Это может занять много времени, но у полиции есть средства это выяснить. Я чувствовал, что она говорит правду.
- Как долго вы жили с Бароном? - спросил я.
- Почти два года. Иногда больше, иногда меньше. Пол не был однолюбом. Ему всегда было мало одной женщины. - И он никогда не говорил о жене?
- Нет. У него была одна партнерша до меня. Постоянная подруга, с которой он работал, но я с ней никогда не встречалась. - В её голосе звучала горечь. - Однако все возможно. У него было так много женщин. . .
- А какого мнения об этом был Лео Цар?
- Откуда мне знать? Спросите его самого.
- Он умер, - сказал я, - и Карла Девин тоже.
Она не заплакала и не вздрогнула. Она, казалось, просто стала меньше. Ее сильное крепкое тело словно свернулось внутрь.
- Что же это получается? - только и сказала она. - Паршивый мелкий шантаж того не стоит.
- Но может стоить ещё дороже. Может быть, теперь вы скажете мне, что вы знаете.
Ее сигарета ещё дымилась в пепельнице. Она закурила новую, не замечая этого. Холодный порыв ветра проник через окно, которое я не закрыл. Я поднялся и опустил его. Она не двигалась. Когда я снова сел, она начала говорить.
- Когда я познакомилась с Джонатаном, то сразу поняла, что могу его заполучить. Он желал меня, он был богат, ему было безразлично мое прошлое. Пол нашел идею замечательной. Пол был такой! Он испытывал удовольствие, когда другие мужчины платили за девушку, которую он получал только поманив пальцем. Итак, я вступила в связь со стариком. В сущности, он был довольно мил. Этого у него не отнять. Он хорошо со мной обходился. Не будь я под влиянием Пола, возможно, я лучше относилась бы к старику. Я желала, я бы сделала это. Если бы потом не начался этот кошмар, а Пол остался жив.
Она говорила и сама не замечала противоречий. Она желала стать Джонатану верной возлюбленной, но не ради Джонатана, а ради Барона! Она всегда думала о Бароне, даже сейчас.
- Что случилось потом?
- Джонатан рассказал мне о своем племяннике, который постоянно играл и проигрывал. Джонатан все время оплачивал его долги. Я предложила Полу использовать Уолтера как мишень для шантажа Джонатана. Пол нашел идею блестящей. Он поставил парня в такое затруднительное положение, только, что тому пришлось начать работать с девушками, ну, а остальное вы знаете.
- Этим делом он занимался один?
- Нет. Ему кто-то помогал, но я не знаю, кто. Он мне никогда не говорил, с кем работает.
- Продолжайте.
Она прикурила третью сигарету от второй.
- Первый ход Пол сделал в воскресенье. В понедельник он рассчитывал получить деньги. Он был со мной здесь и ждал телефонного звонка. Тот прозвучал примерно в половине двенадцатого, может быть, чуть позже. Я заметила, что ему не понравилось то, что он услышал. Пол сразу как-то побледнел и убежал.
- Разговор был в половине двенадцатого? Вы уверены? Не позднее, не в половине второго?
- Может быть, без четверти двенадцать, но ни в коем случае не позже. Я как раз что-то смотрела по телевизору.
- Ну ладно.
- Около часа он позвонил мне. Каждому, кто спросит, я должна была говорить, что он был вместе со мной, по меньшей мере, до часа. - Она выпустила тонкую струйку дыма. - Снова встретились мы уже в клубе. Он заглянул после шести. И отправил меня искать Сэмми Вайса. Я должна была передать, что Пол знает, как глубоко тот влип, и поможет. Вайсу нужно было где-то скрыться и каждый час сообщать по телефону ему или Лео, где он находится. Я нашла Вайса и передала. Это все.
- Все?
- Все, что я знаю. - Она раздавила едва начатую сигарету. После того, как он в понедельник ушел от меня, что-то произошло. Я не знаю, что, но все вдруг стало другим. Он стал другим. Я ещё никогда не видела Пола таким взволнованным, как в понедельник, когда в шесть часов он пришел в клуб.
