Мара покраснела и взмолилась, чтобы брат никогда не узнал, насколько именно далеко она зашла.
– Я дам ему понять, что ему лучше держаться подальше от тебя.
– Ты же не станешь вызывать его на дуэль? – спросила Мара.
Саймон взглянул на Дженси.
– Понадобится что-то очень серьезное, чтобы вынудить меня пойти еще на одну дуэль. Если он не уступит мне, я привлеку к этому повес, пока он не поддастся.
Мара налила еще одну чашку чая.
– А ты видел Дэра?
Саймон состроил гримасу:
– Он не выходит, а я не собираюсь силой врываться к нему в спальню.
– Как жаль! Я беспокоюсь.
– Я тоже, но у него есть Солтер и Фенг Руюан.
– Если ты его все же увидишь, – произнесла Мара, – скажи, что я не позволю себя бросить.
– Ты уверена? – спросил он. – И действительно хочешь выйти за него?
– Ты не доверяешь ему, Саймон?
– Доверяю, но это нелегко.
– Я и не хочу, чтобы было легко, – вздохнула Мара. – Хотя нет, хочу, чтобы легко было Дэру, нам обоим, и когда-нибудь так и будет. Поэтому если мне придется сражаться за это, так тому и быть. Но я надеюсь, что нам удастся как можно скорее уехать из Лондона. Я хочу отвезти его в Брайдсуэлл. Когда будет этот бал для Хэла и Бланш?
– Через неделю или около того, как только вытащат трубы и уберут мусор.
– Я вела себя глупо, – сказала Дженси. – Ты говорил, что газа в трубах уже нет, так что не обязательно было их все вытаскивать. Мы могли бы переехать даже сегодня.
– Нет! – возразила Мара. – Завтра мы идем в «Олмак».
– Какое отношение к этому имеет «Олмак»? – поинтересовался Саймон. – Ты можешь поехать туда из Марлоу-Хауса с таким же успехом, что и отсюда.
– Нужно сделать приготовления. Дженси и мне нужно отдохнуть. Должен прийти парикмахер. – Пролепетав это, Мара наконец выговорила настоящую причину. – Мы не можем сейчас уехать. Это будет выглядеть так, будто мы бросили Дэра.
Он провел рукой по волосам.
– Думаю, ты права. Тогда в четверг. Мы можем разослать приглашения на следующей неделе, а тем временем заняться приготовлениями.
– Менее чем за неделю до бала? – удивилась Мара.
– Музыканты, еда, вино. Что еще нужно?
Она закатила глаза:
– Это бал в Лондоне, Саймон, а не вечеринка с деревенскими соседями.
– Ты хочешь увезти Дэра в Брайдсуэлл или нет?
Мара взяла себя в руки.
– Разумеется, хочу. Все можно успеть сделать.
– Можно? – слабым голосом произнесла Дженси. – Наверное, придет не так много людей.
– Первый бал в Марлоу-Хаусе за много лет, к тому же с намеком на скандал? Да там яблоку будет негде упасть.
Мара проигнорировала стон Дженси.
– Я сделаю большую часть работы, да и повесы помогут. Дом в идеальном состоянии. Тебе понадобится больше прислуги, но, быть может, повесы смогут кого-нибудь одолжить. Это лучше, чем приглашать людей с улицы. При достаточном количестве денег еду и напитки можно раздобыть за ночь. То же самое с украшениями. Свежие цветы. Охапки цветов. За кругленькую сумму почти со всем можно справиться за ночь.
Дженси сдавленно пискнула.
– Цена в данном случае не имеет значения, – сказал Саймон. – Извини, Дженси, но это так.
Дженси напряглась, но произнесла:
– Да, разумеется. Я, наверное, буду вздрагивать каждые пять секунд, но я согласна.
