Видные военные деятели СССР систематически посещали Германию, по приглашению рейхсвера участвовали в учениях и маневрах, а представители немецкого генералитета нередко наведывались в Советский Союз. Впоследствии сотрудничество распространилось и на сферу вооружений.
С 1923 года в рейхсвере существовал спецотдел R. Эта организация была глубоко законспирирована и называлась «Ассоциацией содействия торговому предпринимательству». Имела она связи и с Советским Союзом. Спецотдел R входил в состав управления вооружений и занимался вопросами производства оружия, военных материалов и подготовкой военных кадров на территории СССР. Под прикрытием «Ассоциации» Рудольф фон Шредер в конце двадцатых годов частенько бывал в России, не теряя надежды найти свою семью, хотя давно уже был женат на Лотте Раушенбах, и у них росла дочка. Конечно, эти визиты были далеки от военного сотрудничества с русскими. На самом деле в его задачу входил сбор данных о военном и промышленном потенциале Советского Союза. В одну из таких поездок он и нашел своего сына.
Фрау Лотта неприветливо встретила Эриха. Нет, конечно же, она знала, что у Рудольфа была семья в России, но никак не предполагала, что он сумеет найти хоть кого-нибудь. Родом из знатной семьи, она никак не хотела принимать паренька, чья мать была неизвестных в Германии кровей. Фрау Лотта превратилась для Эриха в классическую мачеху, чьи частые придирки доводили мальчика до слез. Именно поэтому Рудольф фон Шредер с достижением необходимого возраста отправил его делать военную карьеру. Но, несмотря на все невзгоды, Эрих продолжал любить своего отца.
После прихода к власти национал-социалистов карьера Рудольфа фон Шредера сначала сделала резкий скачок вверх, а потом — вниз. Здесь свою роль в определенной мере сыграли три человека — руководитель штурмовых отрядов (СА) Эрнст Рем, полковник в отставке Вальтер Николаи и капитан корабельной службы Патциг, в 1933 году бывший руководителем абвера.
Рудольф фон Шредер лично знал Адольфа Гитлера, хотя и не встречался с ним с тех самых пор, как стал ездить в Советский Союз. Фюрер начал свою политическую карьеру в мае 1919 года в качестве негласного осведомителя разведывательного подразделения баварской группы рейхсвера. Этот лидер национал-социалистического движения заслужил пристальное внимание генерал-фельдмаршала Людендорфа. Людендорф во время первой мировой войны был фактическим главнокомандующим германской армией. В ту пору генерал-фельдмаршал не занимал официального поста в рейхсвере, но пользовался огромным влиянием в стране. Именно Рудольф фон Шредер помог организовать встречу Николаи, действовавшего по поручению Людендорфа, с Гитлером на квартире доктора Шойбнер-Рихтера, доверенного лица генерал-фельдмаршала. Случилось это незадолго до «пивного путча», преследовавшего цель захвата власти в Баварии национал-социалистами, а затем и во всей Германии.
По результатам доклада полковника Николаи Людендорф согласился участвовать в попытке государственного переворота 9 ноября 1923 года. Путч провалился. Гитлер, Гесс и Людендорф были судимы и оказались в тюрьме. Но маленькая услуга, оказанная Рудольфом фон Шредером, не была забыта…
Полковник Вальтер Николаи во время первой мировой войны возглавлял Третье бюро, представлявшее собой руководящий центр разведывательной службы германских вооруженных сил. В составе этой организации еще накануне первой мировой войны было учреждено «Центральное бюро по высшему руководству разведкой в России», возглавляемое германским генеральным штабом. Рудольф фон Шредер работал на это бюро.
После первой мировой войны полковник Николаи оказался не у дел. Но у него были архивы Третьего бюро, содержавшие множество важных секретных документов. В том числе и личное дело Рудольфа фон Шредера. О нем и вспомнил Николаи, когда получил задание Людендорфа встретиться с будущим фюрером немецкой нации.
Придя к власти, Адольф Гитлер тотчас же по настоянию военного министра издал распоряжение, признающее за отставным полковником исключительные полномочия во всем, что было связано с защитой вермахта, государства и экономики от шпионажа и диверсий. Полномочия распространялись на все области разведывательной и контрразведывательной деятельности. Возвращение Николаи к руководству разведкой было вполне естественным. Во-первых, он обладал огромным опытом разведывательной работы в условиях войны. Во-вторых, он вполне разделял идеи национал-социалистов, стремившихся к расширению «жизненного пространства» Германии. Ну, и, конечно же, сыграло свою роль близкое знакомство с Людендорфом, бывшим одним из главных идеологов и ярым проповедником «тотальной войны». В этом они были очень похожи — бывший начальник и его бывший подчиненный, полковник Вальтер Николаи и капитан Рудольф фон Шредер.
