https://wodolei.ru/catalog/vodonagrevateli/nakopitelnye/uzkie/
И те его волю выполнили.
Из дневника вдовы К. Симонова: «Девятый день – у нас дома. Урна с прахом стояла в шкафу у него в кабинете, в той же комнате, где мы его поминали.
На десятый взяли ее, сели в машину и поехали завещанным путем – из Москвы через Малый Ярославец, Медынь, Рославль, Кричев… По Могилевскому шоссе, в Могилев, на то поле в Буйниче, где дрался Кутеповский полк, в шести километрах от города. Там на закате солнца, в восьмом часу мы открыли урну… и, взявшись за руки, прошли по полю и развеяли его прах…»
СИМОНОВ НИКОЛАЙ
СИМОНОВ НИКОЛАЙ (актер театра, кино: «Красные партизаны» (1924), «Каин и Артем» (1929), «Чапаев» (1934), «Горячие денечки» (1935), «Петр Первый» (1937-1939), «Возвращение» (1940), «Остров Безымянный» (1946), «Сталинградская битва» (1949), «Человек-амфибия» ( 1962), «Рыцарь мечты» (1969), «Последнее дело комиссара Берлаха» (т/ф, 1972) и др.; скончался 20 апреля 1973 года на 72-м году жизни).
Последней ролью Симонова в кино стала роль полицейского комиссара Берлаха в телефильме «Последнее дело комиссара Берлаха» (премьера – 5–6 августа 1972 года). В конце фильма Берлах, разоблачив нацистского преступника, умирает от рака. Снимаясь в этой роли, актер не знал, что эта же болезнь уже предательски подкрадывается и к нему. Именно во время съемок в этом фильме Симонов стал закашливаться. Поначалу ни он, ни его близкие не придавали этому значения, пеняя на погоду – лето тогда стояло жаркое, удушливое. И только когда ему стало трудно глотать пищу, у его жены Анны Григорьевны стала расти тревога. Она стала настаивать на походе к врачу, но Симонов всячески этот визит оттягивал, находя для этого самые различные причины. И все же в декабре 72-го актера заставили сделать рентген. Сын Симонова, врач-онколог, сразу понял всю серьезность положения. На снимке явственно просматривалась опухоль в нижней трети пищевода. Обратились к известному специалисту по хирургии пищевода, но его вердикт был категоричен – делать операцию поздно, шансов на благополучный исход уже не осталось. Симонову об этом диагнозе ничего не сказали.
24 декабря 1972 года Симонов в последний раз вышел на сцену. Он играл в спектакле «Перед заходом солнца». После этого актер слег. В феврале 73-го его поместили в клинику Военно-медицинской академии. Как пишет М. Любомудров: «Симонов и в клинике вел себя с терпеливостью и смирением. Он ни на что не жаловался, приветливо улыбался персоналу, покорно выполнял медицинские предписания. Стыдливо потупясь, слушал произносимые бодрым тоном суждения и советы именитостей, которые лечили и консультировали больного. Его тяготило, что он стал причиной стольких забот…
В марте на короткое время он вернулся домой. Исхудавший, подавленный, он еще пробовал шутить. Но потом опять наступило ухудшение, стал мучить непрерывный озноб. Больной быстро слабел, пришлось срочно возвращаться в город. В начале апреля его снова положили в клинику. Ночами дети по очереди дежурили в его палате. Последние дни Симонов находился без сознания. Он умер 20 апреля 1973 года в два часа ночи.
…Нескончаемым потоком шли ленинградцы мимо гроба артиста, установленного на подмостках театра. Глубокая скорбь звучала в речах выступавших на гражданской панихиде.
Симонова хоронили на Волковском кладбище. День стоял солнечный, повсюду звенела капель… У могилы состоялся траурный митинг. Его завершили салютные залпы эскорта, сопровождавшего похоронный кортеж.