– Тебе не придется разбирать счета. – Мара отставила свою чашку. – Мы немедленно начнем все планировать и сейчас же закажем приглашения. Саймон, теперь ты можешь оставить нас, мы сами все сделаем. – Но когда он дошел до двери, она не сдержалась и добавила: – Если… увидишь Дэра, скажи ему, пожалуйста, что мне нужно поговорить с ним.
Глава 22
Создавалось впечатление, что Дэр в этом доме не живет. После обеда Мара зашла в классную комнату и обнаружила, что дети грустят, поскольку папа прислал им записку, в которой говорилось, что он не сможет зайти к ним сегодня.
Куда он делся?
День, полный хлопот, был настоящим благословением, но за всеми делами: посещением Марлоу-Хауса, чтобы посовещаться со старшими слугами, «Фортнум и Мейсон», типографов и виноделов, а затем флориста – Мара никак не могла отделаться от беспокойства о Дэре.
Ночью она обошла весь дом, но не заметила ни малейшего следа его пребывания, а утром она поинтересовалась у Рут, не уехал ли хозяин дома.
– Насколько мне известно, нет, миледи.
– Ты уверена? – Мара почти не сомневалась, что Дэр сбежал. Она и представить себе раньше не могла, что возможно на расстоянии ощущать присутствие других людей. – Сходи и узнай.
Рут поджала губы, но все же пошла. Она вернулась через некоторое время с новостью: да, лорд Дариус провел ночь где-то еще, но недавно вернулся.
– А теперь давайте решим, что вы наденете сегодня, миледи.
– Мне все равно.
Рут достала простое синее платье, которому было уже несколько лет. Мара привезла его в Лондон только на тот случай, если бы ей вдруг пришлось помогать Элле по хозяйству. Но она не жаловалась. Оно очень подходило к ее настроению. Если Дэр намеревался избегать ее, что она могла сделать, чтобы исправить эту ситуацию? Она даже не потрудилась надеть корсет, который, впрочем, ей и так не был нужен.
Когда она пошла в гостиную Дженси, чтобы попросить Саймона о помощи, он велел ей оставить Дэра в покое и даже добавил:
– Ты и так уже достаточно натворила.
Она расплакалась, и он ушел, сказав, что ему нужно подготовить Марлоу-Хаус к их завтрашнему приезду. От этого Мара стала плакать еще сильнее. Дженси попробовала успокоить ее, но в конце концов потеряла терпение и ушла. Мара ее не винила. Она с самого детства почти не плакала, но теперь, прижавшись к подлокотнику дивана, никак не могла остановиться.
– Мара…
Она подняла голову. На пороге стоял Дэр, и вид у него был мрачный. Нет, страдающий.
Она сглотнула, шмыгнула носом, выпрямилась и попробовала улыбнуться:
– Не беспокойся. Со мной все в порядке. – Но слезы продолжали течь, и ей пришлось смахнуть их рукой.
Он присел на диван и обнял ее.
– Нет, не все в порядке, и в этом моя вина.
Она отодвинулась, чтобы заглянуть ему в глаза.
– Если ты скажешь еще что-нибудь подобное, я опять заплачу.
– Ты по-прежнему плачешь, – заметил он, вытирая слезы с ее щек. – Дорогая Мара, что мне сделать?
– Скажи это еще раз.
– Что мне сделать?
Он дразнил ее, и слезы моментально остановились.
– Моя дорогая Мара, – проговорил он, прислонившись лбом к ее лбу. – Разве ты не видишь, что я как плохая лошадь? Ты любишь меня, а я тебя, но я все же могу причинить тебе боль.
Она прижалась к нему, крепче сжимая его в объятиях.
– Ты причинил мне боль только своим исчезновением и попыткой разорвать помолвку. Никакая боль с этим не сравнится, Дэр. Кроме твоей смерти.
– Я чуть было не ударил тебя.
– Но ты же не ударил. Ты просто подумал, что я еще один нападающий.
Его взгляд не дрогнул.
– Я мог убить тебя. Я в этом хорошо натренирован.
Она прикоснулась к его губам.
