душевая кабина 80х80 угловая с низким поддоном 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Может быть, Тодд — лучшее, на что я могла сейчас рассчитывать. Может быть, больше никто в моей жизни не купит мне туфли.
Но скорее всего, я самая обычная дурочка, а Тодд знает, как мной управлять.
Мы зашагали в сторону парка, и, когда миновали половину пути, Тодд вдруг протянул руку и его мизинец коснулся моего большого пальца.
— Я по тебе скучал, Мел.
О господи! От таких слов можно было растаять. Его голос звучал искренне, а на лице появилось раскаяние. Подарки, нежные слова… Похоже, он действительно хотел, чтобы я вернулась. Мне это чертовски льстило и немного смущало.
Но нисколько не заинтересовало. И между нами повисло неловкое молчание, которое тянулось и тянулось, а потом разорвалось воплями собак, выпущенных наконец на свободу. Благодарение Богу.
Я откашлялась.
— Послушай, Тодд…
Он поднял руку.
— Всего лишь бокал вина. Если ты не можешь сегодня, давай встретимся завтра. — Его лицо озарилось той самой улыбкой, которая заманила меня в его постель пятнадцать месяцев назад. — Ну же, Мел. Ничего такого. Всего лишь вино.
— У нас не бывает так, чтобы только вино. — заявила я.
В его усмешке отразились все ночи, доказавшие мою правоту, и я почувствовала, как решимость меня оставляет. Зазвонил мой телефон, и я резко открыла крышку, радуясь его вмешательству в наш разговор. Это была мама.
— Привет, мама. Я только что сказала одному своему приятелю, что сегодня вечером встречаюсь с вами.
— Надеюсь, ты не очень огорчишься, если мы перенесем нашу встречу на завтра.
Ее слова прозвучали как утверждение, а не вопрос, и она даже не дала мне возможности что-нибудь возразить.
— Понятно. — Я облизнула губы. — А я так хотела увидеть папу. И тебя.
Мама даже не попыталась приглушить раздраженный вздох.
— Ради бога, Мелани. В конце концов, чей это отпуск? Оказалось, что один из одноклассников папы живет на Лонг-Айленде, и он пообедает с нами перед театром. Ты ведь не хочешь, чтобы мы упустили возможность встретиться со старым другом?
А как насчет возможности встретиться с собственной дочерью?
Я хотела сказать это вслух. Очень-очень хотела.
Вместо этого я проговорила:
— Конечно, мама.
Затем я нацепила на лицо веселую улыбку. Все психоаналитики дружно твердят, что, если вы станете улыбаться, даже когда находитесь в депрессии или злитесь, ваше настроение непременно изменится. Я немного подождала, проверяя эту теорию. Ничего. Никаких перемен.
— Отлично.
— А завтра в какое время?
— О боже, детка, я не знаю. Мы позвоним тебе, когда встанем. Не представляю, как получилось, что ты стала такой правильной.
— Я тоже, — ответила я, вспомнив бесконечные ряды календарей в нашем доме в Хьюстоне, где разными цветами были отмечены мероприятия и встречи, на которых собиралась присутствовать моя мама.
— Тогда все. Мы тебя любим, дорогая.
Поскольку я не закатила истерику и не помешала ее планам, я снова была золотой девочкой.
— Я тоже тебя люблю, мама.
И по правде говоря, я ее действительно любила.
Но она по-прежнему умела доводить меня до исступления.
Тодд взял меня за руку.
— Мое приглашение остается в силе.
Когда мы были вместе, он всегда утешал меня после моих непростых бесед с матерью, поэтому я не сомневалась, что он понял, о чем мы разговаривали, хотя слышал только мои реплики.
— Спасибо, — сказала я.
— Значит, ты придешь?
Он расплылся в ухмылке, дьявольской и одновременно соблазнительной, и вдруг причины, по которым мы с ним сошлись, стали для меня гораздо более ясными, чем те, из-за которых мы порвали отношения. Я поняла, что теряю контроль над собой, и схватилась за металлический забор, отделявший дорожку для собак.
— Я не думаю…
— Мелани Линн Прескотт?
Спасена незнакомцем. Я обернулась посмотреть, кто ко мне обращается, судорожно вздохнула и отступила назад. Тодд положил руку мне на плечо, и я ее не скинула.
В книгах мужчин всегда описывают загадочными и опасными, и теперь я знаю, что это означает. Мужчина, стоявший передо мной, был настолько хорош, что мне хотелось одновременно дотронуться до него и убежать прочь. Настоящий красавец с угольно-черными волосами и подбородком кинозвезды.
Я чуть не застонала… ну ладно, я и в самом деле застонала, но достаточно быстро сумела подавить этот звук. Проглотив его, я еще раз порадовалась тому, что рука Тодда лежит на моем плече. У незнакомца были очень странные глаза — они показались мне жестокими и пустыми и без всякой видимой причины напугали меня до полусмерти.
— Вы ведь мисс Прескотт? — спросил он.
— О, ну да, это я, верно.
Голос незнакомца был сладким, точно мед, и если бы не глаза…
— А вы кто такой? — поинтересовался Тодд.