В 1980 году на могиле установили памятник – бронзовый бюст на постаменте из серого гранита. Вокруг стоят высокие клены. Артист погребен на том участке кладбища, где захоронены многие ветераны Пушкинского театра, – Честноков, Скоробогатов, Тиме, Вивьен, Горин-Горяинов, Студенцов…»
СИЧКИН БОРИС
СИЧКИН БОРИС (актер эстрады, кино: «До свидания, мальчики» (1964), «Последний жулик» (1966), «Неуловимые мстители» (1967), «Новые приключения неуловимых» (1968), «Варвара-краса, длинная коса» (1969), «Тропой бескорыстной любви» (1971), «Стоянка поезда – 2 минуты» (1972), «Неисправимый лгун» (1974), «Бедная Саша» (1997) и др.; скончался 22 марта 2002 года в Нью-Йорке на 80-м году жизни).
Сичкин умер неожиданно. Буквально накануне своего ухода он лихо отплясывал на одном из нью-йоркских представлений чечетку (в Америку артист эмигрировал в 1979 году). А 24 марта Сичкин должен был вести концерт Вилли Токарева на Брайтон-Бич. Но не сложилось.
В тот злополучный день, 22 марта, Сичкин вернулся домой, в нью-йоркский район Куинс, где проживают небогатые американцы. Лифт в доме не работал и артист отправился на свой этаж пешком. Это, видимо, и сыграло свою роковую роль. Все-таки Сичкину было 79 лет. Он вошел в квартиру, разделся и сел за стол, чтобы разобрать почту. В этот момент у него случился сердечный приступ. Смерть артиста наступила мгновенно.
Прощание с Б. Сичкиным состоялось 24 марта в похоронном доме «Невский», который находится в Бруклине. Народу пришло много: в основном русские эмигранты. Как сообщал журналист Борис Сигал: «В траурной церемонии приняли участие писатель Альфред Тульчинский, совладелец концертного зала „Миллениум“ Леонард Лев, „ходячая энциклопедия“ русской эстрады Олег Фриш, поэтесса Татьяна Лебединская, которая прочитала пронзительное стихотворение памяти Бориса Михайловича, и многие другие.
Были тут, конечно, и жена Сичкина Галина с сыном Емельяном. Похоронили знаменитого артиста на кладбище Mount Hebrew Cemetry, что в Куинсе».
СМИРНОВ АЛЕКСЕЙ
СМИРНОВ АЛЕКСЕЙ (актер театра, кино: «Полосатый рейс» (161), «Деловые люди» (1963), «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» (1964), «Зайчик», «Операция „Ы“ (оба – 1965), „Житие и вознесение Юрася Братчика“ (1968), „Разведчики“, „Семь стариков и одна девушка“ (оба – 1969), „Адъютант его превосходительства“ (т/ф, 1970), „В бой идут одни „старики“ (1974), „Автомобиль, скрипка и собака Клякса“ (1975), «Песнь под облаками“ (1979) и др.; скончался 7 мая 1979 года на 60-м году жизни).
В марте 1979 года у Смирнова случился инфаркт, после которого он угодил в одну из ленинградских клиник. Там он пролежал почти два месяца и за это время его практически никто не навещал: ни родственники (самый родной человек, мама, умерла несколько лет назад, а других родственников у Смирнова не было), ни собратья по актерскому цеху. Единственным, кто навестил Смирнова в те дни, был Леонид Быков, который специально приехал в город на Неве из Киева, чтобы проведать друга. Однако 11 апреля Быков трагически погиб в автомобильной катастрофе. Зная о том, как Смирнов любил этого человека, врачи побоялись говорить ему об этом по горячим следам. Эту новость он узнал накануне своей выписки из больницы 7 мая 1979 года. Смирнов, якобы, поднял тост за Быкова, а ему кто-то возьми, да и скажи, что тот почти месяц назад разбился на машине. Смирнов поставил стакан на стол, ушел в палату, где лег на кровать и умер.
