https://wodolei.ru/catalog/mebel/rakoviny_s_tumboy/mini-dlya-tualeta/
..
Он наклонился и лицемерно спросил:
– Вы говорили, он ваш друг?
Юбер, как отличный актер, изобразил смущенное отступление:
– Ну, друг это слишком громко сказано... Скажем, он мой знакомый. – И добавил, притворяясь, что пребывает в нерешительности: – Однако, если завтра вы не получите от него известий, я... возможно, я оплачу его счет, но при условии, что вы дадите мне расписку.
Антонио выпрямился:
– Я скажу об этом хозяйке.
Юбер удержал его за рукав и пошуршал в пальцах десяткой.
– Секундочку. Я не тороплюсь.
Он еще больше понизил голос:
– Этот побег через окно посреди ночи как-то не вяжется с синьором Альбрехтом. У вас не создалось впечатление, что он чего-то боялся? Может быть, он здесь с кем-нибудь поссорился?
Антонио поморщился и ответил:
– Не знаю.
Юбер еще выразительнее пошуршал купюрой.
– Подумайте получше...
Антонио вздохнул, отер со лба пот и мысленно решил, что не стоит компрометировать себя из-за десяти долларов. Он принял обычный вид и равнодушно произнес перед тем, как отойти:
– Я уже подумал, синьор.
Юбера это не обмануло, но он ничего не мог вытянуть из этого типа, который наверняка знал больше, чем старался показать.
– Счет, – крикнул Юбер вслед Антонио.
– Сейчас, синьор.
Антонио подошел к матроне, которая стала ему что-то тихо говорить, с подозрением глядя на Юбера. Он ей коротко ответил. Она написала счет на карточке. Антонио положил ее на тарелку и принес Юберу.
Тот расплатился и оставил десять долларов в качестве чаевых. Антонио проводил его до тротуара, несмотря на дождь, посмотрел, как он садится в «мерседес» и уезжает, потом сунул голову в оставшуюся приоткрытой дверь и крикнул хозяйке:
– Я за сигаретами! На пару минут!
Он добежал до табачного ларька на углу улицы и попросил разрешения позвонить. Нервно набрав номер, он тихо заговорил:
– Синьор Витторио? Это Антонио... Вы меня слышите? Только что в «Гарибальди» приходил один человек и наводил справки о синьоре Франсисе Альбрехте. Утверждает, что знаком с ним, и удивляется, что тот убежал через окно, не заплатив по счету. Какой он из себя? Высокий, крепкий; такому парню не захочется наступать на ногу. Скорее блондин, волосы подстрижены бобриком, глаза голубые. От их взгляда холод пробирает, если вы понимаете, что я хочу сказать. В непромокаемом плаще американской армии и в шляпе. Уехал на кабриолете «мерседес», номер Т-353-56. Дал мне десять долларов, чтобы попытаться меня разговорить. Что?.. Нет, о журналистишке ни слова. Всего хорошего, синьор Витторио. Всегда к вашим услугам... Что? Насчет денег... Не к спеху. Заезжайте завтра... Всего хорошего.
Он повесил трубку; лицо его просто светилось от радости. Он делал себе состояние! Ах, если бы он мог откровенно поговорить с тем парнем, что только что уехал, сказать ему: вот столько мне платят с той стороны, если вас это интересует, удвойте цену... Ничего! Может быть, если подумать, он сумеет его найти.
Он взял блок сигарет, заплатил и побежал к «Гарибальди». В тот момент, когда он входил в дверь, ночь разорвал вой сирены. Потом остался только шум дождя. За его спиной захлопнулась дверь. Он увидел инспектора Франчетти, облокотившегося о стойку и тихо разговаривающего с хозяйкой. Какого дьявола этот грязный легаш приперся снова? Может быть, из-за бегства Альбрехта?
Юбер оставил машину на виа Франческо перед синагогой. Было около половины одиннадцатого, может быть, чуть больше.
Проверив работу позиционных огней и заперев дверцы на ключ, он поглубже надвинул шляпу, поднял воротник плаща, застегнулся, сунул руки в карманы и зашагал по залитой дождем мостовой.
Погода никак не хотела налаживаться. Должно быть, судам в Адриатике приходилось туго. Наклонившись вперед, чтобы лучше сопротивляться порывам ветра, Юбер дошел до виа Карпизон и повернул направо. Визит в «Гарибальди» разочаровал его. Он надеялся получить какие-то сведения, а вынес только чувство настороженности, не основывавшееся ни на чем конкретном.
