Один раз, второй, третий…Первый охранник, видя такое дело, заломил оторопевшему лейтенанту руку за спину и потянулся за пистолетом. Но Дон боковым зрением углядел его маневр и со всей силы швырнул на него своего охранника, а когда Петя и оба в камуфляже рухнули на пол, одним прыжком преодолел расстояние до кучи малы и приземлился каблуком на руку, уже вытягивающую из кобуры пистолет.Охранник зарычал от боли и разжал кисть. Пистолет упал на пол. Дон мгновенно поднял его, снял с предохранителя и направил на копошащихся на полу противников. Вся операция заняла около трех секунд.— Доставай свое табельное, лейтенант, и подержи добрых молодцев на мушке.Дама за столом уже тянула дрожащие пальчики к телефонному аппарату. Селезнев дождался, пока Петя исполнит его приказание, и медленно прицелился ей в лоб.— Или через тридцать секунд вы скажете мне, где проходит совещание, или лейтенант Луконин доложит начальству о четырех трупах, обнаруженных им в этом кабинете. Я уже говорил вам: у меня похитили девушку. Мне терять нечего.— П-почему четыре? — пискнула Труханова.— Я же сказал: мне терять нечего. Это сейчас. А после зверской расправы над тремя невинными будет и вовсе все равно.Тридцати секунд Трухановой не понадобилось.— Семен Семенович в своей загородной резиденции. Это под Сестрорецком, жалобно проблеяла Снежная Королева. — Подождите секундочку, я покажу вам место на карте!— Только не делайте резких движений, дражайшая Лилия Львовна. А то у меня в последнее время с нервами что-то неладно. Медленно достаньте карту. Обведите место кружочком. И подтолкните карту ко мне. — Труханова всхлипнула. Благодарю вас, Лилия Львовна. Петя, у тебя нет при себе наручников? Нет? Ну, не беда! Обойдемся подручными средствами.Селезнев отошел в сторону, чтобы видеть всех участников драмы.— Сохраняйте спокойствие, леди и джентльмены. У меня девять похвальных грамот за отличную стрельбу. Петя, аккуратненько посади их во-он на те стульчики. По одному, по одному! А пистолет держи у затылка. Вот и славненько! Замечательно! Снимайте ремень, сударь. Мы одолжим его у вас на полчасика, не больше. Петя, осторожно положи пистолет и свяжи ему руки за спинкой стула. А вы пока полежите, молодой человек. До вас очередь еще не дошла. Любезная Лилия Львовна, сделайте одолжение, пересядьте, пожалуйста, на этот стульчик. Нет-нет, не бойтесь, вас связывать никто не будет! Мы же джентльмены! Просто лейтенант посторожит вас с пистолетом, а потом придет охрана снизу и наряд милиции.Наконец все трое были усажены рядком у окна, и Селезнев, не опуская пистолета, подтолкнул Петю к телефону:— Звони своему, дорогой! Пусть присылает подмогу и сам приезжает. Как что говорить? Задержаны трое за оказание вооруженного сопротивления сотрудникам милиции при исполнении служебных обязанностей, естественно! В святая святых петербургской демократии!Луконин, так и не оправившийся от потрясения, поднял трубку и набрал номер. Полковник выгуливает таксу, ответили ему на том конце провода. Когда лейтенант попросил передать ему распоряжение капитана, Дон бережно усадил его напротив троицы, вложил в руку табельное оружие и велел не спускать с нарушителей глаз.— Делай, что хочешь, но никто из них не должен связаться с Черепащуком в течение ближайших двух часов. Надеюсь, за это время я уже доберусь до Сивоконя. Если эти орлы его предупредят, могут возникнуть большие сложности. Ты понял, Петя?— Вам нельзя ехать одному, Федор Михайлович, — слабо возразил лейтенант, снова перейдя на «вы». — Он же начальник службы охраны и бывший десантник!— Ничего, прорвемся! Ты, главное, этих не упусти. Под любым предлогом отвези их в управление и продержи, сколько сумеешь. Учти, они тебя сейчас начнут запугивать всякими страшными карами. Ты их не слушай. Сухотин отдал тебя в мое распоряжение, так? Я старший по званию, так? Ты просто исполнял мои приказы, понятно?— Да, Федор Михайлович. Только позвольте мне позвонить Игорю Тарасовичу, чтобы он выслал вам подмогу.— Нет времени, Петя. Мне нужно срочно бежать, а ты не должен отвлекаться на телефонные разговоры. Вот приедут твои, тогда проси кого угодно о чем угодно. Но я все-таки рассчитываю справиться самостоятельно. Давай сделаем так: если у меня возникнут проблемы, я с тобой свяжусь, договорились? Ну все, я поехал. Пожелай мне удачи, лейтенант.