Сняв изоляцию с провода, прикрутил оголенные концы к взрывателю, который, в свою очередь, вставил в одну из толовых шашек. После этого присыпал взрывчатку породой и мелкими камнями и, посветив фонариком, проверил все еще раз.
Ничего не забыл?
Ключи от машины? С собой, в кармане. Порядок.
Чарон даже не сбился с дыхания, пока выбирался на поверхность. Затем он вытащил веревку из штольни.
В ящике для инструментов у него имелся небольшой генератор с механическим приводом. Он прикрепил провода к клеммам, крутанул ручку и отпустил. Тут же под ногами почувствовал глухой удар. Посветив фонариком, заглянул в штольню. Всюду клубилась пыль, ничего невозможно было разглядеть.
Чарон забрался в пикап и запустил двигатель. Видимость ухудшалась, наверное, уже меньше ста футов. Слой снега на земле достиг четырех дюймов.
Тассоун пропал без вести, с ним все ясно. Но, по мнению Чарона, те, кто заплатил за убийство Джорджа Буша десять миллионов долларов, не станут особенно переживать из-за пропажи своего посыльного. А Чарон постарается убрать столько людей из списка, сколько сможет. Конечно, Тассоун уже не привезет деньги, а Чарон не знает, к кому обращаться за платой. Ну и пусть, так тому и быть. Кто-то сорвет его куш, он не жадный.
А десяти миллионов хватит. Более чем достаточно. Таких денег Генри Чарон, пожалуй, не смог бы потратить за две свои жизни.
Спустя пятнадцать минут Чарон попытался вытащить провод из штольни. Но тот не поддавался. Наверное, придавило камнем. Он снова сбросил веревку в штольню и спустился вниз. Пыль почти улеглась. В луче света фонарика он увидел, что боковой тоннель завалило. Огромная плита прижала провод. Чарон обрезал его и на одних руках поднялся по веревке вверх.
Смотав веревку и провод, он сложил все в машину. На спуске с горы машину один раз повело, но он вовремя остановился. Весь обратный путь домой у него занял почти час. У дома снегу еще было немного, на дюйм – не больше.
Войдя в дом, Чарон подбросил дров, вымыл чашку, из которой пил Тассоун, и поставил ее в буфет. Затем сварил себе свежий кофе и, наполнив чашку, растянулся в кресле.
* * *
– Ваш клиент, назначенный на десять часов, здесь, мистер Броуди.
Адвокат нажал на кнопку переговорного устройства:
– Пусть войдет.
Т. Джефферсон Броуди подошел к двери, чтобы встретить входившего Фримэна Мак-Нэлли. Аккуратно закрыв за ним дверь, Броуди пожал Фримэну руку и указал ему на красное кожаное кресло, предназначенное для клиентов.
– Рад тебя видеть.
– Да, Ти. Как дела?
– Неплохо. – Броуди обошел стол и устроился в своем вращающемся кресле за тысячу восемьсот долларов, сделанном на заказ.
– Как продвигается бизнес?
– О, ты знаешь, – произнес Мак-Нэлли и сделал неопределенный жест рукой. – С бизнесом всегда проблемы. Что-нибудь да не так.
– Что правда, то правда.
– Ты не смотрел телевизор последние пару дней?
– Ты имеешь в виду столкновение автобуса с автомобилем? Да, я слышал об этом.
– Один из моих водителей. Кто-то из охраны хотел хапнуть груз. Ему повезло, что не убили.
– Стало слишком горячо, – сказал Броуди, имея в виду пресс-конференцию Президента и объявленные правительством мероприятия. В газетах полно об этом.
– Да, по этой причине я и пришел к тебе. Кое-что из того, что намерен сделать Большой человек, причинит нам неприятности. Я думаю, что настал тот самый момент, ради которого мы подкармливали всех тех сенаторов и конгрессменов.
– Я ждал, когда же ты придешь к этому.