– Я знаю, я прокралась в галерею для музыкантов три ночи назад. Ты опасен, но Фенг Руюан мог убить тебя в любой момент.
Дэр тихо рассмеялся:
– Это верно.
Мара провела рукой по его волосам.
– Ты не сердишься? За то, что я шпионила за тобой? Я не хотела причинить неприятностей. Просто я слишком о тебе беспокоюсь.
– Если нам предстоит пожениться, я хочу, чтобы ты все обо мне знала.
Она взяла его лицо в ладони, поглаживая его щеки большими пальцами.
– Я уже знаю все, что нужно.
Она прижалась губами к его губам, но затем он перехватил инициативу. Его поцелуи сначала были медленными, затем стали глубже и наконец такими же страстными, как тогда на тропинке. Теперь они были одни, никто не мог им помешать, и Маре не было нужды сдерживаться. Когда его рука задела ее грудь, она прижала ее еще сильнее.
Она заметила реакцию Дэра, когда он понял, что на ней нет корсета. Ее сосок стал набухать от его прикосновения.
– Дженси не вернется, – прошептала она. – Еще, пожалуйста. Пожалуйста. Если ты любишь меня – пожалуйста…
Со вздохом и стоном он начал поглаживать ее грудь, посылая волны наслаждения по всему ее телу. Она еще крепче прижалась бедрами.
– Как хорошо…
Он стянул рукава с ее плеч и освободил ее грудь, подставив ее сначала прохладному воздуху, а затем и своему горячему рту.
Мара таяла на диване, растекаясь по нему, становясь нежной и покорной. Ее руки проскользнули под его жакет, поглаживая его тело, а губы прильнули к его жадному рту в еще одном страстном поцелуе.
Мара почувствовала утолщение в его брюках и прижалась к нему, сходя с ума от его прикосновений, его аромата. Она раздвинула ноги, приглашая его приблизиться еще.
– Ты мне нужен. Ты нужен мне, Дэр. Сейчас же.
Но он отстранился.
– Мара, мы не должны…
Она схватила его за рубашку. Куда делись фрак и жилет? Когда она успела развязать его галстук и бросить его на пол?
– Мы почти женаты. Не останавливайся. Я не перенесу, если ты сейчас остановишься.
Он притянул ее к себе, его рука проникла ей под юбку, между ног. Она открылась еще больше, а когда он надавил там, она застонала от блаженства.
Через мгновение она совершенно потеряла контроль над собой, купаясь в экстазе, хватаясь за него, покусывая, целуя. Он приглушил ее крики поцелуем в тот момент, когда самое сладкое блаженство, которое она когда-либо испытывала, пронзило ее, и еще, и еще, и еще.
Возможно, она даже потеряла сознание. Когда она вновь ощутила жар своего тела и услышала удары своего сердца, ей показалось, что прошло немало времени. Она открыла глаза и взглянула на него.
Ей на ум приходили разные слова, но все они казались совершенно неважными, так что она заговорила с ним поцелуями и прикосновениями, пытаясь рассказать ему, как она его любит и какое наслаждение она испытала.
– О Боже! – Маре пришлось вернуться обратно в реальный мир. – Я порвала твою рубашку! – Но тогда она была поглощена его красивой мускулистой грудью, целовала, лизала ее, пробовала на вкус его пот…
Его охватила дрожь, но он отсел от нее, поправив лиф ее платья.
– Ты завораживаешь меня. Буквально. Не следовало мне этого делать. Мы не должны были этого делать.
– Нет, должны были, и если ты бессилен перед моей магией, то мы сделаем это еще раз. Скоро. – Она потянулась к нему, наполовину шутя. Он со смехом увернулся и встал, чтобы поправить свою порванную рубашку и найти другие предметы гардероба.
Мара наблюдала за Дэром, наслаждаясь интимностью этого момента. Он надел жилет и отыскал галстук. Затем посмотрел в маленькое зеркало на стене и начал умело его завязывать.