- Дело оказалось крупнее? Прибыльнее?
- Он вел себя мальчишка после первого поцелуя. Дело его жизни-только он и сказал. Годовой доход, а не жалкие двадцать пять тысяч долларов. - Она посмотрела на меня. - И вообще, в нем не было ни страха, ни нервозности. Он никого не убивал, поверьте мне. Он был в приподнятом настроении.
- Через два дня он был мертв.
Она подалась вперед.
- Я его больше не видела, пока не пришла сюда в среду после ночного выступления. Он лежал на полу в спальне. На ковре была кровь. Я убежала. Я не знала, кто его убил и почему, и просто испугалась. Я вернулась в свою квартиру на Семьдесят шестой улице и спряталась там. Потом позвонила вам.
Она замолчала. Ветер бился в окно. Он задувал в комнату ледяной воздух через щели неплотно закрытых оконных рам старого дома. - Об этом вы могли бы сказать и раньше.
- Копы говорили, что я была замешана в шантаже? Они говорили, что я солгала, чтобы покрыть Пола? Вам сказали, что я нашла его мертвым и не известила полицию? Я не слишком хитрая, но и не сумасшедшая. И не стану впутываться в историю. Я буду отрицать все, что вам рассказала. Но я хочу найти убийцу Пола, потому я вас и наняла.
- Он не говорил вам, почему был так взволнован в понедельник вечером?
- Нет.
- Вы не видели где-нибудь нож с волнистым лезвием? Типа малайского криса?
- У Пола? Нет.
- Я должен все сообщить полиции.
- Вовсе вы ничего не должны. Я ничего не говорила.
Она потянулась за очередной сигаретой и взглянула на часы, висевшие на стене. Скоро у неё был очередной номер, а потом ещё немало номеров с завлекательными улыбками для похотливых глупцов.
Положив её пистолет на стол, я пошел к выходу.
- Форчун, - сказала она, - найдите убийцу Пола.
Я кивнул, не оборачиваясь, и вышел. Пол Барон был вором, мошенником, лжецом. Человеком, который никогда в своей жизни никого по-настоящему не любил. Но она любила его. Мир жесток и глуп. Мы заботимся не о тех, кто нас любит и страдает, мы заботимся о тех, кого любим мы и кто заставляет страдать нас.
На Пятой улице царило оживление, обычное для конца недели. В баре я отыскал телефонную кабину и позвонил капитану Гаццо. Тот совсем не рад был меня слышать. Я сказал ему, что хочу поговорить с Сэмми Вайсом. Это тоже его не обрадовало, но, после некоторого колебания, он дал мне зеленый свет. Он уезжал, но обещал оставить нужные указания. . 24.
Охранник привел меня к камере и встал поодаль. Он был недоволен. Мой визит противоречил правилам.
Я стоял перед железной решеткой. Вайс лежал на нижних нарах: маленькая бесформенная тень, почти незаметная. Слабая тень человека, который никогда по настоящему не жил, который не оставил после себя никакого следа. Заметив меня, он сел. Свет падал на его темные глаза с тяжелыми мешками.
- Как дела, Сэмми? - спросил я.
- Очень хорошо, Дэнни. Очень хорошо.
Я наблюдал за ним. Голос его был спокойным, и он не потел. Говорят, несчастье делает людей сильнее, но я знаю лишь немногих, с кем так случилось, большей частью оно просто уничтожает. Однако Вайс сидел в камере, которой всю свою жизнь боялся, и не дрожал и не трусил. Его темные глаза смотрели на меня открыто, а бледное луноподобное лицо было сухим.
- Ты должен крепко подумать, Сэмми, - начал я. - Ты говорил, что Пол Барон связался с тобой в понедельник, в двенадцать дня. Ты уверен, что это было в двенадцать? Не раньше?