СМИРНОВ СЕРГЕЙ
СМИРНОВ СЕРГЕЙ (писатель: «Брестская крепость» (1957) и др.; скончался 22 марта 1976 года на 61-м году жизни).
Рассказывает сын писателя Константин Смирнов: «В сентябре 1975 года отец отметил свое шестидесятилетие. Вернувшись из Узбекистана – родители ездили в Ташкент по приглашению Рашидова, отец стал неважно себя чувствовать, все время кашлял. Жена Владимира Осиповича Богомолова, выдающегося русского писателя и друга отца, работала пульмонологом, она и предложила обследовать его. Через день нам сказали, что отец проживет от силы три месяца – запущенный рак легких, сделать уже ничего нельзя было. Куда мы только ни бросались – к врачам, знахарям, – все только руками разводили. К счастью, отец умер почти без мучений в окружении родных и близких людей. Никогда не забуду, как мы с моим братом Андреем (А. Смирнов стал кинорежиссером, снял фильм „Белорусский вокзал“. – Ф. Р. ) выносили его на стуле из квартиры к машине. «Отнесите меня в кабинет», – попросил отец. Там он последний раз посмотрел на свои книжки, хотя мы с Андреем что-то плели про пневмонию: мол, скоро поправишься, вернешься. Но он все уже знал и даже сказал Богомолову: «Скорее бы все кончилось, так хочется освободить близких».
СМОКТУНОВСКИЙ ИННОКЕНТИЙ
СМОКТУНОВСКИЙ ИННОКЕНТИЙ (актер театра, кино: «Солдаты» (1957), «Ночной гость» (1959), «Неотправленное письмо» (1960), «Девять дней одного года» (1962), «Гамлет» (1964), «Берегись автомобиля» (1966), «Чайковский», «Преступление и наказание» (оба – 1970), «Дядя Ваня» (1971), «Дочки-матери», Романс о влюбленных» (оба – 1974), «Звезда пленительного счастья» (1975), «В четверг и больше никогда» (1978), «Маленькие трагедии» (1980), «Поздняя любовь» (т/ф, 1983), «Гений» (1992) и др.; скончался 3 августа 1994 года на 70-м году жизни).
Последний фильм с участием Смоктуновского назывался «Белый праздник». В нем герой Смоктуновского умирал. Согласно поверью, которое существует в актерском мире, это плохая примета. В случае со Смоктуновским она сбылась.
В конце 93-го у Смоктуновского случился инфаркт, и он угодил в больницу. После лечения ему требовалось пройти реабилитационный курс, но он отправился на съемки зимней натуры – не хотел подводить коллег. Режиссер Леонид Пчелкин, который сам недавно перенес это же заболевание, умолял его поберечь себя, но Смоктуновский его не послушал.
Между тем по поводу смерти Смоктуновского существуют две версии. Одна принадлежит его родной сестре Галине Михайловне. Она утверждает, что ее брат умер по трагической случайности. Летом 1994 года он, будучи на съемках в Сочи, получил скорбное известие о гибели младшей сестры Зоси. Она пошла на кладбище навестить могилу близких, и там ее убили неизвестные, разрубив ей голову топором. Следствие предположило, что сестра актера стала жертвой грабителей, которые полагали, будто у нее, как у жены капитана дальнего плавания, есть при себе крупные деньги. Смоктуновский узнал об этой трагедии от своего брата Александра. Спустя два дня актеру стало плохо с сердцем, и он скончался. И уже мертвого его привезли из Сочи в Москву.
Вторая версия принадлежит актеру Армену Джигарханяну (он снимался вместе со Смоктуновским в «Белом празднике») и является наиболее правдоподобной. Вот его рассказ:
«После съемок „Белого праздника“ я решил отдохнуть в подмосковном санатории имени Герцена, где я бываю почти каждый год. Там совершенно замечательные места. Туда же, как я знал, собирался и Смоктуновский.