– Почему мужчины не завязывают просто кусок ткани на шее, как они делали это раньше? – спросила она.
– Не знаю, зачем мы вообще их носим. – Он закончил, надел фрак и повернулся к ней: – Ну как, я в порядке?
– Да. А я?
– В полном порядке. И, – добавил он, поглаживая лиф ее платья, – с твоей грудью тоже все в порядке.
Она вспыхнула:
– Тебе все равно? То, что они маленькие?
– Моя милая глупышка! – Он предложил ей руку. – Если мы хотим сохранить хоть крупицу здравого смысла, нам нужно немедленно уйти из этой комнаты.
В коридоре было пусто. Ни намека на присутствие Дженси, ни намека на присутствие вообще кого бы то ни было.
– Наступил конец света? – произнес Дэр.
– Ну да, тихо, как на необитаемом острове, но в этом доме это не так уж редко случается. Поэтому меня и соблазнили ночные прогулки.
– Можешь гулять сколько хочешь, дорогая, но когда мы вернемся сегодня, боюсь, ты будешь слишком уставшей.
– «Олмак», – произнесла Мара, не понимая, как она могла об этом забыть. Она взглянула на Дэра и улыбнулась. – Сегодня вечером мы будем танцевать.
Если бы не вечер в «Олмаке», Мара могла бы промечтать весь день. Но ей хотелось, чтобы во время ее первого появления на важном лондонском собрании все было идеально. К тому же ей приходилось присматривать за Дженси, которая переживала очередной приступ нервозности. Ее вечно преследовал страх, что она встретит кого-то из Карлисла, кто сможет рассказать всем о ее низком происхождении.
Мара составила Дженси компанию во время первого для нее общения с лондонским парикмахером. Густые рыже-золотые волосы Дженси были выложены в причудливую форму и украшены янтарем, жемчугом и бриллиантовой тиарой, подходившей к остальным ее украшениям.
Кудри Мары не требовали столько работы, так что они скоро были уложены и украшены розовыми бутонами и крошечными бриллиантами. Ее платье из белого шелка поверх нежно-розового бархата являлось ее любимым и, как она прекрасно знала, было ей к лицу.
Она присоединилась к Дженси, чтобы добавить к туалету несколько последних штрихов и искренне восхититься платьем, сшитым из зеленой с золотыми вкраплениями ткани. Дженси выглядела великолепно. Она улыбнулась Маре:
– Думаю, я готова.
Когда они спустились вниз, Саймон вышел им навстречу. Глаза его сияли в восхищении. Мара посмотрела на Дэра. Он не отводил от нее очарованного взгляда.
– Что это за цвет? – спросил он.
– Девичий румянец. Честно. Цветам дают самые смешные названия. Вы знаете, что при старом французском дворе был оттенок, который назывался саса de dauphin?
Когда Саймон и Дэр рассмеялись, Дженси потребовала объяснения:
– Что это означает?
– Экскременты маленькой принцессы, – перевела Мара.
– Ты сама это придумала?
– Нет. Это желто-зеленый цвет. Был еще langue de reine. Язык королевы. Темно-розовый.
Дэр поцеловал ее руку.
– А еще, – сказал он тихо, чтобы услышала только она, – cuisse de nymphe emue.
Мара покраснела, поскольку это означало «бедра возбужденной нимфы».
– Langue de coquin, – задорно сказала она. – Что я могу поделать, кроме как придумать «язык повесы»?
Он накинул белый бархатный капюшон Маре на голову и поцеловал ее в шею.
– Прекрати! – неубедительно возмутилась она. – Я намерена сегодня быть идеальной молодой леди.
– А не великовато ли у тебя для этого декольте?
Мара проследила за его взглядом туда, где между ее грудей покоилась розочка. Корсаж только-только прикрывал соски.
– Сейчас это модно. А пышность достигается при помощи хорошего корсажа. Что тебе наверняка известно, – добавила она с хитрым взглядом.
– Ты же собиралась быть идеальной молодой леди!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38