— Удачи тебе, Федор, — послушно сказал Луконин и вымученно улыбнулся. * * * Минут через пятьдесят Селезнев остановил машину у бетонного забора ведомственной дачи под Сестрорецком. Ворота дачи находились впереди, метрах в ста, но Дон еще не решил, стоит ли к ним приближаться. Если охранники проявят такую же неуступчивость, как сфинкс в приемной, на встречу с Сивоконем можно не рассчитывать. А действовать методами шерифа с Дикого Запада в данном случае было бы неразумно. С другой стороны, по периметру забора наверняка проведена сигнализация, а на территории, возможно, резвится парочка доберманов. «Если меня поймают на попытке вторжения, никто не станет слушать моих объяснений и разглядывать удостоверение. В лучшем случае намнут бока и вышвырнут вон, размышлял Дон. — А могут и вообще пристрелить сгоряча. Нет, лучше все-таки начать с мирных переговоров».Он вылез из машины и прошел метров двадцать, но потом вернулся и снова сел за руль. Человек, подъехавший к воротам на представительном «вольво», наверняка вызовет у охранников больше уважения, чем пешеход.Остановив машину в двух шагах от солидных металлических ворот, Селезнев несколько раз посигналил. Небольшая калитка справа от ворот приоткрылась, и в щель просунулась голова усатого дядьки в форменной ушанке. Усатый поглядел на серебристо-серую красавицу, и на лице его появилось некоторое подобие почтительности. Он даже соизволил выйти за калитку и склониться у окошка, которое Дон предусмотрительно опустил.— Вы к кому? — осведомился усатый нейтрально-вежливым тоном.— Сивоконь здесь? — отрывисто спросил Селезнев, намеренно забывая о хороших манерах.— Николай Александрович? Да, здесь. Как вас представить?— Я сам ему представлюсь, — лениво ответил Дон. — Просто передайте Николаю, что у ворот его ждет человек, желающий с ним побеседовать.— Одну минуточку! — засуетился усатый. — Я сейчас сбегаю, доложу.«Неужели все так просто? — поразился Селезнев. — Неужели этот субъект действительно приведет ко мне Сивоконя?» Он почти не поверил своим глазам и ушам, когда из калитки в сопровождении усатого вышел рыжий веснушчатый детина и, подойдя к машине, сказал:— Сивоконь Николай Александрович. С кем имею честь?..Селезнев намеренно не продумывал заранее тактику допроса, поскольку не знал, с кем ему предстоит иметь дело. Друг Кузнецова мог оказаться умным или недалеким, эмоциональным или бесстрастным, выдержанным или агрессивным. Но меньше всего Дон ожидал увидеть перед собой такую простую, открытую, доброжелательную физиономию. Он вышел из машины и назвался:— Федор Михайлович Селезнев, капитан милиции.Рыжый — примерно одних с ним лет — протянул руку. Селезнев ответил тем же.«Пусть меня вздернут, если ты, парень, замешан в двух похищениях! подумал он. — Возможно, ты и оказал какую-то услугу боевому товарищу, но определенно Кузнецов не исповедался перед тобой в грехах. Как же тебя, такого зеленого, сделали начальником охраны при важной персоне? Тесть, что ли, пристроил? Тогда, выходит, он у тебя генерал, не меньше».— Я хотел бы задать вам несколько вопросов. Может быть, вы сядете в машину?Несмотря на явное неодобрение усатого охранника, который все стоял у калитки, переминаясь с ноги на ногу, Сивоконь с готовностью исполнил просьбу.— Я слушаю вас, Федор Михайлович.На Николая, по всей видимости, не произвели никакого впечатления ведомственная принадлежность и звание Селезнева, и Дон окончательно уверился в том, что его собеседник невинен, как агнец. Если Кузнецов и обратился к нему за помощью, то ни словом, ни намеком не дал понять, что скрывается от представителей закона. И Дон пошел ва — банк.— Скажите, Николай Александрович, давно вы не видели своего бывшего сослуживца Василия Кузнецова?Физиономия молодого человека мгновенно утратила благодушное выражение, и Селезневу пришлось сделать над собой колоссальное усилие, чтобы не выдать охватившее его ликование. «Я угадал! Рябой приходил к нему!»— Могу я взглянуть на ваши документы? — с холодной вежливостью спросил Сивоконь.Дон достал удостоверение и, не выпуская его из рук, приблизил к лицу молодого человека. Тот долго разглядывал внутренность корочек и наконец сдержанно кивнул.— Благодарю вас. Если позволите, я ненадолго отлучусь в дом.На этот раз насторожился Селезнев:— Зачем?— Я хочу позвонить в ваше управление и получить подтверждение, что вы действительно там работаете и находитесь в Санкт-Петербурге с ведома и по поручению начальства. Извините мое недоверие, но у меня есть основания соблюдать осторожность.Селезнев достал из кармана мобильный телефон.— У меня тоже есть основания соблюдать осторожность, — сказал он. Попросите вашего коллегу сходить в дом и принести телефонный справочник. А телефон, как видите, у меня есть.Сивоконь обдумал это предложение и снова кивнул.— Илья Андреевич, вы не могли бы принести мне телефонный справочник центральных государственных учреждений? — крикнул он в окошко машины.