До санатория я съездил на неделю на фестиваль в Калининград и приехал 2 августа. В тот же день встретился с Иннокентием Михайловичем и очень порадовался тому, как он выглядел – бодрым, здоровым, даже загорелым. Мы долго гуляли по аллеям санаторного парка, много разговаривали. Среди прочего промелькнула тема возраста, смерти, отношения к ней. Конечно, без тени предчувствия.
«Я много сыграл ролей, прожил интересную жизнь и смерти нисколько не боюсь» – это его слова.
Вечером разошлись по номерам, которые были почти рядом, в 9 вечера я включил телевизор, чтобы посмотреть программу «Время», но приемник барахлил, и я зашел к Смоктуновскому.
Мы вместе посмотрели программу, он предложил немножко выпить и где-то после десяти мы расстались.
Утром, выйдя к завтраку, я не увидел его за соседним столиком: решил, что он на процедурах, подождал, а потом спросил у кого-то из сотрудников. Мне почему-то предложили подняться в свой номер, я заподозрил что-то неладное. Оказалось, что в три часа ночи Иннокентий Михайлович почувствовал себя плохо, вызвали врачей, реанимационную скорую помощь, но сделать уже нельзя было ничего…»
Прощание с И. Смоктуновским состоялось в МХАТе имени Чехова. Вот как об этом вспоминают очевидцы.
А. Золотов: «Он смотрел на всех с несуетной фотографии. С фотографии на занавеси смотрели глаза Смоктуновского. Это не был моментальный, репортерский снимок. Фотография, сделанная, судя по всему, в ателье, с желанием оставить себя таким, каким хотел себя оставить. Это была фотография актера Смоктуновского, но и Смоктуновского-человека. Глаза выражали внутреннее состояние, и взгляд был – „проницательный взгляд“ князя Мышкина…
Сам он лежал спокойный и очень красивый. Из облика ушло так часто приписываемое ему «юродство», пусть даже в самых высоких степенях, пусть даже высочайшее трактованное «юродство» как «актерство» и даже как высшее мастерство…
Когда Смоктуновского выносили из театра, со сцены в зал, из зала в фойе и далее к выходу, люди из театра, а за ними и собравшаяся толпа начали было аплодировать Смоктуновскому в подобие итальянцам, аплодировавшим Феллини на похоронной церемонии, показанной по телевидению.
Когда проносили гроб мимо картины Дмитрия Жилинского «Актеры МХАТа посещают Чехова в Ялте», где более сорока героев: и Станиславский, и Книппер, и сам Чехов, и Немирович-Данченко, Горький, Мейерхольд, и все, все – почудилось, что, шествуя в последний раз мимо этого полотна, Иннокентий Михайлович как бы незримо исчез и растворился в этих ликах. Выносили Смоктуновского из подъезда, над которым распростерся то ли демон, то ли ангел работы Анны Семеновны Голубкиной. Этот демон или ангел то ли возникает из волн, то ли исчезает в волнах или в облаках – и вот последний взгляд Смоктуновского был обращен к этому демону-ангелу, а взгляд демона-ангела был обращен на Смоктуновского…»
Н. Барабаш: «Я ничего не понимаю! Что они делают?» – в ужасе спрашивал мхатовский вахтер… На улицу выносили гроб со Смоктуновским, и огромная, парившаяся под нещадным солнцем с раннего утра толпа встретила последний выход артиста… овацией. Так, под бурю аплодисментов гроб погрузили на машину, а затем медленно повезли мимо театра на отпевание в Неждановскую церковь.
В этот последний день у Иннокентия Михайловича все было, как всегда. В зале театра – аншлаг: поклонники актера толпились в проходах, стояли вдоль стен. Море цветов. И только друзья и коллеги говорили в микрофон те слова, какие по нашим дурацким неписаным правилам не всегда скажешь живому человеку, который работает рядом…»
Сергей Юрский: «Мы подъехали к Новодевичьему кладбищу. Люди выходили из машин и автобусов, группами двигались вдоль стены монастыря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Из дневника вдовы К. Симонова: «Девятый день – у нас дома. Урна с прахом стояла в шкафу у него в кабинете, в той же комнате, где мы его поминали.