– Настало время. Слияние ФБР и ДЕА вряд ли окажется на руку бизнесменам. Конечно, как заявили по телевидению, чтобы прийти к окончательному решению, им потребуется вечность, но в один прекрасный момент они все-таки будут знать слишком много. Я имею в виду, что все пойдет на одну бумажную мельницу и рано или поздно что-нибудь, чертовски неприятное для меня, всплывет.
– Что еще?
– Теперь эти новые предложения по обмену денег. Тоже плохо. У меня на руках около десяти миллионов долларов наличными, чтобы делать бизнес изо дня в день.
– Я понимаю.
– Я считаю, что все это направлено против черных, тебе не кажется? Чернокожие реже пользуются банками, поэтому они и потеряют больше всего. Черт, все белые вкладывают свои деньги в банки или инвестируют в недвижимость. Только чернокожие женщины и бедняки держат их в жестянках из-под крупы и в матрасах. Проклятые банки сегодня дерут высокую плату за открытие счета, если у тебя нет стабильного дохода, как у белых.
– Хороший аргумент. Я использую его.
– Да. И реформа закона об освобождении под залог. Это тоже направлено против черных. У белых есть дома и дорогие автомобили, которые они могут использовать в качестве залога. Черные вынуждены влезать в долги. Им нужны наличные.
Фримэн перечислил еще два или три момента, после чего Броуди спросил:
– Кто хотел кинуть тебя прошлой ночью?
– Я не уверен, но думаю, что за всем этим стоит Уилли Тил. Он поставлял свой товар через Кубу. Это его и подкосило. Я думаю, он пообещал заплатить за доставку больше, и мои ребята соблазнились. Теперь в точности не узнать, все трое, что хотели меня нагреть, убиты.
– Одной проблемой меньше, – заметил Броуди и улыбнулся.
– Без проблем не обойтись. Людей надо заставлять быть честными с тобой, а иначе можешь бросать свой бизнес. Это условие успеха.
Раздался зуммер переговорного устройства. Т. Джефферсон Броуди поднял палец вверх, призывая своего посетителя к молчанию.
– Да.
– Сенатор Черри на проводе, сэр.
Броуди взглянул на Фримэна.
– Получишь удовольствие. – И он нажал на кнопку. – Да.
– Боб Черри. Как дела, Джефферсон? – голос звучал вполне доброжелательно, хотя и немного официально.
– Прекрасно, сенатор, а у вас?
– Неплохо, мы как раз обсуждали финансовую сторону предвыборной кампании с председателем моего избирательного комитета, вы ведь в курсе, через два года перевыборы?
– Да, сэр. Я как раз подумал об этом.
– Те пожертвования, которые ранее шли от вас, отличались большой щедростью. Я надеюсь, один или два ваших клиента сделают вклад в мою очередную избирательную кампанию.
– Сэр, я должен обсудить это с клиентами. Но я настроен оптимистично. Они всегда придерживались мнения, что кто-то должен платить за хорошее правительство. – Броуди подмигнул Фримэну и тот улыбнулся в ответ.
– Хотелось бы, чтобы побольше людей думали так же. До скорой встречи.
Положив трубку, Броуди улыбнулся. Мак-Нэлли рассмеялся, закинув голову назад.
– Вот так просто они звонят и клянчат деньги?
– Именно так.
– Если бы я был на такое способен, тут же оставил бы свое дело. Знаешь, нанял бы несколько человек, чтобы сидели на телефонах, а сам наслаждался бы жизнью.
– Да, но ты не член Конгресса.
– Да. Я занимаюсь более определенным делом. Скажи-ка мне, Уилли Тил не твой клиент? – следы веселья исчезли с его лица.
– Нет.
– Рад слышать это. А Берни Шапиро?
– Знаешь… Буду с тобой откровенным, Фримэн. Я взял себе за правило никогда и ни с кем не обсуждать своих клиентов и их дела. Никогда. И ты об этом знаешь.
