Народ говорил только об этом и ни о чем другом.
И впрямь, случай был из ряда вон выходящий, Даже для нашего бурного и криминального времени. Человек, который долгие годы жил в Землянске, был директором детского дома, ставший депутатом двух Верховных Советов и Государственной Думы, оказался уголовником и в придачу к тому вовсе не Кузьмичевым, а неким Болеславом Шмыгло, заказавшим в Киеве убийство своего родного брата. Молодая жена Кузьмичева Галина стала в городе центром внимания.
"И куда он мог запропаститься, гад такой?" - задавали вопрос досужие люди, которые еще совсем недавно голосовали за него на нескольких выборах.
"В бега, наверное, пустился, если поймают, ему не поздоровится..."
"Вот сволочь-то оказался. А на вид такой культурный, вежливый, деловитый. А мы-то, дураки, за него целых три раза голосовали..."
"Подумаешь, Кузьмичев. Мы вон за Ельцина два раза голосовали, мы все, как бараны, скажут - голосуй, мы и голосуем. Вот и навыбирали воров и бандитов на свою голову. Жили хреново, а стали жить еще хуже..."
В Землянский детский дом нагрянула суровая комиссия из Министерства народного образования, провела там серьезную проверку, директор детдома Грибулина была освобождена от работы, как и некоторые педагоги и воспитатели.
Кузьмичев не появлялся, он был объявлен во всероссийский розыск.
Виктор Нетребин, вернувшись из Киева, появился в доме Кузьмичева веселый и довольный.
- Буду теперь жить здесь, - улыбнулся он Галине и поцеловал ее.
- А как же... - испуганно спросила она. - А если он вернется?
- Не вернется, - уверенным тоном произнес Виктор. - Никогда он уже не вернется, так что будь спокойна. Жизнь только начинается.
Галина хотела уточнить, что именно Виктор имеет в виду, но он категорически отказался вдаваться в подробности того, что произошло в Киеве. И она прекратила расспросы.
В ноябре того же года Галина родила девочку. Ее назвали Дашей в честь покойной матери Виктора. Однако зарегистрирована девочка была как Дарья Павловна Кузьмичева, ведь формально он был жив и являлся законным супругом матери родившейся девочки. Положение Галины было довольно странным и двусмысленным, однако на первых порах она отнюдь не горевала по этому поводу. Виктор давно уже жил в доме на правах хозяина. Он устроился работать на какую-то фирму, получал неплохую зарплату, а Галина преспокойненько пользовалась банковским счетом пропавшего без вести Павла Дорофеевича. А счет был вполне внушительным.
- Что, Галка? - смеялся по вечерам Виктор. - Интересно моя жизнь складывается. Мучил меня в детстве Павел Дорофеевич, палками заставлял бить, к столбу привязывал, по три дня голодом морил. А теперь что - живу в его доме, сплю с его женой. Хорошо...
- Сплюнь, - предостерегала Галина. Но он только смеялся в ответ.
Еще до рождения дочери Галина съездила в Москву, где в Институте красоты ей сделали пластическую операцию. Безобразный шрам, рассекавший все лицо, практически исчез. И вообще она буквально расцвела на глазах. А после родов еще более похорошела.
- Как же благотворно на тебя действует отсутствие законного супруга!- смеялся Виктор. - Ты стала настоящей красавицей!
- Можно подумать, я не была ею раньше? - кокетливо говорила Галина.
Однако ей далеко не всегда было так весело. Что-то порой начинало мучить и тяготить ее. Некая тайная тревога, предчувствие какой-то надвигающейся беды. О Кузьмичеве давно уже перестала писать пресса, жареных тем хватало и без него, однако это не означало, что о нем перестали думать, Сказанное было сказано, намеки в газетах о том, что он руками киллера Ковальчука расправился со своей первой женой Светланой, пугало Галину. Пугало ее и собственное участие в подготовке устранения Павла Дорофеевича, хотя роль ее была довольно ничтожна: от нее требовалось лишь позвонить на его мобильный телефон и узнать, где он в настоящее время находится. И тем не менее она была все же не настолько глупа, чтобы не понять, для чего делается этот звонок. А потом поездка мужа в Киев, совпавшая с внезапным исчезновением Виктора, и все. Шум в прессе, связанный с арестом киллера Юферова, признавшегося в двух убийствах по заказу Кузьмичева, а затем появление сияющего как медный самовар Виктора, уверившего ее, что мужа она может больше не ждать.
Виктор был вполне доволен своей жизнью. Еще бы - круглый сирота, несчастный детдомовец, затем беглец, бомж, человек без образования, весьма сомнительных занятий, вдруг становится хозяином дома, мужем зажиточной молодой женщины, отцом ее ребенка. Он наслаждался своим положением буквально каждую секунду, его просто распирало от гордости и счастья. К тому же Галина видела, что у него есть и еще какая-то причина для этой гордости. Она лишь могла догадываться об этой тайной причине.
