https://wodolei.ru/catalog/installation/Geberit/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

— Обещай вести себя прилично и не злоупотреблять гостеприимством, — Хит посмотрел на часы. — Только на час. Усек? К семи твой шелудивый зад должен быть здесь, иначе я влеплю по нему двенадцать горяченьких.Больше шериф ничего не успел произнести — пес сорвался с места и бросился во всю прыть. На крестце мелькнула рыжевато-коричневая отметина, и он скрылся за углом дома.Отпирая дверь, Хит старался не думать о своей клятве держаться подальше от новых соседей. Старый пердун Зек Гантрум, чьи владения располагались рядом, был никчемным хозяином и совсем запустил дом. Трубы проржавели, проводка попортилась, полы прогнили. Все, кто арендовал это чертово место, неминуемо потом об этом жалели. И постоянно звали Хита в роли мистера мастерового. Естественно, всегда по ночам. Ведь водопровод почему-то не прорывает днем. И Хит решил, что единственный способ мирно жить с соседями — держаться от них как можно дальше.Он вошел на кухню, и в лицо ударил запах чеснока — неприятное воспоминание о французском хлебе, который сжег прошлым вечером. Хит поставил покупки на разделочный стол, извлек из кучи пакетов упаковку из шести бутылок «Рыжего пса». Снял пробку с длинного горлышка и швырнул ее в мусорную корзину. Перед глазами моментально возникла картина длинных одиноких вечеров у телевизора.Попивая пиво, Хит снял свою широкополую шляпу и бросил на вешалку, но… промазал. Шляпа пролетела мимо крючка. Хит вытаращил глаза: он не промахивался полгода. Правда, у шерифа и не выдавалось такого паршивого дня, как сегодня.Подняв шляпу и медленно расправляя тулью, он убеждал себя в том, что все утрясется. Вот сейчас выключит телефон и засунет пейджер под подушку дивана: после того как поужинает и накормит скотину, ничто не должно вывести его из горизонтального положения. Минутой позже Хит уже читал инструкцию о том, как приготовить макароны с сыром — таково было его представление о высоком кулинарном искусстве.И в это время зазвонил телефон.Шериф чертыхнулся, испытывая огромное желание стукнуть себя по лбу за то, что все-таки забыл выключить проклятый аппарат, и приказал себе: «Не обращай внимания!» Тихо насвистывая, он достал из холодильника молоко и маргарин. Настырный телефон не умолкал. Хит засвистел громче. «Мое дежурство окончено. Теперь, если что не так, пусть разбираются сотрудники управления». Довольный собой, он сделал очередной глоток пива.Звонки не прекращались.
Почему этот надоедливый телефон сводит его с ума? У него нет ни жены, ни детей. Братьев и сестер тоже нет. Один отец. Но Хит не видел его девятнадцать лет и перезванивался с ним очень редко. Сто процентов, что звонят из управления; в худшем случае — репортер. А уставший шериф сегодня хотел одного — тишины и покоя. Не желал слушать о петиции по поводу его отзыва. Не желал давать никаких интервью о том, как он работает с подростками. Неужели нельзя хоть на несколько часов оставить его в покое?Тяжело вздохнув и испытывая к себе отвращение, Хит перегнулся через груду нераспакованных продуктовых пакетов и поднял трубку.— Да?— Шериф Мастерс?Голос женщины был взвинченным, на грани истерики; где-то рядом плакал ребенок.— О Боже! Вы должны сюда прийти! Быстрее!Хит привык к странным звонкам. Многие из них начинались именно таким образом: неизвестный на другом конце провода твердил что-то несуразное.— Успокойтесь, мэм, — попросил Хит, а сам подумал: «Без сомнения, домашняя свара. Пьяный муж, сукин сын, избивает ребенка». — Чтобы вам помочь, я должен знать вашу фамилию и адрес.— Пожалуйста, скорее! Он сбесился. О Боже, он ее убьет! Скорее! Скорее!Прежде чем Хит успел задать следующий вопрос, абонент разъединился. Странные телефонные звонки были обычным делом для шерифа, но этот переплюнул все остальные: ни фамилии, ни адреса. В конце концов он не ясновидящий. Хит повесил трубку. Проклятие!Пастух накачался дешевым виски и теперь кочевряжится.И как это женщины живут с такими людьми? Особенно если от скандалов страдают дети. Не дай Бог, и вправду убьет. Хоть бы фамилию сообщила. Он бы тогда мог узнать ее адрес. Мысль о том, что здоровенный детина лупит почем зря свою маленькую дочь, совсем испортила и без того неважное настроение. Нужно поставить на линию определитель номеров. Хит снова углубился в чтение рецепта.Пожалуйста, скорее!.. О Боже, он ее убьет! Скорее! Скорее!Женщина была уверена, что шерифу известно, куда поспешить на помощь.Внезапно его пронзила догадка: Голиаф! Уж не пес ли натворил что-то у соседей?