Фримэн Мак-Нэлли поднялся и обошел комнату, останавливаясь то тут, то там.
– У тебя здесь полно прекрасных вещей, – вкрадчиво произнес он.
Т. Джефферсон Броуди сделал скромный жест, на который Мак-Нэлли не отреагировал.
Стоя спиной к адвокату, Мак-Нэлли заговорил:
– Берни Шапиро входит в группу Костелло. Они хотят отхватить себе кусок в деле отмывания денег. Мне это дорого обойдется. А я не люблю платить дважды за одну и ту же услугу.
Броуди промолчал.
Мак-Нэлли подошел к столу и уселся на угол, глядя на Т. Джефферсона Броуди сверху вниз.
– Ти, дам тебе совет. Ты хороший адвокат и вполне подходишь для моих дел. Ты знаком с нужными людьми и можешь попасть туда, куда мне путь заказан. Но если я когда-нибудь услышу… Когда-нибудь… Услышу, что ты рассказываешь кому-то о моих делах без моего на то разрешения, ты умрешь спустя два часа, как только я узнаю об этом. – Он наклонил голову и посмотрел Броуди прямо в глаза. – Ты понял?
– Фримэн, я адвокат. Все, что ты мне говоришь, остается между нами.
– Ты понял меня, Ти?
– Да. – Броуди с трудом шевельнул губами, выдавливая слово.
– Хорошо. – Фримэн встал и подошел к окну. Он отодвинул шторы и выглянул на улицу.
Секунд через десять-пятнадцать Броуди все же решил вернуться к разговору о деле. Последние десять лет он с успехом справлялся с такими подонками, как Мак-Нэлли. И хотя иногда случались напряженные моменты, нельзя было показывать свой испуг перед ними.
– Ты собираешься работать вместе с Шапиро?
– Не знаю. Нет, если удастся отвертеться. Думаю, что именно этот тип кокнул парня, который отмывал мои денежки. И он же наверняка разделался с парнем, который занимался кредитно-сберегательными кассами. Его звали Линкольн. Шапиро заплатил одной потаскухе по имени Суит Черри Лэйн, которая обслуживала парня, она его и подставила.
Т. Джефферсон Броуди навострил уши.
– Как выглядела эта Лэйн? – вкрадчиво спросил он.
Фримэн отошел от окна и снова сел в кресло, предназначенное для клиентов.
– Сорта шоколада, статная, с крепкими сиськами и тонкой талией, высокая, царственного вида. Настоящая цаца, клянусь.
– Предположим, кто-нибудь хочет проучить эту стерву, ты бы оказал такую услугу?
Медленная улыбка расплылась по лицу Фримэна.
– Выкладывай, Ти.
– Она ограбила меня, Фримэн. – Броуди сглотнул слюну и глубоко вздохнул. – Честно. Украла машину, часы, кучу добра из дому и еще четыреста тысяч долларов, которые Шапиро заплатил за этот кредитно-сберегательный бизнес.
– Не может быть.
– Да. Стерва прикинулась вдовой, подписала все бумаги, забрала чек, намешала мне «Микки» и обобрала до нитки.
– Какой же ты к черту адвокат, Ти? Ты даже не спросил у нее удостоверения личности перед тем, как отдать четыре сотни кусков?
– А-а, – прорычал Броуди, – эта сука обвела меня вокруг пальца! Теперь я хочу спустить с нее шкуру. Ты поможешь мне?
При виде взбешенного адвоката улыбка исчезла с лица Фримэна Мак-Нэлли. Он поднялся.
– Я подумаю над этим, Ти. Между тем займись сенаторами и конгрессменами. Я платил им хорошие деньги, теперь хочу что-нибудь взамен. Сделай это. Тогда и поговорим.
Остановившись у двери, он продолжил, не глядя на Броуди:
– Я стараюсь избегать личных проблем. Для меня главное – бизнес. Нужно владеть собой. Когда что-нибудь принимаешь близко к сердцу, начинаешь делать ошибки, рисковать понапрасну. Это плохо. – Он покачал головой. – Плохо. – После этих слов он ушел.
