Зеваки поспешно разошлись. Молодой человек больше не сказал ни слова; он вытер ладонью разбитую губу и пошел дальше своей дорогой.
Судья Ди снова сделал Ма Жуну знак. Вместе они последовали за молодым человеком.
Когда они вошли в тихую улочку, судья нагнал молодого человека и сказал:
— Прошу простить мне мое любопытство, но я видел, как грубо этот негодяй обращался с вами. Почему вы не пожалуетесь на него в суд?
Молодой человек остановился и окинул судью Ди и его дюжего спутника подозрительным взглядом.
— Если вы соглядатаи Цзяня, — сказал он холодно, — то вам долго придется ждать, прежде чем я донесу сам на себя!
Судья Ди посмотрел по сторонам; больше на улочке людей не было.
— Вы глубоко заблуждаетесь, юноша, — сказал он спокойно. — Я — Ди Жень-чжи, новый уездный начальник.
Лицо молодого человека посерело от страха, словно он только что увидел духа. Проведя рукой по лбу, он успокоился и совладал с собой. Затем он глубоко вздохнул, и лицо его озарилось широкой улыбкой. Совершив низкий поклон, он начал почтительную речь:
— Я, ничтожный, сюцай Дин, сын генерала Дин Ху-гуо из столицы. Имя вашей чести мне знакомо. Наконец-то в нашем уезде будет достойный начальник.
Судья слегка поклонился, отвечая на похвалу. Он припомнил, что когда-то давно генерала Дина постигло несчастье; вернувшись в столицу после блистательной победы над северными варварами, он был сразу же вынужден уйти в отставку. Судья Ди гадал, каким ветром генеральского сына занесло в столь дальний край. Он сказал молодому человеку:
— В этом городе творится неладное. Я хотел бы, чтобы вы поведали нам, как обстоят здесь дела.
Сюцай ответил не сразу. Какое-то время он размышлял, а затем молвил:
— Не стоит обсуждать эти вещи там, где нас могут увидеть. Не окажут ли господа мне честь быть приглашенными на чашку чая?
Судья Ди согласился, и все трое направились в чайный домик на углу улочки, где сели за стол поодаль от остальных посетителей.
Когда подавальщик принес чай, молодой Дин сказал шепотом:
— Безжалостный негодяй по имени Цзянь Моу захватил здесь всю власть, и никто не осмеливается ему перечить. У Цзяня в усадьбе около сотни вооруженных мерзавцев. Они целый день слоняются по городу и запугивают народ.
— Как они вооружены? — спросил Ма Жун.
— На улицу эти подонки выходят только с дубинками и мечами, но не удивлюсь, если у Цзяня в усадьбе имеется целый арсенал.
Судья Ди спросил:
— Часто ли появляются дикие варвары в окрестностях этого города?
Сюцай Дин отрицательно покачал головой:
— Сколько здесь живу, ни разу не видел живого уйгура!
— Следовательно, все набеги, о которых Цзянь писал в столицу, — заметил судья Ма Жуну, — измышлены им, дабы убедить правительство, что он и его люди здесь незаменимы.
Ма Жун спросил:
— Доводилось ли вам бывать внутри усадьбы Цзяня?
— Сохрани нас Небо! — воскликнул сюцай. — Я всегда сторонился этой шайки. Цзянь окружил свою усадьбу двойной стеной и поставил на углах сторожевые башни.
— Как ему удалось завладеть властью? — спросил судья Ди.
— Цзянь унаследовал большое богатство от своего отца, — ответил молодой Дин, — но, к сожалению, не унаследовал ни одного из его замечательных качеств. Отец его был местным уроженцем, честным и трудолюбивым. Он разбогател на торговле чаем. До недавнего времени главный путь на Хотан и прочие варварские княжества, которые платят нам дань, лежал через Ланьфан, и город наш всегда был полон купцов. Но затем три оазиса на этой дороге обезводели, и караванные пути сместились на сотни миль к северу. Именно в те времена Цзянь собрал шайку мерзавцев и объявил себя правителем города. Цзянь этот умен и решителен и, если бы пожелал, мог при других обстоятельствах легко сделать карьеру на имперской военной службе. Но он взбунтовался, отказался подчиняться властям и правит нашим уездом самочинно.
— Худые дела, хуже некуда, — прокомментировал судья Ди, допил свой чай и поднялся.
Сюцай Дин склонился к судье, умоляя того задержаться в чайной подольше.
Судья сперва не согласился, но, увидев, сколь несчастен молодой человек, сел обратно на свое место. Сюцай принялся вновь наполнять кружки чаем, не зная, как приступить к делу.
— Если у вас что-то на сердце, юноша, — промолвил судья Ди, — говорите без промедления.
— Сказать по правде, ваша честь, — наконец изрек молодой Дин, — есть одно дело, которое камнем лежит у меня на душе. Тиран Цзянь здесь ни при чем, дело это касается исключительно моего семейства.