- Скорее позже. Я же говорил, что как всегда был в бане. Мне пришлось идти к телефону, обернувшись полотенцем.
- Он знал, что ты каждый день в это время ходишь в турецкие бани?
- Все это знали. Сэмми Вайс каждый день выпаривает свой жир. Сэмми-толстяк. Одна жалкая комната, ни семьи, ни друзей, только бродяги, как и он сам. Каждый день я хожу туда, и все без толку.
- Что сказал Барон?
Он не слышал меня. Он уставился в темный угол камеры и заслушался своих мыслей.
- Я даже купил себе корсет. Мужской корсет. Я затягивался в своей жалкой конуре, чтобы стать стройнее. И ведь нужно, в сущности, быть немного внимательным к себе. Нужно только прекратить постоянно набивать брюхо. Но вот так получается: всю жизнь смотришься в зеркало, но этого не замечаешь.
Кто знает, что в действительности происходит в человеке? Как он может измениться? Каким образом за день Вайс перестал потеть от вечного страха?
- Я хочу точно знать, что сказал Барон, Сэмми.
- Он сказал, что я должен получить у Джонатана Редфорда двадцать пять тысяч. В четверть второго, не раньше. За это тысяча будет моя. Деньги нужно было принести ему на Седьмую улицу. Но потом мы с Редфордом сцепились, и я не получил денег. Это правда.
- Я тебе верю, Сэмми. Долго ты пробыл у Редфорда?
- Минут пять, или немного дольше.
Пять минут! Какие ошибки мы допускаем только потому, что не сомневаемся в очевидном, принимая его без доказательств.
- Как ты себя чувствовал, когда пришел к Джонатану, Сэмми?
- Я потел. Ты ведь меня знаешь. Я всю свою жизнь всегда потею.
- Редфорд стоял у окна?
- Да, крупный такой человек. В халате. Он повернулся ко мне спиной. В комнате было холодно. Но я потел, как всегда.
- Опиши подробно, что тогда случилось. Каждую мелочь.
Он качнул головой.
- Я даже не знаю, все произошло так быстро. Сначала он дал мне возможность заговорить. Я говорю, он не отвечает. Я рассердился и припугнул его. Тогда он вдруг повернулся и набросился на меня. Мы схватились, и он рухнул на пол. Я до него едва дотронулся, но он упал на пол, и я убежал.
- Хорошо, Сэмми. Лежал на полу коврик? Подумай!
- Я не знаю, Дэн. Может быть, да, может быть, нет.
- В тот день ты ещё раз виделся с Бароном?
- Я его в понедельник вообще не видел.
- Хорошо, Сэмми, - кивнул я. - Держись молодцом.
Он медленно кивнул.
- Знаешь, Дэн, с тех пор, как они меня посадили, я размышлял. Ведь я знаю, что никого не убивал. Может быть, мне не верят, может быть, они никогда не узнают правду. Может быть, мне придется поплатиться головой. Но я знаю, что я этого не делал. Я имею в виду, что не хочу исчезнуть навсегда, но смогу это выдержать, если придется. Я же знаю, что невиновен.
- Ты скоро выйдешь отсюда, Сэмми.
- Обязательно, Дэн, - кивнул он и ухмыльнулся. - Я жду здесь, пока ты меня вызволишь.
Охранник вышагивал позади меня, как бы опасаясь, что я в заключение могу ещё освободить архипреступника и выпустить его на свободу. Он тщательно запер за мной решетчатую дверь коридора. Металлический скрежет стали о сталь звучал так, будто призывал на страшный суд, и, казалось, доставлял ему удовольствие. Таковы охранники. Я никогда не смогу понять, становятся они охранниками, потому что таковы от природы, или же они становятся такими, только будучи охранниками.
На улице я поймал такси и поехал домой. Сунул свой старый пистолет в карман пальто, снова спустился вниз, сел в свою машину и поехал на Манхеттен.