Броуди, покусывая нижнюю губу, продолжал машинально смотреть на дверь.
* * *
Отт Мергенталер возвратился с ланча в два часа тридцать минут пополудни улыбающийся. Глядя на его пружинистую походку, Джек Йоук не удержался, чтобы не спросить:
– В старый хомут, Отт?
Мергенталер еще шире улыбнулся в ответ и плюхнулся на стул, который Йоук успел пододвинуть ему ногой.
– Знаешь, Джек, когда ты самый известный из пишущих по-английски обозревателей и когда тебя не было по крайней мере неделю, эти сильные мира сего просто умирают от желания излить накопившиеся секреты и пикантные новости. Если они будут слишком долго держать их в себе, у них случится запор.
– Как обычно, гамбургеры с лотка?
– Настоящее прекрасное «Феттучине альфредо» и светлое сухое «Кьянти». – Отт поцеловал кончики пальцев.
– А кто этот сильный мира сего, если не секрет?
– Прочтешь завтра в моей статье. Но если у тебя не хватает терпения – это Боб Черри.
– Куба, я угадал? Ты посоветовал ему почитать мои материалы?
– Разбитый автобус и инициативы Буша. Боже, какой бардак. Полстраны кричит, что Буш слишком круто поворачивает, а другая половина вопит, что он делает недостаточно. А он пытается потрафить тем и другим, то идет вперед, то отступает. Никогда не мог понять, зачем нормальные люди лезут в политику.
– Ты узнал, кому принадлежали десять фунтов кокаина?
– Нет, но кое-что интересное есть. Черри намекнул, что правительству известно все.
– Что ты имеешь в виду?
– Понимаешь, он член Наблюдательной Комиссии, поэтому его предусмотрительно проинформировали, но он отмел все вопросы, касавшиеся хода расследования. Пробормотал что-то вроде: «Пока это не тема для обсуждения».
– Что значит «не тема»? Они знают и не говорят?
– Да. Именно так. – Отт Мергенталер поднял брови. – За Черри надо зорко следить. Он любит прихвастнуть, что все знает, что все у него схвачено. Частично это так, но в основном нет. Сегодня за ланчем он не сказал прямо, но дал понять мне и двум другим корреспондентам, что у ФБР был свой человек в организации. И Черри знает об этом. Именно такое впечатление он старался произвести. И по нашему виду он понял, что мы это оценили.
– Внутри организации? Тайный агент?
Мергенталер кивнул.
– Но ты же не собираешься об этом писать, не так ли?
– Я вынужден. Там были еще два репортера. – Он назвал их. – Они воспользуются этой возможностью. Могу поспорить на все, что угодно.
– Но ты же не сможешь сослаться на Черри.
– Правильно. Но это уже вопрос из области законности. Что делает федеральное правительство, чтобы привлечь к ответственности людей, которые, пусть и косвенно, но явились причиной смерти одиннадцати человек в самом центре Вашингтона? Ответ сенатора Черри: «Не подлежит обсуждению».
– Если Черри рассказал об этом трем журналистам, то кому же еще он мог рассказать?
– Совершенно верно. Черт, зная Черри… Ведь он… А я знаю его. Мне одно не ясно, это его собственная инициатива или его подтолкнули.
– Если бы ты знал, – продолжил Джек, – ты бы смог лучше понять, правда это или нет.
– Интересно, что правительство сказало японцам.
– Позвони японскому послу и спроси.
– Именно так я и сделаю. – Мергенталер проделал длительную церемонию поднятия собственного тела из кресла и прогуливающейся походкой направился в свой закуток. Йоук дождался, пока он не скрылся, и пододвинул к себе настольный календарь. Полистав его, он нашел нужный номер и набрал.
Один звонок. Два. Три. Ну давай же, возьми эту проклятую трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72