Что-то в этом заведении было не так. Внизу был матросский притон, а комнаты соответствовали гостинице третьего разряда, гостинице для среднего класса.
Но больше всего его беспокоил Антонио.
Юбер заметил, что подошел к виа Маркони. На одной ее стороне деревья парка образовывали темную стену, кренящуюся под напором порывистого ветра.
Насвистывая «Мадлон», Юбер свернул налево.
Держась настороже, он вглядывался в занавес дождя, сквозь который с трудом пробивался свет фонарей. Его обогнал мужчина, шедший торопливыми шагами, нагнув голову. Затем прошла женщина, едва не выколовшая ему глаз зонтиком, который выворачивало ветром. Проехал ярко освещенный автобус; пассажиров в нем было мало. В этот вечер жители Триеста предпочитали оставаться у себя дома.
Он прошел мимо дома девятнадцать, не замедляя шаг и на ходу осмотрев его: стена забора, живая изгородь, железная калитка, маленький дворик, дом стоит в глубине. Ни слева, ни справа прохода нет...
Он пересек улицу, идущую под прямым углом, и продолжал идти вдоль ограды парка. Ничего подозрительного: на улице не было ни одной стоящей машины с пассажирами.
Он хотел уже повернуть назад и перешел на другую сторону улицы, когда явственно ощутил, что за ним следят.
Долгая привычка к жизни в опасности развила в Юбере своего рода шестое чувство, экстрасенсорную восприимчивость, на которую он мог положиться и которую шутя называл «своим радаром».
Он отказался от своего замысла и продолжал идти прямо, сжимая под левой мышкой твердый и успокаивающий бугор. «Смит и Вессон» последней модели.
Человек сзади приближался. Юбер чувствовал это по возрастающему напряжению мускулов спины.
Он остановился у фонарного столба, который мог послужить ему защитой, и сунул руку под пиджак. Его пальцы сомкнулись на рукоятке пистолета и слегка приподняли его, чтобы убедиться, что он свободно выходит из кобуры, сделанной из мягкой кожи.
Он увидел нечеткий из-за дождя силуэт человека и снова принялся высвистывать на мгновение прерванную «Мадлон».
Человек прошел мимо, не обратив на него внимания. Юбер был разочарован. Он знал, что этот человек интересуется им.
Неожиданно человек вернулся.
Юбер на несколько сантиметров вытянул оружие из кобуры.
Человек остановился. Он был маленьким, коренастым, с очень широкими плечами. Парень, твердо стоящий на ногах.
– У вас не будет огоньку, синьор?
Он сунул в рот сигарету, как по волшебству оказавшуюся у него в руке. Юбер заколебался. Действительно ли это Тито? Сделать условным знаком просьбу дать прикурить было полным идиотизмом. Попросить огоньку может кто угодно, а чтобы сделать это, Юберу придется отпустить оружие и отдать себя на милость неизвестного.
Его нервы натянулись, тело напряглось; он опустил «Смит и Вессон» в кобуру, вынул руку, покопался в кармане плаща.
Его движения были медленными и размеренными. Он увидел, как неизвестный поднес руки к груди, и успокоился. Это наверняка был Тито, догадавшийся о его неуверенности.
Он взял из коробки спичку, потер ее не тем концом...
Человек засмеялся тихо, потом громче.
– Это ваша кузина из Калифорнии научила вас так зажигать спички?
Он убрал в карман сигарету, а Юбер коробок.
– Вы Тито?
– Да. Баг приказал мне поступить в ваше распоряжение. Можете на меня положиться, патрон.
Парень был симпатичным и выглядел решительным. Баг знал, что Юбер никогда не согласится работать с размазней или с новичком.
– Вы давно здесь? Давайте пройдемся, поговорить можно и на ходу...
Они пошли, удаляясь от дома девятнадцать.
– Больше двух часов, патрон.
– Вас не засекли?
– Не думаю. Раз я до сих пор жив...
– Это ничего не значит, – сухо сказал Юбер. – Может быть, они предпочитают проследить за вами, чтобы узнать, с кем вы связаны.
– Может быть, – согласился Тито, не смущаясь. – А теперь, если хотите меня выслушать... Я успел немало узнать.
– Давайте.
– За домом девятнадцать следит еще один тип. Очевидно, он здесь уже давно.
