https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/80x80/s-nizkim-poddonom/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Иван огляделся вокруг через перископы командирской башенки. Танк стоял меньше чем в сотне метров от берега реки, через которую было наведено три деревянных моста.
— По мосту, осколочным, огонь! — скомандовал капитан.
Заряжающий сразу схватил из боеукладки выстрел и загнал в пушку. Грохнул залп. Снаряд угодил прямо в настил ближайшего моста, разметав в разные стороны бревна. Двигавшийся по мосту трехосный фургон — не то радиостанция, не то еще какая-то специальная машина, не успев затормозить, рухнул в воду. Следовавшая за ним машина повисла на краю, съехав передними колесами. Остальные машины встали и начали пятиться обратно. Наводчик выстрелил по грузовику, стоявшему на противоположном берегу у въезда на мост, заперев на мосту несколько машин. А затем перенес огонь на следующий мост и идущую по нему технику.
Второй танк получил связку гранат на крышу моторно-трансмиссионного отделения и задымился. И хотя явного огня видно не было, машина все равно встала чуть дальше танка Терехова, стрелок которого стал отгонять огнем из курсового пулемета немецких солдат от дымящейся машины своих товарищей. Наводчик второго танка также, развернув башню, начал стрелять по мостам, вскоре почти полностью приведя в негодность дальний мост.
Неожиданно в перископах потемнело, а над башней послышался негромкий стук и немецкая речь. Значит, немцы все же подобрались к танку, залезли на башню и чем-то закрыли наблюдательные приборы.
— Черт! Нас ослепили! — выругался наводчик, судя по всему, немцы закрыли и прицел орудия.
— Что будем делать, командир?! — по внутренней связи спросил механик-водитель.
— Эй рус Иван! Комм, комм! Сда-авайсе! Ферштейн! Комм, комм! — в качестве ответа послышалось снаружи вместе со стуком по башне.
26 июня 1941 года. Лес в окрестностях города Утяна.
Взгляд через командирский перископ Pz-IIIJ.
Танк фон Блицмана несся сквозь лес, подпрыгивая на кочках и с треском ломая кустарник. Машину кидало из стороны в стороны, так как механик-водитель постоянно маневрировал, объезжая деревья и воронки, то тормозя, то снова разгоняясь. А взрывы 150-мм снарядов продолжали грохотать. Иногда столбы пламени и поднятой в воздух земли возникали совсем недалеко от танка. Машину даже качало взрывной волной, а по броне стучали падающие камни и комья земли.
— Русские танки! — крикнул наводчик, когда впереди уже показался конец леса.
Йозеф прильнул к командирскому перископу. Впереди уже был виден край леса, а чуть в стороне стоял окопанный и замаскированный русский танк на позиции. Это было даже нечто пострашнее, чем те новые русские танки, с которыми последние два дня так неудачно он воевал. Гауптштурмфюрер еще не знал, что это КВ-3 со 107-мм пушкой из тяжелого танкового батальона. Но внушительные габариты орудия вселяли определенные чувства в командира танка PIIIJ, обладавшего всего-навсего 50-мм пушкой. Даже учитывая, что он не представлял себе толщину брони этого гусеничного монстра, которая в лоб пробивалась только 88-мм зенитной пушкой FlaK-18.
— Бей в борт или корму! — заорал он наводчику.
Наводчик начал разворачивать башню вбок. Последовал удар, башню резко дернуло, а сам танк даже развернуло. Механик-водитель выругался и дал задний ход.
— Что случилось?! — воскликнул Йозеф, придя в себя.
— Зацепили стволом за дерево! — ответил наводчик.
— Привод башни не работает.
— Попробуй ручной! — крикнул гауптштурмфюрер.
— Ручной еле-еле и с усилием! Да и ствол от удара, похоже, погнуло!
Фон Блицман посмотрел в командирский перископ. Это была здоровенная сосна. От удара ее слегка наклонило, вырвав с одной стороны из земли несколько корней. В месте удара на стволе даже осталась вмятина от ствола пушки.
— Попробуй хоть как-то повернуть башню вперед, чтобы больше не цеплять за деревья! — скомандовал он. — Похоже, воевать на этом танке больше не придется. Постараемся хотя бы прорваться к своим.
Фон Блицман не стал добавлять, что связываться с таким русским танком, что стоял неподалеку, было просто небезопасно. Тем более что было неизвестно, сколько таких бронированных чудовищ еще стоит на опушке леса. Хорошо хоть, что, не ожидая появления противника с тыла, русские танкисты не заметили немецкий танк с погнутой пушкой. KB вел огонь через расчищенный от кустарника и подлеска сектор по атаковавшим со стороны поля немецким войскам. Вот грохнул очередной выстрел. Из дульного тормоза вырвался сноп огня, корпус танка слегка качнулся от отдачи. При виде этого Йозеф нервно сглотнул слюну. Если они заметят его машину, то выстрелом в упор просто разнесут ее в клочья.