На десятый взяли ее, сели в машину и поехали завещанным путем – из Москвы через Малый Ярославец, Медынь, Рославль, Кричев… По Могилевскому шоссе, в Могилев, на то поле в Буйниче, где дрался Кутеповский полк, в шести километрах от города. Там на закате солнца, в восьмом часу мы открыли урну… и, взявшись за руки, прошли по полю и развеяли его прах…»
СИМОНОВ НИКОЛАЙ
СИМОНОВ НИКОЛАЙ (актер театра, кино: «Красные партизаны» (1924), «Каин и Артем» (1929), «Чапаев» (1934), «Горячие денечки» (1935), «Петр Первый» (1937-1939), «Возвращение» (1940), «Остров Безымянный» (1946), «Сталинградская битва» (1949), «Человек-амфибия» ( 1962), «Рыцарь мечты» (1969), «Последнее дело комиссара Берлаха» (т/ф, 1972) и др.; скончался 20 апреля 1973 года на 72-м году жизни).
Последней ролью Симонова в кино стала роль полицейского комиссара Берлаха в телефильме «Последнее дело комиссара Берлаха» (премьера – 5–6 августа 1972 года). В конце фильма Берлах, разоблачив нацистского преступника, умирает от рака. Снимаясь в этой роли, актер не знал, что эта же болезнь уже предательски подкрадывается и к нему. Именно во время съемок в этом фильме Симонов стал закашливаться. Поначалу ни он, ни его близкие не придавали этому значения, пеняя на погоду – лето тогда стояло жаркое, удушливое. И только когда ему стало трудно глотать пищу, у его жены Анны Григорьевны стала расти тревога. Она стала настаивать на походе к врачу, но Симонов всячески этот визит оттягивал, находя для этого самые различные причины. И все же в декабре 72-го актера заставили сделать рентген. Сын Симонова, врач-онколог, сразу понял всю серьезность положения. На снимке явственно просматривалась опухоль в нижней трети пищевода. Обратились к известному специалисту по хирургии пищевода, но его вердикт был категоричен – делать операцию поздно, шансов на благополучный исход уже не осталось. Симонову об этом диагнозе ничего не сказали.
24 декабря 1972 года Симонов в последний раз вышел на сцену. Он играл в спектакле «Перед заходом солнца». После этого актер слег. В феврале 73-го его поместили в клинику Военно-медицинской академии. Как пишет М. Любомудров: «Симонов и в клинике вел себя с терпеливостью и смирением. Он ни на что не жаловался, приветливо улыбался персоналу, покорно выполнял медицинские предписания. Стыдливо потупясь, слушал произносимые бодрым тоном суждения и советы именитостей, которые лечили и консультировали больного. Его тяготило, что он стал причиной стольких забот…
В марте на короткое время он вернулся домой. Исхудавший, подавленный, он еще пробовал шутить. Но потом опять наступило ухудшение, стал мучить непрерывный озноб. Больной быстро слабел, пришлось срочно возвращаться в город. В начале апреля его снова положили в клинику. Ночами дети по очереди дежурили в его палате. Последние дни Симонов находился без сознания. Он умер 20 апреля 1973 года в два часа ночи.
…Нескончаемым потоком шли ленинградцы мимо гроба артиста, установленного на подмостках театра. Глубокая скорбь звучала в речах выступавших на гражданской панихиде.
Симонова хоронили на Волковском кладбище. День стоял солнечный, повсюду звенела капель… У могилы состоялся траурный митинг. Его завершили салютные залпы эскорта, сопровождавшего похоронный кортеж.