– Где он прячется?
– На верхушке дерева в парке, как раз напротив. Я его еле заметил. Баг мне сказал, что кто-то обязательно должен быть, вот я и не сдавался. У него есть рация; она его и выдала. Ветер, конечно, шумит сильно, но голоса все равно слышно. Я крался по парку, как краснокожий, и вдруг сверху раздалось: «...выдержу. Я тут привязался...»Дальше все было просто. Пять минут спустя я уже мог забраться к нему, не ошибившись веткой...
Юбер пожал Тито руку:
– Отличная работа. Думаю, мы поладим.
Югослав продолжил:
– Это еще не все. Баг мне говорил, что в девятнадцатом только женщина. Так вот, там есть и мужчина...
Юбер остановился.
– Что вы сказали? Вы уверены?
Тито тоже остановился, потом пошел снова, потянув Юбера за рукав:
– Пойдемте, нельзя останавливаться, нас засекут. Да, я в этом уверен. Я затаился в парке, у решетки, как раз под деревом, на котором сидит тот парень, потому что так было меньше опасности, что он меня засечет. Я ясно видел две тени через щель между ставнями в освещенной комнате слева.
Порыв ветра, более сильный, чем остальные, заставил его замолчать. Он ждал хоть небольшого затишья, чтобы продолжить свой рассказ. Юбер заметил:
– Если вы смогли увидеть, что в доме два человека, а не один, как мы предполагали, противник тоже должен знать об этом.
Тито перепрыгнул через лужу и подождал Юбера, чтобы ответить:
– Не думаю. Если малый на дереве их единственный наблюдатель, он ничего не мог видеть. Косые щели ставней направлены вниз, а он сидит слишком высоко, чтобы заметить хотя бы тени... Он, наверное, должен только засекать, кто приходит к женщине.
Юбер высморкался, вытер мокрое от дождя лицо и спросил:
– Кто-нибудь приходил, пока вы наблюдаете?
Тито обернулся.
– Надо быть начеку, – сказал он, чтобы они нас не подловили. В такую бурю два выстрела никто не услышит... Да, приходил тип с корзинкой, скорее всего, принес продукты. Сначала я подумал, что он разносчик какой-нибудь фирмы, продающей готовые обеды, но, выходя, он махнул рукой парню на дереве. Тогда я проследил за этим «разносчиком». Недалеко. Он свернул за угол парка, прошел по виа Джулия и вошел в дом сорок три.
Серо-голубые глаза Юбера радостно сверкнули. Он стукнул Тито по спине и похвалил:
– Хорошая работа, старина. Великолепная! Можно несколько дополнительных вопросов?
– Разумеется.
– Этот псевдоразносчик звонил в дверь как-то по-особому?
– Не знаю, – ответил Тито. – Я был слишком далеко. Но это вполне возможно...
– Хм! – немного разочарованно кашлянул Юбер. – Ему открыли дверь, а что произошло затем?
Им навстречу ехала машина. Они инстинктивно замолчали и постарались, насколько это возможно, принять непринужденный вид. Рука Юбера скользнула за борт плаща.
Машина проехала, забрызгав их грязью. Тито ответил:
– Тот тип не входил внутрь. Женщина взяла у него корзинку на пороге. Они обменялись несколькими словами, которые я не мог расслышать. Тип пошел к калитке, а дверь закрылась.
– Женщина была одна? Мужчина не показывался?
– Нет. Она калека или что-то в этом роде: опирается на трость и жутко хромает при ходьбе.
– Хорошенькая? – спросил Юбер и, не дожидаясь ответа, добавил: – Надо найти способ проникнуть в дом, не привлекая внимания.
15
Им снова овладела необъяснимая тревога. Он все яснее понимал, что Эстер ведет себя как-то не так...
В камине затрещало полено, и он вздрогнул. Его испуганный взгляд перешел с пустой тарелки на столик на колесах, на котором они ужинали, потом остановился на молодой женщине...
Лежа на диване, положив голову на валик, Эстер, казалось, мечтала, глядя в потолок. Волна светлых волос свешивалась набок до столика с телефоном. Она лежала, прижавшись спиной к куче подушек, и выглядела настолько соблазнительной, что мысли Менцеля потекли совсем по другому руслу. Менцель хотел ее.
Она сказала своим прекрасным низким голосом с волнующими интонациями:
– Вы не прикурите мне сигарету?