Затем сюцай снова замолчал так надолго, что Ма Жун в нетерпении заерзал на стуле.
Сюцай собрал свою волю в кулак и продолжил:
— Ваша честь, негодяи собираются убить моего престарелого отца.
Судья Ди поднял брови.
— Если вы знаете это заранее, — заметил он, — то вам не составит труда предотвратить злодеяние!
Молодой человек покачал головой:
— Позвольте мне поведать вам все с самого начала. Ваша честь, может быть, слышали, как мой бедный отец был оклеветан одним из своих подчиненных, подлым темником У. Он завидовал тому, что отец одержал великую победу на севере, и, хотя тем так и не удалось доказать подлинность выдвинутых обвинений, отцу пришлось подать в отставку.
— Да, я припоминаю эту историю, — сказал судья Ди. — А ваш отец, что, тоже проживает здесь?
— Отец, — ответствовал молодой Дин, — поселился в этом отдаленном крае во многом потому, что моя покойная мать была уроженкой Ланьфана, но еще и потому, что он старался избегать больших городов, где можно случайно встретить бывшего сослуживца. Мы думали, что здесь нас ничто не будет беспокоить. Месяц назад, однако, я начал замечать каких-то подозрительных людей, которые терлись вокруг нашего дома. На прошлой неделе я тайком выследил одного из них. Он направился в северо-восточную часть города к маленькой винной лавке, которая называется «Вечная весна», и скрылся в ней. Как описать вам мое изумление, когда я узнал, расспросив владельца соседней лавки, что на втором этаже дома, где расположена «Вечная весна», проживает У Фэн, старший сын темника У!
Судья Ди с сомнением посмотрел на рассказчика.
— Зачем же, — спросил он, — темник У послал своего сына сюда? Для того чтобы досаждать вашему отцу? Но он и без того погубил его карьеру! Любые дальнейшие козни могут повредить только самому У.
— Я знаю, что он замышляет! — воскликнул возбужденно сюцай. — У известно, что друзья моего отца в столице нашли доказательство тому, что все обвинения, выдвинутые У, чистая клевета. Он подослал своего сына, чтобы тот убил моего отца и тем самым спас презренную жизнь самого У! Ваша честь не знает У Фэна! Это закоренелый пьяница и сорвиголова, которого ничто не развлекает так, как насилие и жестокость. Он нанял каких-то мерзавцев шпионить за нами и нанесет удар, как только представится возможность.
— Даже если дела обстоят именно так, — заметил судья Ди, — я не вижу ни малейшей возможности вмешаться. Все, что я могу вам посоветовать, — это не сводить глаз с младшего У и принять меры для того, чтобы усилить охрану вашей усадьбы. Есть ли сведения о том, что младший У имеет сношения с Цзянь Моу?
— Нет, — ответил юноша. — По всей видимости, У пытается обойтись без помощи Цзяня. Что же касается охраны, то мой отец получает письма с угрозами с того самого времени, как он подал в отставку. Он почти не выходит в город, так что ворота нашей усадьбы заперты днем и ночью. Кроме того, мой отец повелел заделать наглухо все окна и двери своей библиотеки за исключением одной; ключ от этой двери отец всегда держит при себе. Когда отец работает в библиотеке, он закрывает дверь изнутри на запор. Именно в библиотеке мой отец проводит большую часть времени; он пишет там историю войн с варварами.
Судья велел Ма Жуну записать адрес усадьбы Динов. Оказалось, что это— неподалеку от управы, возле Барабанной башни.
Когда сюцай собрался уходить, судья сказал:
— Немедленно сообщите нам, если последуют новые события. Сейчас я должен идти; вы понимаете, мое собственное положение в городе весьма непрочно. Как только я разберусь с Цзянем, я займусь вашим делом.
Сюцай Дин поблагодарил судью и проводил своих гостей до двери чайного домика, где распрощался с ними церемонным поклоном.
Судья Ди и Ма Жун вернулись на главную улицу.
— Этот юноша, — заметил Ма Жун, — напомнил мне историю о человеке, который день и ночь не снимал с головы железный шлем, потому что боялся, что небесный свод может обрушиться!
Судья покачал головой.
— Занятная история, — сказал он задумчиво. — Но что-то мне она совсем не нравится.
Глава четвертая

Дао Гань сообщает о тайне заброшенной усадьбы; хитроумная ловушка устроена в погруженной во тьму управе
Ма Жун в изумлении посмотрел на судью Ди, но тот не удостоил его разъяснениями. В молчании они побрели назад к управе. Цзяо Дай отворил им ворота и сообщил судье, что Дао Гань ожидает его в кабинете.
Тогда судья Ди позвал десятника Хуна. Когда все четверо сыщиков уселись перед столом, судья вкратце пересказал им свою беседу с сюцаем Дином. Затем он попросил доложить Дао Ганя.