В 1980 году на могиле установили памятник – бронзовый бюст на постаменте из серого гранита. Вокруг стоят высокие клены. Артист погребен на том участке кладбища, где захоронены многие ветераны Пушкинского театра, – Честноков, Скоробогатов, Тиме, Вивьен, Горин-Горяинов, Студенцов…»
СИЧКИН БОРИС
СИЧКИН БОРИС (актер эстрады, кино: «До свидания, мальчики» (1964), «Последний жулик» (1966), «Неуловимые мстители» (1967), «Новые приключения неуловимых» (1968), «Варвара-краса, длинная коса» (1969), «Тропой бескорыстной любви» (1971), «Стоянка поезда – 2 минуты» (1972), «Неисправимый лгун» (1974), «Бедная Саша» (1997) и др.; скончался 22 марта 2002 года в Нью-Йорке на 80-м году жизни).
Сичкин умер неожиданно. Буквально накануне своего ухода он лихо отплясывал на одном из нью-йоркских представлений чечетку (в Америку артист эмигрировал в 1979 году). А 24 марта Сичкин должен был вести концерт Вилли Токарева на Брайтон-Бич. Но не сложилось.
В тот злополучный день, 22 марта, Сичкин вернулся домой, в нью-йоркский район Куинс, где проживают небогатые американцы. Лифт в доме не работал и артист отправился на свой этаж пешком. Это, видимо, и сыграло свою роковую роль. Все-таки Сичкину было 79 лет. Он вошел в квартиру, разделся и сел за стол, чтобы разобрать почту. В этот момент у него случился сердечный приступ. Смерть артиста наступила мгновенно.
Прощание с Б. Сичкиным состоялось 24 марта в похоронном доме «Невский», который находится в Бруклине. Народу пришло много: в основном русские эмигранты. Как сообщал журналист Борис Сигал: «В траурной церемонии приняли участие писатель Альфред Тульчинский, совладелец концертного зала „Миллениум“ Леонард Лев, „ходячая энциклопедия“ русской эстрады Олег Фриш, поэтесса Татьяна Лебединская, которая прочитала пронзительное стихотворение памяти Бориса Михайловича, и многие другие.
Были тут, конечно, и жена Сичкина Галина с сыном Емельяном. Похоронили знаменитого артиста на кладбище Mount Hebrew Cemetry, что в Куинсе».
СМИРНОВ АЛЕКСЕЙ
СМИРНОВ АЛЕКСЕЙ (актер театра, кино: «Полосатый рейс» (161), «Деловые люди» (1963), «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» (1964), «Зайчик», «Операция „Ы“ (оба – 1965), „Житие и вознесение Юрася Братчика“ (1968), „Разведчики“, „Семь стариков и одна девушка“ (оба – 1969), „Адъютант его превосходительства“ (т/ф, 1970), „В бой идут одни „старики“ (1974), „Автомобиль, скрипка и собака Клякса“ (1975), «Песнь под облаками“ (1979) и др.; скончался 7 мая 1979 года на 60-м году жизни).
В марте 1979 года у Смирнова случился инфаркт, после которого он угодил в одну из ленинградских клиник. Там он пролежал почти два месяца и за это время его практически никто не навещал: ни родственники (самый родной человек, мама, умерла несколько лет назад, а других родственников у Смирнова не было), ни собратья по актерскому цеху. Единственным, кто навестил Смирнова в те дни, был Леонид Быков, который специально приехал в город на Неве из Киева, чтобы проведать друга. Однако 11 апреля Быков трагически погиб в автомобильной катастрофе. Зная о том, как Смирнов любил этого человека, врачи побоялись говорить ему об этом по горячим следам. Эту новость он узнал накануне своей выписки из больницы 7 мая 1979 года. Смирнов, якобы, поднял тост за Быкова, а ему кто-то возьми, да и скажи, что тот почти месяц назад разбился на машине. Смирнов поставил стакан на стол, ушел в палату, где лег на кровать и умер.