— Легче развернуть башню назад, она и так почти назад от удара повернута! — Ответ наводчика, с усилием налегавшего на рукоятку ручного привода башни, вывел гауптштурмфюрера из оцепенения.
— Ну, так поворачивай назад! — крикнул ему Йозеф, а затем заорал на механика-водителя: — Чего мы стоим, полный вперед! Точнее, назад! Там уже немного осталось, а с погнутой пушкой и заклинившим приводом башни в этом лесу нас не ждет ничего хорошего!
Механик-водитель нажал на газ, мотор взревел, и «тройка», развернувшись, двинулась дальше, стараясь отъехать подальше от русского танка, пока его не заметили. В лесу перед самой опушкой проскочили мимо санитарной землянки, рядом с которой сидели перебинтованные солдаты, с испугом глядя на неожиданно выскочивший из леса немецкий танк с повернутой назад башней. Стрелок дал в их сторону несколько очередей из курсового пулемета, но ни в кого не попал. Гауптштурмфюрер приказал не задерживаться и гнать дальше. Он не стал устраивать бойню не потому, что пожалел раненых, а потому, что пожалел себя и свой танк. В дивизии СС «Тотенкопф» жестокость по отношению к противнику была нормой, да и себя ее солдаты обычно не жалели.
Практически сразу за землянкой, почти на опушке располагалась линия траншей, судя по отсутствию в ней солдат — запасная. Основная траншея находилась метрах в пятидесяти от края леса в поле. Когда машина выскочила из леса, фон Блицман увидел десятка полтора уничтоженных немецких танков и штурмовых орудий. Танки были в основном старые — Pz-I, ранние модификации Pz-II и Pz-38t. Почти все новые машины остались в танковых дивизиях четырех танковых групп, оказавшихся в окружении. Далеко впереди были видны несколько отступающих задним ходом уцелевших танков и цепь отходящей немецкой пехоты. Судя по всему, после неудачной атаки и больших потерь, немецкие войска предпочли отойти, предоставив разгром русских артиллерии. Разрывы 150-мм гаубичных снарядов грохотали и на опушке, и в глубине леса. А по первой линии траншей били еще минометы и более легкие батальонные и полковые гаубицы.
Когда танк выехал из леса в поле, механик-водитель разогнал машину до максимально возможной скорости и понесся вслед за уползающими вдаль немецкими войсками. Русские заметили «тройку» фон Блицмана с повернутой назад башней и погнутым стволом орудия, только когда она уже проскочила траншею и помчалась по полю. Сквозь дым и пыль от разрывов Йозеф увидел, как еще несколько танков и бронетранспортеров из участвовавших в прорыве показались из леса. Некоторые, также как и он, предпочли догонять отступающие немецкие войска, а некоторые завязали бой с русскими. Первоначально они добились даже некоторого успеха. Но стоявшие в лесной чаще тяжелые русские танки очень быстро расстреляли их из своих мощных орудий. Поняв, что выскочившие откуда-то сзади танки — это непонятно как там оказавшиеся немцы, русские начали стрелять вдогонку. И лишь застилавшие поле боя дым и пыль мешали им прицеливаться, что позволило машине фон Блицмана и еще нескольким уцелевшим экипажам догнать отступающих. Судя по количеству воронок и трупов, бой был тяжелым и долгим, хотя позиции оборонявшихся обрабатывали артиллерией еще перед боем.
Вскоре впереди показался хутор, возле которого Йозеф вчера принял бой с тридцатьчетверками. Подбитая немецкая техника уже частично была убрана с дороги. Около хутора на шоссе стояли два трейлера, на которые лебедками затаскивали подбитые вчера Pz-IVF из его роты. Фон Блицман приказал механику-водителю остановиться и, выбравшись из танка, направился к ремонтникам.
— Хайль Гитлер! — отсалютовал Йозеф.
— Хайль, господин гауптштурмфюрер! — усталыми голосами ответили солдаты.
— У меня повреждена башня и орудие...
— Тогда направляйтесь своим ходом в расположение танкоремонтной роты, — сказал старший из ремонтников. — Это шесть километров по шоссе. Найдете легко. Как увидите около шоссе груды металлолома, значит, вы на месте. Вчера, после прорыва русских, много техники навезли. Говорят, что почти все исправные танки остались в окружении. Нам сейчас приказано собирать все, что найдем. Даже несколько русских машин доставили. Взгляните на них, если увидите. Вот уж действительно, большевики напридумывали — броня как у линкоров, пушки... Да, тоже почти как у линкоров... Ну, чуть поменьше, конечно.
— Хайль Гитлер! — мрачно попрощался фон Блицман и вернулся к своему танку. Он уже посмотрел на эти русские танки в бою и лишнее напоминание о них отнюдь не улучшило его настроение.
