, своими указаниями помогала той преодолевать сложности исполнения баллады, которая никак не поддавалась этому натиску. Другие девочки теснились вокруг мисс Беатрисы, отпускавшей замечания по поводу их сочинений, которые она держала в руке. Дафна сидела около ветвистого подсвечника, подрубая носовой платок изящными стежками.
При его появлении она подняла голову и собралась уже отложить свое рукоделие. Он покачал головой и обратился к младшей из трех кузин:
– Мисс Элспет!
Та с живостью обернулась, словно сейчас была бы счастлива заняться чем угодно, лишь бы не терзали ее слух фальшивые аккорды, исторгаемые из древнего инструмента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44