— У меня для вас письмо, — сказал таинственный незнакомец, не обращая на Тодда ни малейшего внимания.
Затем он шагнул ко мне и протянул конверт из манильской бумаги.
— Что это? — спросила я.
Он улыбнулся, но улыбка нисколько не преобразила его лица.
— Я не могу сказать. Полагаю, вам стоит его открыть.
Затем он прикоснулся пальцем ко лбу, словно приподнимая воображаемую шляпу, повернулся и ушел, а я осталась стоять в полной растерянности, держа конверт в руке.
Я нахмурилась (должна сказать, что это выражение лица совсем мне не идет) и, не в силах терпеть до дома, надорвала конверт. Внутри оказался большой кусок коричневой бумаги, выглядевший так, словно его оторвали от упаковочного пакета из бакалейного магазина. Я вытащила его из конверта и тут же увидела значки. Вот это да!

Хотя я и обожаю подобные штучки, однако, признаюсь, была слегка озадачена. Я не имела ни малейшего представления, кто и зачем прислал мне зашифрованное послание, но кто бы это ни был, он хорошо меня знал. Я специализируюсь в математике и истории. Многих людей такое сочетание удивляет. Считается, что математики не могут думать ни о чем, кроме своих вычислений. Дурацкий стереотип, вроде того, что блондинки любят веселиться. Я блондинка, так что поверьте мне: эта старая поговорка не содержит ни капли правды. (Впрочем, должна заметить, что в тех случаях, когда волосы не оправдывают ожиданий, математика оказывается очень даже полезной. Возьмем, к примеру, вечеринки. Как только разговор затихает, я могу поразить и заинтриговать окружающих фракталами, числами Фибоначчи или логическими играми Смаллиана. И тогда я становлюсь душой компании.)
Теперь же, когда я готовлюсь получить степень магистра, я переключилась на историю. Тема моей диссертации: «Происхождение и основные характеристики кодов и шифров, использовавшихся в военное время странами-победительницами». (Да, я понимаю, что это слишком широкая тема. Я уже обсуждала это со своим наставником, спасибо за ваше ценное замечание.)
Так вот, зашифрованное послание на плотной коричневой бумаге было как раз по моей линии. Если его прислал мужчина, я готова была влюбиться в него.
— Кто-то очень хорошо тебя знает, Мата Хари— заметил Тодд, вспомнив придуманное им для меня прозвище.
Он стал так называть меня после нашего первого свидания, когда узнал о том, что безудержная страсть к обуви уживается во мне с преклонением перед машиной «Энигма». Я тогда сказала ему, что предпочла бы быть Сидни Бристоу, но он не понял намека.
Тодд взял у меня бумагу и повертел в руках.
— Ну, и от кого это?
Я изучила конверт в поисках обратного адреса. Ничего.
— Не имею понятия. Странно, правда? Это действительно было странно. Но что-то в случившемся — посланник, закодированное письмо — казалось мне до жути знакомым.
— Наверное, это приглашение на вечеринку. Если тебе хватит мозгов расшифровать записку, ты узнаешь адрес. Не сомневаюсь, что ее прислал Уоррен. Это в его стиле, разве нет?
Я пожала плечами.
— Возможно.
Уоррен — страшный оригинал и мой товарищ по занятиям. Сейчас в меньшей степени, поскольку я переключилась на историю, а он получает степень магистра по машиностроению. По крайней мере, он так говорит. Иногда мне кажется, что Уоррен только и делает, что сидит в своей квартире, балдеет от непонятной музыки, которой я никогда не слышала, и разгадывает головоломки.
— Он специалист по кроссвордам и анаграммам, — сказала я. — Кодами он никогда всерьез не занимался.
— Значит, это кто-то другой. Или же Уоррен прислал эту записку, чтобы немного тебя развлечь. А может быть, тебя пытается завербовать какое-нибудь суперсекретное шпионское агентство. Если ты вовремя разгадаешь шифр, тебя примут на работу, посадят в самолет и отправят выполнять первое задание.
Я стрельнула в него взглядом «Хватит болтать глупости». Тодд один из немногих людей на свете знает, что я отчаянно (и тайно) мечтаю работать в конторе, в которой мне каждый день придется заниматься криптологией. Но таких контор мало, и попасть туда совсем не просто. Я несколько раз печатала свое резюме для Агентства национальной безопасности, но выбрасывала, не доведя дело до конца. Все это кажется мне нереальным. Понимаете, я не обладаю никакиими особыми талантами и не могу представить себя разгадывающей шифры для правительства, даже если мне смертельно этого хочется. Одна мысль о том, что я подам заявление, а меня не возьмут, вселяет в меня ужас. Скорее всего, мне придется преподавать историю семиклассникам. Весело, правда?
— И все-таки я настаиваю на своей теории приглашения. Один из твоих приятелей решил устроить вечеринку. И, насколько я тебя знаю, ты докопаешься до решения на пару лет раньше остальных.
— Спасибо, — ответила я и посмотрела на Тодда с внезапно вспыхнувшим уважением.
