– Вблизи… Я вспомнил, что привело меня к вами наместник! – Он вдруг пришел в страшное возбуждение и отрывисто забормотал: – Это очень важно, наместник… я должен вам кое-что сказать… на борту! предательство… я обнаружил это… надо действовать быстро… предательство…Аратап почувствовал, как в нем закипает раздражение, Конечно же, придется успокоить бедного идиота. Но какая трата времени! Скоро он станет настолько слабоумным, что будет бесполезен даже как марионетка. А жаль.– Никакого предательства, Правитель, – сказав он. – Наши люди верные и стойкие. Кто-то ввел вас в заблуждение, Вы устали.– Нет! Нет! – Хинрик сбросил руку Аратапа со своего плеча. – Где мы находимся?– Мы здесь, у меня.– Я имею в виду корабль. Я следил за экранов Звезд поблизости нет. Мы в глубоком космосе, вы знаете это?– Конечно.– Лингейн далеко. Это вы тоже знаете?– В двух световых годах.– Ах, наместник! Никто нас не слышит? Вы уверены? – Он склонился к уху Аратапа: – Откуда же мы тогда знаем, что враг около Лингейна? На таком расстоянии его не увидишь. Нас неверно информируют, а разве это не предательство?Может быть, этот человек и безумен, но в его безумии есть система. Аратап сказал:– Это дело техников. Правитель. Людям нашего ранга не следует этим заниматься. Я даже сам не знаю…– Но как глава экспедиции я должен знать… Я глава, не правда ли? – Он оглянулся по сторонам. – У меня такое чувство, будто майор Андрос не всегда выполняет мои приказы. Ему можно верить? Конечно, я редко ему приказываю. Странно было бы приказывать офицеру тиранитов. Но я должен найти свою дочь. Ее зовут Артемизия. Ее похитили у меня, и я поднял весь флот, чтобы вернуть ее обратно. Поэтому я хочу быть уверен, что враг действительно около Лингейна. Там, должно быть, и моя дочь. Вы знаете мою дочь. Ее зовут Артемизия.Глаза его с мольбой смотрели на тиранитского наместника. Потом он закрыл их руками и пробормотал что-то вроде «простите».Аратап крепко сжал зубы. И все-таки не надо забывать, что перед ним отец и что даже слабоумный Правитель Родии может иметь отцовские чувства. Не стоит заставлять его страдать еще больше.– Попытаюсь вам объяснить, – мягко проговорил он. – Вы знаете, что существует такой прибор – массометр? Он находит в космосе корабли.– Да, да.– Он чувствителен к гравитационному эффекту. Вы понимаете, о чем я говорю?– О да! Все имеет тяготение. – Хинрик наклонился к Аратапу, беспокойно сжимая руки.– Вот именно. Но массометр может быть использован только тогда, когда корабль находится недалеко, скажем, за миллион миль от нас или около того. К тому же корабль должен находиться на значительном удалении от планеты, иначе мы можем определить только планету – она ведь гораздо больше.И притяжение у нее больше.– Совершенно верно, – подтвердил Аратап, и Хинрик довольно улыбнулся. – У нас, у тиранитов, – продолжал Аратап, – есть еще один прибор. Это датчик, который излучает особые волны, не электромагнитные по своей природе. Иными словами, они не похожи ни на свет, ни на радиоволны, ни даже на субэфирные волны. Вам понятно?Хинрик смущенно молчал.Аратап быстро продолжал:– Ну, неважно… То, что он излучает, мы можем уловить и поэтому всегда знаем, где находится тиранитский корабль, даже если он у черта на куличках или по другую сторону звезды.Хинрик серьезно кивнул.– Если бы юный Вайдемос сбежал на обычном корабле, – добавил наместник, – его было бы трудно обнаружить. Но так как он захватил тиранитский крейсер, мы все время следим за ним, хотя он об этом не подозревает. Вот почему мы уверены, что сейчас он вблизи Лингейна. Более того, он от нас никуда не сможет уйти, так что мы обязательно освободим вашу дочь.Хинрик улыбнулся:– Хитро придумано. Поздравляю вас, наместник. Очень хитрая уловка.Аратап не обманывал себя. Хинрик мало что понял из его объяснений, но это в конце концов неважно. Он поверил, что его дочь будет спасена и что сделано это будет благодаря тиранитской науке.Аратап пустился в столь обстоятельные разъяснения, поддавшись чувству жалости к родийцу. Но, с другой стороны, сохранить в этом человеке остатки разума полезно и с политической точки зрения. Возможно, надежда на возвращение дочери улучшит его состояние. Это бы ему не помешало.Снова прозвучал звонок в дверь. На сей раз вошел майор Андрос, Рука Хинрика сжала подлокотник кресла, на лице появилось загнанное выражение. Он привстал и начал:– Майор Андрос…Но Андрос, не обращая на него внимания, быстро заговорил:– Наместник, «Беспощадный» изменил позицию.– Надеюсь, он не собирается садиться на Лингейн?– Нет, он прыгнул от Лингейна.– Ага. Прекрасно. Вероятно, к нему присоединился другой корабль?– Возможно, даже несколько. Вы же знаете, мы можем следить только за «Беспощадным».– В любом случае, мы следуем за ним.– Приказ уже отдан. Я только хочу сообщить, что прыжок привел корабль к самому краю туманности Конской Головы.– Что?!– В этом направлении не существует известных нам планетарных систем. Допустимо лишь одно логическое заключение…Аратап облизнул ставшие вдруг сухими губы и вместе с майором поспешил в пилотскую рубку.Хинрик остался стоять посреди опустевшей каюты. Еще с минуту он смотрел на дверь, затем, пожав плечами, снова уселся в кресло. И застыл, глядя вдаль отсутствующим взором.