Хит кинулся к задней двери, выскочил на крыльцо и услышал вдалеке лай собаки. Он побежал к соседскому дому. Еще издали его оглушил такой гам, словно там разверзся настоящий ад: девочка визжала, ее мать вопила, Голиаф непрестанно лаял. Что за чертовщина?Шериф перепрыгнул через покосившийся забор, который отделял лужайку с проплешинами от окружавшего дом пастбища, и остановился как вкопанный перед деревянным сараем. Девочка в красных трусиках и перепачканной майке так вжалась в стену, что ее кудряшки попали между неструганных досок. Округлившиеся от страха глаза казались голубыми фарфоровыми блюдцами.С обнаженными клыками и пеной на морде Голиаф бегал между ребенком и — как догадался шериф — ее матерью, худенькой брюнеткой в свободных джинсах и большой, не по размеру, рубашке.— Назад! — скомандовал он.При звуке его голоса женщина резко обернулась. Ее перекошенное лицо было настолько бледным, что темно-карие глаза выглядели не меньше, чем у дочери.— Слава Богу! Пожалуйста, сделайте что-нибудь! Он ее искусает!Хит снова взглянул на собаку. Если и существовало животное, которому он доверил бы ребенка, так это был, конечно же, Голиаф. Но сегодня ротвейлер словно взбесился: лаял, рычал, хватал зубами воздух. И что еще тревожнее — присутствие хозяина его не успокоило.Шериф щелкнул пальцами.— Голиаф, ко мне!Услышав команду, пес обернулся — в его обыкновенно дружелюбных глазах горел красный демонический огонь. На секунду Хит испугался, что собака может не послушаться. Нет, это невозможно. Голиаф был очень хорошо выдрессированным животным. Его еще щенком натаскивали не задумываясь подчиняться командам.Что с ним такое сталось? Хит снова взглянул на девочку.— Голиаф, ко мне! — Шериф хлопнул себя по бедру.Ротвейлер затих, тяжелая голова опустилась, лапы уперлись в землю. Секундой позже он был уже рядом, и Хит взял его за ошейник.— Сэмми!Со сдавленным криком женщина бросилась к дочери и схватила ее на руки. Мать прижимала к себе и обнимала девочку так отчаянно, что Хиту стало не по себе. Затем она повернулась к Хиту — тонкие черты лица исказились от гнева, все ее тело дрожало.— Уберите эту злобную, непослушную собаку с принадлежащей мне территории!По тому, как блестели ее глаза, Хит понял, что женщину подхлестывает выброс адреналина в кровь, который часто следует за приступом страха. Он часто испытывал это сам: сначала дикая, но быстро улетучивающаяся ярость, потом трясущиеся ватные ноги.— Я искренне сожалею, мэм…— Ничего не желаю слушать! Забирайте свою зверюгу!Вот как некрасиво получилось. Так начинать знакомство — стыд, да и только. Хит с радостью бы помог ей и исправил — даже ночью — прохудившийся водопровод или другую неполадку в этом старом, разваливающемся доме.Хрупкого сложения. Лицо как у феи. Кожа молочная. Большие, карие миндалевидные глаза. Полные, как спелая земляника, губы. Волосы густыми шелковистыми прядями ниспадали на плечи, и темные завитки казались на белой рубашке блестящими полосками шоколада на ванильном мороженом.Она еще крепче прижала к себе дочь, гладя ее по белокурой головке.— Все хорошо, моя сладкая. Все хорошо.Но девочка заплакала еще пронзительнее, и женщина повысила голос:— Ну что вы стоите и таращитесь на нас? Неужели не понятно, что она боится вашего монстра?Хит это прекрасно понимал. Дети, которые боятся собак, не переносят ротвейлеров. Голиаф, должно быть, до полусмерти напугал девочку.— Поверьте, я искренне сожалею, — начал он снова. — Но пес не причинил бы вреда вашей дочери. Он обожает малышей.Женщина отступила на шаг:— Он чуть не искусал меня!— Уверяю, этого не случилось бы.— Не подпускал к ней! Каждый раз, когда я пыталась подойти, сразу начинал кидаться!— Только потому, что почувствовал: ребенок напуган. Вы услышали, что девочка заплакала, и выбежали на улицу.— Да, — дрожащим голосом подтвердила женщина.— Так я и думал. Понимаете, Голиаф — только собака, а не Эйнштейн. Девчушка испугалась, и пес кинулся оберегать ее от опасности. В этот момент из дома появляетесь вы, он и решает, что вы единственная, кто может представлять реальную угрозу.— Вашему поведению не может быть извинения. Вы такой же ненормальный, как и ваш пес.Хит подумал, что, возможно, она и права. Выглядела соседка разгневанной и, казалось, вот-вот начнет грызть ногти и изрыгать проклятия. Ее лицо стало белым, как молоко, только на щеках алели красные пятна. Огромные карие глаза метали молнии. А он стоял и пытался ее уговорить. Объяснял, что поведение собаки лучше обсудить позже.Женщина отступила еще на шаг, затравленно оглядывая двор, словно ища, в какую бы щель забиться. Она боялась так же, как и дочь. То ли собаки, то ли ее хозяина. Неудивительно: после стольких телепередач о жестокости и коррупции в полиции люди перестали доверять полицейским.