Он, как зачарованный, выполнил ее просьбу, медленно проведя по губам тем концом сигареты, который она должна была взять своими губами, и вздрогнул, когда она взяла сигарету, с таким чувством, будто поцеловал ее...
Затем прикурил другую, для себя.
Входная дверь застонала под напором ветра. Он снова испугался и спросил в лоб:
– А что ваш брат?.. Вы, кажется, больше не волнуетесь за него?
И сразу же пожалел, что задал этот вопрос, хотя он мучил его все это время. После возвращения домой Эстер ни разу не упомянула о своем брате и как будто совершенно перестала беспокоиться о нем...
Менцель увидел, как она вздрогнула и как по щекам разлился румянец. Она медленно повернула свою прекрасную голову, чтобы посмотреть на него. В стеклах ее очков отразились пять ламп люстры.
– Почему вы об этом спрашиваете? – И с ноткой нервозности в голосе добавила: – Я не очень экспансивна. Что толку говорить... Он наверняка позвонит или даже вернется в ближайшее время.
Он опустил глаза.
– Я отвезу все на кухню, а потом подниму вас в вашу комнату. Вам не стоит проводить здесь еще одну ночь... Вам надо нормально отдохнуть...
Эстер подумала: «У него возникли сомнения, и он хочет меня удалить, чтобы уйти. Его нельзя отпускать... Он для меня единственный шанс спасти Артура».
– Я хочу остаться здесь, – сказала она. – В прошлую ночь я хорошо выспалась. А наверху мне будет страшно одной.
Ему захотелось сказать, что он охотно разделит с ней постель, и он удивился своей смелости, но не устыдился этого желания. Он очень хотел, чтобы она осталась рядом с ним.
– Как хотите, – сказал Менцель, вставая. – А почему разносчик так странно звонит? Три длинных и четыре коротких?
Она ответила не сразу, сделав сначала длинную затяжку.
– Это я просила его так делать...
Эстер старалась не смотреть на Менцеля. Но его такое объяснение не удовлетворило. Не сводя глаз с изящной лодыжки, высунувшейся из-под подола домашнего халата, он продолжал настаивать:
– Он не счел это странным?
Она смутилась:
– Нет, почему? Вернее, да... Но он быстро понял... Я одна...
Он покатил столик на колесах на кухню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Он наклонился и лицемерно спросил:
– Вы говорили, он ваш друг?
Юбер, как отличный актер, изобразил смущенное отступление:
– Ну, друг это слишком громко сказано... Скажем, он мой знакомый. – И добавил, притворяясь, что пребывает в нерешительности: – Однако, если завтра вы не получите от него известий, я... возможно, я оплачу его счет, но при условии, что вы дадите мне расписку.
Антонио выпрямился:
– Я скажу об этом хозяйке.
Юбер удержал его за рукав и пошуршал в пальцах десяткой.
– Секундочку. Я не тороплюсь.
Он еще больше понизил голос:
– Этот побег через окно посреди ночи как-то не вяжется с синьором Альбрехтом. У вас не создалось впечатление, что он чего-то боялся? Может быть, он здесь с кем-нибудь поссорился?
Антонио поморщился и ответил:
– Не знаю.
Юбер еще выразительнее пошуршал купюрой.
– Подумайте получше...
Антонио вздохнул, отер со лба пот и мысленно решил, что не стоит компрометировать себя из-за десяти долларов. Он принял обычный вид и равнодушно произнес перед тем, как отойти:
– Я уже подумал, синьор.
Юбера это не обмануло, но он ничего не мог вытянуть из этого типа, который наверняка знал больше, чем старался показать.
– Счет, – крикнул Юбер вслед Антонио.
– Сейчас, синьор.
Антонио подошел к матроне, которая стала ему что-то тихо говорить, с подозрением глядя на Юбера. Он ей коротко ответил. Она написала счет на карточке. Антонио положил ее на тарелку и принес Юберу.
Тот расплатился и оставил десять долларов в качестве чаевых. Антонио проводил его до тротуара, несмотря на дождь, посмотрел, как он садится в «мерседес» и уезжает, потом сунул голову в оставшуюся приоткрытой дверь и крикнул хозяйке:
– Я за сигаретами! На пару минут!