Занимаясь организацией разведки и контрразведки в стране, Николаи, конечно же, вспомнил о своем бывшем подчиненном и привлек его к работе. Рудольф фон Шредер занялся подготовкой тотального шпионажа против восточных стран — России, Польши и других. К сожалению, его взлет продолжался недолго. В 1934 году Эрнст Рем опрометчиво позволил поставить себя на один уровень с Гитлером. 30 июня эсэсовцами была проведена акция под названием «Ночь длинных ножей», во время которой было убито все руководство СА, в том числе и сам Рем.
Неизвестно, знали ли капитан Патциг и полковник Николаи о готовящейся акции, но буквально накануне ее Рудольф фон Шредер был отправлен в Восточную Пруссию для координации разведывательной работы. Может, буря и прошла бы мимо, но, в любом случае, хорошо, что он оказался подальше от Берлина в ту роковую ночь.
В отличие от Николаи, Рудольф фон Шредер всегда находился на службе. Единственное, что было похожего в их судьбе — оба они были оттерты впоследствии в сторону, хотя сделали очень много для создания разведки в стране. Несправедливо? Может быть… Но сам Эрих склонялся к мнению, что это было к лучшему. Отец всегда был в гуще событий, но в то же время как бы в стороне. И когда происходили крупные перемещения в руководстве абвера, он всегда оставался на своем месте. И адмирал Канарис, с 1935 года руководивший военной разведкой, ценил его, как высококвалифицированного специалиста.
Рудольфу фон Шредеру не нравился Гитлер. Он был полностью согласен с оценкой Николаи, данной им фюреру после встречи в Мюнхене в 1923 году: «Гитлер по своим убеждениям является крайним националистом, человеком, хотя и с ограниченными способностями, но в то же время с весьма большими замыслами, способными увлечь толпу». Отец тоже был ярым националистом, но считал, что Гитлер не вполне подходит на роль вождя нации. Он прочил на этот пост Эрнста Рема…
Рудольф фон Шредер считал войну с Россией преждевременной и неподготовленной. Хорошо зная эту страну, он догадывался, что разведданные, поступающие от агентуры, не вполне точные. Руководство недооценивало характер, уклад и идеологию народов, населявших Советский Союз, промышленный потенциал. Ошибочным было мнение, что русских можно будет разбить за одну летнюю кампанию. К тому же бытовало мнение, что едва германская армия перейдет границу, народы Советского Союза начнут движение за независимость, поддерживая наступление немцев. Они ошибались…
Рудольф фон Шредер понял, что они проиграли эту войну сразу после того, как русские разбили немецкие войска под Москвой. Дальше дела пошли еще хуже — разгром Шестой армии под Сталинградом, жесточайшее поражение под Курском. Он считал (и этого мнения придерживались многие офицеры вермахта), что Гитлер упорно ведет Германию к катастрофе, которой являлось поражение и дальнейшая капитуляция в войне. Он не скрывал своих взглядов, и это рано или поздно должно было привести его в концлагерь…
Будучи проездом в Берлине, Эрих хотел с ним встретиться и поговорить по этому поводу, но не успел. Дома отца не оказалось, а ехать в Управление абвера у него не было уже времени.
Рудольфу фон Шредеру слишком часто везло. Ему удалось отсидеться, когда уничтожали сподвижников Рема. Когда Гесс, которого он тоже неплохо знал, перелетел на «Мессершмитте» в Англию, он был одним из помощников посла Германии в Москве. И когда после поражения под Курском снимали руководство отделов абвера и отправляли на фронт, ему тоже удалось усидеть в своем кресле. Может, здесь сыграло определенную роль благоволение к нему Канариса, главы абвера, ведь Шредер был с ним в тесных дружеских связях. Но когда в феврале 1944 года того сместили, Эриху пришлось задействовать все свои связи, чтобы отца оставили на своем месте. Потому что для Рудольфа фон Шредера работа в абвере была делом его жизни. А без этой работы он не мыслил своего существования. В то время ему, как минимум, грозила отставка, потому что он тоже в какой-то степени был причастен к тому, что разведка собрала неверные данные о численности и боеспособности советских войск под Курском…
Тучи сгущались над головой отца. Да, ему очень часто везло. Но теперь фортуна, похоже, отвернулась от него. Эрих должен был скорее вернуться в Берлин, чтобы предотвратить беду…
Занятый своими мыслями, Шредер и не заметил, как вышел к довольно-таки широкой реке. Насколько он понял, в этом месте, если судить по картам, не должно было быть никакой реки, тем более такой большой. Но еще более странным было то, что, двигаясь к выходу из «гиблого места, он попал в совершенно незнакомое место, хотя точно придерживался хорошо ощутимого „следа“, оставленного им по пути сюда.