СМИРНОВ СЕРГЕЙ
СМИРНОВ СЕРГЕЙ (писатель: «Брестская крепость» (1957) и др.; скончался 22 марта 1976 года на 61-м году жизни).
Рассказывает сын писателя Константин Смирнов: «В сентябре 1975 года отец отметил свое шестидесятилетие. Вернувшись из Узбекистана – родители ездили в Ташкент по приглашению Рашидова, отец стал неважно себя чувствовать, все время кашлял. Жена Владимира Осиповича Богомолова, выдающегося русского писателя и друга отца, работала пульмонологом, она и предложила обследовать его. Через день нам сказали, что отец проживет от силы три месяца – запущенный рак легких, сделать уже ничего нельзя было. Куда мы только ни бросались – к врачам, знахарям, – все только руками разводили. К счастью, отец умер почти без мучений в окружении родных и близких людей. Никогда не забуду, как мы с моим братом Андреем (А. Смирнов стал кинорежиссером, снял фильм „Белорусский вокзал“. – Ф. Р. ) выносили его на стуле из квартиры к машине. «Отнесите меня в кабинет», – попросил отец. Там он последний раз посмотрел на свои книжки, хотя мы с Андреем что-то плели про пневмонию: мол, скоро поправишься, вернешься. Но он все уже знал и даже сказал Богомолову: «Скорее бы все кончилось, так хочется освободить близких».
СМОКТУНОВСКИЙ ИННОКЕНТИЙ
СМОКТУНОВСКИЙ ИННОКЕНТИЙ (актер театра, кино: «Солдаты» (1957), «Ночной гость» (1959), «Неотправленное письмо» (1960), «Девять дней одного года» (1962), «Гамлет» (1964), «Берегись автомобиля» (1966), «Чайковский», «Преступление и наказание» (оба – 1970), «Дядя Ваня» (1971), «Дочки-матери», Романс о влюбленных» (оба – 1974), «Звезда пленительного счастья» (1975), «В четверг и больше никогда» (1978), «Маленькие трагедии» (1980), «Поздняя любовь» (т/ф, 1983), «Гений» (1992) и др.; скончался 3 августа 1994 года на 70-м году жизни).
Последний фильм с участием Смоктуновского назывался «Белый праздник». В нем герой Смоктуновского умирал. Согласно поверью, которое существует в актерском мире, это плохая примета. В случае со Смоктуновским она сбылась.
В конце 93-го у Смоктуновского случился инфаркт, и он угодил в больницу. После лечения ему требовалось пройти реабилитационный курс, но он отправился на съемки зимней натуры – не хотел подводить коллег. Режиссер Леонид Пчелкин, который сам недавно перенес это же заболевание, умолял его поберечь себя, но Смоктуновский его не послушал.
Между тем по поводу смерти Смоктуновского существуют две версии. Одна принадлежит его родной сестре Галине Михайловне. Она утверждает, что ее брат умер по трагической случайности. Летом 1994 года он, будучи на съемках в Сочи, получил скорбное известие о гибели младшей сестры Зоси. Она пошла на кладбище навестить могилу близких, и там ее убили неизвестные, разрубив ей голову топором. Следствие предположило, что сестра актера стала жертвой грабителей, которые полагали, будто у нее, как у жены капитана дальнего плавания, есть при себе крупные деньги. Смоктуновский узнал об этой трагедии от своего брата Александра. Спустя два дня актеру стало плохо с сердцем, и он скончался. И уже мертвого его привезли из Сочи в Москву.
Вторая версия принадлежит актеру Армену Джигарханяну (он снимался вместе со Смоктуновским в «Белом празднике») и является наиболее правдоподобной. Вот его рассказ:
«После съемок „Белого праздника“ я решил отдохнуть в подмосковном санатории имени Герцена, где я бываю почти каждый год. Там совершенно замечательные места. Туда же, как я знал, собирался и Смоктуновский.
