— Я ошибся. Ошибся, так же как и сегодня днем. Мне нет оправдания. Поэтому я возвращаю тебе пленку. У меня нет права на нее… И вообще ни на что нет права.
Дженни схватила кассету. Сердце разрывалось от противоречивых чувств.
От слов Роберта стена отчуждения, стоявшая между ними, рухнула. Дженни почувствовала, как в мозгу застучали тысячи настойчивых молоточков, требуя от нее сохранить его интерес к себе, чего бы это ни стоило.
— Ты… ты и вправду думаешь так, как говорил за обедом? — с трудом вымолвила она.
— Иначе я не стал бы говорить. Твоя музыка чудесна, Дженни. У меня только одно желание…
Она подняла на него тревожные глаза, взглядом поощряя его продолжать. Девушка увидела глубокую тоску в его глазах, и от этого на сердце потеплело.
— Я хочу, чтобы ты и в будущем делилась со мной.
— Что… ты имеешь в виду? — осторожно спросила она.
— Я думаю, тебе самой понравится, если мы чуть-чуть изменим некоторые из твоих песен, откорректируем кое-где слова. Они зазвучат по-другому. Я был бы рад поработать вместе с тобой над ними, помочь тебе довести их до совершенства. Но… я понимаю, что…
— Я не против.
Ее уступка вызвала на его лице целую бурю торжества, которая сменилась выражением глубокого удовлетворения.
— Спасибо, — тихо произнес он.
Дженни несколько смутила его реакция, и она опустила ресницы, чтобы скрыть свою растерянность.
— Надеюсь, ты не лукавишь, Роберт. Если это всего лишь игра, задуманная только для того, чтобы утешить меня, то лучше не затевай ее.
— Дженни…
Он протянул к ней руку. Заметив это, девушка инстинктивно подалась назад. Она подняла на него глаза, полные обиды и страха.
— Не смотри на меня так, Дженни! Клянусь чем угодно! Я не хотел… — Он судорожно сглотнул и закрыл глаза рукой, словно отгоняя мучительное видение. — Уверяю тебя, я абсолютно искренен. — И сделал жест рукой, умоляя ее поверить. — Если хочешь, мы будем работать здесь. Или где захочешь.
Она глубоко вздохнула. Стало немного спокойнее.
— Нет. Это было бы неразумно. Чтобы работать так, как ты говоришь, нам надо будет слушать пленку и постоянно переписывать записи, пока не добьемся того, чего хотим.
— Ты права, — быстро ответил он. — Какие у тебя планы на завтра?
— Никаких. По крайней мере Тони ничего не говорил, — осторожно ответила она.
— Ты во всем слушаешься Тони?
Она с упреком взглянула на него.
— Я его гостья, Роберт. И я здесь только благодаря его приглашению.
— Да, конечно, — согласился он. — Ну тогда, если Тони не будет возражать, может, мы начнем завтра?
— Хорошо. — Она посмотрела на пленку в своей руке. — Думаю, запись должна быть у тебя. Это будет рабочая запись.
— Спасибо, Дженни. И говорю это я не из вежливости, а с искренней благодарностью.
Она ответила сдержанной улыбкой.
— Ну, до завтра. Спокойной ночи, Роберт.
Он тепло улыбнулся ей в ответ.
— Спокойной ночи, Дженни.
Ее непослушное сердце радостно подпрыгнуло, предательски забыв о всякой осторожности и здравом смысле. Она быстро повернулась и торопливо зашагала к своей комнате, уповая только на то, что утро вечера мудренее. Роберт Найт — загадка для нее, но она найдет отгадку, если они будут работать бок о бок.

ГЛАВА ШЕСТАЯ
На следующее утро Дженни так волновалась, что ей было не до еды. За столом текла неторопливая беседа, но девушка оставалась молчаливой. Присутствие Роберта Найта нервировало ее, и она все время мысленно задавалась вопросом, не сглупила ли прошлой ночью. Что же это будет за работа в его спальне? И зачем притворяться, что они будут заняты только музыкой? И как заставить себя работать, если голова все время занята мыслями о нем?
Миранда первой встала из-за стола. Она по-кошачьи грациозно потянулась и с улыбкой обратилась к Дженни:
— Я собираюсь сегодня поваляться у бассейна. Составишь мне компанию?
— Сегодня Дженни будет работать со мной, — решительно произнес Роберт.
— Оставь, Роберт! Правда! — тут же возразил Тони.
Роберт вызывающе поднял брови.
— Что оставить? Мы договорились с Дженни, что если она хочет делать музыку на профессиональном уровне…
— Праздник же, черт возьми! Я привез Дженни сюда, потому что ей нужен был отдых. Вчера днем уж ладно. Я хотел, чтобы ты оценил ее музыку, потому что тебе бы она поверила. И вечером она убедилась, что делает стоящие вещи. Но в жизни есть кое-что еще, кроме музыки. Мне хочется, чтобы Дженни получила удовольствие от пребывания у нас.
— Тони, а может, для Дженни музыка — это удовольствие? — спокойно и взвешенно заметил Эдвард Найт. — Не дави на гостью. Мало ли что тебе хочется.