Времени было потеряно много, теперь ему следовало торопиться. Без еды и оружия долго в этих диких местах не протянешь, это он прекрасно осознавал и не тешил себя иллюзиями. Несколько дней он мог продержаться, с подобными ситуациями ему приходилось сталкиваться. Хуже было другое: Шредер не знал, какие сюрпризы ему еще приготовило «гиблое место»…
XII
Часа два они шли по тропинке, но вышли совсем не туда, куда предполагали. Перед ними простиралась большая река, неведомо откуда взявшаяся в этих краях. А на травке, прислонившись спиной к заросшему мхом валуну, сидел Шредер. Заметив их, немец встал и направился к ним.
Странно, но Свинцов не испытал ни радости, ни раздражения при виде этого человека, ради которого они и залезли в это проклятое место. Ему было все равно, хотя совсем недавно он так ратовал за дальнейшее преследование этого немца. Полное безразличие — вот что он чувствовал в этот момент.
— Добрый день, господа! — поприветствовал их Шредер на русском языке безо всякого акцента, подходя к ним. — Слава Богу, хоть вы появились, а то я уже начал думать, что мне одному придется коротать здесь время!
Эти слова обескуражили всех, за исключением, пожалуй, Свинцова. Тот ничем не высказал своего удивления или возмущения такой выходкой Шредера. А вот Дворянкин, Васнецов и Железнов были буквально шокированы этим.
— А ну-ка, поворачивайся! — грубо толкнул его Железнов стволом автомата. — Ишь ты, разговорился, фриц! Ну, ничего, теперь не сбежишь! Буду караулить тебя, как зеницу ока!
— Господа, я же не виноват, что вы так были заняты боем! — возразил Шредер, слегка поморщившись, когда сержант сильно затянул узел веревки на его запястьях. — Грех было не воспользоваться удобным случаем!
— Поговори еще! — Железнов ткнул его своим пудовым кулачищем в бок.
— Сержант Железнов! — вмешался Свинцов. — Отставить! Это теперь наш пленный, и обращаться с ним следует гуманно.
— Это за наших-то ребят, которые погибли из-за этого фрица? — возмутился тот и толкнул Шредера в обратном от реки направлении. — Давай, шагай! Они с нашими пленными не церемонятся!
Дворянкин и Васнецов не вмешивались. Они вообще мало говорили, предпочитая молчать, особенно после утреннего боя. Свинцов чувствовал их смертельный страх перед «гиблым местом». Железнов, наоборот, слишком много говорил, но это тоже был страх. Страх умереть неизвестно отчего и неизвестно какой смертью. Действительно, никто не знал, что их ожидает в следующее мгновение. И каждый гадал — не я ли буду следующим?
Свинцов, напротив, не испытывал никакого страха. Его сознание лишь бесстрастно фиксировал события и факты. Он уже понял, что они влипли в очень серьезную историю. Наверное, понял это и Шредер, раз не сбежал от них сейчас, а сам подошел, добровольно отдавая себя в их руки. Ведь факты-то были тревожными…
Его худшие опасения оправдались. Он это понял, когда они снова вышли к реке, к тому самому валуну, у которого встретили Шредера, хотя двигались в совершенно противоположном направлении.
— Что за чертовщина! — выругался Дворянкин. — Похоже, мы опять сбились с пути!
— Это и не удивительно, — откликнулся Шредер. — До того, как вы пришли сюда, я несколько раз пытался сделать то же самое, но все время возвращался к этому месту. Я пробовал идти вдоль реки в обоих направлениях, пробовал переплыть ее, но результат во всех случаях был один и тот же.
— И что это значит?.. — спокойно поинтересовался Свинцов.
— А значит это, господа, что эта зона не хочет выпускать нас отсюда. Мы попали в ловушку!
— Глупости! — ответил на это Дворянкин. — Что значит — «не хочет»? Ерунда какая-то!
Шредер пожал плечами.
— Можете мне не верить, это ничего не изменит. Факт остается фактом: мы крепко застряли здесь.
— Да не слушайте вы его! — вмешался Железнов. — Он просто хочет нас запугать!
— В этом нет необходимости, — усмехнулся немец, — вы и так напуганы.
Он был прав, просто остальные не хотели в этом сознаваться. Пожалуй, только Свинцов и Шредер оставались внешне спокойными, хотя и их беспокоила ситуация, в которую они попали. А Дворянкин, Васнецов и Железнов нервничали, это было заметно по их напряженным лицам и по тому, как они постоянно озирались по сторонам, словно каждую секунду ожидали какого-нибудь очередного подвоха.
— Товарищ младший лейтенант, — обратился к Свинцову сержант, — дозвольте сплавать на другой берег, проверить слова фрица?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30