Вскоре танк гауптштурмфюрерауже двигался по шоссе мимо усталых и грязных после тяжелого боя пехотинцев. По обочине несли на носилках раненых. Санитарных машин не хватало, и раненых укладывали в обычные грузовики, которые возвращались в тыл, разгрузив прибывшие подкрепления и боеприпасы. Те раненые, которые могли идти сами, ковыляли к машинам. Вдали грохотали орудия, повторно пытающиеся расчистить дорогу немецким войскам, продолжавшим атаки на русские позиции. В воздухе гудели моторы самолетов, волнами шедших с юго-запада на русские позиции. Это уже не было похоже на тот победный марш, которым еще позавчера шла немецкая армия.
Далее перед взором Йозефа предстала возводимая немецкая полоса обороны. Сотни немецких солдат и тысячи согнанных под конвоем местных жителей рыли траншеи и позиции для противотанковых пушек. Танк долго и медленно полз по забитой войсками дороге. По правой стороне тягачи тащили поврежденную технику и двигались грузовики с ранеными, а навстречу шли колонны пехотных частей и противотанковой артиллерии. В небе барражировали истребители, охранявшие этот двухсторонний бурлящий поток от возможного удара русских бомбардировщиков.
Около полевой ремонтной мастерской действительно стояло огромное количество поврежденной техники, которую успели собрать за сутки эвакуационные роты. Особый интерес у немецких солдат и офицеров вызывали три новых русских танка. Они были почти такие же, как и те, с которыми пришлось иметь дело Йозефу. Такой же корпус с наклонными бронелистами, только люк механика-водителя располагался на лобовом бронелисте, а не на подбашенном. Главным отличием была башня, которая была несколько меньше и не имела командирской башенки. Это были Т-34 образца 1940 года, модернизированных тридцатьчетверок в более-менее целом состоянии захватить еще не удалось. Стоявшие вокруг трофейных машин солдаты вовсю обсуждали слухи о еще более страшных тяжелых русских танках.
25 июня 1941 года. Лес на берегу реки Швянтойя.
Внутри подбитого танка Т-34М.
— Так что же будем делать, командир? — еще раз спросил механик-водитель.
— Хрен его знает, — ответил Иван. — Надо что-то придумать. Я как-то сдаваться не намерен. Да и где гарантия, что, как только мы откроем люк, в него не кинут гранату?
Иван пожалел, что в тридцатьчетверке не было «ворошиловского» пулемета в корме башни. Да и на старых танках при модернизации эти пулеметы тоже убирали. Рано или поздно немцы что-нибудь придумают. Самое простое — обольют машину бензином и подожгут. А могут просто положить толовые шашки на люки и взорвать, ведь у них наверняка есть какие-то саперы, а у саперов должна быть взрывчатка. Или взорвут люки ручными гранатами. А если кинуть гранату в них? Но как это сделать? Открыть люк и получить в качестве «здрасте» пулю или гранату? Ведь там не один ганс сидит.
— Максимально опустить ствол пушки! Осколочный! Стрелять по моей команде на счет «три», — сказал Иван, нагибаясь за гранатой Ф-1. — Водителю приготовиться сразу после разрыва снаряда приоткрыть люк, чтобы стрелок кинул гранату. После броска люк закрыть. Гранату кидаете влево от танка. Приготовились... Раз... два... три!
Грохнул выстрел. Вряд ли звук выстрела доставил удовольствие сидевшим набашне. Их должно было хоть слегка оглушить. Вдобавок совсем рядом грохнул разрыв осколочно-фугасного снаряда. Тут же приоткрылся люк механика-водителя, и из него вылетела граната.
— Ахтунг! Гренаде! — послышался снаружи чей-то крик.
Сразу после этого Иван и заряжающий одновременно приоткрыли свои люки и кинули еще по гранате, но в правую сторону, куда спрыгнули сидевшие на башне немцы. Сначала громыхнул взрыв слева, а затем через пару секунд двойной справа. Осколки гранат забарабанили по броне. Снаружи послышались крики раненых. Осколками и взрывной волной сбросило то, чем были закрыты смотровые приборы танка.
Механик-водитель нажал на педаль газа, застопорив поврежденную гусеницу, и машину закрутило на месте. Стрелок начал палить вокруг из курсового пулемета. Иван глянул в перископ. Эсэсовцы разбегались и залегали в лесу. Но сколько так можно продержаться? Это уже агония от отчаяния. Что делать дальше? Взорвать танк вместе с собой? Придется. Иван подкидывал в руке увесистую ребристую тушку еще одной гранаты Ф-1. По корме что-то стукнуло, раздался взрыв и двигатель заглох. В танке отчетливо запахло паленым. Значит, кто-то бросил гранату на крышу моторно-трансмиссионного отделения. Или даже связку гранат.
Теперь все, конец. Но где-то вдалеке послышалось, как ухнул выстрел танковой пушки. За ним еще один. Затрещали длинные очереди башенных пулеметов, короткие очереди винтовок АВС-36. Значит, помощь уже идет. Значит, на подходе Т-28 и пехота. Все же экипаж смог продержаться до подхода своих. В перископ было видно, как бегут немцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36


А-П

П-Я