— Подожди, пап.
— Думаю, тебе надо спросить у нее самой…
— Она уже приняла мое предложение, — упрямо вставил Роберт, перебивая обоих.
Опять они за свое, подумала Дженни, опять будут спорить, и в конце концов она окажется в ловушке, как уже не однажды было, и опять ей придется публично принимать решение, и она поступит вопреки своему желанию. К большому счастью, в разговор вмешалась Анабелла Найт.
— Тони, я уверена, что Дженни с большим удовольствием займется своими песнями. Кстати, твой пейзаж написан в новой для тебя манере. Может, ты проведешь утро со мной и мы поговорим об этом?
Последовала неловкая секундная пауза. Дженни уже подумала было, что Тони начнет сейчас возражать. Но он откинулся на спинку стула и бессильно поднял руки.
— Хорошо. Будь по-твоему, мама. Но одно условие, Роб. Ты не будешь держать ее весь день. Я знаю твою хватку. Вцепишься — и забудешь о времени.
— Так же как и ты, если начинаешь рисовать, — сухо ответил Роберт.
Тони засмеялся. Напряженность исчезла.
— Мое дело — предупредить. Главное, что-бы она пришла на ланч.
Роберт улыбнулся.
— Я тоже любитель покушать, братец.
Он перевел взгляд на Дженни и мягко спросил:
— Пойдем?
Она медлила в нерешительности, вспомнив вдруг вчерашнюю сцену в его спальне.
Эдвард Найт, перегнувшись через стол, похлопал ее по руке.
— Я рад, что вы прислушались к предложению Роберта. Талант, подобный вашему, надо развивать, дитя мое. Надеюсь, вы плодотворно поработаете.
— Спасибо, — тихо ответила Дженни и встала из-за стола.
Все решилось само собой, и лучше всего было положиться на волю обстоятельств. Казалось, что в этом доме все происходит помимо нее, а положение гостьи не позволяет ей перечить хозяевам. Дженни чувствовала себя пассивной пешкой, которую Найты двигали по собственному усмотрению.
— Имей в виду, что я согласилась только потому, что Тони не возражал, — обиженно заявила она по пути наверх.
На секунду Роберт замешкался, кинул на нее быстрый взгляд, потом пошел дальше.
— То, что мы делаем, важнее занятий, предложенных Тони.
Его ответ пробудил вчерашние обиды.
— Почему ты все решаешь за меня?
Они стояли на верхней ступеньке лестницы. Роберт повернулся к ней, в его глазах мелькнула тревога.
— Прости, Дженни. Если хочешь, можешь уйти, конечно.
Внезапная смена его самонадеянности неким подобием заботы подорвала ее решител-ный настрой.
Он гнул свою линию:
— Вчера мне показалось, что ты согласна работать со мной.
— Я… я согласна. Просто…
— У Тони нет определенных планов. Он прекрасно проведет время в разговорах об искусстве.
Она вздохнула и опустила глаза, чтобы скрыть обуревавшие ее чувства.
— Мне не нравится, когда мной распоряжаются, невзирая на мои желания. Я же человек.
— Я это знаю. И твои чувства и желания
мне небезразличны. Ты даже не представляешь насколько.
Искренность, с которой прозвучали его слова заставила ее покраснеть.
— Ой, что-то не похоже, — смущенно произнесла она.
— Наверное, это потому, что ты сама не осознаешь, насколько притягиваешь людей. Каждый из нас хочет наслаждаться твоим обществом. И я сегодня утром, конечно же, не захотел упускать эту возможность. Может быть, я эгоист. Тогда прости. Если хочешь, можешь вернуться к Тони.
Кровь бросилась в голову Дженни. Безумная радость охватила ее. Она почувствовала, как закружилась голова. Значит, она его притягивает? Растерявшись, она вопросительно посмотрела на него. Неужели он говорит искренне? Хотя сам, конечно, упорно добивается ее общества.
— Нет. Ты прав. Тони и с мамой хорошо. Давай… давай начнем, — поспешно ответила она.
Он улыбнулся. Сердце Дженни наполнилось радостью. Он взял ее за руку и завел в комнату. И тут же радость сменилась болью. Сердце сжалось. Роберт сделал вид, что ничего не заметил. Он что-то говорил о музыке, а сам приготовил нотную бумагу, карандаши и заправил кассету в магнитофон. Она села за стол, специально приготовленный Робертом для нее, и вдруг вспомнила, что забыла гитару.
— Ты куда?
Вопрос прозвучал настолько резко, что от неожиданности она остановилась и удивленно оглянулась на него. Его напряженная поза и горящий взгляд поразили ее, и она не сразу нашлась с ответом.
— Я… за гитарой, — заикаясь, ответила она.
Он вздохнул с явным облегчением и, как бы извиняясь, произнес:
— Не нервничай, Дженни. У меня и так душа не на месте.
Она зарделась от смущения.
— Я ничего не могу поделать. Само собой так получается.
— Иди, принеси гитару, я обещаю, что мы будем работать. И больше ничего.