Он добежал до табачного ларька на углу улицы и попросил разрешения позвонить. Нервно набрав номер, он тихо заговорил:
– Синьор Витторио? Это Антонио... Вы меня слышите? Только что в «Гарибальди» приходил один человек и наводил справки о синьоре Франсисе Альбрехте. Утверждает, что знаком с ним, и удивляется, что тот убежал через окно, не заплатив по счету. Какой он из себя? Высокий, крепкий; такому парню не захочется наступать на ногу. Скорее блондин, волосы подстрижены бобриком, глаза голубые. От их взгляда холод пробирает, если вы понимаете, что я хочу сказать. В непромокаемом плаще американской армии и в шляпе. Уехал на кабриолете «мерседес», номер Т-353-56. Дал мне десять долларов, чтобы попытаться меня разговорить. Что?.. Нет, о журналистишке ни слова. Всего хорошего, синьор Витторио. Всегда к вашим услугам... Что? Насчет денег... Не к спеху. Заезжайте завтра... Всего хорошего.
Он повесил трубку; лицо его просто светилось от радости. Он делал себе состояние! Ах, если бы он мог откровенно поговорить с тем парнем, что только что уехал, сказать ему: вот столько мне платят с той стороны, если вас это интересует, удвойте цену... Ничего! Может быть, если подумать, он сумеет его найти.
Он взял блок сигарет, заплатил и побежал к «Гарибальди». В тот момент, когда он входил в дверь, ночь разорвал вой сирены. Потом остался только шум дождя. За его спиной захлопнулась дверь. Он увидел инспектора Франчетти, облокотившегося о стойку и тихо разговаривающего с хозяйкой. Какого дьявола этот грязный легаш приперся снова? Может быть, из-за бегства Альбрехта?
Юбер оставил машину на виа Франческо перед синагогой. Было около половины одиннадцатого, может быть, чуть больше.
Проверив работу позиционных огней и заперев дверцы на ключ, он поглубже надвинул шляпу, поднял воротник плаща, застегнулся, сунул руки в карманы и зашагал по залитой дождем мостовой.
Погода никак не хотела налаживаться. Должно быть, судам в Адриатике приходилось туго. Наклонившись вперед, чтобы лучше сопротивляться порывам ветра, Юбер дошел до виа Карпизон и повернул направо. Визит в «Гарибальди» разочаровал его. Он надеялся получить какие-то сведения, а вынес только чувство настороженности, не основывавшееся ни на чем конкретном.
Что-то в этом заведении было не так. Внизу был матросский притон, а комнаты соответствовали гостинице третьего разряда, гостинице для среднего класса.
Но больше всего его беспокоил Антонио.
Юбер заметил, что подошел к виа Маркони. На одной ее стороне деревья парка образовывали темную стену, кренящуюся под напором порывистого ветра.
Насвистывая «Мадлон», Юбер свернул налево.
Держась настороже, он вглядывался в занавес дождя, сквозь который с трудом пробивался свет фонарей. Его обогнал мужчина, шедший торопливыми шагами, нагнув голову. Затем прошла женщина, едва не выколовшая ему глаз зонтиком, который выворачивало ветром. Проехал ярко освещенный автобус; пассажиров в нем было мало. В этот вечер жители Триеста предпочитали оставаться у себя дома.
Он прошел мимо дома девятнадцать, не замедляя шаг и на ходу осмотрев его: стена забора, живая изгородь, железная калитка, маленький дворик, дом стоит в глубине. Ни слева, ни справа прохода нет...
Он пересек улицу, идущую под прямым углом, и продолжал идти вдоль ограды парка. Ничего подозрительного: на улице не было ни одной стоящей машины с пассажирами.
Он хотел уже повернуть назад и перешел на другую сторону улицы, когда явственно ощутил, что за ним следят.
Долгая привычка к жизни в опасности развила в Юбере своего рода шестое чувство, экстрасенсорную восприимчивость, на которую он мог положиться и которую шутя называл «своим радаром».
Он отказался от своего замысла и продолжал идти прямо, сжимая под левой мышкой твердый и успокаивающий бугор. «Смит и Вессон» последней модели.
Человек сзади приближался. Юбер чувствовал это по возрастающему напряжению мускулов спины.
Он остановился у фонарного столба, который мог послужить ему защитой, и сунул руку под пиджак. Его пальцы сомкнулись на рукоятке пистолета и слегка приподняли его, чтобы убедиться, что он свободно выходит из кобуры, сделанной из мягкой кожи.
Он увидел нечеткий из-за дождя силуэт человека и снова принялся высвистывать на мгновение прерванную «Мадлон».