Самой же ей было далеко не так хорошо. Радовалась жизни она только поначалу, потом к этой радости прибавилось ощущение тревоги, которое потихоньку вытеснило радость. Ее постоянно мучил вопрос - что стало с Кузьмичевым? Она должна была узнать это, без этого ей не жилось, не спалось, не дышалось.
И вот в начале сентября девяносто восьмого года, более чем через два года после исчезновения мужа, как-то вечером она уложила дочку спать, забралась с ногами на диван, пристально поглядела на Виктора, сидевшего перед телевизором с бокалом пива в руках, и произнесла:
- Виктор, я должна задать тебе один вопрос.
- Какой? - беззаботно отозвался он.
- Тот самый. Который очень беспокоит меня. Он нахмурился и поставил на журнальный столик бокал с недопитым пивом.
- Ты все о том же? - спросил Виктор, выдержав некоторую паузу и глядя куда-то в сторону.
- Конечно. Должна же я знать, наконец...
- Галя, есть такая мудрая пословица, хоть и довольно грубая - меньше знаешь, дольше проживешь.
- Она действительно очень грубая, - холодным тоном произнесла Галина.
- Тебе обязательно нужно это знать?
-Да...
- Того, что ты прочитала в газетах про твоего замечательного мужа, недостаточно?
- Нет...
- Слушай тогда... - Он сделал большой глоток пива и пристально поглядел на нее. - Твой супруг виноват не только перед законом, он виноват еще и перед конкретными людьми. Один из них давно искал его. И тогда, в девяносто шестом, приехал сюда, в Землянск. Мы с ним встретились. Это было буквально через несколько дней после того, как Вовка Малой совершил нападение...
Галина вздрогнула от страшного воспоминания, когда Малой буквально пополам разрезал ей левую щеку острым, как бритва, ножом, вспомнила, как истошно кричала, какую жуткую боль испытывала, как заливалась кровью.
- Я говорил правду, что никакого отношения к этому нападению не имею. Мы задумали другое, вернее, задумал этот человек... Если бы не случай, он бы погиб там, на пустыре. И с твоей помощью, между прочим, - добавил он, едва заметно усмехнувшись.
- Не надо напоминать мне об этом, - еще более холодным тоном произнесла Галина. Виктор заметил, что в последнее время она стала другой - резкой, заносчивой. До него начало доходить, что теперь она вполне может обойтись и без него. У нее есть дом, есть машина, есть счет в банке. А дочь? Ну и что, она воспитает дочь и без него, мужа она себе найдет запросто. При таких деньгах, при такой внешности.
Раньше она не задавала вопросов, она любила его, она .буквально глядела ему в рот. Но постепенно нарастало отчуждение. И он понимал, что с ней надо быть более откровенным. К тому же прошло уже более двух лет со времени исчезновения Кузьмичева.
- Так вот... Тогда не вышло, и мы поехали за ним в Киев. Ну а там, сама знаешь из прессы, он заказал киллеру своего родного брата Леонида Шмыгло, узнавшего его...
- Ну это я знаю, знаю, - раздраженно произнесла Галина. - Ты мне рассказывай то, чего я не знаю. Дальше-то что было?
- Дальше? - притворно зевнул он. - Дальше было вот что. Его заманили в маленький домик на берегу Днепра, его и киллера Юферова. Киллер написал свои показания, и Кузьмичев тоже, потом киллера сдали органам...
- А он? А Павел?
- Ах он теперь уже Павел?! - разозлился и Виктор. - Ты что, тоскуешь по пропавшему без вести мужу? Ты по-прежнему его любишь и страдаешь? Так вот - мы плыли с ним наперегонки через Днепр.
- Что?!!!
- Да, да, плыли через Днепр! - крикнул Виктор и побежал за очередной бутылкой пива. Налил полный бокал и выпил его залпом. - И он не выдержал этого заплыва. Он утонул! - торжествующе произнес он и выпил еще один бокал. Царство ему небесное, твари подколодной!
Галина сидела молча, глядела перед собой остановившимся взглядом. А потом как-то странно поглядела на Виктора и произнесла таким тоном, от которого тот буквально похолодел:
- А ты знаешь, Витя... Он ведь не утонул. Он остался жив.
- Ты что? - прошептал, побледнев, Виктор. - Откуда ты это взяла?
- Взяла вот.
- Приснилось, что ли? - никак не понимал он смысла ее слов.
- И приснилось тоже. Видишь ли, Витя. Женщины воспринимают мир иначе, чем мужчины. Не умом, а интуицией. Душой правду чуют.
- И ты чуешь?
- И я чую. Когда я была неделю назад в Москве, я зашла к колдунье, меня подруга свела, мы с ней вместе в Думе работали официантками. У этой подруги муж полгода назад сбежал и на содержание ребенка ничего не давал. Так знаешь колдунья эта точно определила его местонахождение. Его нашли и заставили заплатить. Так-то вот...
- Так что с Кузьмичевым? Ты про это говори? Что тебе сказала эта колдунья?
Галина поежилась от неприятного воспоминания.