Усатый посмотрел на молодого человека с сомнением и нехотя удалился. Теперь он явно не доверял Селезневу и опасался оставлять своего начальника наедине с ним.— Может быть, пока мы ждем, вы расскажете мне, в чем дело? — спросил Сивоконь. — Или это будет разглашением тайны следствия?— Я могу рассказать, — подумав, ответил Дон. — Но это долгая история.— А вы постарайтесь рассказать ее покороче.— Хорошо. В Москве в ночь с понедельника на вторник на машину некоего Аркадия Сарычева — в ней находился и ваш друг — было совершено нападение. Машину обстреляли из автомата, шофер погиб. А Сарычева и Кузнецова в Москве больше никто не видел. Кроме одной девушки. Девушка — ее зовут Варвара — в ту ночь уезжала в Петербург и на вокзале обратила внимание на двух мужчин, поведение которых показалось ей странным. Они взяли билеты на тот же поезд (кстати, по чужим документам) и оказались с Варварой в одном вагоне. В дороге они усиленно домогались ее общества, и в конце концов Варвара согласилась посидеть с ними полчаса и выпить рюмку коньяку. На следующий день проводница едва ее добудилась — поезд уже давно стоял на перроне, и все пассажиры разошлись. Варвара приписала свою сонливость усталости и, забыв о попутчиках, отправилась гулять по городу. Вечером, разговаривая с подругой, она смеха ради рассказала о дорожном знакомстве и нарисовала портреты попутчиков — нечто вроде шаржа. А на следующий день Варвара исчезла. Пропала во время прогулки, когда подруга ненадолго отлучилась. Замечу, что Варвара и мой близкий друг. Я приехал сюда ее разыскивать и выяснил интересные вещи. Опуская подробности, скажу только, что люди, которых Варвара нарисовала перед своим исчезновением, сняли квартиру на той самой Ижевской улице, где ее видели в последний раз, и тоже таинственным образом исчезли. А мой коллега, ведущий в Москве дело об убийстве шофера, опознал по ее рисункам пропавших Сарычева и Кузнецова.Николай долго молчал. Усатый охранник вынес и сунул в окошко машины справочник, а сам встал неподалеку. Сивоконь начал бездумно листать страницы, при этом взгляд его был устремлен на дорогу.— Я не буду звонить, — сказал он наконец. — Скажите мне только фамилию, имя-отчество своего начальника и номер его телефона.Селезнев назвал телефон Кузьмина и двух заместителей начальника управления, номер одного из которых он помнил неточно. Николай сверился со справочником, захлопнул его и повернулся к собеседнику.— Я понимаю: ваши подозрения оправданны, Федор Михайлович. Но мне трудно поверить, что Василий может быть замешан в похищении девушки. Он мой друг… Черт, да что там друг! Он мою пулю принял, понимаете? Я не могу… Я не знаю, что мне делать…«Нужно найти слова, — думал Дон. — Я должен убедить его. Но как? Этот человек обязан Кузнецову жизнью. Его не проймешь взыванием к чувству гражданского долга и напоминанием об ответственности перед законом».— У Варвары тоже есть друзья, — заговорил он. — Они не воевали в Афгане, но пережили вместе столько, что хватило бы на две военные кампании. Им доводилось и смотреть в дула автоматов, и сидеть взаперти в горящем доме, и мокнуть несколько суток под проливным дождем без еды, вещей и палаток. Они выхаживали друг друга во время болезни, делились последними деньгами и последней коркой хлеба… Они вместе уже семнадцать лет. Их пятеро — Варвара и четверо мужиков. Эти четверо, узнав о ее исчезновении, сразу приехали в Питер. Один из них тоже пропал — в первый же день поисков. Остальные сейчас ходят от больницы к больнице, от морга к моргу. Хочешь, я вызову их сюда? Хочешь посмотреть им в глаза?Сивоконь сидел неподвижно и смотрел прямо перед собой. Услышав последний вопрос, он сглотнул, и острый кадык судорожно задергался.— Хорошо, — сказал он хрипло. — Ты меня убедил. Только у меня одно условие: ты берешь меня с собой. Я хочу сам поговорить с Василием. Он не станет мне врать, я точно знаю. И если окажется, что он твоей Варвары не трогал, я посажу тебя под замок и продержу столько, сколько ему понадобится, чтобы схорониться. Лады?Дон колебался всего секунду. Он не сомневался, что Кузнецов причастен к похищению Варвары и, следовательно, не опасался домашнего ареста. Не знал только, как поведет себя Николай, когда поймет, что его друг, человек, спасший ему жизнь, — преступник. Может ли честный человек из чувства благодарности или верности дружбе допустить, чтобы пострадали невинные? Взглянув еще раз на Николая, Селезнев решил: «Нет, не может».— Лады, — сказал он и кивнул в сторону ворот. — Иди доложись. Только, ради бога, быстрее. Я не могу ждать. Глава 6 Разбудили нас не ангелы. Видно, ангелы не работают камердинерами у таких прожженных грешников, как мы с Прошкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38