Человек прошел мимо, не обратив на него внимания. Юбер был разочарован. Он знал, что этот человек интересуется им.
Неожиданно человек вернулся.
Юбер на несколько сантиметров вытянул оружие из кобуры.
Человек остановился. Он был маленьким, коренастым, с очень широкими плечами. Парень, твердо стоящий на ногах.
– У вас не будет огоньку, синьор?
Он сунул в рот сигарету, как по волшебству оказавшуюся у него в руке. Юбер заколебался. Действительно ли это Тито? Сделать условным знаком просьбу дать прикурить было полным идиотизмом. Попросить огоньку может кто угодно, а чтобы сделать это, Юберу придется отпустить оружие и отдать себя на милость неизвестного.
Его нервы натянулись, тело напряглось; он опустил «Смит и Вессон» в кобуру, вынул руку, покопался в кармане плаща.
Его движения были медленными и размеренными. Он увидел, как неизвестный поднес руки к груди, и успокоился. Это наверняка был Тито, догадавшийся о его неуверенности.
Он взял из коробки спичку, потер ее не тем концом...
Человек засмеялся тихо, потом громче.
– Это ваша кузина из Калифорнии научила вас так зажигать спички?
Он убрал в карман сигарету, а Юбер коробок.
– Вы Тито?
– Да. Баг приказал мне поступить в ваше распоряжение. Можете на меня положиться, патрон.
Парень был симпатичным и выглядел решительным. Баг знал, что Юбер никогда не согласится работать с размазней или с новичком.
– Вы давно здесь? Давайте пройдемся, поговорить можно и на ходу...
Они пошли, удаляясь от дома девятнадцать.
– Больше двух часов, патрон.
– Вас не засекли?
– Не думаю. Раз я до сих пор жив...
– Это ничего не значит, – сухо сказал Юбер. – Может быть, они предпочитают проследить за вами, чтобы узнать, с кем вы связаны.
– Может быть, – согласился Тито, не смущаясь. – А теперь, если хотите меня выслушать... Я успел немало узнать.
– Давайте.
– За домом девятнадцать следит еще один тип. Очевидно, он здесь уже давно.
– Где он прячется?
– На верхушке дерева в парке, как раз напротив. Я его еле заметил. Баг мне сказал, что кто-то обязательно должен быть, вот я и не сдавался. У него есть рация; она его и выдала. Ветер, конечно, шумит сильно, но голоса все равно слышно. Я крался по парку, как краснокожий, и вдруг сверху раздалось: «...выдержу. Я тут привязался...»Дальше все было просто. Пять минут спустя я уже мог забраться к нему, не ошибившись веткой...
Юбер пожал Тито руку:
– Отличная работа. Думаю, мы поладим.
Югослав продолжил:
– Это еще не все. Баг мне говорил, что в девятнадцатом только женщина. Так вот, там есть и мужчина...
Юбер остановился.
– Что вы сказали? Вы уверены?
Тито тоже остановился, потом пошел снова, потянув Юбера за рукав:
– Пойдемте, нельзя останавливаться, нас засекут. Да, я в этом уверен. Я затаился в парке, у решетки, как раз под деревом, на котором сидит тот парень, потому что так было меньше опасности, что он меня засечет. Я ясно видел две тени через щель между ставнями в освещенной комнате слева.
Порыв ветра, более сильный, чем остальные, заставил его замолчать. Он ждал хоть небольшого затишья, чтобы продолжить свой рассказ. Юбер заметил:
– Если вы смогли увидеть, что в доме два человека, а не один, как мы предполагали, противник тоже должен знать об этом.
Тито перепрыгнул через лужу и подождал Юбера, чтобы ответить:
– Не думаю. Если малый на дереве их единственный наблюдатель, он ничего не мог видеть. Косые щели ставней направлены вниз, а он сидит слишком высоко, чтобы заметить хотя бы тени... Он, наверное, должен только засекать, кто приходит к женщине.
Юбер высморкался, вытер мокрое от дождя лицо и спросил:
– Кто-нибудь приходил, пока вы наблюдаете?
Тито обернулся.
– Надо быть начеку, – сказал он, чтобы они нас не подловили. В такую бурю два выстрела никто не услышит... Да, приходил тип с корзинкой, скорее всего, принес продукты. Сначала я подумал, что он разносчик какой-нибудь фирмы, продающей готовые обеды, но, выходя, он махнул рукой парню на дереве. Тогда я проследил за этим «разносчиком». Недалеко. Он свернул за угол парка, прошел по виа Джулия и вошел в дом сорок три.