– Координаты «Беспощадного» еще раз проверены, сэр, – доложил штурман. – Он определенно внутри туманности.– Это не имеет значения, – сказал Аратап. – Следуйте за ним. – Он повернулся к майору Андросу: – Теперь вы понимаете, что иногда полезно и подождать? Сейчас многое становится ясным. Где еще может находиться штаб-квартира заговорщиков, как не в самой туманности? Где еще мы не могли бы обнаружить их? Все совпадает.И эскадра углубилась в туманность.
Аратап чуть ли не в двадцатый раз машинально взглянул на экран. И опять без толку; экран оставался пустым и черным. Ни одной звезды.– Это их третья остановка без посадки, – сказал Андрос, – Ничего не понимаю. Куда они направляются? Что ищут? Каждая остановка длится несколько дней. Но они не приземляются.Возможно, они просто долго рассчитывают следующий прыжок, – предположил Аратап. – Видимости-то никакой.– Вы так думаете?– Да нет, вряд ли. Их прыжки абсолютно точны. Каждый раз они оказываются вблизи звезды. Только по данным массометра это сделать невозможно. Они заранее должны знать расположение звезд.– Тогда почему они не высаживаются?– Я думаю, – сказал Аратап, – они ищут обитаемые планеты. Может быть, они сами не знают, где размещается центр заговорщиков, или знают лишь приблизительно. – Он улыбнулся. – Нам остается только следовать за ними.
Штурман щелкнул каблуками.– Сэр!– Да? – поднял голову наместник.– Неприятель высадился на планету.Аратап вызвал майора Андроса.– Вам уже сообщили? – спросил он, когда майор вошел в рубку.– Да. Я приказал спускаться и преследовать.– Подождите. Возможно, вы опять спешите, как с Лингейном. Я думаю, приземлиться должен только один корабль.– Почему?– Если понадобится подкрепление, вы будете здесь командовать крейсерами. Если это действительно центр заговорщиков, они решат, что на них случайно наткнулся какой-то корабль. Я сообщу вам – и вы отступите на Тиран.– Отступлю?– И вернетесь с большим флотом.Андрос задумался.– Хорошо. По крайней мере, это наименее ценный из наших кораблей. Слишком большой.
Они спустились по спирали, и планета заполнила экран.– Планета кажется необитаемой, сэр, – сказал штурман.– Вы установили точное местонахождение «Беспощадного»?– Да, сэр.– Опускайтесь как можно ближе к нему, но так, чтобы вас не обнаружили.Они входили в атмосферу. По мере того как корабль скользил к освещенной половине планеты небо все больше окрашивалось в яркий пурпур. Аратап следил за приближающейся поверхностью. Долгая охота близилась к концу. Глава семнадцатая…и дичь Для тех, кто не бывал в космосе, исследование солнечных систем и поиски обитаемых планет кажутся занятием возбуждающим или по крайней мере интересным. Для космонавтов это самая скучная работа.Установить местонахождение звезды – огромного светящегося шара из водорода и гелия – обычно нетрудно. Она сама оповещает о себе. Даже в черноте туманности это лишь вопрос расстояния. Стоит оказаться в пяти миллиардах миль от звезды, и она туг же заявит о себе.Но планета, относительно небольшая каменная масса, сияющая отраженным светом, – это совсем другое дело. Можно сто тысяч раз под разными углами пересечь солнечную систему и не заметить планету, разве что чисто случайно.Поэтому поиск обычно ведут планомерно, Как правило, корабль занимает позицию на расстоянии в десять тысяч раз превышающем диаметр звезды. Галактической статистикой установлено, что за пределами этого расстояния планеты встречаются крайне редко. Более того, известно, что обитаемые планеты практически никогда не удаляются от своего солнца более чем на тысячу его диаметров.Это значит, что с избранной кораблем точки любая обитаемая планета должна оказаться в пределах шести градусов от звезды, что составляет одну три тысячи шестисотую часть всего неба. Такой участок можно детально исследовать за сравнительно короткий срок.Телекамера устанавливается так, чтобы нейтрализовать собственное движение корабля. Тогда соседние созвездия окажутся на фотографиях точками, при условии, конечно, что во время съемки само солнце будет закрыто, чтобы не мешало своим сиянием. Впрочем, сделать это не составляет труда. Планеты же, обладающие собственным движением, будут выглядеть черточками.Если такие черточки не обнаружены, всегда существует вероятность, что планеты находятся за солнцем. Маневр повторяется, и обычно корабль занимает новую позицию, уже ближе к звезде.