Он никогда особенно не хвалил мои мозги, поскольку его гораздо больше интересовали мягкие и округлые части моего тела. Было приятно узнать, что, возможно, он видел во мне гораздо больше, чем я думала.
— Ну так встретимся сегодня вечером?
Я кивнула. Почему бы и нет? Он купил мне туфли, похвалил мои мозги, а теперь еще готов угостить выпивкой. Если бы я не знала, что он совсем не то, что мне нужно, я бы сказала, что он идеальный мужчина.
— Отлично.
Тодд выхватил из моей руки конверт и бумагу с шифром.
— Эй!
— Для дополнительной уверенности, — заявил он и нахально усмехнулся. — Чтобы ты не передумала. Приходи к шести.
— Тодд, не смей…
Но он уже зашагал прочь, помахивая в воздухе рукой. Я ничего не могла сделать, поскольку была связана по рукам и ногам собаками, — и он это знал. К тому времени, как мне удастся их собрать, он уже исчезнет из виду.
Иногда этот тип приводит меня в ярость.
Я все еще бушевала, когда вдруг поняла, что дождь прекратился. Я осмотрела собак и отметила, что лапы у них гораздо более грязные, чем мне хотелось бы, но решила по этому поводу не расстраиваться.
На самом деле, несмотря на возмутительное поведение Тодда, у меня все было прекрасно. Я получила потрясающее зашифрованное послание — возможно, от тайного поклонника. (Мечтать не вредно.) Стала обладательницей туфель от «Живанши», являвшихся писком моды в новом сезоне. И для завершения картины солнце начало пробиваться сквозь серые мрачные тучи.
Вне всякого сомнения, боги мне улыбаются. По крайней мере, сегодня я попала в число избранных счастливчиков.
И знаете что? Я чувствовала себя великолепно.
ГЛАВА 2
— Только не убивай меня, — сказала Дженнифер сразу же, как только я вошла в квартиру.
Она сидела на диване в моих любимых джинсах фирмы «Севен» и чудесном топе от «Тахари», на который я положила глаз пару недель назад. На подушке рядом с ней лежала газета «Пост», открытая на шестой странице.
— За то, что взяла джинсы, или за Тодда?
— И за то и за другое. — Дженн переложила газету на кофейный столик и посмотрела на меня. — Что с ним случилось? Он был в отчаянии, заявил, будто бы у него кое-что для тебя есть, иначе я бы ему ничего не сказала. — Она подняла вверх мизинец, изображая символическую клятву. — Так что же это было?
— Угадай.
— Твоя джинсовая куртка от «Дольче & Габбана»?
— Нет, и спасибо, что напомнила.
Я потеряла свою любимую куртку несколько месяцев назад.
— Тогда что?
Я показала ей коробку с туфлями.
— Оп-ля!
— «Живанши»! — закричала Дженн и сорвала крышку. — О Мел! Они великолепны.
— Я знаю! — сказала я, все еще не в силах справиться с головокружением от такого подарка. — И дождь перестал, так что я смогу их надеть. Мы ведь пойдем по магазинам?
— Конечно. Мы будем просто смотреть или что-нибудь купим?
— Всего понемногу.
Мой счет остро нуждался в поддержке, но если я стану в течение двух следующих недель есть только рамен и целый месяц буду гулять с собаками, то смогу позволить себе новые джинсы. К тому же, возможно, мне удастся похудеть на пару фунтов!
— Значит, ты меня прощаешь?
— Я еще не решила, — ответила я и подошла ближе, чтобы рассмотреть ее блузку. — Эта та самая «Тахари», что мы видели в «Блумингдейлс»?
Дженн провела пальцами по воротнику, словно пыталась защитить свое сокровище от посягательства.
— Ну да. Я купила ее вчера перед работой.
— Тебе не кажется, что на мне она выглядела бы классно?
Дженн прищурилась.
— Ты этого не сделаешь!
— Очень даже сделаю.
— Брось, Мел. Только не мою «Тахари».
— Дженн! Ты открыла тайну моего местонахождения моему бывшему. По-моему, это еще очень легкое наказание.
— Какая же ты мерзавка! Но конечно, самая милая мерзавка на свете.
Я рассмеялась и заверила ее:
— Это не насовсем, а только на сегодня. Зато ты можешь остаться в моих джинсах. Мне нужна блузка. Она будет потрясающе выглядеть с новыми туфлями, согласна?
— Согласна.
Дженн кивнула и сняла блузку.
Вот почему мы с ней такие близкие подруги. Мы понимаем, что в жизни важно.
Она отправилась за другой кофточкой, а я села за кофейный столик и начала развязывать шнурки на кроссовках. Мое внимание привлекла колонка Синди Адамc, и я просмотрела свежие новости. Ничего особенного, но, должна сказать, я люблю «Пост». Сначала я прочитала самое важное — сплетни, затем вернулась к первой странице. Огромный заголовок «Король байтов простился с жизнью в 34 года» в типичной для «Пост» манере занимал почти всю страницу, остальное место отводилось самой статье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32


А-П

П-Я