Хит снова мельком ее оглядел; натренированный глаз подметил все детали. Ближе к тридцати. Очень живая. От того, как смотрела на него, шерифу стало душно и тесно в собственной форме. Шести футов пяти дюймов босиком, на два дюйма выше в сапогах; он сам, должно быть, казался миниатюрной женщине настоящим гигантом.— То, что здесь произошло, — печальное недоразумение…— Недоразумение? Уведете вы его отсюда или нет? Я что, неясно выразилась? Убирайтесь сейчас же, иначе я вызову… — женщина осеклась и перевела взгляд со значка на рубашке на кобуру полуавтоматического пистолета, — вызову полицию штата. Я уверена, что здесь действует закон о собаках, а вы нарушаете его, позволяя бешеному животному бегать без привязи.Последние слова Хит никак не мог оставить без опровержения.— Это бешеное животное и есть та самая собака-полицейский, о которой вы читали в газетах несколько месяцев назад. Помните: она бросилась в горящий дом и спасла маленькую девочку?Отсутствие реакции подсказало Хиту, что женщина статью не читала. Потрясающе!— Послушайте, леди, за время службы Голиаф получил семнадцать благодарностей — и все за спасение детей. Он бы никогда не причинил вреда вашей дочери. Скорее умер бы за нее, такова уж его натура.Женщина повернулась и направилась к заднему крыльцу.— Хорошо. Если вы не уходите, мне придется укрыться в доме. Я вызываю полицию штата. И если ваша собака еще раз появится здесь, я подам на вас жалобу.На какое-то мгновение его поразило, что из всех, кого Хит знал, именно соседка собирается заявить на него в полицию. Но как только удивление прошло, все представилось в мрачном свете. Плохо будет, если вмешается управление штата. Он потянул за ошейник сильнее и как можно быстрее увел Голиафа.— Славная работа, напарник. — Только на дороге шериф ослабил хватку. — Ты всегда славился обходительностью с дамами.Как только ротвейлер почувствовал свободу, он чуть было не повернул назад. У Хита екнуло сердце, и пришлось снова ухватить за ошейник.— Даже не думай! Эта девочка не для тебя, бессовестный пес. Понял? Что за дьявол в тебя вселился?Голиаф поскуливал и оборачивался налом соседей, словно там оставил свое сердце. Хит аккуратно, но твердо взял его за уши. Потом нагнулся, чтобы разговаривать глаза в глаза.— Послушай меня! Ты меня слышишь?На него смотрели печальные карие глаза.— Ты не понравился этой леди. Я понимаю, такому симпатичному парню, как ты, в это трудно поверить. Но женщины бывают непредсказуемы. Стоит ей еще хоть раз увидеть твою шелудивую шкуру — и будь спокоен, она подаст жалобу за нарушение закона о содержании животных. Станет говорить, что ты злобный и непослушный. Знаешь, что тогда будет? Газовая камера.
Мередит Кэньон рванула на себя заднюю дверь дома и выдернула проклятую петлю. Женщина по-прежнему прижимала к себе дочь и даже не оглянулась: ладно, пусть шурупы и другие петли вылезают из гнилой древесины.Три ступени в подсобную комнатушку — и она остановилась. Сэмми сотрясала дрожь, зубы стучали. Раскачиваясь из стороны в сторону, Мередит принялась поглаживать дочь по спине и снова отметила, что пол при каждом шаге опасно прогибается под ее весом. Отвратительный старый дом! Но выбора не было. Увы, теперь им придется жить здесь.Будь все не так ужасно, Мередит бы истерически расхохоталась. Ну и соседи! В кошмаре не привидятся: окружной шериф и сумасшедший ротвейлер. Неизвестно, кто из них хуже. Полицейский показался ей ростом с дерево, с такими широкими плечами, что впору прикладывать метр. Каждый дюйм его тела бугрился мускулами. Проницательные серо-голубые глаза в сочетании с чеканными, точеными чертами лица и черными волосами были просто потрясающими. Наверное, оттого, что Мередит несколько лет прожила в городе и ее окружали люди свободных профессий, Мастерс показался ей воплощением силы.Стараясь унять сердцебиение, Мередит попыталась взять себя в руки. Ей очень не нравилось, как Сэмми дрожала и молчала.— Эй, малышка, ты в порядке?Никакого ответа, только леденящая душу тишина. У Мередит перехватило в груди, и несколько секунд она не могла дышать. Только бы не это! Боже, только бы снова не это! Последние несколько недель с Сэмми было все в порядке. Иногда только ночные кошмары.— Тук-тук! — От волнения голос Мередит натянуто зазвенел. — Не здесь прячется девочка по имени Сэмми?Дочь пошевелилась, и Мередит подумала, не слишком ли она ее крепко обнимала. Потребовалось немалое усилие, чтобы чуть-чуть разжать руки.— Сэмми, любимая!— Что? — наконец ответила девочка, и ее голосок сорвался.Мередит ощутила, как от макушки до пяток прокатилась волна облегчения, и от этого слегка закружилась голова.— Милая, ты в порядке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46


А-П

П-Я