И они действительно начали работать. Магнитофон крутился не переставая. Они заново прослушали каждую песню. Он указывал ей на те места в текстах, которые, по его мнению, резали слух, и предлагал более точные варианты, чтобы усилить тот эффект, который был в них заложен изначально, но который Дженни не смогла подчеркнуть. Дженни быстро проигрывала его предложения на гитаре и переносила на нотную бумагу. Постепенно музыка захватила ее. По мере того как песня за песней приобретали новое звучание, настроение у нее все больше поднималось.
— Ты, наверное, учился музыке, оттого и слух хороший, — заметила она, когда Роберт очень профессионально откомментировал чисто технический момент.
Он лукаво улыбнулся.
— Помнится, играл когда-то в студенческие годы на скромном кларнетике. Но давно уже не практиковался.
— Ты играл в оркестре?
— Немного. Больше для забавы. Я чувствовал, что это не мое. Хотелось большего. Меня всегда привлекали огромные возможности телевидения. У папы были некоторые связи, и мне помогли туда попасть. В конце концов я достиг, чего хотел. Я обожаю свою работу. Наверное, так же, как ты любишь свою музыку. Мне нравится делать шоу, создавать цельное художественное действо, и я ужасно расстраиваюсь, если мне это не удается.
Она улыбнулась.
— Похоже, это у вас семейное.
Он вопросительно приподнял брови.
— Стремление к совершенству, — пояснила она.
— Да, мы становимся одержимыми, когда хотим чего-то достичь.
Он смотрел на нее. Глаза его притягивали каким-то теплым светом, от которого было не оторваться. Сердце Дженни подскочило, и она быстро отвела взгляд, чтобы скрыть чувства, нахлынувшие на нее под влиянием этих добрых глаз. Все, что касалось Роберта, приводило ее в замешательство. Она не понимала его. Не могла, например, соотнести его сегодняшнее поведение с его же действиями вчера.
Они снова вернулись к работе. Когда речь заходила о музыке, между ними устанавливалось полное взаимопонимание. Они говорили на одном языке, понимали друг друга с полуслова, на лету схватывая мысли собеседника. Это было не просто общение. Для Дженни это была радость. Такого у нее ни с кем раньше не было. Вот только вчерашняя история… Но тогда близость возникла без слов, игра воображения повела ее по ложному пути. А сегодня все по-настоящему.
Роберт предложил сделать перерыв. Он стоял у окна и, перегнувшись через подоконник, смотрел на внутренний двор. Дом стоял буквой П. В одном крыле была расположена мастерская Анабеллы Найт, в другом — бильярдная, а над ней спальня Роберта. Таким образом, во внутреннем дворе получилась защищенная площадка, открытая солнцу, на которой располагался бассейн.
— Смотри, все растянулись вокруг бассейна, а миссис Чери выкатила тележку с ланчем. Хочешь есть?
— А который час? — спросила Дженни, удивившись про себя, что уже время ланча.
Роберт взглянул на часы.
— Час дня. Мы провозились почти четыре часа.
Четыре часа. Может, ему надоело её общество?
— Я как-то не подумала, что отняла у тебя все утро, — виновато произнесла она.
Он улыбнулся.
— Дженни, если ты таким образом отнимешь у меня весь день, я буду только счастлив. Но, конечно, я не против сходить с тобой на ланч. Тем более, что тебе нужна передышка.
Он прав. Она очень устала, но ни за что не признается в этом, если он надумает продолжать работу.
— Спасибо тебе за…
— Да ты что, — в изумлении затряс он головой. — Это я должен тебя благодарить. Ты очень великодушна, Дженни Росс. И если мы еще немного задержимся здесь, я боюсь, что не выдержу и воспользуюсь твоим великодушием. И он медленно направился к ней. Дженни не могла поверить в искренность его слов. Это было невозможно после вчерашнего. По горькому опыту она знала, что девственницы не интересуют его, но выражение его лица, казалось, говорило сейчас о другом. Неужели ее музыка пробудила в нем этот интерес и сделала ее желанной для него? Он остановился совсем близко от нее, словно почувствовав сдержанность с ее стороны.
— А давай переоденемся и искупаемся перед ланчем. Аппетит нагуляем, — дружески предложил он.
— Давай. Я — за, — произнесла она в ответ. — Тогда встретимся внизу, у бассейна.
И она быстро вышла, как бы спасаясь бегством от его парализующей власти. Оставшись одна, она решила, что не стоит даже пытаться раскусить Роберта. Для Дженни, с ее небогатым жизненным опытом, поведение Роберта казалось непонятным. Она надела красное бикини и вдруг почувствовала себя страшно неловко в таком наряде. Хотя Роберт и видел ее уже совершенно голой и глупо теперь было бы изображать скромницу, тем не менее она накинула на себя коротенький махровый халат и вроде бы обрела некоторую уверенность.Но ненадолго. Открыв дверь, она увидела Роберта, который ждал ее, небрежно облокотясь о парапет. На нем были узенькие плавки, которые и плавками-то назвать было трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19