До санатория я съездил на неделю на фестиваль в Калининград и приехал 2 августа. В тот же день встретился с Иннокентием Михайловичем и очень порадовался тому, как он выглядел – бодрым, здоровым, даже загорелым. Мы долго гуляли по аллеям санаторного парка, много разговаривали. Среди прочего промелькнула тема возраста, смерти, отношения к ней. Конечно, без тени предчувствия.
«Я много сыграл ролей, прожил интересную жизнь и смерти нисколько не боюсь» – это его слова.
Вечером разошлись по номерам, которые были почти рядом, в 9 вечера я включил телевизор, чтобы посмотреть программу «Время», но приемник барахлил, и я зашел к Смоктуновскому.
Мы вместе посмотрели программу, он предложил немножко выпить и где-то после десяти мы расстались.
Утром, выйдя к завтраку, я не увидел его за соседним столиком: решил, что он на процедурах, подождал, а потом спросил у кого-то из сотрудников. Мне почему-то предложили подняться в свой номер, я заподозрил что-то неладное. Оказалось, что в три часа ночи Иннокентий Михайлович почувствовал себя плохо, вызвали врачей, реанимационную скорую помощь, но сделать уже нельзя было ничего…»
Прощание с И. Смоктуновским состоялось в МХАТе имени Чехова. Вот как об этом вспоминают очевидцы.
А. Золотов: «Он смотрел на всех с несуетной фотографии. С фотографии на занавеси смотрели глаза Смоктуновского. Это не был моментальный, репортерский снимок. Фотография, сделанная, судя по всему, в ателье, с желанием оставить себя таким, каким хотел себя оставить. Это была фотография актера Смоктуновского, но и Смоктуновского-человека. Глаза выражали внутреннее состояние, и взгляд был – „проницательный взгляд“ князя Мышкина…
Сам он лежал спокойный и очень красивый. Из облика ушло так часто приписываемое ему «юродство», пусть даже в самых высоких степенях, пусть даже высочайшее трактованное «юродство» как «актерство» и даже как высшее мастерство…
Когда Смоктуновского выносили из театра, со сцены в зал, из зала в фойе и далее к выходу, люди из театра, а за ними и собравшаяся толпа начали было аплодировать Смоктуновскому в подобие итальянцам, аплодировавшим Феллини на похоронной церемонии, показанной по телевидению.
Когда проносили гроб мимо картины Дмитрия Жилинского «Актеры МХАТа посещают Чехова в Ялте», где более сорока героев: и Станиславский, и Книппер, и сам Чехов, и Немирович-Данченко, Горький, Мейерхольд, и все, все – почудилось, что, шествуя в последний раз мимо этого полотна, Иннокентий Михайлович как бы незримо исчез и растворился в этих ликах. Выносили Смоктуновского из подъезда, над которым распростерся то ли демон, то ли ангел работы Анны Семеновны Голубкиной. Этот демон или ангел то ли возникает из волн, то ли исчезает в волнах или в облаках – и вот последний взгляд Смоктуновского был обращен к этому демону-ангелу, а взгляд демона-ангела был обращен на Смоктуновского…»
Н. Барабаш: «Я ничего не понимаю! Что они делают?» – в ужасе спрашивал мхатовский вахтер… На улицу выносили гроб со Смоктуновским, и огромная, парившаяся под нещадным солнцем с раннего утра толпа встретила последний выход артиста… овацией. Так, под бурю аплодисментов гроб погрузили на машину, а затем медленно повезли мимо театра на отпевание в Неждановскую церковь.
В этот последний день у Иннокентия Михайловича все было, как всегда. В зале театра – аншлаг: поклонники актера толпились в проходах, стояли вдоль стен. Море цветов. И только друзья и коллеги говорили в микрофон те слова, какие по нашим дурацким неписаным правилам не всегда скажешь живому человеку, который работает рядом…»
Сергей Юрский: «Мы подъехали к Новодевичьему кладбищу. Люди выходили из машин и автобусов, группами двигались вдоль стены монастыря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117