Серо-голубые глаза Юбера радостно сверкнули. Он стукнул Тито по спине и похвалил:
– Хорошая работа, старина. Великолепная! Можно несколько дополнительных вопросов?
– Разумеется.
– Этот псевдоразносчик звонил в дверь как-то по-особому?
– Не знаю, – ответил Тито. – Я был слишком далеко. Но это вполне возможно...
– Хм! – немного разочарованно кашлянул Юбер. – Ему открыли дверь, а что произошло затем?
Им навстречу ехала машина. Они инстинктивно замолчали и постарались, насколько это возможно, принять непринужденный вид. Рука Юбера скользнула за борт плаща.
Машина проехала, забрызгав их грязью. Тито ответил:
– Тот тип не входил внутрь. Женщина взяла у него корзинку на пороге. Они обменялись несколькими словами, которые я не мог расслышать. Тип пошел к калитке, а дверь закрылась.
– Женщина была одна? Мужчина не показывался?
– Нет. Она калека или что-то в этом роде: опирается на трость и жутко хромает при ходьбе.
– Хорошенькая? – спросил Юбер и, не дожидаясь ответа, добавил: – Надо найти способ проникнуть в дом, не привлекая внимания.
15
Им снова овладела необъяснимая тревога. Он все яснее понимал, что Эстер ведет себя как-то не так...
В камине затрещало полено, и он вздрогнул. Его испуганный взгляд перешел с пустой тарелки на столик на колесах, на котором они ужинали, потом остановился на молодой женщине...
Лежа на диване, положив голову на валик, Эстер, казалось, мечтала, глядя в потолок. Волна светлых волос свешивалась набок до столика с телефоном. Она лежала, прижавшись спиной к куче подушек, и выглядела настолько соблазнительной, что мысли Менцеля потекли совсем по другому руслу. Менцель хотел ее.
Она сказала своим прекрасным низким голосом с волнующими интонациями:
– Вы не прикурите мне сигарету?
Он, как зачарованный, выполнил ее просьбу, медленно проведя по губам тем концом сигареты, который она должна была взять своими губами, и вздрогнул, когда она взяла сигарету, с таким чувством, будто поцеловал ее...
Затем прикурил другую, для себя.
Входная дверь застонала под напором ветра. Он снова испугался и спросил в лоб:
– А что ваш брат?.. Вы, кажется, больше не волнуетесь за него?
И сразу же пожалел, что задал этот вопрос, хотя он мучил его все это время. После возвращения домой Эстер ни разу не упомянула о своем брате и как будто совершенно перестала беспокоиться о нем...
Менцель увидел, как она вздрогнула и как по щекам разлился румянец. Она медленно повернула свою прекрасную голову, чтобы посмотреть на него. В стеклах ее очков отразились пять ламп люстры.
– Почему вы об этом спрашиваете? – И с ноткой нервозности в голосе добавила: – Я не очень экспансивна. Что толку говорить... Он наверняка позвонит или даже вернется в ближайшее время.
Он опустил глаза.
– Я отвезу все на кухню, а потом подниму вас в вашу комнату. Вам не стоит проводить здесь еще одну ночь... Вам надо нормально отдохнуть...
Эстер подумала: «У него возникли сомнения, и он хочет меня удалить, чтобы уйти. Его нельзя отпускать... Он для меня единственный шанс спасти Артура».
– Я хочу остаться здесь, – сказала она. – В прошлую ночь я хорошо выспалась. А наверху мне будет страшно одной.
Ему захотелось сказать, что он охотно разделит с ней постель, и он удивился своей смелости, но не устыдился этого желания. Он очень хотел, чтобы она осталась рядом с ним.
– Как хотите, – сказал Менцель, вставая. – А почему разносчик так странно звонит? Три длинных и четыре коротких?
Она ответила не сразу, сделав сначала длинную затяжку.
– Это я просила его так делать...
Эстер старалась не смотреть на Менцеля. Но его такое объяснение не удовлетворило. Не сводя глаз с изящной лодыжки, высунувшейся из-под подола домашнего халата, он продолжал настаивать:
– Он не счел это странным?
Она смутилась:
– Нет, почему? Вернее, да... Но он быстро понял... Я одна...
Он покатил столик на колесах на кухню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16