Дверь квартиры на Шестнадцатой улице открыл мне Джордж Эймс. Он казался усталым.
- Опять вы? - буркнул он. - Я звонил в полицию. Прокурор абсолютно убежден в виновности Вайса.
- Ему за это платят.
- Вы решили разрушить нашу семью?
- Не всю семью, я надеюсь.
Я обнаружил нечто в его глазах. Они были знающими, если можно так выразиться. Эймс что-то знал, но я мог только догадываться, что это было.
- Тогда входите, если это необходимо.
Я вошел. Все ещё больше изменилось. Еще полгода, и следы Джонатана Редфорда исчезнут полностью.
- Вы один? - спросил я Эймса.
- Да.
- А где остальные?
- В Нортчестере. Они хотят в уикэнд объявить о предстоящей свадьбе. Я решил не ехать. Хотите что-нибудь выпить?
- Охотно. Ирландское виски, если есть.
- Боюсь, только шотландское. - Тоже пойдет.
Я сел и смотрел, как он готовит выпивку. Он подал мне стакан и сел напротив.
- Продолжайте, мой дорогой Шерлок Холмс, - Эймс улыбнулся. Мужественная попытка смягчить обстановку. Только она не удалась.
- Что вы знаете о Поле Бароне? - спросил я.
- Я знаю, что деньги не были карточным долгом, что Барон шантажировал Уолтера или, скорее, Джонатана.
- Вам никогда не приходила в голову мысль, что посылать сюда Вайса было безумием? Если бы речь шла о карточном долге, возможно нет. Но речь шла о шантаже. Зачем нужно было вмешивать постороннего?
- Не имею понятия. Из соображений безопасности, может быть?
- Нет. При шантаже безопасность и успех зависят от количества людей, посвященных в дело. Чем меньше, тем лучше. Было бы безумием посылать сюда Вайса только за деньгами.
Я отпил глоток.
- Почему Пол Барон послал Вайса? Вопрос настолько очевиден, что никто не потрудился вообще его поставить. Барон послал Вайса, потому что он его послал, точка. Очевидный факт. Однако он окажется вовсе не столь очевидным, если присмотреться к нему ближе. У Барона действительно не было никакой причины посылать кого-то за деньгами.
- Откуда вы можете знать? Как вы уже сказали, Барон это сделал.
- Барон ещё в воскресенье замахнулся для большого удара. В понедельник он ждал телефонного разговора. Телефонного разговора, но не курьера! Разговор состоялся около половины двенадцатого. Но ему не сообщили того, что он ожидал услышать. Он ушел в большой спешке. И только после этого связался с Вайсом.
Эймс изучал свой стакан.
- К чему вы клоните?
- Опишите мне ещё раз события понедельника. Утра понедельника.
Он поболтал лед в стакане.
- Я позавтракал вместе с Джонатаном. Потом ушел к себе. Приблизительно в половине двенадцатого, возможно чуть позже, ко мне пришел Уолтер. Он сказал, что Джонатан ушел с Дидрой, и предложил подвезти меня на такси. Он собирался ехать в Нортчестер с вокзала Грейт Централ. Я согласился.
- Где находится ваша комната?
- В задней части квартиры. Теперь я, естественно, занимаю её целиком.
- Ваша комната изолирована так, что вы ни Уолтера, ни мисс Фаллон не видели и не слышали? Не слышали, как уходил Джонатан?
- Дом построен на совесть.
- Значит, дело сводится к тому, что вы после завтрака ничего не видели и не слышали. Вы больше не видели Джонатана.
Он уставился на меня.
- Я рискну спросить: ну и что? Это вы уже знали. Почему вдруг вспомнили?
- Потому что никто из тех, кто хорошо знал Джонатана, ни разу не видел его после завтрака. Кроме Уолтера и Дидры Фаллон.
Если бы я рассчитывал на реакцию, то был бы разочарован. Его актерская физиономия оставалась неподвижной. Взгляд, казалось, ушел внутрь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23