Это очень скучная процедура, и, когда ее безрезультатно проделали трижды возле трех звезд, на корабле явно пали духом.Особенно это было заметно по Джилберту. Все реже и реже он находил что-либо забавным.Когда они готовились к прыжку к четвертой звезде из списка Автарха, Байрон заметил:– По крайней мере, мы каждый раз попадаем к звезде. Вычисления Джонти правильны.– Статистика показывает, что одна из трех звезд имеет планеты, – сказал Джилберт.Байрон кивнул. Статистика эта хорошо известна. Все дети изучают ее на уроках по элементарной галактографии.Джилберт продолжал:– Это означает, что вероятность случайно наткнуться на три звезды подряд без единой планеты составляет две трети в кубе, то есть восемь двадцать седьмых, или Меньше одной трети.– И что же?– Но мы не нашли ни одной. Тут какая-то ошибка.– Вы сами видели расчеты. К тому же кто не знает истинную цену статистике? Тем более что условия в туманности совсем иные. Может быть, частицы пыли препятствуют образованию планет, или сам туман – результат неродившихся планет.– Вы и вправду так думаете? – встревожился Джилберт.– Да нет же, просто треплюсь о чем попало. Я ничего не понимаю в космогонии. Почему эти планеты образуются – сам черт не разберет!Байрон выглядел измученным. Он до сих пор периодически печатал и расклеивал на пульте управления свои маленькие указатели.– По крайней мере, мы ищем, – сказал он. – Задействованы все бластеры, зонды, измерители энергии, – в общем, все, что у нас есть.Он старался не смотреть на экран. Скоро им сном предстоит прыжок в чернильную тьму.– А вы знаете, почему эту черную дыру назвали «туманностью Конской Головы»? – с отсутствующим видом спросил он у Джилберта.– По-моему, первым сюда прилетел человек па имени Хорс Хед Hoarse head – конская голова (англ.).

. А что, это не так?– Возможно, и так. Но на Земле есть другое объяснение.– Какое же?– Туманность похожа на голову коня.– А что такое конь?– Земное животное.– Забавная мысль. Но мне кажется, Байрон, туманность не похожа ни на какое животное.– Все зависит от угла, под которым вы смотрите на нее. С Нефелоса она похожа на человеческую руку тремя пальцами, из университетской обсерватории на Земле она действительно напоминает голову лошади. Может быть, поэтому она и получила такое название! Может, никакого Хорса Хеда и не было, кто знает?Эта тема уже не интересовала Байрона. Он говорил, просто чтобы слышать свой голос.Наступившая пауза затянулась настолько, что у Джилберта появилась возможность коснуться темы, которую Байрон не хотел обсуждать, но о которой не переставал думать.Джилберт спросил:– Где Арта?Байрон бросил на него быстрый взгляд.– Где-то в трейлере. Я не слежу за ней.– Автарх следит. Он мог с таким же успехом поселиться там.– Ей повезло.Морщины на лице Джилберта стали глубже.– Не будьте дураком, Байрон. Артемизия из семьи Хинриадов. Она не может допустить, чтобы с ней обращались подобным образом.– Перестаньте, пожалуйста.– Не перестану. Я давно хотел это сказать. Почему вы с ней так поступили? Потому что Хинрик, возможно, виноват а смерти вашего отца? Хинрик – мой брат, но ваше отношение ко мне не изменилось.– Хорошо, – сказал Байрон. – Я не изменился по отношению к вам. Я разговариваю с вами, как прежде. Но я и с Артемизией разговариваю.– Как прежде?Байрон молчал.– Вы сами толкаете ее к Автарху, – сказал Джилберт.– Это ее выбор.– Нет, это ваш выбор. Послушайте, Байрон… – Он положил руку юноше на колено. – Поймите, я не хочу вмешиваться, но она единственное, что осталось от семьи Хинриадов. Вы сочтете это забавным, если я скажу, что люблю ее? У меня никогда не было детей.– Я не сомневаюсь в вашей любви.– Тогда советую вам ради ее блага: остановите Автарха, Байрон.– Я думал, вы верите ему, Джил.– Как Автарху – да. Как лидеру борьбы против тиранитов – да. Но как мужчине по отношению к женщине, к Артемизии – нет.– Скажите ей это.– Она не станет слушать.– Думаете, она послушает, если скажу я?– Если скажете как следует.На мгновение Байрон, казалось, заколебался. Он провел языком по пересохшим губам, но затем отвернулся и хрипло промолвил:– Я не хочу говорить об этом, Джил.– Боюсь, вы пожалеете, да поздно будет, – печально сказал Джилберт.Байрон ничего не ответил, Почему Джилберт не оставит его в покое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26