- Сара ее зовут, - сказала она. - Страшная такая, худая, черная. А глаза с пол-лица. Я ей фотографию принесла его... Павла... Дорофеевича... Она долго на нее глядела, пристально так. Я чуть со страха не умерла, пока она на фотку глядела. А потом она и говорит: "Жив он, милая, жив и здоров. И затевает что-то недоброе..." - "А что он затевает?" - спрашиваю. Она засмеялась так страшно и говорит: "Я же не господь бог и не уголовный розыск, откуда я знаю? А что жив, это точно, не сомневайся. Жди, скоро даст о себе знать". Такие вот дела, Витя. А ты говоришь, меньше знаешь - дольше проживешь. Это как сказать.
- Слушай ты больше всяких шарлатанов. Заплатила небось ей огромную сумму, она и рада стараться, - неуверенным голосом произнес Виктор. - - Была бы рада стараться, сказала бы, что мертв, - усмехнулась Галина. - Что я не заинтересована в возвращении мужа, она прекрасно видит, это не только колдунье, это и ежу понятно. Говорю же тебе, мужа моей подруги, ее тоже Галкой зовут, отыскала. Место указала, где он...
- Так пусть и местонахождение Кузьмичева покажет. Что же она?
- Не может. Сказала только, что он находится в пути. Едет куда-то на юг.
- Откуда едет-то? Это ведь смотря откуда глядеть?
- Не знает она этого. А то, что живой, уверена. Ну, уж раз живой, то, само собой, недоброе замышляет, это бы я и без нее поняла. Против кого он может замышлять недоброе, а? Очень трудно догадаться? А у меня дочка, ей и двух годиков еще нет, А ты мне лапшу на уши вешаешь.
- Я тебе укажу его местонахождение не хуже всякой колдуньи! - запальчиво крикнул Виктор. - На дне Днепра его местонахождение, вот где! И не бери ты в голову всякий вздор.
Он подошел к ней, обнял и поцеловал. В ее голосе снова появились теплые нотки, и ему стало жалко ее. В принципе она была единственным на свете близким ему человеком.
Прошло еще три месяца. Шел декабрь, приближался Новый год.
Как-то вечером Виктора не было дома, он пошел к своему другу на день рождения, а Галя осталась дома. Она смотрела телевизор, маленькая Даша играла на ковре. И вдруг раздался телефонный звонок.
Галя подняла трубку.
- Алло, слушаю вас...
В трубке царило молчание.
- Перезвоните, вас не слышно, - сказала Галя и хотела было положить трубку, как вдруг услышала , тяжелое дыхание.
- Говорите, - произнесла она, отчего-то испытывая чувство волнения.
- Мне, пожалуйста, Виктора, - наконец, раздался мужской голос в трубке. Голос этот был какой-то странный, создавалось такое ощущение, что говоривший изменял свой голос, то ли зажимал нос пальцами, то ли специально гнусавил.
- Его нет дома, - ответила Галя, чувствуя, как яростно бьется ее сердце. Она бросила взгляд на толстенькую Дашу, тискающую огромного плюшевого медвежонка, чуть ли не больше ее ростом, и ей почему-то стало страшно за дочь.
- А когда он будет? - спросил голос.
- Он будет поздно.
- Спасибо, тогда я перезвоню завтра.
- Может быть, ему что-нибудь передать? Кто это звонит?
- Не надо ничего передавать, - ответил голос, и Галя почувствовала в нем сдерживаемый смех. И от этого ей стало еще страшнее.
Запищали частые гудки, но Галя так и осталась сидеть с трубкой в руке, глядя в одну точку. Тут же вспомнилась колдунья Сара и ее слова.
- Это он, - прошептала она. - Он вернулся, чтобы отомстить нам. Что делать? Что делать?
Ей пришла в голову мысль позвонить в милицию, но она тут же отказалась от нее. Что она скажет? Что ей нагадала колдунья Сара, что Кузьмичев жив? Что кто-то позвонил и спросил Виктора? Да с ней никто и разговаривать не станет.
Она покормила девочку и уложила ее спать. Тревожные мысли не оставляли ее. Наоборот, ей становилось еще страшнее. Она позвонила приятелю, у которого был Виктор.
- Алло, Роман? Это Галя говорит. Виктор еще у тебя?
- Нет, он уже ушел. Примерно полчаса назад.
- Да? Ладно... Значит, скоро будет.
Тревога в ее душе все нарастала. Галина просто места себе не находила.
От дома Романа до них на машине было минут двадцать езды. Но Виктора все не было и не было.
Прошел час, пошел другой...
Галя накинула шубу и выскочила на улицу. Было холодно, около двадцати градусов мороза. Черное небо было все усеяно звездами. И полная огромная луна. Где-то вдали выли собаки.
Она стояла на крыльце, вглядываясь в ночь, вслушиваясь в ее звуки.
Ничего. Только вой собак, да где-то вдали шум проходящего поезда.
Она уже хотела было войти обратно в дом, как вдруг вдалеке раздался человеческий крик. Галя похолодела, она чувствовала, что от ужаса теряет сознание.
"Это он, - подумала она. - Это все".
Она не знала, что ей делать, в доме спала маленькая дочка, а там... в темноте что-то происходило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39