Лицо Дао Ганя вытянулось еще пуще обычного, когда он начал:
— Дела пока не благоприятствуют нам, ваша честь. Этот мерзавец Цзянь находится в неплохом положении. Он высосал все что можно из уезда, но не тронул явившихся сюда из столицы членов богатых семейств, чтобы те не послали на него доноса императору. Я имею в виду, в частности, генерала Дина, сына которого ваша честь повстречали, а также Да Кея, сына наместника Да Шоу-цзяня.
Цзянь Моу оказался очень хитер; он не стал слишком туго закручивать гайки. Он собирает немалую дань со всех торговцев в округе, но всегда оставляет им значительную долю прибыли. Он также поддерживает мир и порядок, — сообразно со своим пониманием, конечно. Если кто-то пойман на воровстве или как зачинщик драки, молодчики Цзяня избивают такого до полусмерти прямо на месте преступления. Правда, говорят, что молодчики эти едят и пьют в харчевнях и постоялых дворах, не платя при этом ни медяка. С другой стороны, Цзянь тратит деньги направо и налево, так что многие торговцы имеют в лице его и его дружины отличных клиентов. Больше всего от тирании этого человека страдают владельцы маленьких лавок и ремесленники. В целом, однако, жители Ланьфана вполне смирились со своей судьбой и полагают, что могло бы быть и хуже.
— Преданы ли Цзяню его люди? — перебил судья.
— Похоже, что так, — ответил Дао Гань. — Эти негодяи, общим числом около ста человек, проводят все время за хмельной чашей и азартными играми. Цзянь набрал их из числа опустившихся горожан и дезертиров, служивших ранее в императорской армии. Усадьба Цзяня, кстати, похожа на крепость. Она находится возле западных ворот города. Высокая внешняя стена утыкана железными пиками, а главный вход днем и ночью сторожат четверо вооруженных до зубов охранников.
Судья Ди слегка помолчал, медленно теребя бакенбарды, а затем спросил:
— А что тебе удалось узнать про Да Кея?
— Да Кей, — отвечал Дао Гань, — живет возле Речных Врат. Живет спокойно, как и положено человеку, удалившемуся на покой. Но люди немало рассказывают про его отца, покойного наместника Да Шоу-цзяня. Это был сумасбродный старик, который большую часть времени проводил в загородном имении у подножия гор возле дороги, что выходит из восточных городских врат. Усадьба в этом имении — старый мрачный дом, окруженный густым лесом. Люди говорят, что построили его больше двух веков назад. На задах дома наместник устроил лабиринт, площадью больше одного цина. Хитросплетение дорожек создают изгороди из густого кустарника и стены из речных валунов. Одни говорят, что в лабиринте этом полным-полно ядовитых гадов; другие же утверждают, что наместник установил в нем многочисленные ловушки. Так или иначе, лабиринт так сложно устроен, что никто, исключая самого старого наместника, никогда не отваживался войти в него. Наместник же посещал лабиринт почти каждый день и проводил в нем нескончаемые часы.
Судья Ди выслушал рассказ Дао Ганя с большим интересом.
— Прелюбопытнейшая история! — воскликнул он. — Часто ли Да Кей навещает загородный дом?
Дао Гань покачал головой:
— Нет. Да Кей уехал оттуда сразу же после похорон старого наместника и никогда не возвращался. В особняке сейчас никто не живет, если не считать старика привратника и его жены. Люди говорят, что это место населено демонами и что по ночам дух старого наместника бродит там. Все стараются объезжать имение стороной даже при свете дня. Городская же усадьба наместника расположена у самых восточных врат. Но Да Кей продал ее вскоре после смерти отца и купил нынешний свой дом на другом конце города. Дом стоит на пустоши в юго-западном квартале, возле самой реки. Сам я туда сходить не успел, но люди говорят, что это — богатый дом, обнесенный высокой стеной.
Судья Ди поднялся и стал прохаживаться по кабинету.
Вскоре он нетерпеливо заговорил:
— Свержение Цзянь Моу выглядит для меня делом, которое не требует ничего, кроме военной силы, поэтому в настоящий момент оно не особенно интересует меня. Слишком похоже на игру в шахматы, когда противник и его силы известны с самого начала и не предвидится никаких неожиданностей. С другой стороны, я немало заинтригован двумя интереснейшими случаями, а именно двусмысленным завещанием наместника Да и еще не совершившимся, но ожидаемым убийством генерала Дина. Я бы хотел сосредоточиться на этих двух загадках, а вместо этого первым делом я вынужден свергать жалкого местечкового самодура! Какая нелепая история!
В гневе судья дернул себя за бороду, а затем сказал:
— Ладно, видать, с этим ничего не поделаешь! Сейчас надо перекусить, а потом мы откроем первое заседание суда.
И с этими словами судья Ди вышел из кабинета. Его помощники последовали за ним в пустую казарму, где домоправитель приготовил для них простую трапезу.
Когда они входили в казарму, Цзяо Дай сделал знак Ма Жуну, чтобы тот задержался в коридоре, и прошептал ему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33